В доме ночевала птица. Она была как зоренька, что чуть брезжит в предутренних сумерках. Снегири - яркие, толстые. А тут - самочка, снегурочка. Почти что серая.

Хозяин весь вечер мастерил для нее клетку. Отличная вышла клетка, а свобода - лучше.

Сидела снегуриха на жeрдочке, и свет уличного фонаря освещал еe и гроздь боярышника, которым еe угостили.

Тихим монетным звоном оповестила нас о наступившем утре. А после билась в стенки, как в застенке. И чуть не сломала крылья.

Еe за одно свободолюбие надо уважать! Мы и уважили: выпустили в форточку. Залeтной оказалась наша птичка.

...В тот же день возвращаемся с дочкой из бани. Сидит наша снегириха на дереве, кричит весело: "С лeгким паром!" Ну что ты с ней будешь делать?..

 

"У медведя во бору..."

От бабушки моей, Эли, пахло сказкой и раздавленной ягодой. Принесет клюкву или голубику - никогда не скажет по-человечески, все по-сказочному: "Это тебе от лисицы". Полезешь обниматься, опять лисой обзовет: лиса, дескать, ты бесхвостая.

В темном северном бору и правда сказка. Оставила меня как-то раз на сухой и чистой тропочке, а сама - за ближний куст. И давай оттуда укать: "У-у-у!" Чего это, думаю, с бабушкой? А она вернулась - и ко мне: "Слышала, внученька, кто-то рычал?" "Так ведь это ты, - про себя, - бабушка!" А в ответ киваю. "Не побежала? Ну и молодец, Светланка: стой перед любым зверем спокойно".

Раз залезла в малинник, а с нею медведь ягоду брал. Только с другого боку. "Левка, ты?" "Угу", - медведь отвечает. Так и собирали мирно. Пока бабушка на своем "Левке" шерсть коричневую не разглядела. Взвыла сиреною, а мишка наутек. И малиновый куст бросил.

В темном ельнике пахло сыроежками и зверями. "Вон там должен расти гриб", - батожком укажет место. А там в зеленом мху - волнушка-красавица! Розовая, пушистая. Правда, что волнушка: вон какую радость взволновала во мне.

Бабушка была веская старуха. Все ее уважали. Она не из тех, кто коробками из-под конфет стены украшает или цветочки пластмассовые в вазочку суeт - живые любила цветы, даже на похоронных венках цветы делала, как живые. Придут к ней: "Эля Павловна, чтоб завтра был веночек". Кивнeт головой молча. Всю ночь колдует. Я смотрю, как гофрированные розочки опускает в воск, потом их к проволочному каркасу крепит. Потом листья из зелeного картона вроде фикусовых вырезает.

Бабушка, зачем мeртвым твои живые цветы? Где ты? С кем? Ты на кладбище. С мeртвыми. С сыном Лeвкой. И не везу я тебе цветов - ни живых, ни мeртвых. Без меня умирали. Ни один не крикнул: "Умираю!" Отец - потому что спал и не думал, что не проснeтся, напоследок перед сном узнал футбольный счeт, и что наши победили. А бабушка... Приказала своим старухам писем нам не писать, телеграмм не слать. Чуть не год спустя узнали.

Странный человек, странные фантазии! С парашютом в молодости прыгала? Прыгала. А была в положении интересном. Сыновей назвала: Юлий и Лев! А в семьдесят лет что отмочила: ключ ей не оставили, в гости с ключом ушли. Пришла с огорода и на второй этаж по балконам влезла! Соседи подтвердили.

Я фасониться любила. Своих вещей мало - дай Сашкину жилетку! Как бы не так. Сложила бабушка вещички любимого внучонка - и под замок. Дескать, вырастет, женится, да ребeнок родится - вот и приданое. Ну что за фантазии: Сашке-сопляку самому десять лет от роду... Дождалась! И вырос, и женился, и получил в посылке для своего ребeнка собственные детские башмачки и прочее. Я-то думала, умрeт бабушка, не дождeтся. Старая ведь. Старая, да крутая! Да ещe лесная. После второго инфаркта врачей удивила. Не только встала, но и в лес пошла. С пустой бутылкой. Раньше в бутылке чай был, а теперь лежит она, бутылочка эта, на муравейнике, и муравьи-сластeны в неe заползают. Муравьиным веществом залечила бабушка своё сердце, ни зарубочки не оставила. Сердце молодое, глаза молодые, очки сняла совсем - черникой зрение подправила. Старухи за ней не поспевали ходить.

...И давай вертеться с пирогами! Любили мы таскать без спросу маковки, калитки, шанежки... Скрутит полотенце - и за нами: "Лeвка, опять маковку стащил!" А навстречу повзрослевший Сашка медведем идeт: "Бабуленька, дай я тебя поцелую!" Тут и смутится старая, и засмеeтся, и полотенцем опояшет: "Так это ты стащил!"

Одно слово - бабушка. Мягкое слово, родное. Лесное, грибное, сказочное: ба-буш-ка.

 

Мир, полный великанов

В апреле слышно, как растeт трава. Непрерывный тихий шелест и треск. Лесная славка славит любовь и весну. Каждую неделю тропинку к ключу украшают новые цветы: медуницы, фиалки, ветреницы. Берeзы снова плачут от боли...

По ночам к дачке выходили лоси. Обдирали кору со свежесрубленных слег, оставляли следы на некопанных грядках. Я мечтала увидеть их, огромных ночных гостей. Мне чудились великаны. Я, подобно древним грекам, верю в великанов: были они и ещe, может, будут.

Но почему именно на даче, на краю леса чудятся мне они?

Разгадка оказалась неожиданной и простой. Высоковольтные вышки! Не обращала я на них внимания, а держала, выходит, в уме. Вот она откуда, боязнь великанов на дачном участке! А с виду я, простая дачница, роюсь себе в земле. Так... Надо голову прикрыть от солнца.

...А в общем - покой и тишина. Кричит сойка, планирует мышатник, дерево скрипит и стонет. Скоро солнце припечeт, проснутся комары, и станет весело. Опять буду приходить в гости к зелeному лягушонку, что живeт у ключа под корягой, будем пить с ним чай, строить друг другу выпученные глазки; буду завидовать жуку-плавунцу: скользит по воде и не тонет! - и кто его знает, что вообще человеку надо?.. Да и сам человек порой об этом догадаться не успеет - так помрeт. Думает, картошка нужна ему, укроп, а на самом деле... Солнце, звeзды, жуки-плавунцы, лягушата, синее небо без края, цветы и птицы - мир, полный добрых великанов.

Возвращаемся как-то раз с прогулки, идeм на кухню чай пить. А там уже кошка Мурка сидит, с интересом на раковину смотрит. А в раковине прыгают и не хотят сдаваться караси! Здоровые, как лапти. Толстые, золотистые. Дети кричат: "Папа, это ты поймал?" А то кто же! Наш рыбак сияет-светится не хуже карася. Хвостики у карасей короткие, аккуратные, тушки переливаются - хоть картину пиши!

Карась живуч. Никак не хочет заснуть навеки.

- Этак вы долго друг на друга глядеть будете, - посмеивается хозяин.
- Я думала, карасики - это очень маленькие рыбки, как мальки...
- Да что ты, лавливал я карасей бо-ольшущих. Лежат, бывало, в ведре, похрюкивают.

Возились, чистили, жарили весь вечер.

Сосед пришeл:
- Дайте хоть хвост. Ужасно по ухе соскучился.

Нет, на уху eрш хорош. А караси - они жареные вкусные. Сладкие такие.

...Телевизор трещал без умолку. Катастрофами пугал, антициклоном... А мы слушали да хрустели жареными хвостиками. Река рядом, рыбак свой - перезимуем!

[в Пампасы]