Дневник похода на Соловки
(август 2000)

(Авторы: 1, 2 части - ТЕРЕШОНОК Максим, 3 часть - МОГИЛЕВСКИЙ Женя, фотографии - СЕРГЕЕВ С.Н.)

Маршрут: Москва - Кемь - Большой Соловецкий остров - Кемь - Москва

Участники похода:

1

Солнечным утром 17 августа 2000 года я проснулся и сразу продолжил дело, которым занимался уже около недели: стал убеждать маму в том, что мы нормально соберемся и ничего с нами не случится...

...Вот и интернат. Три участника предстоящего похода - Толик, Миша и Таня - сидят в холле в ожидании остальных. Чтобы скоротать время, мы отправились в школьный сад за яблоками, где подверглись нападению садовника, оказавшегося после пятиминутных переговоров милым человеком и даже разрешившим нам нарвать яблок и груш в дорогу.

Через некоторое время подъехали Сергей Николаевич и Женя. Начались сборы. Нас с Женей отправили на рынок докупать недостающих продуктов, а остальные стали собирать уже имеющиеся. Когда мы сходили во второй раз, купив вафли и печенье, все собрались перекусить перед отъездом. Кстати, Сергей Николаевич сообщил, что обычно в походах наблюдается недостаток вафель. Я тоже знал это по собственному опыту: под конец моего прошлого похода я возопил: "Я хочу есть! Я вафель хочу!" И даже укусил Сергея Николаевича.

...И вот, наконец, настал час отправления. Мы надели рюкзаки и спустились в холл. Пришлось немного посидеть, ожидая, пока Сергей Николаевич закончит борьбу с компьютером в практикуме, которую он вел в течение последней недели. Пока мы сидели на диванчике, мимо нас проходили самые разные люди, желая нам доброго пути, причем оказывалось, что все они в свое время побывали на Соловках, что нас весьма удивляло.

Мы вышли из СУНЦа и направились к остановке...

... Мама Миши и Тани пришла на перрон проводить нас в дальнюю дорогу. В восемь поезд "Москва-Мурманск" тронулся, унося нас в далекие, совершенно нам незнакомые края. Мы поужинали и легли спать. Мне не спалось, и я сел на своей полке и стал смотреть в окно. Мимо проплывали одинокие бледно-желтые фонари, освещавшие пути вблизи станций. В час ночи мы свернули с трассы "Москва-Петербург", и я в полной мере осознал, что поезд уносит нас в неведомое. Через минуту я крепко уснул.

Проснувшись, я увидел мелькающие в окне сосны, многочисленные валуны и озера. Мы ехали по Карелии. Весь день компания провела, выясняя, по карте, где же мы находимся. Между делом съели коробку супов, которые многим не понравились. В девять вечера поезд выплюнул нас с рюкзаками на оживленную станцию. На здании "вокзала" значилось: "Кемь", и по-фински: "Kemi". Мы всю дорогу беспокоились о том, что придется, видимо, провести ночь в Кеми, но, к нашему немалому удивлению, к нам подскочил мужичок и предложил доехать до причала в Рабочеостровске на автобусе. Автобус немилосердно трясся, пролетая на запредельной скорости все ухабы. Я подпрыгивал вверх вместе с рюкзаками, которые держал. Но вот и пристань. Под парами стоит катер с именем "Савватий" в честь одного из основателей монастыря. Мы спросили, есть ли для нас место. Катерок оказался переполнен хитрого вида бабушками, кроме того, по палубе с веселым видом прохаживался молодой священник. Нам показали стоящий неподалеку невзрачный катер, сообщив, что он тоже ходит на Соловки. После непродолжительных переговоров с капитаном мы погрузились на корабль. Команда оказалась мертвецки пьяна. Капитан был относительно трезв, большинство же не могло членораздельно говорить. Но мы не испугались - о нашем спасении уже молились несколько женщин, тоже отправившихся на Соловки в преддверии праздника Преображения.

Кораблик сильно качало на волнах. Сидеть на палубе было холодно, но интересно: темные волны, ветер в лицо - чувствуешь себя настоящим морским волком. Периодически спускаясь в каюту, я не мог провести там больше десяти минут. Желтые лампы вкупе со скрежетом и стуком адской машины угнетали все мой существо. Качка выворачивала наизнанку все внутренности. Мы должны были преодолеть расстояние от Рабочеостровска до Соловков за 3 часа. Вот все они прошли, было совсем темно, только луна поливала море недобрым желтоватым светом. Вдруг вся команда выскочила на палубу. Я сразу почувствовал неладное - так и случилось. Капитан подошел ко мне и, что-то пробурчав про неисправный компас, сообщил, что мы встаем на якорь, так как не видно не зги и дойти до островов удастся только при дневном свете. Я спустился в каюту. Там все готовились к предстоящей ночевке на море. Когда все устроились, я сел на койку и стал ждать. О сне в таких условиях я и подумать не мог - двигатель глушить не стали, да и качка делала свое черное дело. Просидев так минут сорок, я понял, что еще чуть-чуть, и супчик, поглощенный мною в поезде, оживит и разнообразит дощатый пол каюты. Я выбрался наружу. Ветер нещадно бил в лицо. На скамеечке на юте было ужасно холодно, а ветер дул сильнее, чем где бы то ни было. пришлось стоять на палубе между рубкой и фальшбортом. В таком состоянии я провел два часа. Ноги одеревенели, я замерз и ждал только одного - долгожданного утра. Тут, откуда не возьмись, на палубе появился Женя. Он, шатаясь, подошел к фальшборту, наклонился и извергнул из себя поток супа с еще чем-то. Тут я понял, что не зря торчал битых два часа на палубе.

Наконец настал час избавления. Сонные матросы стали потихоньку выползать на палубу. Капитан скомандовал поднять якорь и стал, свесившись за поручни, вглядываться в пучину в надежде обнаружить то, что удерживало наш корабль на месте. Матросы, видимо, не совсем протрезвевшие, долго не могли совладеть с лебедкой, и я поделился с поднявшимся на палубу Сергеем Николаевичем своей мыслью насчет того, что, похоже, на якорь попалась акула-каракула. Через полчаса якорь был поднят, мотор взревел, и катер рванулся к острову. Причаливали долго, и за это время мы сложили все, что доставали из рюкзаков, обратно. Я с огромным облегчением почувствовал под ногами terra firma. Женя сильно замерз, так как просидел на скамеечке весь остаток ночи с момента выхода на палубу. Мы надели рюкзаки и побрели по направлению к монастырю.

Дальше!