Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.amstud.msu.ru/full_text/texts/dementyev/part1/glava1_2.htm
Дата изменения: Wed Nov 2 00:36:01 2011
Дата индексирования: Sat Feb 2 21:40:08 2013
Кодировка: koi8-r
New Page 1

Таким образом, можно сделать вывод, что в изучении французской революции XVIII века советская историография добилась определенных успехов. Этот же вывод может быть распространен в известной степени и на сводные работы по историографии французской революции. Обобщающие труды в этой области принадлежали выдающемуся ученому Н. И. Карееву (1850-1931)[1], работы которого, благодаря систематизации обширного историографического материала, не потеряли значения до настоящего времени. Так, трехтомный труд Кареева, обстоятельно разбиравший значительное число исследований по истории французской революции, при всем том, что его концепция явно не совпадала с марксистской, встретил, тем не менее, в общем, благожелательное отношение со стороны советских историков.

Уделяя особое внимание исследованию Великой французской революции конца XVIII в., советская историография обратилась также к изучению буржуазно-демократических революций середины XIX в. Однако здесь было сделано значительно меньше.

Толчок в этом направлении был дан 75-летним юбилеем революций 1848-1849 гг., к которому был приурочен выпуск специального сборника и отдельных статей и брошюр[2]. Вскоре революциям 1848-1849 гг. была посвящена уже сравнительно немалая по тому времени литература, значительная часть которой касалась революции 1848 г. во Франции.

В первую очередь следует назвать имя А. И. Молока (1898-1977), работы которого базировались на материалах французского Национального архива и относились преимущественно к сюжетам, связанным с июньским восстанием рабочих Парижа. Отмечая его значение в процессе становления пролетариата, Молок пришел к выводу, что рабочие в провинции не остались равнодушными к вопросу о том, кто победит на баррикадах Парижа.

Событием огромной важности считалась Парижская коммуна 1871 г. Естественно, что, исходя из классового принципа, положенного в основу литературы тех лет, тема Парижской коммуны стала одной из центральных.

Первой общей работой по ее истории явилась книга Н. М. Лукина[3], базировавшаяся частично на первоисточниках. Большое место в ней было отведено анализу социально-экономической политики Коммуны и ее взаимоотношениям с Центральным комитетом национальной гвардии. Внимательно прослеживалась военная деятельность Коммуны. Ею Лукин начал заниматься, готовя курс лекций "Из истории революционных армий", прочитанный им в Академии Генерального штаба.

Много нового в изучение различных сторон деятельности Коммуны внесли труды Молока. В специальной работе[4] он рассматривал политику Парижской Коммуны по отношению к крестьянству, отмечал, что некоторые публицисты Коммуны (Андре Лео, Луи Даже) доказывали необходимость и возможность союза между коммунарами и бедным крестьянством. В других монографиях[5] Молок изучал проблемы быта и культуры Парижской Коммуны, народного просвещения во время ее существования, военной деятельности Коммуны и германской интервенции против нее.

Интересные материалы о русских женщинах - участницах Парижской коммуны - Е. Л. Дмитриевой (Томановской), А. В. Корвин-Круковской (Жаклар), Е. С. Бартеневой, В. А. Потапенко - разыскал историк и библиограф И. С. Книжник-Ветров[6].

Промышленный переворот в странах Западной Европы и в США. История революционных движений, занявшая основное место в советской историографии нового времени, изучалась наряду с другой крупной проблемой - завершением промышленной революции в ведущих странах Европы и США. Интерес к исследованию вопросов экономической истории зарубежных стран, а также массовых выступлений трудящихся, определил второе основное направление советской историографии новой истории.

Во второй половине 20-х годов появились исследования Тарле и Ф. В. Потемкина, существенно обогатившие представления о развитии промышленности и рабочего класса во Франции в 10-30-e годы XIX в., в эпоху перехода от мануфактуры к фабрике. Первым к анализу этих вопросов обратился Тарле, опубликовавший в 1928 г. монографию[7], где широко использовались документы французского Национального архива и продолжившую его дореволюционные работы. Отмечая тяжелое положение трудящихся, Тарле рассматривал выступления рабочих Парижа и провинции против введения машин, анализировал деятельность рабочих организаций. Заключительная глава книги посвящена лионскому восстанию 1831 г.

 Серьезный вклад в изучение движения рабочих Лиона был внесен исследованиями Потемкина[8], базирующимися на материалах Национального архива в Париже. Не ограничиваясь анализом преимущественно шелкоткацкого производства (что имело место в работе Тарле), Потемкин пришел к выводу, что в лионском восстании приняли участие не только рабочие этой отрасли промышленности, но и других предприятий. На основе анализа большого статистического материала и таблиц, составленных автором по архивным данным, Потемкин устанавливал периодизацию промышленной революции в шелкопрядильном производстве, относя ее к 1825-1855 гг.

Аграрный переворот в Англии и содержание парламентских огораживаний были рассмотрены в работах В. М. Лавровского[9]. Изучив значительное количество разнообразных источников и статистически обработав их, автор показал те изменения, которые произошли в социальных отношениях и аграрном строе Англии в конце XVIII - начале XIX вв. Лавровский привел ряд фактов, подтверждающих капиталистическую трансформацию английской деревни, чему в первую очередь способствовали огораживания.

В 1934 г. была опубликована монография А. В. Ефимова[10], посвященная этапам формирования и развития капитализма в США. Особое внимание автор уделил проблеме промышленного переворота, специфике формирования и развития американского рабочего класса, созданию национального рынка. В монографии рассматривались экономические и политические проблемы, характерные для страны в целом.

Монография Ефимова, несмотря на недостатки, связанные с уровнем развития еще только зарождавшейся советской американистики, полемизировала с работами зарубежных историков, где утверждалась исключительность развития Соединенных Штатов. На основании большого круга источников автор показал, что капитализм в США развивался в соответствии с общим ходом истории капитализма, но со специфическими особенностями, которые в первую очередь определяло наличие в США свободных земель.

Рабочее и социалистическое движение в странах Западной Европы и США в период перерастания свободного капитализма в монополистический. B период перехода от свободного капитализма в монополистическую стадию рабочее и социалистическое движение оказалось в новой ситуации. Создание в отдельных странах социалистических партий проходило в обстановке борьбы между различными тенденциями в рабочем движении, получившими широкий отклик в социал-демократической литературе Запада.

Авторы ряда работ, посвященных этой проблеме, выделили некоторые особенности международного рабочего движения этих лет - поиски новых путей для объединения, стремление определить степень зрелости рабочего движения. В своей общей характеристике этого промежуточного этапа в истории международного рабочего движения они считали, что значение этого этапа заключалось в подготовке условий для создания новой международной организации трудящихся - Второго Интернационала.

На протяжении многих лет единственной общей работой, посвященной истории II Интернационала, была монография Г. С. Зайделя[11]. Написана она в форме отдельных очерков. Значительное место при рассмотрении деятельности II Интернационала автор отводил политике германской социал-демократии и, в первую очередь, К. Каутскому. Особенно обстоятельно он останавливался на позиции Каутского в годы русской революции 1905-1907 гг.

Одним из кардинальных вопросов, раскрывавших борьбу марксизма с реформизмом, явился вопрос о роли Ф. Энгельса в создании II Интернационала, изучение всех обстоятельств, связанных с его выступлениями против инакомыслящих в международном (в первую очередь германском) рабочем и социалистическом движении.

Среди работ советских авторов наибольшее место занимали исследования истории германской социал-демократии, ставшей главной силой европейского рабочего движения к исходу XIX века. Первым исследователем рабочего и социалистического движения в Германии стал Н. М. Лукин. Его монография, охватившая период конца XIX-начала XX века, состояла из ряда очерков, среди которых выделялись разделы о положении рабочего класса и развитии социалистического движения в Германии того времени. Определяя замысел книги, Н. М. Лукин писал, что "Это не новейшая история Германии вообще, а история социально-экономическая и политическая, причем особое внимание уделено рабочему движению и внешней политике"[12]. Действительно, очерк о рабочем движении имел принципиальное значение. Так, весьма важен пересмотр Лукиным концепции Ф. Меринга о "бесплодности" ревизионизма, его, якобы, неспособности пустить прочные корни в рабочие массы, а также опровержение утверждения Ф. Меринга, будто в Германии ревизионизм никогда не был больше, чем настроением.

Изучая историю германской социал-демократии, советская историография сосредоточила основное внимание на позднем этапе ее деятельности - начале XX века. Причем, этот вопрос рассматривался в тесной взаимосвязи с анализом роли на международной арене партии русских большевиков, что, в конечном счете, и привело к запрету со стороны партийных органов продолжать работу над этой темой.

Более благоприятно (до середины 30-х годов) сложилась ситуация в изучении французского социалистического и рабочего движения конца XIX - начала XX вв. Большую роль сыграл здесь семинар, организованный Н. М. Лукиным в 1928-1929 гг. для слушателей Института Красной Профессуры и аспирантов Института истории РАНИОН. В работе семинара принимали участие С. С. Бантке, В. М. Далин, А. В. Ефимов, Э. А. Желубовская, С. В. Захаров, А. З. Манфред, Т. В. Милицына, Е. С. Николаев.

Результатом деятельности семинара явился сборник "Социалистическое движение во Франции" (1934). Часть статей сборника представляла собой переработанные семинарские доклады, другая в значительной части была основана на новых материалах (в том числе и архивных). А спустя несколько лет появились первые монографии учеников Лукина.

В. М. Далиным была издана книга[13], в которой рассмотрены особенности французского рабочего движения в начале XX века, формы и методы создания рабочей аристократии.

В книге дан анализ борьбы двух тенденций в массовом движении Франции эпохи империализма, на основе которого автором прослежены социальные корни перерождения гедизма. Свои выводы Далин подкреплял статистикой стачечного движения начала XX века. Уделяя особое внимание тактике Всеобщей конфедерации труда, он показал, как курс руководителей конфедерации, возглавлявших растущее в стране массовое движение, привел в предвоенные годы к кризису анархо-синдикализма во Франции. Исследование, раскрывавшее борьбу течений во Французской конфедерации труда и предшествующих ей организациях (Федерация синдикатов, Федерация бирж) с 1886 по 1906 гг. опубликовала Т. В. Милицына[14]. Анализируя содержание анархо-синдикализма, его влияние на теорию и практику французского рабочего движения, автор пришла к заключению, что к началу XX века конфедерация притягивает сравнительно широкие массы пролетариата, которые склонны были видеть в революционном синдикализме "боевую, враждебную реформизму и тред-юнионизму доктрину".

Хронологически цикл работ о социалистическом движении во Франции завершала монография С. С. Бантке[15] о создании коммунистической партии во Франции. Книга была написана на основе архивных материалов Парижской секции большевиков Института Маркса-Энгельса-Ленина, документов архива внешней политики России, нелегальных и полулегальных брошюр, воззваний, листовок и других источников.

Бантке много сделал для выяснения позиций французской социалистической партии в вопросе о войне и милитаризме в предвоенные годы и показал первые антивоенные выступления во Франции после объявления войны.

Изучение западноевропейского утопического социализма. Стремление человечества к лучшей жизни уже многие века находило свое воплощение в появлении различных утопических идей. И еще с периода Возрождения эти поиски приводят к созданию работ (Т. Мор, Т. Кампанелла и др.), в которых такие стремления получают определенное обоснование. А по мере развития капиталистических отношений и роста классовых противоречий, утопические тенденции до появления марксизма и укрепления его международных позиций, приобретали достаточно широкое звучание. Неудивительно, что этот сюжет не мог не привлечь внимания советских исследователей[16]. К тому же многие из них должны были задуматься над содержанием нового строя, пришедшего к власти в России, который был объявлен социалистическим, но который уже по прошествии 70 лет своего существования явил собой ни что иное, как утопию[17].

Но после октября 1917 г. подобные соображения могли быть сугубо умозрительными. Ответить на этот вопрос могла только практика "социалистического строительства" в одной, отдельно взятой стране, оказавшаяся, увы, совершенно несостоятельной. И вполне понятно, что прежде чем прийти к этому выводу предстояло разобраться в том, что же представляли собой утопические теории, появившиеся до Маркса, и названные Лениным одним из трех источников марксизма.

Ученым, взявшим на себя функции организатора всей этой деятельности, явился один из крупнейших представителей советской историографии нового времени - В. П. Волгин (1879-1962). Научная деятельность Вячеслава Петровича Волгина началась еще до революции. Поступив на историко-филологический факультет Московского университета в 1899 году, Волгин смог окончить университет только в 1908 г., из-за преследований, которым он подвергался за участие в революционном движении. Автор ряда работ, опубликованных в социал-демократической печати, Волгин избрал темой выпускного сочинения (написанного под руководством проф. Р. Ю. Виппера) жизнь и деятельность одного из самых ярких представителей французского утопического социализма - священника Жана Мелье. И этому направлению общественной мысли Волгин оставался верен в своих исследованиях до последних дней жизни.

Опубликовать свою книгу о Мелье[18] Волгину удалось только после революции. Ведя, как и Н. М. Лукин, в 20-30-е гг. огромную научно-организаторскую работу, Волгин публикует несколько изданий "Очерков по истории социализма", а затем университетский курс лекций "История социалистических идей" (1928-1931), в котором он стремился дать, говоря словами автора, "связное изложение развития социалистических идей в сжатой и по возможности доступной форме" за весь период существования человеческого общества.

Волгиным были обстоятельно рассмотрены взгляды английских утопистов (Д. Уинстенли, Д. Беллерса, У. Годвина и др.), представителей французской социалистической мысли (Буассель, Бабёф, Буонарроти, Дезами и др.). Самое пристальное внимание он уделил анализу воззрений крупнейших социалистов-утопистов XIX в. - Сен-Симона, Фурье, Оуэна.

Научная задача В. П. Волгина состояла не только в анализе и систематизации идей социалистов-утопистов различных исторических эпох. Надо было определить предмет изучения, т.е. специфику именно социалистических идей, отличающую их от других революционных демократических учений. Главным теоретическим результатом исследований Волгина явилось то, что он отчетливо и тонко сумел провести разграничение между утопическим социализмом и эгалитаризмом (уравнительством).

Волгину также принадлежала инициатива в публикации нескольких серий трудов социалистов-утопистов, где текстам предшествовал большой вступительный очерк, написанный обычно им самим.

Исследование международных отношений в новое время. Внимание к истории международных отношений проявилось с первых дней становления советской исторической науки. Началом раскрытия тайной дипломатии явилось издание сборника секретных документов из архива министерства иностранных дел царской России[19].

К публикации тематических сборников, содержащих документы периода первой мировой войны или ее кануна, приступил Центрархив, заведующим которого стал М. Н. Покровский, а еще ранее Народный комиссариат иностранных дел. В 1922 г. при Центрархиве начал выходить журнал "Красный архив", печатавший материалы по международным отношениям нового времени. На его страницах было помещено много архивных документов с подробными комментариями, а также статьи по различным вопросам внешней политики.

Новым стимулом к углублению изучения истории внешней политики послужило начало выхода (с 1931 г.) многотомной публикации дипломатических документов[20]. Построенная по хронологическому принципу, эта публикация отвечала самым высоким требованиям специалистов-исследователей.

Большая заслуга в организации публикаций по истории международных отношений, бесспорно, принадлежит М. Н. Покровскому (1868-1932). Поставив перед собой задачу разоблачения, в первую очередь, политики правящих кругов дореволюционной России, он направил основной удар против русского империализма и недооценил агрессивные устремления Германии. Желание раскрыть дипломатические тайники российского самодержавия, определяло антиантантовскую направленность концепции Покровского. В связи с этим, анализируя действия России и ее союзников, он искал факты для доказательства тезиса о первоочередной виновности царизма, а также Англии в развязывании войны. Подобный подход определил известную односторонность в дореволюционных работах Покровского, которая не была им преодолена и в последующих трудах, что привело ученого к серьезным ошибкам.

В соответствии со своей схемой "торгового капитализма" Покровский утверждал, что в сфере международных отношении решающее значение имела борьба за торговые пути. По сути дела, весь внешнеполитический курс России конца XIX - начала XX вв. он рассматривал сквозь призму борьбы за Босфор и Дарданеллы.

Наряду с исследованиями М. Н. Покровского и его учеников по истории международных отношений в период первой мировой войны по этой теме был опубликован ряд работ ученых, остававшихся в первые годы Советской власти еще в основном на своих прежних позициях.

Наиболее видной фигурой среди них был Е. В. Тарле. В противоположность М. Н. Покровскому он старался доказать решающую роль Германии в развязывании войны, зачастую преуменьшая агрессивность стран Антанты. Эта тенденция, характерная для русской довоенной историографии, проявилась не только в работах Тарле, но и в руководимом им журнале "Анналы". В то же время, объясняя причины вступления в войну России, Тарле доказывал, что решающим фактором, подготовившим этот акт, явилось "психологическое состояние правительственной организации". Однако со второй воловины 20-х годов у Тарле под воздействием формирующейся идейной обстановки в стране наметилось стремление пересмотреть свою концепцию. Эта тенденция уже обнаруживается в изданном в 1927 г. (и в следующем году переизданном) курсе лекций о Европе в эпоху империализма.

Советские историки создали ряд трудов о возникновении военно-политических блоков, приведших к первой мировой войне. Так, в 1928 г. было издано одно из выдающихся в советской историографии исследований в этой области, созданное С. Д. Сказкиным[21]. На основе архивных материалов автор осветил отношения России с Германией и Австро-Венгрией в связи с восточным вопросом в 80-х гг. XIX века. Большое место в монографии отведено анализу политики Бисмарка в отношении России. Целью этой политики, по мнению Сказкина, было желание ослабить Россию, отвлечь ее внимание от Европы "маленькими успехами" на Балканах. "Pycoфильство" Бисмарка, как убедительно показал автор, имело весьма своекорыстный характер.

Монография С. Д. Сказкина явилась одним из крупнейших в советской историографии того времени исследованием по истории международных отношений, в котором особое внимание было обращено на связь внешней и внутренней политики. Это, в частности, проявилось в объяснении им изменения соотношения классовых сил как результата социально-экономического развития стран. В меньшей мере учтена в работе Сказкина связь внешней политики с внутриполитической борьбой, что было вообще характерно для советской историографии международных отношений тех лет.

Приход германского фашизма к власти и подготовка им новой мировой войны усилили внимание советской историографии к различным проблемам войны 1914-1918 гг. Увидели свет документальные публикации, исследования, появившиеся в различных исторических журналах в 1938-1941 гг. Большую роль в деле разоблачения антиисторических и реакционных "теорий" сыграл сборник "Против фашистской фальсификации истории" (М.-Л., 1939).

В течение ряда лет под влиянием концепции М. Н. Покровского советская историография игнорировала Отечественную войну 1812 г., но со второй половины 30-х годов положение изменилось. Именно в это время, вернувшись к тематике своих дореволюционных работ, Е. В. Тарле создал обобщающие работы о Наполеоне и его нашествии на Россию.

Книга Е. В. Тарле "Наполеон" (М., 1936), созданная в значительной степени как антитеза многочисленным сочинениям французских историков (А. Тьера, А. Сореля, А. Вандаля и др.), явилась выдающимся художественно-историческим сочинением. Главное ее значение заключалось в том, что автору на основе анализа огромного фактического материала удалось показать, как рухнули замыслы Наполеона об установлении мирового господства.

В еще большей степени этот тезис получил отражение во второй книге Тарле "Нашествие Наполеона на Россию" (М., 1938). С первых страниц автор подчеркнул захватнический характер планов французского императора. Умело используя архивные документы, Тарле раскрывал величие подвига русских солдат и офицеров, партизан и ополченцев. Тарле утверждал, что не морозы и не бескрайние пространства России, как это пытались доказать многие историки войны 1812 г., а сопротивление русского народа сокрушило Наполеона и его армию.

Однако в монографии заметна недооценка роли Кутузова в войне, не совсем точно освещено контрнаступление русской армии - это была дань тогдашним концепциям. Дальнейшая работа над этими сюжетами, знакомство с новыми архивными материалами способствовали тому, что в более поздних трудах Тарле пересмотрел ряд выводов и отказался от некоторых утверждений, содержавшихся в "Нашествии Наполеона на Россию".

Накануне войны Е. В. Тарле создал еще одну блестящую работу, посвященную мэтру буржуазной дипломатии Талейрану[22]. Показав облик этого непревзойденного по беспринципности и продажности человека, Тарле в то же время отдал должное выдающимся способностям французского дипломата.

Е. В. Тарле принадлежит также фундаментальный труд о Крымской войне[23]. Использовав огромный архивный и печатный материал, автор показал сложный клубок международных противоречий, который сложился в Европе и Малой Азии к середине XIX века. Приводя доказательства агрессивности планов западных держав и России на Ближнем Востоке, историк рассмотрел их экономические позиции в этом районе, отмечая решительное расхождение интересов, в первую очередь, Англии и Австрии с политикой России.

В труде Тарле детально выяснена закулисная дипломатическая борьба враждующих сторон, из которой Англия и Франция вышли победителями. В то же время показаны разногласия между этими державами. Много нового автор внес в описание военных действий. Тарле останавливается и на значении войны как пролога к переменам внутри России. Однако недостаточно глубокий анализ внутреннего положения России и стран Европы, отсутствие четкого разграничения между официальной Россией и Россией народной, известное игнорирование связи между фронтом и тылом являются недостатком этого в целом выдающегося исторического произведения.

Итог достижений советской историографии в области изучения проблем международных отношений нового времени был подведен в первом и втором томах "Истории дипломатии" (1941-1945), изданной в серии "Библиотека внешней политики". Задача, стоявшая перед авторами, была не из легких. Предстояло определить место дипломатии в период с XVI в. и до заключения Версальского мирного договора в 1919 г. (применительно к разделам по истории нового времени), в общем развитии мирового исторического процесса, выявить основные узлы международных противоречий этого периода, показать методы и приемы дипломатической службы отдельных держав и ее главных представителей. На основании анализа большого количества архивных и опубликованных документов, обширной литературы авторам удалось проследить важнейшие перипетии международных отношений нового времени.

Таким образом, рассматривая историческую литературу 20-40-х годов по истории международных отношений нового времени, можно сделать вывод, что эта тема привлекала самое пристальное внимание советской историографии. Широко используя недоступные ранее архивные фонды, советские ученые создали серию оригинальных исследований, не потерявших своего значения до настоящего времени.

Изучение новейшей истории. Советская историография новейшей истории стала создаваться сразу же после революции 1917 г. Сложность международной обстановки, мощный размах рабочего движения и рост коммунистических партий в капиталистических странах под влиянием победы революции в России, усиление национально-освободительного движения, обострение противоречий между капиталистическими государствами, активизация крайне правых элементов в ряде европейских стран, приведшая, в конечном счете, к установлению фашистской диктатуры в Италии, Германии и Испании, борьба Советского Союза за мир - все эти особенности, характеризовавшие ход новейшей истории, нашли отражение в исторических исследованиях.

На первых порах работы по новейшей истории носили публицистический характер. Значительная их часть не выдержала испытания временем. Многие суждения и оценки оказались несостоятельными. В первую очередь, это относится к установке на мировую революцию, на подталкивание ее методом "революционных войн", преувеличенную оценку остроты классовой борьбы и др.

Уже в 20-е годы наметились основные линии изучения новейшей истории. В центре внимания находились вопросы международного рабочего движения и классовой борьбы в капиталистических странах, история международных отношений и в меньшей степени - внутренняя политика зарубежных государств. Важное значение имела публикация источников.

Сводным источником по истории международного коммунистического движения явились стенографические отчеты конгрессов Коммунистического Интернационала и материалы пленумов его Исполнительного Комитета[24]. В первой половине 30-х годов было предпринято издание основных решений Коминтерна[25] за 13 первых лет его существования.

Понятное (исходя из установок компартии) внимание советских историков к развитию международного коммунистического и рабочего движения, привело к появлению работ, сугубо критически рассматривавших деятельность П Интернационала в послевоенный период его существования. Догматическое положение о том, что социал-демократия объективно является умеренным крылом фашизма, а также имевшее хождение в те годы определение "социал-фашизм" еще в большей степени искажали проблему. Что же касается взаимоотношений между коммунистическими партиями и Коммунистическим Интернационалом, то эта тема на всем протяжении 20-40-х гг. являлась запретной.

Ряд исследований был посвящен проблеме воздействия Октябрьской революции на другие страны Европы. Наибольшее внимание советской историографии привлекли революционные события в Германии в 1918-1919 гг. и 1923 г. К работам этого цикла относится книга А. М. Панкратовой[26] о германских фабзавкомах, и основанное на широком использовании современной событиям немецкой прессы, брошюр, мемуарной литературы исследование К. И. Шелавина[27] о германской революции 1918-1919 гг. В труде Шелавина в научный оборот было введено большое число фактов из истории революции, подробно освещен ход событий. Однако в целом в этих работах недоставало реалистического понимания характера ноябрьской революции 1918 г. в Германии как буржуазно-демократической. Авторы исходили из посылки о пролетарском характере этой революции.

Среди работ, посвященных новейшей истории Англии, выделяется книга А. В. Лепешинской[28] исследовавшей причины и ход английской всеобщей забастовки 1926 г.

В 30-е годы было опубликовано несколько серьезных исследований об экономике Франции в новейшее время[29]. Среди них особенно богата историческими фактами книга А. И. Шнеерсона, в которой автор выясняет особенности развития финансового капитала во Франции после первой мировой войны, обострение классовых противоречий в стране, способствовавших образованию во Франции в 1936 г. Народного фронта, а также консолидацию прогрессивных сил против фашизма и реакции.

Принципиальное значение имел вопрос о роли классовой борьбы в Соединенных Штатах Америки, так как пропаганда "американской исключительности" оказывала влияние и на историческую науку. Это проявлялось, в частности, в попытках некоторых авторов доказать исключительное якобы положение американских рабочих по сравнению с пролетариатом других стран. Однако подобные тенденции не были характерны для общей линии исследования советскими учеными этого вопроса.

Так, в исследованиях по истории США[30], опубликованных в 30-е годы В. И. Ланом (1902-1990), был дан общий анализ причин роста массового стачечного движения в стране, рассматривались особенности политических партий. Останавливаясь на своеобразии общественно-политической жизни США (отсутствие в их прошлом феодализма, быстрое развитие капиталистических отношений и движение населения на Запад), Лан отмечал особенно важную роль последнего из этих факторов. Вместе с тем, подчеркивая наличие общих главных тенденций, характерных как для американского, так и для европейского империализма, автор приходит к заключению, что "разразившийся осенью 1929 г. экономический кризис наглядно продемонстрировал крах теории "исключительности" американского капитализма". Во втором издании монографии Лан рассмотрел политику монополистического капитала в США, положение фермерства, кризис 1929-1933 гг., "новый курс" Ф. Рузвельта, профессиональное, коммунистическое и социалистическое движение, а также особенности буржуазного партийно-политического механизма США.

Анализу экономических аспектов "нового курса" Ф. Рузвельта посвящено исследование С. А. Далина[31]. Разбирая основные черты этого курса, автор неверно полагал, что правительству Рузвельта не удалось достичь главной цели - подъема капиталистического хозяйства и смягчения классовых противоречий.

Одно из центральных мест в советской историографии новейшего времени после известных шагов назад в 1939-1941 гг., заняло изучение фашизма. Уже в 20-х годах фашистский переворот в Италии, попытка путча в Германии вызвали появление работ, авторы которых пытались объяснить причины усиления фашистской опасности, появление крайне реакционных стремлений среди различных социальных групп в капиталистических странах.

Несколько книг об итальянском фашизме было опубликовано еще в 20-е гг. Г. Б. Сандомирским[32]. Они отличались живостью изложения, были основаны на личных впечатлениях автора, побывавшего в Италии в период установления фашистской диктатуры, но не являлись научным исследованием и содержали много неверных выводов (в первую очередь утверждение о предстоящем быстром крахе итальянского фашизма).

Захват власти германским фашизмом вызвал появление литературы по этой теме, правда, на первых порах не столь обширной. Среди изданий, предоставлявших собой непосредственный отклик на это событие, можно назвать сборник, в котором освещалась борьба Компартии Германии против установления фашистской диктатуры, аграрная политика фашизма, проблема средних слоев, подготовка к войне и т.д.[33] Однако, это издание, как и большинство других, отрицали возможность относительно длительного существования фашистских режимов, игнорируя избирательные успехи фашистов, и в то же время слишком радужно оценивали успехи Коммунистической партии Германии, размах революционного движения в стране.

Проблема средних слоев и их взаимоотношений с фашизмом в годы террористической диктатуры явилась предметом исследования А. Н. Сидорова[34]. Утверждая, что в годы фашистского режима в Германии произошла небывалая концентрация экономической и политической власти в руках верхушки финансового капитала, автор рассмотрел средства, с помощью которых нацизм и германские монополии использовали мелкую буржуазию для подготовки новой мировой войны.

Существенное место в литературе по истории новейшего времени заняла история международных отношений и внешней политики СССР.

Наряду с изданием документальных материалов[35] уже с начала 20-х годов в советской историографии намечались важнейшие линии изучения международных отношений. Тематика исследований охватывала общие тенденции развития, межимпериалистические противоречия, отдельные проблемы международной политики (в разных районах мира), проблемы репараций, разоружения и другие вопросы.

Из работ, появившихся сразу же после Октября, наиболее примечательны несколько книг М. П. Павловича (Вельтмана)[36], стремившегося теоретически рассмотреть сущность империализма. Написанные в своей значительной части еще до войны, они были направлены против буржуазных и реформистских теорий империализма. Однако Павловичу не удалось избежать вульгаризации в освещении империализма. Утверждая, что империализм порождается промышленным капиталом, автор приходил к заключению, что "только с момента перемещения центра тяжести капиталистического хозяйства от хлопчатобумажной индустрии к металлургической начинается эпоха империализма". Пытаясь доказать наличие "отраслевых империализмов" (металлургического, железнодорожного), Павлович создавал абстрактные схемы, основанные на малоубедительных фактах.

Различные вопросы международных отношений новейшего времени были предметом изучения Л. Н. Иванова (1903-1957). Он исследовал взаимоотношения великих держав, их морское соперничество, деятельность различных международных организаций, вопросы разоружения[37]. В книге о послеверсальской мировой системе[38] автор рассмотрел внешнюю политику капиталистических стран и Советского Союза, национально-освободительное движение на Востоке, деятельность Лиги Нации, проблемы репараций, межсоюзнические долги.

Обобщающим трудом о международных отношениях в период между двумя мировыми войнами явился третий том "Истории дипломатии" (1945). В этой работе были показаны последствия политики "умиротворения" агрессоров, уступок и сговора с ними, которую проводили в первую очередь правительства Англии и Франции, рассчитывавшие направить германскую агрессию в сторону СССР. Заслугой авторов является освещение борьбы СССР за мир, его стремления выполнить свои обязательства, касающиеся коллективной безопасности и противодействия агрессорам, хотя на том этапе оставались недоступными все документы, связанные с подписанием советско-германского пакта 1939 г. и его крайне негативных последствиях для всей международной политики в целом.

В общем же "История дипломатии", основанная на широком использовании иностранных документальных публикаций, многочисленных архивных материалов, впервые введенных в научный оборот, стала заметным явлением в советской историографии новейшего времени.

Создав ряд крупных монографических и коллективных трудов, учебников и учебных пособий, советская историография 30-40-х гг., находившаяся в жесточайших шорах сталинизма, не избежавшая массовых репрессий, лишенная возможности доступа ко многим архивным материалам и общения со своими зарубежными коллегами, тем не менее, подготовила почву для дальнейших поисков в познании новой и новейшей истории стран Европы и Америки, создав тем самым предпосылки для появления фундаментальных трудов следующих поколений ученых-специалистов в этой отрасли исторической науки.


 

 


[1] Кареев Н. И. Историки французской революции. Т. 1-111 Л., 1924-1925; Он же. Западная Европа в новое время. (Революция и наполеоновская эпоха). СПб., 1922. (О научном вкладе Н. И. Кареева см. в кн.: Золотарев В. П. Историческая концепция Н. И. Кареева: содержание и эволюция. Л., 1988 и ряд других работ этого автора).

[2] Молок А. Июньское восстание 1848 г. и собственники провинций. "Под знаменем марксизма", 1930, № 4; Он же. Июньское восстание 1848 г. - "Борьба классов" 1932, № 11-12; Он же. Июньские дни. Очерк истории восстания парижских рабочих 23-26 июня 1848 года. М.-Л. 1933.

[3] Лукин Н. М. (Антонов). Парижская коммуна. Изд. 3. М., 1926. (изд. 1-М., 1923). Из 4-го издания Н. М. Лукину удалось опубликовать только первую часть. (Н. Лукин (Антонов). Парижская коммуна 1871 г. Ч. 1. Эпоха второй империи. Правительство национальной обороны. Изд. 4. перераб. М.. 1932.

[4] Молок А. И. Парижская Коммуна и крестьянство. Л., 1925.

[5] Молок А. И. Народное просвещение во время Парижской Коммуны 1871 года. М.-Пг., 1922: Он же. Очерки быта и культуры Парижской Коммуны 1871 г. Пг., 1922; Он же. Германская интервенция против Парижской Коммуны 1871 года. Л., 1939 и др. (О жизни и научной деятельности А. И. Молока см.: Дунаевский В.А., Цфасман А.Б. Александр Иванович Молок (1898-1977). - Новая и новейшая история, 1990, №3.

[6] Все отдельные статьи в доработанном виде были сведены автором в монографию, увидевшую свет незадолго до его смерти: Книжник-Ветров И. С. Русские деятельницы I Интернационала и Парижской Коммуны. М.-Л., 1964.

[7] Тарле Е. В. Рабочий класс во Франции в первые времена машинного производства. От конца империи до восстания рабочих в Лионе. М.-Л., 1928.

[8] Потемкин Ф. В. Причины восстания лионских рабочих в 1831 г. -Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, кн. 4, 1929 и др. Итогом работы явилась монография Ф. В. Потемкина "Лионские восстания 1831-1834 гг.", изданная в 1937 г.

[9] Опубликованный цикл статей В. М. Лавровского явился основой для монографий автора: "Основные проблемы аграрной истории Англии, конца XVIII в. и начала XIX века". (М.-Л., 1935) и "Парламентские огораживания общинных земель в Англии конца XVIII и начала XIX века (М.-Л.,

1940).

[10] Ефимов А. В. К истории капитализма в США. М., 1934.

[11] Зайдель Г. Очерки по истории Второго Интернационала (1889-1914 гг.) Т. 1. Л., 1930.

[12] Лукин Н. М. Очерки по новейшей истории Германии. 1890-1914 гг. Л.-М., 1925, с. 1-2.

[13] Далин В. Стачки и кризис синдикализма в предвоенной Франции. М.-Л., 1935.

[14] Милицына Т. Борьба течений в профессиональном движении во Франции. М., 1937.

[15] Бантке С. Борьба за создание коммунистической партии Франции. Ч. 1. Циммервальское движение во Франции в годы мировой войны 1914-1918 гг. М., 1936.

[16] См. Дунаевский В. А., Кучеренко Г. С. Западноевропейский утопический социализм в работах советских историков. М.,1981.

[17] Капустин М. Конец утопии? Прошлое и будущее социализма. М., 1990.

[18] Волгин В. П. Жан Мелье и его "Завещание". М., 1919.

[19] Сборник секретных документов из архива бывшего министерства иностранных дел. Вып. 1-7. П., 1917-1918.

[20] Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительства. 1878-1917. Сер. 3-я, 1914-1917. М., 1931-1938.

[21] Сказкин С. Д. Конец австро-русско-германского союза. Исследование по истории русско-германских и русско-австрийских отношений в связи с восточным вопросом в 80-е годы XIX столетия, Т. I. 1879-1884. М., 1928. (Книга переиздана в 1974 г.).

[22] См. Тарле Е. В. Талейран. М., 1939.

[23] См. Тарле Е. В. Крымская война. Т. 1-2. М., 1941-1943.

[24] Борьба большевиков за создание Коммунистического Интернационала. Материалы и документы. 1914-1919 гг. М., 1934; Послевоенный капитализм в освещении Коминтерна. Сб. документов и резолюций конгрессов и Исполкома Коминтерна. М., 1932 и др.

[25] Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919-1932 гг. Под ред. Б. Куна. 1933.

[26] Панкратова А. М. Фабзавкомы в германской революции (1918-1923 годы). М., 1924.

[27] Шелавин К. Авангардные бои западноевропейского пролетариата. Очерки германской революции (1918-1919 гг.). Ч. 1-2. Л., 1929-1930.

[28] Лепешинская А. Английская всеобщая забастовка 1926 г. (Опыт исследования). М.-Л., 1930.

[29] Романский А. Экономика современной Франции. М., 1931; Шнеерсон А. И. Финансовый капитал во Франции. М., 1937; Коган М. Государственные финансы Франции и Народный фронт. М., 1939.

[30] Лан В. И. Классы и партии в США. М., 1932 (изд. 2-е, доп. и перераб. под назв. "Классы и партии в США. Очерки по экономической и политической истории США". М., 1937).

[31] Далин С. А. Экономическая политика Рузвельта. М., 1936.

[32] Сандомирский Г. Б. Фашизм. Ч. 1-2. М.-2, 1923; Он же. Закат фашизма. Л., 1925; Он же. Теория и практика европейского фашизма. М.-Л., 1929.

[33] Германский фашизм у власти. Под ред. Е. Варги, Ф. Геккерта, Е. Хмельницкой. М.-Л., 1934.

[34] Сидоров А. Фашизм и городские средние слои в Германии. М.-Л., 1936.

[35] Итоги империалистической войны. Т. I-V. Серия мирных договоров. М., 1925-1927; Генуэзская конференция 1922 г. Материалы и документы. Вып. 1. М., 1922; Гаагская конференция 1922 г. (сб. документов). М., 1922; Вашингтонская конференция по ограничению вооружений и тихоокеанские соглашения. М., 1925. План Юнга и Гаагская конференция 1929-1930 гг. Документы и материалы. М.-Л., 1931; Репарационный вопрос и военные долги. Сб. документов. М., 1933 и др.

[36] См. Павлович М. П. (Мих. Вельтман). Что такое империализм? (Железный вопрос в мировом конфликте). Пг., 1918; Его же. Империализм и борьба за великие железные и морские пути будущего.Изд. 4-е. Л., 1925; Его же. Французский империализм. Кн. 1-2. М.-Л., 1926 и др.

[37] Иванов Л. Морское соперничество империалистических держав. М.-Л., 1936; Он же. Лига. Наций. М., 1929; Он же. Крах конференции по разоружению. Харьков, 1934 и другие его работы. (См. Л. Н. Иванов. Морская политика и дипломатия империалистических держав. (Между первой и второй мировыми войнами). Избр. произведения. М., 1964).

[38] Иванов Л. Мировая политика после Версаля. М.-Л., 1927.

 

назад                                     оглавление                                     вперед