 |
Астронет: Astronet О Борисе Григорьевиче Пшеничнере http://variable-stars.ru/db/msg/1640542 |
О Борисе Григорьевиче Пшеничнере8.04.2020 15:10 | Astronet
Роман Львович Хотинок заинтересовался звездным небом в детском возрасте. А жил он у Яузских ворот. В московской подсветке – какая там астрономия или астрофизика? Может быть, это и определило его путь, как специалиста в области астрономии метеорных потоков. Всю свою профессиональную жизнь Роман Львович изучал и раздавал знания о метеорах, болидах, метеоритах. Когда он был уже маститым ученым, лектором Московского планетария, действительным членом Всесоюзного астрономо-геодезического общества, судьба распорядилась так, что в 1962-м году Роман Львович стал еще и педагогом отдела астрономии Дворца пионеров на Ленинских горах в Москве для того, чтобы нести молодым желающим сердцам романтику общения с Космосом.
В те годы штат Дворца пионеров не был полностью укомплектован. В частности, была вакантной должность заведующего отделом, в котором работал Роман Львович. И он, решив сам найти себе начальника, обратился к географу, лектору планетария, действительному члену Всесоюзного астрономо-геодезического общества Борису Григорьевичу Пшеничнеру. Борис Григорьевич согласился и был утвержден на эту должность директором Дворца - Ириной Ивановной Митиной.
С этого момента во Дворце пионеров началась космическая эра Пшеничнера, в которой были встречи детей с космонавтами, открытие формата ночных наблюдений, работа планетария Дворца, установка радиотелескопа из Института космических исследований АН СССР на крыше 1 корпуса Дворца, функционирование новых лабораторий «Астрофизики», «Астрономического кабинета» (под руководством Н.В.Козловой), «Физики космоса», открытие Клуба космонавтики, организация Всесоюзных конкурсов «Интеркосмос», «Пионер – космосу» … и, самое главное, - собирание вокруг себя и своих идей талантливых профессионалов, которые сеяли в сознание молодых людей понимание того, что смысл жизни не в сиюминутном благополучии, а в осознании того, кто ты есть на Земле.
60-летие Б.Г.Пшеничнера (ноябрь 1993 года)
Я знаком со многими первыми кружковцами отдела « Астрономии и космонавтики», которым начал руководить Борис Григорьевич. Это – мыслящие люди, умеющие проанализировать ситуацию и дать оценку происходящему. Мне нравится, что они по-своему интерпретируют гелиоцентрическое учение Николая Коперника, говоря о том, что геоцентрическая модель Тихо Браге при изменении системы координат – идентична конструкции Николая Коперника.
Встреча коллег Б.Г.Пшеничнера (ноябрь 1998-го года)
Если меня читают не только те, кто интересуется астрономией, а еще и те, кто увлекается классической музыкой – эта интерпретация похожа на то, что происходит в первом томе Хорошо темперированного клавира Баха. Прелюдия написана в ми-бемоль миноре, а фуга звучит в ре-диез миноре. Играются они в одной тональности, но записаны по-разному.
Посвящение в астрономы (сентябрь 1983-го года)
Я не был в составе первых кружковцев Бориса Григорьевича. Я пришел в кружок астрономии только в 1971-м году. Говорят, был думающим молодым человеком, завоевывал какие-то места на олимпиадах, получал призы. Но, как интересно Борис Григорьевич организовывал вручение этих призов!
Представьте: под потолком лектория Дворца пионеров сидит Сережа Ламзин в образе бога Юпитера, а на сцене сидит на троне Володя Сурдин в образе бога войны Марса. И два бога, когда меня вызывают на сцену, начинают пикироваться. Один говорит: «Надо дать зрительную трубу». Другой отвечает: «Нет – книгу». Слава богу! Дали трубу.
Дима Монахов с выигранной подзорной трубой (август 1973-го года)
Я был настолько взволнован этим событием, что, придя домой с подзорной трубой, написал одни из моих первых стихотворных строф:
«И снова ракета умчалась с Земли.
Загадочный Марс будет целью ее,
И яркие солнца горят впереди,
А сзади Земля, и детство твое.
Мы не забудем Земли доброту,
Она перед нами открыла весь мир.
Умчалась ракета стремглав в пустоту.
Все ближе и ближе загадочный мир».
Когда через два месяца Борис Григорьевич вручал мне менисковый телескоп, отправляя в пионерский лагерь «Восток» в Хотьково в качестве пионера-инструктора, я прочитал ему это произведение. Борис Григорьевич похлопал меня по плечу и сказал: «Мир и мир – не совсем корректная рифма».
После окончания Университета я вернулся в Московский городской Дворец пионеров и школьников в качестве руководителя кружков астрономии. Борис Григорьевич с радостью мне объявил, что у него в отделе работает профессиональный астроном Игорь Иванович Паша, а я буду уже вторым.
Игорь Паша знакомил детей с устройством различных галактик в лаборатории «Астрономический кабинет», а я решил преподать шестиклассникам теорию Лина и Шу и обучить их технологиям работы в области многоцветной фотометрии галактик (с которой ознакомил меня Анатолий Владимирович Засов) в лаборатории «Физика космоса».
Дмитрий Монахов и Игорь Паша. День Земли (апрель 2005-го года)
Пройдя по ближайшим школам, я сагитировал в свои кружки шестьдесят детей. После моего третьего занятия из шестидесяти остались семеро. Но, как ни странно, с этими семерыми мы вместе уже почти сорок лет.
Борис Григорьевич после моего фиаско пригласил меня на беседу, и мы долго размышляли о том, как шестиклассникам преподнести астрономию, чтобы они не разбежались.
Я опять пошел по школам и пригласил в мои кружки еще шестьдесят шестиклассников. Знакомить их с учебником Бориса Александровича Воронцова-Вельяминова я решил через стихотворные викторины, которые придумывал сам перед началом занятия.
После своего семинара я читал детям стишки, в которых не было последнего слова, а шестиклассники должны были его найти.
«Солнце планетам лучи посылает,
В темном пространстве им путь освещает,
В небе ночном астероид отметит,
Хвост распускает холодной …
Марс заалеет от солнечных искр,
В искрах Меркурий купается быстрый.
Солнечных квантов сверкнула волна,
И над Землей загорелась …
Вот загорелась звезда над Землею.
Здесь перед нами светило иное –
По габаритам и спутникам лидер
Ярко сияет гигантский …
Гершель, охотясь за новой кометой,
Встретил седьмую большую планету
На удивленье ученым всех стран.
Так появилась планета …
Где-то вдали, точно в дымке туманной
Дальше Сатурна и дальше Урана,
Льдом занесенные в тысячи тонн,
Слабо мерцают Нептун и …
Эти ребятишки после моего пятого занятия разбежались все.
Борис Григорьевич опять вызвал меня на беседу в свой кабинет на втором этаже 3 корпуса Дворца. «Вы понимаете, Дмитрий Львович, - сказал он мне, - для того, чтобы слушатели восприняли то, что Вы хотите до них довести, Вам нужно найти золотую середину между серьезным и досуговым».
У меня все получилось. Дети стали стабильно посещать мои кружки и участвовать в моих программах. Из них выросли личности, которые в разных жанрах приносят, как мне кажется, пользу обществу. Некоторые работают даже в астрономическом цеху, такие, например, как Сергей Попов (его книги «Вселенная» или «Звезды размером с город» даже мне нравятся). Но, так оказалось, что всю свою жизнь я так и иду по тропе, которую рекомендовал мне Борис Григорьевич Пшеничнер, - по траектории - между серьезным и досуговым.
Борис Григорьевич Пшеничнер. Доброжелательный. Умный. Руководитель, размышляющий над тем, что вместе с сотрудниками он добьется гораздо большего, чем сам – один. Понимающий, что для этого нужно. Подчиненным с начальником не должно быть боязно, а должно быть интересно. Многие знают Бориса Григорьевича экономным, строгим, правильно выступающим, наблюдающим и указывающим на ошибки. Но не многие знают такую его особенность, как умение поддержать людей, тех, которые сегодня рядом с ним.
Работая со мною, Борис Григорьевич знал, что мне нужно кормить семью, и мы с женой получали немного, а он заботился о благосостоянии своих подчиненных. То предложил мне подзаработать воспитателем в детском санатории, то договорился, чтобы я читал лекции в планетарии парка Советской армии, то решил вопрос моей работы по совместительству в СЭВе (Союз экономической взаимопомощи). В те далекие восьмидесятые детям иностранцев не разрешалось посещать кружки наших дворцов и домов пионеров. И правительство организовало в Москве структуру внешкольной работы для детей иностранцев при СЭВе. Руководила этой структурой блистательная Ирина Андреевна Иванова. Моя функция была – вести кружки астрономии в школе № 104, где обучались дети иностранцев. Но мне не запрещалось обучать в кружке и российских детей.
В 1983-м году ко мне в кружок записался четвероклассник этой школы Алеша Обухов. Он был мальчиком смышленым, адекватно реагировал на мои любительские астрономические затеи, часто бывал лидером на конкурсах в совместных заседаниях моих кружков наряду с Наташей Макаровой, Витей Бабаниным, Димой Филюшкиным, Геной Талдыкиным и Сережей Грязновым. Сейчас Алексей Сергеевич Обухов – известный специалист в области образования и психологии.
Как-то Алеша подошел ко мне и сказал: «Дмитрий Львович, с Вами хочет познакомиться мой дедушка». «Замечательно»,- ответил я. Но узнав, что дедушка – академик АН СССР, известный геофизик, директор Института физики атмосферы АН СССР Александр Михайлович Обухов, я попросил Бориса Григорьевича сходить со мной на это знакомство.
У Александра Михайловича и Бориса Григорьевича за чашкой чая оказалось много общих тем для разговора и много общих знакомых. Закончилась наша беседа тем, что Александр Михайлович обещал подумать о выделении на территории ИФА (около территории звенигородской наблюдательной станции Астросовета АН СССР) небольшого участка земли для организации загородной наблюдательной базы отдела астрономии и космонавтики Московского городского Дворца пионеров и школьников.
Когда академик Обухов принял решение, Борис Григорьевич объявил «комсомольскую стройку» под Звенигородом, и мы поехали возводить загородную наблюдательную базу. Сколько горящих юных сердец в течение тридцати лет пылали от возможности наблюдать космические объекты в условиях малой не городской подсветки.
Когда через много лет (я тогда был руководителем Дворца), Борис Григорьевич пришел в мой кабинет, мы вспоминали с ним о романтической звенигородской стройке. Он пришел со словами о том, что устал и хотел бы отказаться от заведования отделом, а в должности заведующего сектором посвятить себя разработкам новых проектов привлечения молодых людей к проблемам астрономического и космического образования.
И это у него опять получилось. Программы «Космический патруль», «Здравствуй, Галактика», «Эксперимент в Космосе» до сих пор поражают своей профессиональностью, искренностью, стройностью. Он часто говорил о том, что столичное образование должно быть опережающим, а не унифицированным, как это хотелось бы чиновникам различного уровня для оправдания занимания ими их кресел.
Борис Григорьевич Пшеничнер – это эпоха в советской и российской науке для тех молодых людей, кто в состоянии мыслить и любить, эпоха в образовании, которое не должно быть услугой, а должно быть стратегической линией развития России.
Этому учит школа Пшеничнера.
Жаль, что теперь Бориса Григорьевича нет с нами.
Дмитрий Монахов