В 1999 г. исполнилось 250 лет метеоритной коллекции Российской Академии наук - одному из старейших и богатейших собраний метеоритов в мировой истории, которая послужила основой для развития исследований космического вещества у нас в стране и сыграла существенную роль в формировании научной метеоритики. Научная ценность метеоритов огромна. Они поступают на Землю из глубин космоса. В них запечатлены самые ранние этапы истории образования вещества Солнечной системы. Они рассказывают нам о процессах, происходивших в далеких, давно исчезнувших звездах, и о глубинах Земли. В метеоритах находят свое отражение условия возникновения и эволюции планетных тел. Возможно, с метеоритами связаны и истоки жизни и судьба нашей цивилизации ¹ .

Но метеоритная коллекция имеет не только научное значение. В течении 250 лет ее собирали самые разные люди, с разными характерами, интересами, социальным положением и уровнем образования, которые все вместе и составляют российский народ. Поэтому метеоритная коллекция Российской Академии наук исключительное социальное явление. В ее архивах раскрывается эволюция мировоззрения, культуры и языка нашего народа, прослеживается развитие общественных и экономических отношений, взлеты и падения социальной активности.

Накопление отечественных метеоритов в коллекции Академии наук. Изменение наклона кривой во времени определяет интенсивность поступления метеоритов: чем больше наклон, тем больше коллекция получали метеоритов. Соответственно уступы ни кривой означают, что в данный период времени метеориты в коллекцию не поступали. В XX в. эти уступы отвечают хорошо известным критическим периодам в истории нашей страны.

К сожалению, история метеоритной коллекции еще не написана. Только этап ее зарождения, прямо связанный с формированием научной метеоритики, изучен достаточно обстоятельно ² . Эта короткая статья не претендует на исчерпывающий и всесторонний анализ проблемы, а скорее преследует цель показать, что российская метеоритная коллекция это заметная часть научного и культурного наследия нашего народа, и ее история представляет собой богатейший материал, еще ожидающий своего внимательного исследователя.

Принято считать, что начало нашей коллекции было положено в 1749 г. находкой недалеко от Красноярска железной глыбы весом около 700 кг, впоследствии получившей название Палласова Железа. В истории находки выделяются три главных героя. Во-первых, это Петр Симон Паллас (1741-1811), академик, натуралист, путешественник. У нас он всегда считался своим, отечественным ученым. Действительно, П.С. Паллас более 40 лет прожил в России, много путешествовал и собрал обширный материал по географии, геологии, зоологии, ботанике и этнографии нашей страны. Но П.С. Паллас был немцем, родился и умер у себя на родине. Именем П.С. Палласа назван вулкан Курильских островов, риф у берегов Новой Гвинеи и первый метеорит российской коллекции. Однако хорошо известно, что сам П.С. Паллас этого метеорита не находил. Метеорит был найден, когда П.С. Палласу было только 8 лет, и узнал он о существовании железной глыбы только через 20 лет после ее находки (1771 г.), когда глыба уже лежала не там, где была обнаружена. Но тем не менее, именно П.С. Паллас первым осознал значение этой находки. Именно он дал первое описание необычной глыбы и сделал ее достоянием научной общественности [Паллас, 1786, 1788]. Поэтому совершенно справедливо, что этот метеорит назван его именем.

Иоган Каспар Меттих наш второй герой и тоже немец. В 1749 г. он был оберштейгером (горным мастером), в 1764 - 1771 гг. начальником Карышских медных рудников, затем инспектором Красноярских рудников. А.Ф. Гебель [1868], а вслед за ним и А.И. Еремеева [1982], отдают И.К. Меттиху приоритет находки первого метеорита, поскольку в его докладной, написанной на имя П.С. Палласа в 1771 или 1772 гг., сообщается, что именно он заметил железную глыбу, лежащую открыто примерно в 300 м от месторождения, обнаруженного Я. Медведевым. Эта докладная является первым формальным документом, в котором сообщаются обстоятельства и год (1749) находки Палласовой массы. Удивительно однако, что П.С. Паллас узнает о железной глыбе не от И.К. Меттиха, а от солдата Якуба, который оказывал ему услуги "в сборе естественнонаучных достопримечательностей".

Яков Медведев, отставной казак, житель дер. Убейская - третий герой этой истории. О нем известно мало. По его словам, он увлекался охотой и имел склонность к бродячему образу жизни, а еще занимался кузнечным ремеслом и любопытствовал в рудоискательстве. В советские времена Я. Медведев считался открывателем Палласова Железа ³. Причина этого мнения не сообщалась, но, правда, трудно поверить, что Я. Медведев, который искал и нашел рудную жилу, сам не заметил находящуюся в 300 м от нее необычную глыбу, лежащую совершенно открыто.

Автор, однако, полагает, что ни Я. Медведев, ни И.К. Меттих открывателями первого метеорита не являются, а, скорее всего, ее нашли местные таежные племена, которых Я. Медведев называл татарами. Действительно, рассказывая П.С. Палласу о необычной железной глыбе, Я. Медведев отмечает, что татары " ...эту железную глыбу принимали за упавшую с неба святыню". Предполагается, что именно эта фраза впоследствии и навела Э.Ф. Хладни на мысль о космическом происхождении Палласовой массы. Возможно, это и так, но прежде всего эта фраза означает, что татары уже знали о существовании глыбы до Я. Медведева и И. Меттиха. В самом деле, вряд ли татары стали бы почитать эту глыбу за святыню после того, как ее нашел И. Меттих (или Я. Медведев).

Тогда начало этой истории представляется следующим образом. Я. Медведев, при своей склонности к бродячему образу жизни, узнает в тайге от татар о необычной железной глыбе и принимает вполне разумное решение (так поступил бы каждый): поискать около необычной глыбы что-нибудь необычное. И он находит железную руду. То ли корысти ради, то ли по долгу сообщает он о своей находке в Красноярск. И к Я. Медведеву направляется для экспертной оценки месторождения горный мастер И. Меттих (И. Меттих в свой докладной так и пишет, что был направлен для обследования найденной руды). Казак показывает ему рудную жилу, а заодно, конечно, и железную глыбу. И. Меттих с немецкой пунктуальностью все записывает. Совершенно ясно, что записывает все, потому что вряд ли через 22 года в своей докладной он смог бы по памяти воссоздать все указанные им детальные обстоятельства находки. И очень интересно, что рассказ Я. Медведева, записанный П.С. Палласом, удивительно напоминает докладную И. Меттиха, который, конечно, отставному (скорее всего безграмотному) казаку этой докладной просто не показывал. Можно думать также, что И. Меттих рапорт о своей командировке подал куда следует и во время, но, увы, там, где следует, значения находки не оценили. И, возможно, научная общественность никогда бы не узнала о Палласовом железе. Эта глыба погибла бы в тайге, и рождение метеоритики произошло как-то иначе. Однако историю не перепишешь: отставной казак Я. Медведев совершает героический поступок, который сыграл решающую роль в истории Палласовой массы, научной метеоритики и в какой-то степени открыл человечеству дорогу в космос. Он "с большим трудом увез эту массу с горы, где она лежала, за 30 верст в свое жилище..." скупо пишет П.С. Паллас. Разумеется, это действие породило слух, что казак чудесную (или, скажем, золотую) глыбу нашел, иначе зачем такую тяжесть домой тащить. Сам Я. Медведев объясняет П.С. Палласу свою акцию так: " особая ковкость и белизна железа в этой массе и ее звонкий тон заставили ... подозревать, что это, пожалуй, могло быть нечто поблагороднее железа, к тому же и татары, которые эту железную глыбу принимали за упавшую с неба святыню, укрепили ...в этом мнении..." . В конце концов зародившийся слух достигает Красноярска. Действительно, И. Меттих в своей докладной отмечает: " Я знаю, что вышеупомянутый Медведев эту крицу впоследствии с горы увез: но куда ее доставил, мне неизвестно " . И солдат Якуб, находящийся в услужении у П.С. Палласа, конечно, узнает о глыбе именно из этого слуха. Посланный по другим делам в Абаканск, Якуб заехал к Я. Медведеву, отколотил кусок глыбы и привез его академику. И поскольку, как пишет П.С. Паллас, "... было достаточно ясно, что эта проба...представляла естественное железо, ... то я без промедления... велел всю массу, которая тогда весила около 42 пудов, привезти в город". И уже потом П.С. Паллас обращается за комментариями об этой находке в официальные инстанции, в ведении которых находятся рудники, т.е. к И. Меттиху, который достает свои старые записи и пишет упомянутую выше докладную. Нужно отметить, что на основе именно этой докладной удалось восстановить место находки железной массы, где впоследствии был установлен памятник - единственный в мире памятник метеориту ⁴ .

Теперь возникает важный вопрос - что же так поразило П.С. Палласа в этом железе, который о его космическом происхождении просто не думал? Почему об этой находке он немедленно доложил в Академию, и та, с некоторыми проволочками, все же принимает решение доставить глыбу в Петербург? Почему конференц-секретарь Академии Я. Штелин в своей статье о последних научных открытиях в России, направленной в Лондонское королевское общество (1774 г.), с гордостью сообщает о находке самородного железа в Сибири? При этом открытий-то упоминается всего два: первое - открытие Алеутских островов, а второе - находка Палласовой массы.

По-видимому, А. И. Еремеева совершенно правильно установила причину возникшего интереса. Находки самородного железа к тому времени уже были известны, но всегда возникали подозрения, что такое железо - продукт древнего металлургического производства. Для Палласовой массы такой источник можно было исключить. Это была первая достоверная находка природного металлического железа. Развивая данную мысль можно только добавить, что в то время проблема самородного железа могла представлять промышленный интерес. Действительно, если бы самородное железо встречалось в природе в виде крупных скоплений, то процесс металлургического производства можно было бы значительно упростить. Поэтому вопрос о происхождении Палласовой массы вызвал жаркие научные дискуссии, которые еще более обострились после появления в 1794 г. книги Э.Ф. Хладни, иностранного члена Петербургской Академии наук (за работы по акустике), "О происхождении найденной Палласом и других подобных ей железных масс и о некоторых связанных с этим явлениях природы". В этой книге, положившей начало научной метеоритике, впервые предлагается идея космического происхождения Палласовой глыбы и других "воздушных" камней (аэролитов), случаи падения которых с неба уже были известны, но не воспринимались официальной наукой, считавшей такие падения физически невозможными. Сразу же идея не была принята, но она сформировалась и открывала человеческому разуму гигантские перспективы. Внеземное вещество, ранее видимое только в телескоп, теперь можно было потрогать руками и изучать лабораторными методами. Возникал целый комплекс проблем, требующих немедленного исследования, но для этого нужны были метеориты. Практически оставалось решить одну, на первый взгляд чисто техническую задачу: как эффективно собирать метеориты. Эта задача решалась трудно и долго.

Российская научная общественность отнеслась к идеям Э.Ф. Хладни осторожно. Нельзя сказать, что эти идеи остались без внимания и проблема падающих из воздуха камней никого не заинтересовала. Скорее напротив, эти идеи породили научную дискуссию. В 1807 г. в Харькове публикуется книга А. Стойковича " О воздушных камнях и их происхождении " - первая русскоязычная монография о метеоритах, и весьма обстоятельная. В 1819 г. в Петербурге издается не менее обстоятельная монография И.М. Мухина " О чудесных дождях и низкопадающих из воздуха камнях (аэролитах) " . Однако в обоих книгах дается критическая оценка концепции Э.Ф. Хладни. Академия наук также относится к метеоритам без излишних эмоций. Никаких специальных усилий к изучению и собирательству метеоритов Академия не предпринимает, но в то же время от присылаемых на ее адрес метеоритов не отказывается. В 1811 г. в коллекции Академии уже имеется 7, а в 1846 -19 метеоритов.

Перелом наступает во второй половине XIX века, когда в 1868 г. в Петербурге выходит из печати книга А.Ф. Гебеля с коротким названием " Об аэролитах в России " . А.Ф. Гебель, по специальности, вероятно, химик, был хранителем Минералогического кабинета Академии наук и страстно увлекался проблемой метеоритов. В России он первым безоговорочно принял концепцию Э.Ф. Хладни и впервые определил основы стратегии собирательства метеоритов. Удрученный бедностью российской метеоритной коллекции (в то время в ней хранилось 45 метеоритов, а, например, в Венском музее уже около 200) А.Ф. Гебель понимает, что " на равныя площади земли падает почти одно и то же число аэролитов... ". Следовательно, " причины этой несоразмерности надо искать в большей густоте населения ... в западно-европейских странах ... " , но в то же время он отмечает: " не соответственность числа падений в России и заграницею не исключительно обусловливается плотностью народонаселения , ... она должна измениться при развитии любознательности, внимания и интереса к этим предметам со стороны нашего городского и сельского населения... " . Эти простые соображения впервые раскрывают социальный аспект метеоритики. Действительно, при редкости метеоритных падений основным их наблюдателем и собирателем является народ, потому что ученых просто мало. Тогда число собираемых метеоритов определяется социальными характеристиками народонаселения - его численностью, плотностью, уровнем экономического и культурного развития. Кривая роста числа отечественных метеоритов в российской коллекции является ярким подтверждением этих соображений (см. рис.). Следовательно, для расширения метеоритной коллекции необходима активная работа с населением, хождение в народ. К счастью, как показала дальнейшая история, наш народ с уважением относится к падающим с неба камням и всегда оказывал ученым всемерную поддержку и помощь в собирательстве метеоритов ⁵ .

В России идеи А.Ф. Гебеля впервые были практически реализованы горным инженером Ю.Н. Симашко, страстным любителем метеоритов, который, кстати сказать, впервые ввел в научную терминологию и название науки о метеоритах - метеоритика. Ю.Н. Симашко активно занимался популяризацией метеоритики, много ездил по стране, разыскивая метеориты и собирая сведения у населения об их падениях и находках⁶. Покупал и менял метеориты у западных коллекционеров. Однако Ю.Н. Симашко собирал метеориты не для Академии наук, а для своей частной коллекции. На рубеже веков его коллекция насчитывала около 400 метеоритов и превосходила собрание метеоритов Академии наук. Трагична ее судьба. После смерти Ю.Н. Симашко его вдова продала коллекцию. Только небольшая часть образцов осталась в России ⁷ .

К концу