Астронет > Камилл Фламмарион с точки зрения XXI века.

Астронет: А. И. Еремеева/ГАИШ Камилл Фламмарион с точки зрения XXI века.
http://variable-stars.ru/db/msg/1191467/text

Камилл Фламмарион с точки зрения XXI века.
7.07.2003 13:44 | А. И. Еремеева/ГАИШ, Москва

Великий просветитель, философ-романтик, астроном-наблюдатель и историк науки
(к 160-летию со дня рождения Камилла Фламмариона, 1842-1925 гг.)

1. Необычный финал
2. Начало пути
3. Изгнание из рая
4. Выбор судьбы, или - в свободном полете
5. Главное дело жизни
6. Фламмарион и политика
7. "Популярная астрономия" - вершина просветительской деятельности Фламмариона
8. "Небесная вилла" Фламмариона
9. Журнал "Астрономия" и Французское астрономическое общество
10. Научный вклад К. Фламмариона
10.1. Исследования Солнечной системы
10.2. Проблемы физики Солнца и солнечно-земных связей
10.3. Фламмарион и мир звезд
11. Фламмарион как историк науки
12. Личная судьба и последние годы жизни К. Фламмариона
Список основных трудов К.Фламмариона

1. Необычный финал

В ясный летний день 6 июня 1925 г. в южном предместье Парижа происходила необычная с современной точки зрения церемония. В маленьком городке Жювизи (на р. Орж - небольшом притоке Сены) перед старинным двухэтажным особняком, увенчанным странной башней с куполом, собралось более трехсот человек - из многих городов Франции и даже из других стран. Среди них - известные ученые-академики, литераторы, журналисты, представители городской администрации и даже правительства Франции. Были здесь и военные чины - от лейтенанта до генерала. Официальный характер собрания подчеркивался присутствием полиции и пожарных. Но главное - в числе собравшихся было много видных астрономов - А. Данжон из Страсбурга; Э. Бело - автор новой тогда вихревой космогонической гипотезы; Ш. Лаллеман - вице-президент Парижской академии наук и президент Французского астрономического общества; Б. Байо - директор Парижской астрономической обсерватории. И море цветов - от великолепных венков до скромных букетиков.

Похороны. 6 июня 1925 года

Все говорило о том, что происходила церемония необыкновенно пышных похорон знаменитого астронома. Действительно - венок из живых роз и фиалок от Французского астрономического общества; венки от Бельгийского астрономического общества, от Оптического общества Франции, от города Жювизи. Тут же венки от многих парижских издательств и редакций журналов и маленькие букетики от неизвестных друзей и почитателей. Наконец, уникальный символический венок в форме звезды из красных роз, какие особенно любил покойный, - "от его спутницы - на Земле и сотрудницы - в Небе", как было сказано в описании этой церемонии.

Так проводили в последний путь французского астронома Камилла Фламмариона, посвятившего всю свою жизнь популяризации астрономии. Он скончался 3 июня и нашел место своего последнего упокоения в прекрасном парке, окружавшем его дом-обсерваторию в Жювизи. Со всех концов света потоком шли телеграммы и письма с соболезнованиями. Их были тысячи - от правительства Франции; от редакций крупнейших газет и журналов; от обсерваторий и астрономических обществ; от безвестных благодарных любителей науки. Среди этих телеграмм две пришли из России - от Московского общества любителей астрономии (МОЛА) за подписью его президента А.А. Михайлова (будущего академика) и от московского Коллектива наблюдателей (Колнаб), руководимого будущим выдающимся астрономом Б.А. Воронцовым-Вельяминовым. В России Камилл Фламмарион был почетным членом МОЛА, "Нижегородского кружка любителей физики и астрономии", профессионального Русского астрономического общества.

К. Фламмарион в 20 лет

В наше время - среди огромного количества популярных книг и брошюр на космические темы - читателю нелегко понять, чем был вызван такой широчайший отклик на кончину французского ученого, такие искренние знаки уважения, скорби, любви и даже преклонения перед популяризатором науки.

Разумеется, среди современных астрономов-профессионалов и любителей вряд ли найдется человек, не слыхавший этого имени. Известно, что многие специалисты начинали свой путь в астрономию с увлекательных книг Фламмариона. Но известно и то, что многие астрономы-профессионалы относились к Фламмариону с предубеждением, как к "несерьезному" писателю (например, в России - академики Ф.А. Бредихин, А.А. Белопольский, В.Г. Фесенков). Многие советские авторы, писавшие о Фламмарионе (Виноградов,1935; Перель,1962; Селешников, 1966), не упускали случая упрекнуть его в ненаучных фантазиях, склонности к мистике и спешили разделить его как бы на две личности - талантливого популяризатора и мистика, спиритуалиста, рассматривая эту вторую область его интересов и деятельности как своего рода грех, дань чуть ли не классовому, буржуазному мировоззрению. Но при этом забывалось, что чем талантливее человек, тем сложнее его духовный облик, сильнее воображение, многограннее соприкосновение с окружающей Вселенной.

В нашу эпоху "великих потрясений и перемен", когда в обстановке политической и экономической нестабильности, астрология, религия, даже мистика и в нашей стране стали едва ли не модными темами и на радио, и на телевидении, именно на некоторые работы Фламмариона пытаются опереться новоиспеченные и небескорыстные прорицатели и астрологи-практики. Они не утруждают себя при этом более близким знакомством ни с историей астрономии, ни со сложным духовным миром незаурядных личностей, деятельность которых была несовместима с эксплуатацией невежества и возникающего отсюда суеверия пугливого и доверчивого обывателя. Чтобы понять уникальный "феномен Фламмариона", загадку его всемирной славы и популярности, его роль в формировании не одного поколения не только будущих астрономов-специалистов, но и просто людей высокого склада души, истоки его влияния на широкие круги читателей и слушателей, возвратимся от описанной выше печальной церемонии в Жювизи на 83 года назад и кратко напомним основные вехи жизни и деятельности этого действительно необыкновенного человека.

2. Начало пути

Николя Камилл Фламмарион родился 26 февраля 1842 г. в семье небогатого земледельца Этьенна-Жюля Фламмариона, занимавшегося в те годы мелкой торговлей в маленьком городке, почти деревне, Монтиньи-ле-Руа. Но хотя сам Камилл не считал зазорным быть выходцем из деревенской глуши и называл себя "истинное дитя природы", его мать Франсуаза (урожденная Ломон) имела некие претензии на аристократичность и, стремясь воспитать своего первенца в том же духе, запрещала ему играть с детьми местной общины.

В четыре года Камилл уже бегло читал, в четыре с половиной - писал, в пять познакомился с грамматикой и арифметикой, в шесть был лучшим учеником начальной школы и почти наизусть знал "Новый Завет".

Первые шаги в астрономии он сделал с помощью своей матери. Ему было пять лет, когда вместе со своей трехлетней сестренкой Бертой утром 9 октября 1847 г. он наблюдал солнечное затмение с помощью остроумного приспособления - ведра с водой, служившего своего рода целостатом и отражавшего всю картину. (С этой целью его мать специально поставила "прибор" с восточной стороны дома). Второй раз он наблюдал солнечное затмение 28 июля 1851 г. с помощью той же "установки" и через закопченное свечой стеклышко. Теперь у него было уже два "ассистента" - семилетняя Берта и пятилетний братишка Эрнест. Пораженный необыкновенным явлением еще более, чем в первый раз (тогда затмение было кольцевым, теперь же Луна закрыла 60% солнечного диска), Камилл на следующий день бросился за объяснениями к учителю и получил от него первую в своей жизни астрономическую книжку - по космографии. Чтобы хоть как-то понять трудный для него текст, он старательно, страницу за страницей переписал всю книгу! Больше всего его поразило то, что уже в древности люди умели предсказывать затмения, то есть предсказывать движение светил на небе! Здесь впервые проявились характерные черты будущего астронома и просветителя: любознательность, прежде всего по отношению к небесным явлениям, и стремление приобщить других к тому, что удивило его самого.

Не только небо привлекало Фламмариона. Он часами готов был рассматривать цветы, следить за развитием и поведением куколок и бабочек, собирал загадочные окаменелости.

После окончания (в 9 лет) начальной школы Камилл изучает латынь у местного кюре, а в 1853 г. по желанию матери поступает в духовную школу при соборе в старинном городке Лангр. Но и здесь он больше увлекается метеорологическими и небесными явлениями: следит с крепостных стен, как изменяется видимость вершины Мон-Блана, наблюдает появление и исчезновение тумана, зарисовывает в 1853 г. новую комету.

В 1854 г. семья переезжает в Париж, оставив Камилла доучиваться в Лангре. Однако после рождения в 1856 г. четвертого ребенка - сестры Марии материальное положение семьи настолько ухудшилось, что Камиллу пришлось прервать учебу, переехать в столицу и начать трудовую жизнь, чтобы помогать отцу, занимавшему скромную должность у фотографа. Четырнадцатилетний Камилл становится учеником гравера-чеканщика, но не оставляет мысли получить образование и даже сдать экзамен на степень бакалавра. Камилл получает среднетехническое образование в Политехнической ассоциации, параллельно обучается в частной школе живописи, самостоятельно изучает английский, алгебру, геометрию. Он снимает маленькую мансарду и все свободные (т.е. отрываемые от еды) деньги тратит на книги. В его библиотеке уже к 1858 г. насчитывалось 230 томов. Число их увеличилось через шесть лет до тысячи, а к концу жизни достигло 12 тысяч. Живется ему нелегко, но помогает его огромная работоспособность, целеустремленность, общительный характер и плюс предприимчивость в реализации задуманного.

Так, в школе живописи Камилл создает свое первое объединение по интересам - "Академию молодежи", через которую к тому же организует и оказание бесплатной помощи нуждающимся студентам. С этой целью он сумел привлечь к участию в деятельности этого Общества ученых, художников, литераторов. Тема его вступительного сообщения на первом заседании Общества "Чудеса природы" сразу показала направление ума и немалые познания юного президента "Академии". Доклад имел большой успех. В эти же годы Фламмарион впервые попробовал себя и как писатель.

В мае 1858 г. тяжелая болезнь, вызванная крайним переутомлением, нервным и физическим истощением (Камилл потерял сознание в церкви), едва не свела его в могилу. Но неожиданно именно этот случай стал переломным моментом в его жизни. Навестивший Камилла молодой врач господин Фурнье заинтересовался огромной (в 500 страниц) рукописью, лежавшей возле больного, и из беседы с ним убедился в незаурядности ума и образованности своего 16-летнего пациента. Это был первый труд Фламмариона "Всеобщая космогония". Много позже, в 1886 г. в сильно измененном виде книга увидела свет под новым названием "Мир до появления человека". Врач, имевший некоторые знакомства в ученых кругах, нашел тогда единственно верное лекарство: спустя немного времени он объявил больному, что после выздоровления его готов принять в свой штат в качестве ученика-астронома сам знаменитый Урбен Жан Жозеф Леверье, директор Парижской астрономической обсерватории. Дело быстро пошло на поправку, и 24 июня 1858 г. в 10 часов утра после краткого экзамена-собеседования Камилл был принят на должность астронома-вычислителя с весьма значительным для него ежемесячным содержанием в 50 франков. Эта яркая сцена в кабинете директора обсерватории, отражена в Мемуарах Фламмариона и описана в речи президента Французского астрономического общества П. Пюизо в честь его 70-летия.

Обложка первого сочинения
(500 стр.) 1858 год

Леверье: "Мне сказали о вашем визите. Где вы учились? Имеете ли вы склонность к астрономии? Чем вы занимались до сих пор?" Камилл: "Г-н Директор, Вам ответит документ: написанное мною сочинение по космогонии." - Как вы сказали? Книга по космогонии! - Да, г-н Директор: формирование планет, физическая история мира со времен задолго до появления человеческого рода; окаменелости, революционные изменения земного шара и научное объяснение [его] происхождения. - Дьявол! Лаплас и Кювье одновременно! Не много ли! Сколько же вам лет? - Шестнадцать. - Знаете ли вы алгебру? Геометрию? - Да, г-н Директор. - Тригонометрию? - Еще нет. (После чего Леверье вызвал заведующего вычислительным бюро и поручил ему провести опрос по математике. Испытание было выдержано благополучно, и Камиллу было предложено приступить со следующего понедельника к работе. См.: Puiseux, 1912, p. 106)

Вступление в штат всемирно известного научного учреждения окрылило Фламмариона. Казалось, начинают осуществляться его мечты об исследованиях неба! Вычисления давались легко. И уже в том же 1858 г. Фламмарион наблюдал в телескоп обсерватории прекрасную комету Донати. Звездное небо рождает у него новые планы, будит фантазию. Однако иллюзии вскоре рассеялись.

3. Изгнание из рая

Официальная служба в обсерватории не составляла труда, но была скучна: изо дня в день приходилось вычислять с помощью таблиц координаты звезд. Между тем в астрономии Камиллу виделись не одни только цифры. Романтический, загадочный мир небесных тел, бесконечность Вселенной - вот к чему устремлялись его ум и душа. Он хотел узнать устройство звезд, их размеры, температуру, свечение. Продолжая учиться, Камилл сдал экзамены на степень бакалавра. Служба его обычно заканчивалась в 4 часа пополудни, и он имел достаточно свободного времени для своих мечтаний о тайнах Вселенной, о далеких космических путешествиях. Результатом стал его второй труд "Воображаемое путешествие в лунные области: сообщение одного юного философа". Раскритикованная самим автором эта работа никогда не была опубликована.

В 1861 г. Фламмарион написал свое третье сочинение "Множественность обитаемых миров". Но как осуществить публикацию? Одну из глав своего творения Фламмарион подложил в корректуру обсерваторских "Анналов" и таким образом привлек к ней внимание издателя обсерватории господина Маллe-Башельe. Ознакомившись со всей работой, он выразил желание напечатать ее. Это первое опубликованное сочинение Фламмариона вышло через несколько месяцев в 1862 г. тиражом 500 экземпляров. Дебют удался: книга имела огромный успех во Франции, а затем и во всем мире. Она поражала не только глубиной содержания, но и литературными достоинствами - живостью, образностью языка. Знаменитый французский критик и писатель Ш.О. Сент-Бёв откликнулся на сочинение юного автора хвалебной статьей. Виктор Гюго написал Камиллу личное письмо из своего изгнания (после поражения революции 1848 г. и восстановления монархии он жил в Англии). В дальнейшем судьба косвенно связала эти две фамилии - Фламмариона и Гюго. В эти дни проявилась еще одна характерная черта Камилла Фламмариона - острое чувство независимости: он отказался принять приглашение на прием в королевский дворец в Тюильри к Наполеону III (которого также ознакомили с его книгой).

На обсерватории же эта публикация Фламмариона была встречена иначе. Известный всему Парижу (и даже всему научному миру) своим раздражительным и диктаторским характером Леверье вызвал к себе юного писателя-философа, нарушившего субординацию и отклонившегося от строгой стези астронома-вычислителя, и холодно сказал ему: "Я вижу, месье, что вы не стремитесь остаться здесь. Нет ничего проще, вы можете удалиться." - Это был новый резкий поворот в судьбе Фламмариона.

4. Выбор судьбы, или - в свободном полете

Ущемленный в своей гордости 20-летний Камилл Фламмарион дал клятву в адрес Леверье: "Он заставил меня уйти, он уйдет сам!" ("Il me fait partir, il partira!", которую, кстати, и выполнил к 1870 году) (там же, с. 355-356). Но, вместе с тем, Фламмарион обрел полную свободу для творчества, для раскрытия своих истинных наклонностей. Работой он также был обеспечен: принявший участие в его судьбе академик Ш.Э. Делонэ добился для него места в Парижском Бюро Долгот с окладом в 200 франков в месяц! Успех первой книги Фламмариона вызвал поток предложений о сотрудничестве в различных журналах и газетах. Он становится научным редактором и одним из авторов в ежегоднике "Космос", сотрудничает с "Французским обозрением", публикуется в "Живописном сборнике", в газете "Век".

Перед Фламмарионом распахнулось необъятное поле деятельности: он мог теперь не только излагать свои мысли и знания о Вселенной, но и приобщать к новым захватывающим открытиям в любимой им астрономии все новых и новых читателей. О широте и глубине научных интересов Фламмариона можно судить по темам его первых статей для "Космоса": "О судьбах астрономии", "Звездная астрономия, или далекая Вселенная", "Единство силы и единство материи". Свое сотрудничество с газетой "Век" он начал в 1866 г. с информации с переднего края науки: "Химический состав звезд, раскрытый благодаря анализу их света". (Как тут не вспомнить хотя и набивший уже оскомину пример злополучного утверждения в 1852 г. родоначальника позитивизма Огюста Конта о непознаваемости в принципе состава звезд!) В дальнейшем Фламмарион писал для этой газеты по две статьи в месяц. Небезынтересно, что даже далекие от естественнонаучной тематики издания, вроде журнала "Политические и литературные анналы", охотно печатали статьи молодого астронома-философа.

В это время Фламмарион пробует себя и в преподавании: читает курс лекций по астрономии в "Политехнической ассоциации" и даже получает там в октябре 1868 г. звание профессора. Наряду с этой разнообразной литературной деятельностью, преподаванием и службой в Бюро Долгот, не прерывалась работа Фламмариона над новыми книгами. Уже в феврале 1865 г. увидело свет его второе большое сочинение (около 600 стр.), также с философским уклоном "Миры воображаемые и миры реальные", а в июле - первый и еще более объемистый популярный учебник по астрономии "Небесные чудеса". Спустя два года вышла его замечательная и также учебная книга по истории астрономии "История неба", написанная в форме занимательных бесед нескольких просвещенных друзей (в духе знаменитого в свое время сочинения Б. Фонтенеля, влияние которого, безусловно, сказалось и на первой опубликованной книге Фламмариона). В 1869 г. появилось новое большое сочинение Фламмариона, более широкого содержания - "Научные созерцания" с подзаголовком "Природа: растения, животные, человек". С 1867 г. Фламмарион начинает издавать собрания своих лекций "Этюды по астрономии" (к 1880 г. их вышло 9 томов). Успех всех его сочинений оставался неизменно большим.

Вместе с тем, Фламмарион остается астрономом-исследователем, стремится к непосредственному изучению неба. В 1866 г. он устроил себе небольшую наблюдательную площадку, сняв для этой цели террасу на улице Гей-Люссака в Париже. Здесь со скромным 108-мм телескопом он исследовал изменения блеска новой звезды, вспыхнувшей тогда в созвездии Северной Короны, наблюдал зодиакальный свет, тщательно изучал некоторые явления на поверхности Луны. По-прежнему интересовала Фламмариона и метеорология. С 1867 по 1880 гг. он совершил 12 полетов на воздушном шаре, чтобы непосредственно наблюдать и изучать процессы в атмосфере: формирование облаков, изменение температуры в зоне тумана и т.п. Первая же небольшая брошюра Фламмариона об этом "Мои воздушные путешествия" (1869 г.) вызвала новый рост популярности ее автора. Для измерения освещенности в атмосфере Фламмарион использовал изобретенный им в 1867 г. фотометр, в котором изменения освещенности регистрировались (в произвольной фотометрической шкале) на валике, покрытом светочувствительной бумагой и вращавшемся с помощью часового механизма. Позднее он применил этот фотометр для аналогичных измерений во время солнечного затмения 22 декабря 1870 г. Свои метеорологические наблюдения Фламмарион описал в сочинении "Атмосфера. Популярная метеорология" (1871 г.).

5. Главное дело жизни

В 60-70-е годы раскрылся необыкновенный талант Фламмариона как популяризатора науки, начавшего совершенно новую эпоху в этой особой области взаимоотношений науки и общества. До него уже было немало астрономов, которые занимались и популяризацией, уделяя этому часть своего времени: Б. Фонтенель, Ж. Лаланд, Ж. Био и блестящий Ф.Д. Араго. Но именно Камилла Фламмариона можно назвать подлинным родоначальником популяризации астрономии - в особом смысле: не как упрощенчества науки, низведения её до уровня "широких масс" (недаром Фламмарион не любил принятый во французском языке термин "вульгаризатор науки", т.е. упрощающий науку), но как способ приобщения этих "масс" к великим тайнам природы и великим именам, эти тайны открывавшим. Популяризацию науки он возвел в ранг высокой просветительской и воспитательной миссии, ставшей для него главным делом жизни. Недаром на мемориальной церемонии в связи с 50-летием со дня кончины Фламмариона директор Отделения научного и технологического развития ЮНЕСКО Ю. Новожилов охарактеризовал Фламмариона как , "быть может, главного организатора того, что мы называем litterature scientifique" - в смысле: художественного литературного творчества в науке (Novozhilov, 1975). А еще раньше, на 70-летнем юбилее Фламмариона тогдашний президент Французской академии наук и почетный президент Французского астрономического общества А. Пуанкаре сказал, что рад воздать должное "ученому, который является в то же время поэтом, поэту-ученому!" (Jubile scientifique, 1912, p. 103).

До Фламмариона научная элита делилась своими знаниями в той или иной конкретной области астрономии, по возможности строго и доступно излагая определенную сумму научных сведений, но мало заботясь о возбуждении самого интереса к своей науке в целом.

Другой полюс в представлении космической тематики занимают литераторы-фантасты, психологи и философы, вроде Лукиана в Древнем Риме или наших знаменитых современников Рэя Брэдбери, Станислава Лема, братьев Стругацких. На астрономическом материале (используя его, скорее, в качестве фона и не особо заботясь о научной основе своих творений) они пытаются (и делают это очень талантливо!) внедрить в умы читателей свои философские и социальные идеи - неразрывной связи человека и Вселенной, ответственности его за вмешательство в природные процессы, стремясь возвысить человека с маленькой планеты до космического миропонимания. Фламмарион впервые соединил в себе оба эти полюса - просветительство в области конкретных знаний и воспитание души - через восторженное, красочное описание картины Космоса, которая захватывала воображение читателей самых различных уровней, убеждая их, что именно знакомство с небом может распрямить, поднять человеческую личность, избавить людей от приземленности инстинктов, забот, распрей. Он стремился возвысить своих читателей до понимания глобальных, космических проблем бытия, до осознания подлинного места и роли человека в круговороте жизни, - одновременно, конечном, как конечен отдельный человек, и бесконечном, как бесконечна Вселенная, которую Фламмарион считал наполненной жизнью и в этом смысле "живой Вселенной". (Repons, 1912, p. 143).

Захваченный еще в детстве величием Космоса и силой человеческого ума, способного предсказывать движение небесных светил, Фламмарион рано стал задумываться и о месте человека во Вселенной. Нечаянная встреча в семилетнем возрасте с похоронной процессией глубоко поразила и ранила его воображение смертностью всего живого: "Значит, и я умру?!" - спросил он товарища и тут же выразил детский протест: "Смерти не должно быть!" (Здесь цитата: Touchet, 1925, p. 359). Неприятие противоречия между вечностью окружающего мира неживой материи во Вселенной и смертностью всего живого в ней он пронес через всю свою жизнь. Фламмарион пытался разрешить это противоречие в своих космо-философских, космо-психологических сочинениях, - с одной стороны, фантастических, а с другой, неизбежно примыкающих к религиозным представлениям как наиболее доступной ранней форме осознания окружающего мира, в которой человек пытался (да и сейчас порой пытается) преодолеть это кажущееся противоречие.

Эту сторону литературной деятельности Фламмариона обычно деликатно обходят в юбилейных статьях о нем, либо резко критикуют, считая отступлением в мистику, слабостью, грехом, порочащим его как популяризатора науки. Но, быть может, именно неразрывное восприятие Космоса и человека как важнейшего, непременного, не исчезающего бесследно никогда элемента этого Космоса и вдохновляло Фламмариона в его стремлении проникнуть в философские тайны Мироздания. Возможно, именно в таком восприятии Космоса таилась притягательная сила его сочинений. Ибо судьба человека и человечества в целом всегда особенно интересовала людей думающих. Но для этого надо было пробудить их разум, просветить самые широкие слои "людей с улицы", показать им красоту и закономерность Вселенной и их связь с ней. В этом воспитании космического мировосприятия Фламмарион видел одну из главных целей общеобразовательной системы в государстве вообще. Он был убежден, что такое воспитание со временем может поднять людей над мелкими заботами, отвлечь от распрей, политических споров, даже от войн, - эту высокую миссию он и принял на себя.

Фламмарион в 37 лет

Считая Человека, Разум венцом творения, главным элементом Мировой Гармонии, а потому и ответственным за её поддержание, Фламмарион не побоялся в своих космо-философских сочинениях объединить астрономические проблемы с проблемами физиологическими и психическими. Он обсуждал вопросы о бесконечности Вселенной и о возможности бесконечной жизни в ней, даже в применении к одной индивидуальной личности - проблему бессмертия чего-то в человеке, что обычно именуют "душой", психической частью человека. Отсюда - философская и, на первый взгляд, даже мистическая окраска некоторых сочинений Фламмариона, отвращавшая от него многих астрономов-профессионалов. Действительно, такие названия как "Бог в природе, или материализм и спиритуализм перед современной наукой", " Миры воображаемые и миры реальные", "Неизвестные естественные силы", "Неизвестное и проблемы психики", "Смерть и ее загадка" не могли не шокировать "правоверного естественника". Между тем, Фламмарион в поисках ответа на эти вопросы опять-таки возлагал надежды на безграничное богатство, разнообразие свойств самого Космоса, Природы. Он искал во всем этом проявление "неизвестных", но, вместе с тем, "естественных" сил. Полёт его фантазии порождает картину возможного переселения бессмертных душ умерших на Земле людей не в рай, не в ад, а на другие планеты, например, на Марс! Абсурдная идея? Скорее, парадоксальная. Недаром один из советских критиков Фламмариона говорил, что рай у него - это хорошо обставленная обсерватория! Но не эти ли идеи стали в наши дни истоком глубоких философско-психологических "Марсианских хроник" Рэя Брэдбери?

Казалось бы, подобными сочинениями Фламмарион "сбивал" читателя с правильного пути, уводил его от науки (в чем его и обвиняли). Но именно один из таких философских "звездных романов" Фламмариона "Стэлла" увлек в звездные просторы воображение десятилетнего одесского школьника, будущего академика Г.А. Шайна, ставшего выдающимся астрофизиком и задавшего спустя полвека своими открытиями в мире звезд загадку самим физикам-ядерщикам. Видимо, не затронув струн души, не пробудишь и ум человека. Именно в таком всеохватном и живом общении с Вселенной таился секрет вдохновляющего воздействия книг Фламмариона на читателей.

Напомним одну старую истину: познание чего-либо всегда более эффективно, когда оно активно. С 1864 г. Фламмарион принимается за создание пособий для самостоятельных наблюдений неба любителями науки. В течение почти 60 лет он составлял и регулярно публиковал ежемесячные карты неба с указанием расположения планет. По аналогии с "Астрономическими ежегодниками" для специалистов эти карты составили "Астрономо-метеорологические ежегодники" Фламмариона. Он публиковал их в журналах, где сотрудничал. Сначала в "Живописном сборнике", затем в ежемесячных обзорах основанного им журнала "Астрономия". С 1893 по 1925 гг. они выходили в виде отдельных годичных томиков. (Эта работа была продолжена коллегами Фламмариона и после его кончины.)

Осуществить другую свою мечту - создание Народной обсерватории для всех Фламмариону удалось лишь много позже, спустя более четверти века.

С 1866 г. Фламмарион начинает проводить свои общенародные ежемесячные астрономические конференции на бульваре Капуцинов, где выступает с публичными лекциями. Как писал в 1925 г. один из первых биографов Фламмариона Э. Туше, "весь интеллектуальный Париж приезжал послушать астронома, известность которого распространялась с каждым днем все дальше" (Touchet, 1925, p. 347). В этих лекциях Фламмарион использовал составленные им пособия по практической астрономии - большую звездную карту, которая включала все звезды, видимые невооруженным глазом; подвижную планисферу, по которой можно было определить положение звезд на каждый день и час года; глобусы Луны и Марса. (Особое внимание к этой планете в XIX и еще долгое время в XX вв. объяснялось надеждой астрономов обнаружить именно на ней еще один очаг разумной жизни в Солнечной системе, помимо Земли).

Растущая известность Фламмариона вызывала множество приглашений. С 1866 по 1914 гг. он объездил со своими лекциями многие страны Европы, проводил астрономические публичные конференции в различных городах Франции (не забыв и городка своего детства Лангра). В Милане он близко познакомился с известным астрономом Дж. Скиапарелли. Эти поездки были связаны с немалыми материальными затратами - на печатание афиш и приглашений на лекции, на их рассылку - все за свой счет. Поэтому нередко Фламмарион сам рисовал, раскрашивал и расклеивал афиши. Последнее выступление К. Фламмариона на подобной публичной конференции, уже для несравненно более обширной аудитории - по радио - состоялось за несколько месяцев до кончины учёного. 26 ноября 1924 г. он выступил перед микрофоном (установленным в его рабочем кабинете в Жювизи и специально соединенным с радиостанцией Высшей школы почты и телеграфов) с краткой вступительной речью, предварявшей цикл, как писали в 1924 г., "радиоастрономических" (!) бесед одного из членов Французского астрономического общества Дж. Морриса. (Этот термин, удивляющий современного читателя, - ведь дело было за семь лет до открытия Янского! - не означал ничего иного, как "беседы по радио"). Такой новый способ общения со всем миром Фламмарион, столько сил и энергии потративший на свои поездки, оценил в своем выступлении сполна (Conference d'astronomie, 1924).

6. Фламмарион и политика

Полная творческого горения, энтузиазма научная и просветительская деятельность Фламмариона была на короткое время прервана Франко-Прусской войной 1870-1871 гг., закончившейся унизительным для Франции миром. Призванный в Национальную гвардию Фламмарион в составе инженерных войск в чине капитана нёс со своим небольшим отрядом в несколько человек (в основном из астрономов же) наблюдательную службу на подступах к Парижу, засекая огневые точки артиллерии противника, обстреливавшего столицу.

Бессмысленная война, в которую ввязался Наполеон III, сам попавший в плен; последовавшее за ней окончательное падение монархии во Франции; краткие дни Парижской коммуны и затем кровавая расправа с её защитниками - всё это проходило для Фламмариона как бы на другой планете. Политические баталии, войны, революции были чужды ему и вызывали у него лишь чувство горечи и недоумения перед нелепостью поведения вроде бы разумных существ.

Еще в детстве, в 7 лет, наблюдая однажды прохождение войск через родной городок, он задумался над вопросом, - почему одна нация должна враждовать с другой? В своих "Мемуарах" Фламмарион писал, что так и не мог понять этого в течение всей своей жизни. Но особенно тяжелое впечатление произвела на него первая "великая бойня" - 1-я Мировая война. Ведь сама природа, рассуждал Фламмарион, в свое время неизбежно обречет человека в старости на страдания, болезни, угасание. Понятен героизм человека, когда он жертвует собой, спасая другого в минуту опасности. Но можно ли признать естественным, когда миллионы здоровых молодых людей бросаются на другие миллионы, чтобы истребить друг друга?! - А вокруг расстилается безбрежный звездный мир, бесконечная Вселенная с её тайнами, куда более достойными внимания и усилий для их раскрытия, чем все войны и перевороты на Земле (См.: Touchet, 1925, p. 361).

И несмотря на то, что критики этих рассуждений Фламмариона, особенно в нашей литературе 30-х и более поздних годов, не без основания упрекали его в наивности, непонимании классовой борьбы, тем не менее в его высказываниях и оценках современных ему событий звучат порой провидческие мысли. Вот что писал он, например, в июле 1871 г. в предисловии к 7-му изданию своей книги "Бог в природе": "Война и кровавый переворот только что прошли по лицу Франции и подобно какому-то адскому вихрю всё привели в брожение, всё ниспровергли, оставив за собой развалины и кладбища. Война разгорелась из-за честолюбия некоторых преступных людей и из-за простодушия народных масс, ложный патриотизм которых еще долго можно будет воспламенять политическими химерами. Восстание в Париже произошло от нелепых замыслов нескольких личностей, считающих себя республиканцами и столь же преступных, как те правители, которых Макиавелли научил презирать и обманывать народ. Оно много обязано также и невежеству толпы, позволяющей руководить собою вожакам партий, этим неистовым безумцам, которые, желая властвовать, охотно обратили бы весь земной шар в сплошное кладбище. Легко доказать, что эти гибельные катастрофы происходят от отсутствия истинных чувств в сердцах людей, от отсутствия чистых основных начал в их разуме..." (Цитир.: Виноградов, 1935, с. 264 ). Тот же автор с содроганием сообщал, что в своей книге "Атмосфера" Фламмарион называл дело Коммуны "зловредным" и считал её ответственной за гибель тысяч "обманутых" бедняков. В начале нового XXI в., пережив еще одну "Коммуну" 1917-1991 гг., мы совсем по-иному воспринимаем эти "наивные" рассуждения Фламмариона. И нам близки его слова, сказанные им в его "Популярной астрономии" более ста лет тому назад: "Современным народам, - писал Фламмарион, - вместо того, чтобы соперничать между собой в изготовлении пушек в 80, 100 или даже в 150 тонн, не лучше ли было хотя сотую часть этих средств посвятить на опыты, имеющие целью открыть нам дивные тайны природы." (Touchet, 1925, p. 360).

7. "Популярная астрономия" - вершина просветительской деятельности Камилла Фламмариона

Парижская обсерватория

В 1876 г. в жизни Камилла Фламмариона произошло значительное событие: Леверье, вновь возглавивший в 1973 г. Парижскую обсерваторию, пригласил его возвратиться в научный штат обсерватории и даже выразил сожаление о прошлом своем суровом обращении с юным астрономом-философом. Таким образом, Фламмарион снова стал сотрудником Парижской обсерватории и до 1882 г. занимался здесь наблюдениями двойных звезд.

Однако главным теперь для него было продолжение его просветительской и литературной деятельности, на короткое время прерванной участием в войне 1870-1871 гг. Теперь он проявляет еще большую энергию: потоком идут в различные издательства его статьи; выходят в свет новые научно-популярные сочинения - от объемистых монографий до небольших брошюр для самых различных слоев читателей ("Что такое небо?", "Посвящение в астрономию", "Астрономия для дам" и др.). В 1877 г. вышла его монография "Зeмли неба, с полным описанием условий на других планетах Солнечной системы" и "Большой небесный атлас", включающий свыше 100 тыс. звезд. Но всемирную славу Фламмариону принесла его "Популярная астрономия" (первое издание 1879 г., свыше 700 стр.). Написанная в доступной и увлекательной манере, она вводила читателя в необъятный мир Космоса, гармонии и точных законов неба; в мир неведомых на Земле состояний материи. Как писал один из молодых современников Фламмариона Э. Туше, "это величайший труд Фламмариона, который затмил все другие его труды, глубоко философский и сверх того творческий он не предназначен для тех, кто предпочитает технические тома, набитые формулами и непонятной терминологией [букв. - концепциями: conceptions transcendantes]: он заставляет любить астрономию, возвышает душу, ориентирует в выборе судьбы" (Touchet, 1925, p. 351). Книга привлекала читателя еще и прекрасными иллюстрациями.

Благодаря этой книге у Фламмариона появились миллионы новых последователей - лекторов-просветителей и энтузиастов-наблюдателей неба. Только во Франции общий тираж всех изданий "Популярной астрономии" составил 130 тыс. экземпляров - небывалый случай для того времени. Многие сочинения Фламмариона переиздавались десятки раз, но это выдержало 100 изданий. "Популярная астрономия" Фламмариона была переведена почти на все языки мира. Парижская академия наук отметила её Монтионовской премией; Министерство народного просвещения Франции одобрило и рекомендовало ее для народных библиотек.

Большинство сочинений Фламмариона в разные годы были изданы и в русских переводах. "Популярная астрономия" сначала появилась под названием "Живописная астрономия" (1897 г.), а затем уже под своим оригинальным именем. Последнее русское ее издание вышло у нас под редакцией и с дополнениями Б.А. Воронцова-Вельяминова (1941 г.).

Необычайно широкую популярность и облагораживающее влияние Фламмариона в России - не только в кругах интеллигенции, но и среди неграмотных крестьян ярко отобразил в своем выступлении о нем в 1926 г. один из создателей Нижегородского кружка любителей физики и астрономии С.В. Щербаков (см. Щербаков, 1933). Но все или почти все характеристики Фламмариона, особенно в русской литературе, вместе с тем страдали однобокостью. В нем видели только талантливого популяризатора. Подчеркивая важную и трудную миссию популяризатора современной науки, Ю. Новожилов подчеркнул необходимость непосредственных контактов каждого из них с действующими исследователями как источниками достоверной научной информации (Novozhilov, 1975). Но мало кто отмечал, что Фламмарион и сам был таким активным исследователем в науке.

8. "Небесная вилла" Фламмариона

Внутренний фасад обсерватории

Фасад обсерватории

Секрет огромного успеха популярных сочинений и лекций Фламмариона был еще и в том, что в течение всей своей жизни он оставался страстно влюбленным в небо действующим астрономом-наблюдателем. Это живое общение с небом неизменно питало его воображение и создавало более прочную основу для поэтического описания небесных "чудес". Его книги зажигали в читателях ответный энтузиазм и стремление к самостоятельным наблюдениям неба. А между тем сам Фламмарион в течение многих лет не имел возможности вести регулярные астрономические наблюдения в соответствии со своими научными склонностями. Мечта о собственной настоящей обсерватории казалась неосуществимой.

Инструменты на крыше
обсерватории в Жювизи

В 1882 г. совершенно неожиданно судьба улыбнулась Фламмариону. Один из его восторженных поклонников, любитель астрономии из Бордо, целый год осаждал Фламмариона своими стихотворными дифирамбами. Фламмарион, однако, в своей напряженной жизни не находил времени отвечать на них. Он даже не послал своему неизвестному корреспонденту простого знака вежливости - визитной карточки (о чем позднее искренне сожалел). В отчаянии, любитель прислал, наконец, письмо в прозе с горькими упрёками астроному за молчание и с неожиданной концовкой. Автор письма, некий господин Мере (Meret), писал, что он садовод, всю жизнь разводивший розы и состоятельный домовладелец, но что его сделали истовым поклонником науки о небе философско-астрономические сочинения Фламмариона, именно, его "Множественность обитаемых миров", и что теперь, в 70-летнем возрасте, почти потерявший зрение он мечтает об одном: передать в дар любимому писателю свое имение под Парижем в городке Жювизи, дабы знаменитый астроном нашел здесь "под вековыми тенями" оазис для отдыха от своих трудов. Он "умолял" телеграфировать ему ответ одним словом - "Да", приехать в указанное имение и, "если оно Вам не понравится, - заканчивал он, - Вы продадите его" (L'Observatoire, 1907, p. 349-350).

Сначала Фламмарион не поверил, а затем, глубоко потрясенный и растроганный, поспешил к господину Мере с благодарностью за столь великодушное предложение и уже в декабре 1882 г. вступил во владение уникальным подарком.

Дар был действительно королевский. Имение представляло собой старинный двухэтажный особняк XVIII столетия, с вековым роскошным парком при нем. У Мере здесь была небольшая любительская обсерватория. История дома была весьма примечательной: на его месте уже в XV в. существовал замок, место отдыха французских королей на пути из загородной резиденции Фонтенбло в Париж, а 30 марта 1814 г. в гостиной нынешнего особняка Наполеон Бонапарт встретил весть о капитуляции Парижа и падении своей империи.

Место было памятным и в истории астрономии, так как было связано с первыми точными градусными измерениями в Европе (на парижском меридиане) Жана Пикара (1670 г.), а позже Ж. Кассини и Н. Лакайля (1740 г.): в городке Жювизи, расположенном в 18,6 км почти точно к югу от Парижа (наподобие Пулково!), находился крайний южный геодезический пункт указанных измерений. Это было отмечено установленным в Жювизи памятным знаком в виде пирамиды с соответствующей надписью.

Вход в обсерваторию.
Надпись на латыни:
"К истине через знание"

В результате проведенных Фламмарионом капитальных работ бывшее имение Мере превратилось в прекрасную астрономическую обсерваторию, "небесную виллу" Фламмариона, как ее иногда называли. Оставив для жилых комнат первый этаж, Фламмарион занял весь второй под свою богатую и все разраставшуюся научную библиотеку, насчитывавшую к тому времени уже свыше 5 тыс. томов. Собственно обсерватория размещалась на "третьем" этаже - на крыше. Здесь была построена башня с вращающимся куполом для 24-см рефрактора оптика А. Барду.

24-см экваториал

Поместье, как и сам городок Жювизи, находилось на холме высотой 84 м над уровнем моря и было окружено полями в долинах рек Орж и Сены и лесами до горизонта. К 1881 г. население городка составляло всего 1140 человек, в нем не было промышленности, так что "Обсерватория Фламмариона", как она была официально зарегистрирована, превосходила Парижскую по исключительной чистоте окружающего воздуха и несравненно большей открытости горизонта.

Вестибюль обсерватории
Бюст Араго

"Визитной карточкой" дома-обсерватории был ее вестибюль - с мраморным бюстом знаменитого Араго на высоком пирамидальном постаменте. Перила лестниц по обеим сторонам от бюста были украшены небесным и земным глобусами. На втором этаже по периметру стен вверху шла опоясывающая надпись из имен великих астрономов, и даже книжные полки были украшены резьбой по дереву в виде 12 знаков Зодиака, изображений 12 астрономических инструментов и 12 научных и литературных эмблем.

Кабинет-библиотека

Уникальной была библиотека Фламмариона. На полках, занимавших стены от пола до потолка, можно было найти сочинения Аристотеля, Архимеда, Сенеки, Плиния, Птолемея, Коперника, Тихо Браге, Кеплера, Галилея, Ньютона, Лейбница, Гюйгенса, Бюффона, Д'Аламбера, Лаланда, Байи, Лапласа, В. и Дж. Гершелей, Деламбра, Био, Араго, А. Гумбольдта, Леверье, Тиссерана, Пуанкаре. Здесь были книги эпохи начала книгопечатания в Европе (XV в), немало книг XVI в., полные собрания трудов "Лондонского астрономического общества", различных академий и обществ.

Фламмарион в 80 лет

В научной программе обсерватории Фламмарион мог, наконец, воплотить в жизнь свою мечту: сосредоточиться на изучении физики Космоса - строения и состояния небесных тел, главным образом планет, Луны и на животрепещущей тогда проблеме возможности жизни на других планетах, прежде всего на Марсе. Зарисовывались и фотографировались их поверхности с целью уловить на них какие-либо изменения, признаки геологических процессов, а может быть и жизни - хотя бы растительной.

В обсерватории была одна ставка астронома-адъюнкта. Сначала её занимал Фердинанд Кениссе (1872-1951), прозванный за исключительное мастерство в астрофотографии "французским Барнардом". Однако двери обсерватории были открыты в определенные дни и для любителей (каким был вначале и Кениссе). Из талантливой молодежи, окружавшей Фламмариона, вышли многие, ставшие впоследствии известными астрономами. Среди них выдающиеся исследователи Марса Эжен Антониади (1870-1944) и аббат Теофил Морё (1867-1954), автор популярной в свое время книги "Жизнь на Марсе" (1924 г.). Фламмарион в 1893 г. впервые осуществил здесь придуманный им еще в 1867 г. способ фотографического определения положения полюса мира по снимкам звездного неба с неподвижной камерой, остававшейся открытой всю ночь.

Фламмарион у телескопа
1924 г.

В 1894 г. астрономическая программа обсерватории была дополнена совершенно новым направлением в изучении солнечно-земных связей. Фламмарион задумал выяснить, нет ли корреляции между числом солнечных пятен и изменениями температуры на Земле, развитием растений. Он пытался установить, как должно трансформироваться солнечное излучение при прохождении сквозь земную атмосферу, чтобы обеспечить наблюдаемое проявление животной и растительной жизни на нашей планете. С этой целью он устроил в парке при обсерватории метеорологическую станцию и станцию сельскохозяйственной климатологии. Здесь проводились весьма интересные опыты по выращиванию животных и растений в условиях селективного облучения, для чего они помещались в специальные павильоны со стенками из окрашенного стекла. Оказалось, например, что на развитие шелковичных червей селективное облучение не влияет заметным образом, тогда как на растения влияет и весьма существенно.

Свой новый способ культивирования растений с помощью селективного облучения солнечным светом (радиацией) Фламмарион назвал "радиокультурой". В литературе 20-х гг. это направление даже называли новой ветвью прикладной физики. Работы Фламмариона по радиокультуре растений были отмечены высшей наградой - "Гран-при" на Международной выставке в Париже в 1900 г.

9. Журнал "Астрономия" и Французское астрономическое общество

В 1879 г. Фламмарион высказал три заветных желания, назвав три главных цели своей жизни: создать Народную обсерваторию, доступную всем любителям неба; учредить печатный орган, достаточно серьезный в научном отношении и с участием любителей; объединить единомышленников-энтузиастов в одну большую "астрономическую семью".

До 1882 г. осуществление первого желания было лишь "голубой мечтой". На создание журнала средств у Фламмариона также не было, и он обратился ко всем любителям астрономии, призывая их стать подписчиками-учредителями нового печатного органа, а тем самым и объединиться вокруг этого дела в ядро будущего Общества астрономов-любителей.

Призыв был услышан - и в марте 1882 г. К. Фламмарион основал первый во Франции ежемесячный научно-популярный журнал "L'Astronomie". Правда, поначалу издание его было нелегким предприятием и потребовало некоторой изобретательности. Как вспоминал на юбилее Фламмариона в 1912 г. один из ближайших его сотрудников Морис Фуше, первые два номера журнала были составлены из статей всего двух авторов, которые подписывали их различными псевдонимами! Это были - сам Фламмарион и юный Фуше, чрезвычайно гордый таким почетным сотрудничеством.

Наконец, 28 января 1887 г. Фламмарион с двумя десятками своих единомышленников собрались на его парижской квартире по ул. Кассини, 16 и учредили "Французское астрономическое общество". О своевременности, широте и серьезности нового объединения говорил уже первоначальный состав его членов-учредителей. Правда, тогда это были только представители Франции: девять специалистов-астрономов, наблюдатели-любители, географы, метеорологи, физики и даже один сенатор. Общее число членов Общества к концу 1887 г. составило 90 человек, к 1900 г. - две тысячи, к 1912 г. - более трех тысяч, а в полувековую годовщину со дня кончины ученого оно насчитывало около 7 тыс. членов. Росло и число членов-учредителей. Благодаря славе Фламмариона, деятельности Общества и его журнала их состав становился все более интернациональным. В благородное дело поддержки Общества вовлекались не только ученые, но и техническая интеллигенция, банкиры, предприниматели, представители высшей аристократии и даже коронованные особы. К концу жизни Фламмариона общий список членов-учредителей Французского астрономического общества насчитывал 233 фамилии. Здесь были представлены почти все страны Европы и многие страны других континентов. Не было, пожалуй, только представителей Германии. Членами Французского астрономического общества, помимо многочисленных любителей астрономии из разных уголков России, стали многие известные российские астрономы-специалисты, в первую очередь С.П. Глазенап - президент Русского астрономического (профессионального) общества.

Наконец, осуществилась и другая мечта Фламмариона: он получил возможность в 1892 г. создать (практически на свои средства) подлинно народную обсерваторию на крыше старинного особняка, в котором располагалось Французское астрономическое общество. Здесь любители астрономии могли знакомиться с "чудесами неба", наблюдая светила в телескоп. Но в отличие от обсерватории Фламмариона в Жювизи, эта обсерватория, не имевшая научного значения, но требовавшая для своего поддержания значительных средств и определенного энтузиазма, просуществовала только до 1968 г., когда по завещанию вдовы Фламмариона и бессменного директора обсерватории в Жювизи в распоряжение Астрономического общества перешла сама "Небесная вилла" Фламмариона.

Эти свершения Фламмариона - "Популярная астрономия" (1879), основание журнала "Астрономия" (1882) и организация Астрономического общества (1887) - имели огромный резонанс. До 1879 г. в мире существовало лишь одно специализированное астрономическое общество - Лондонское королевское (организованное также любителем астрономии Ф. Бейли в 1820 г.). За период с 1881 по 1911 г. их возникло по всему миру 29, в том числе семь носили имя Фламмариона: три во Франции (в Марселе, 1884; Монпелье, 1902 и в Балe, 1911), в Колумбии (в Боготе, 1880), Испании (1881), Мексике (Туланчинго, 1892) и в Румынии (в Бухаресте, 1907).

В России таким откликом стало создание Нижегородского кружка любителей физики и астрономии (1888), формирование в 1890 г. профессионального Русского астрономического общества (РАО), а затем Московского общества любителей астрономии (МОЛА, 1908).

По примеру Народной обсерватории Фламмариона стали возникать подобные обсерватории и в других городах Франции и даже в других странах. Нередко им также присваивалось имя Фламмариона.

10. Научный вклад К. Фламмариона

Всемирная слава Камилла Фламмариона как популяризатора и просветителя в значительной степени затмила другую сторону его деятельности - научно-исследовательскую. Её долгое время "не замечали" почти все авторы статей о Фламмарионе, по крайней мере, наши отечественные, включая автора весьма серьезной, хотя и небольшой статьи Ю.Г. Переля (1962 г.). Только в 1995 г. появилась у нас большая книга о Фламмарионе с полным описанием его удивительной жизни (Стражева, 1995). Между тем, научная деятельность Фламмариона была также весьма насыщенной, отличалась необыкновенным разнообразием исследуемых объектов и вместе с тем нацеленностью на решение определенной проблемы.

После шока 1862 г., вызванного уже упоминавшимся вначале изгнанием из Парижской обсерватории по приказу Леверье, Фламмарион освобожденный от строгих рамок бюрократических обсерваторских порядков, даёт волю и своему пылкому воображению, и своему деятельному уму. Сотрудничество со многими изданиями, для которых он регулярно поставлял научно-популярные статьи, не исчерпывает его творческой энергии. Благодаря покровительству на первых порах академика Ш.Э. Делонэ перед Фламмарионом открывается доступ в знаменитые "Доклады" ("Comptes Rendus") Парижской академии наук. Начиная с 1867 г. в них было опубликовано свыше 60 статей Фламмариона. Некоторые его статьи публиковались также в английских и немецких научных журналах.

Разумеется, Фламмарион сначала как сотрудник-вычислитель Парижской обсерватории, а затем Бюро Долгот, участвовал и в доминировавших тогда астрометрических работах по составлению астрономических ежегодников. Но это было для него скучной служебной обязанностью. Исследования. Проводимые им по собственному выбору, касались совсем иных сторон астрономии и, выходя за ее рамки, охватывали также геофизику, метеорологию и даже включали, как уже говорилось выше, созданную им новую ветвь "физической науки" - "радиокультуру" (по существу, астробиологический аспект исследования солнечно-земных связей). Но эта широта, видимая разбросанность интересов в действительности были подчинены одной цели - поискам ответа на главный для Фламмариона вопрос - о возможности и распространенности жизни во Вселенной. Это определило глобальный подход Фламмариона к изучению Земли как одной из планет и особое его внимание к изучению физических условий на других планетах и некоторых крупных спутниках, включая Луну.

В конце XIX - первой половине XX вв. проблема существования (а не только возможности!) жизни на других небесных телах была не только актуальной, но и представлялась близкой к разрешению. Первые надежды в этом отношении связывались с Марсом. Причем в самой постановке проблемы обитаемости этой планеты не последнюю роль сыграли наблюдения Фламмариона.

Уже в своей маленькой "обсерватории" на улице Гей-Люссака, а затем в достаточно хорошо оснащенной обсерватории в Жювизи Фламмарион проявил себя тонким и строгим астрономом-наблюдателем. При всей своей романтичности, увлеченности поэтической стороной астрономии, склонности к фантазированию он выше всего ставил контроль наблюдениями. В своих "Биографических и философских мемуарах одного астронома" Фламмарион писал, что, по его убеждению, одно наблюдение, проделанное одновременно многими наблюдателями, - лучшее условие, предохраняющее как от инструментальных ошибок, так и от ошибок в оценках результата.

Диапазон наблюдавшихся им объектов был очень широк - от "падающих звезд" (метеоров) и их потоков, от "уранолитов" (метеоритов), планет и комет до звездных систем и туманностей. Его скупые зарисовки поверхности Луны и планет (такой метод был еще широко распространен в 70-80-е гг. XIX в.) отличались достоверностью схваченных деталей. Вместе с тем, уже в 60-е гг. Фламмарион одним из первых оценил новый, фотографический метод в астрономии.

10.1. Исследования Солнечной системы

В 1867 г. Фламмарион опубликовал свои наблюдения Луны, на поверхности которой он, уже увлеченный идеей "живой Вселенной", искал проявления какого-либо "динамизма". В частности, вслед за сообщением одного наблюдателя (некоего Жюля Смита) о существенных изменениях в кратере Линнея, Фламмарион тщательно изучил этот кратер и пришел к выводу, что Луна не является полностью мертвым телом, что на ее поверхности время от времени совершаются достаточно заметные изменения.

Еще в своем первом сочинении "Множественность обитаемых миров" Фламмарион проявил особый интерес к Марсу и с тех пор изучал его, критически анализировал все исторические документы о нем. Начав с 1873 г. регулярные наблюдения планеты, он зарисовывал детали на ее поверхности, подтвердил их "климатологические" (сезонные) изменения, измерил области "полярных снегов". Марс стал главным объектом исследований в Жювизи. Обсерватория - центром, куда стекалась информация от многих наблюдателей об этой загадочной планете. Это позволяло Фламмариону на громадном документальном материале критически анализировать состояние проблемы. Так, уже в 1888 г. он утверждал, что планета не может быть целиком оледенелой и мертвой. В 1894-1895 гг. он установил скорость таяния и разрушения полярных шапок Марса и заключил, что льды на этой планете "тают" быстрее, чем льды на Земле. (По-видимому, это было первым шагом к пониманию "иной" природы марсианских "льдов", которые, как теперь известно, состоят в основном из замерзшей углекислоты. Вместе с тем на рубеже 2 и 3 тысячелетий было подтверждено с помощью космических станций США наличие на Марсе и Н₂О, причем некогда жидкой, возможно, в виде огромного океана (ок. 4 млрд. лет тому назад), а ныне погребенной под песками вечной мерзлоты, лишь иногда вытаивающей на подсолнечной стороне, и проявляющейся в виде ручейков (Родин, 2003; Древний океан, 2003).

В 1876 г. Фламмарион первым обратил внимание на изменение внешнего вида темных областей на Марсе. Именно эти его наблюдения вдохновили Дж. Скиапарелли на тщательное изучение планеты, и в результате цикла работ (1877-1886 гг.) последним были открыты знаменитые "каналы" на Марсе, надолго захватившие воображение и астрономов, и писателей-фантастов. Эти прямолинейные (на рисунках Скиапарелли и ряда других наблюдателей), иногда раздвоенные, имеющие огромную протяженность детали на поверхности планеты, казалось, с очевидностью демонстрировали доказательства наличия "жизни", более того, деятельности высокоразвитой технической цивилизации на Марсе. Изменения вида его темных областей долгое время принимали за явления сезонной смены растительного покрова вдоль марсианских (искусственных!) каналов.

Не ограничиваясь наблюдениями своей эпохи, Фламмарион провел колоссальную работу, собрав все известные наблюдения Марса, начиная с 1636 года! Они вошли в его большой научный труд - двухтомную монографию под названием "Планета Марс и условия обитаемости на ней" (1892, 1909 гг.). В этом энциклопедическом труде были сотни зарисовок и карт планеты. Фламмарион намеревался издать и третий том, который с нетерпением ожидался всеми его читателями и сотрудниками, однако, до конца своей жизни он успел собрать лишь часть материала.

Фламмарион и его сотрудники-энтузиасты в Жювизи наблюдали и изучали и другие планеты Солнечной системы. Так, критически оценив все наблюдения прохождения Венеры по диску Солнца в 1874 г., Фламмарион и Антониади заключили, что даже период вращения этой загадочной планеты все еще не удалось надежно установить. Сам Фламмарион, очевидно, под воздействием своей идеи "живой Вселенной", склонялся к 24-часовым суткам и на Венере и к идее существования и здесь полярных шапок (1894 г.). Но вновь действительность оказалась богаче и неожиданней: как далек раскаленный ад на дне венерианского воздушно-капельного кислотного океана с температурой в несколько сотен градусов и давлением почти в сотню атмосфер - а таковой оказалась истинная поверхность этой сверкающей жемчужно-белой снаружи планеты - от идиллической картины, рисовавшейся воображению Фламмариона. И не ему одному: вспомним завораживающие строки из Николая Гумилева:

"На далекой звезде Венере
Солнце пламенней и золотистей!
На Венере, ах, на Венере
У деревьев синие листья..."

Фламмарион наблюдал также прохождение Меркурия по диску Солнца и в 1891 г. опубликовал свои возражения против существования еще более близкой к Солнцу гипотетической планеты "Вулкан". (Идея ее существования была высказана в свое время Леверье для объяснения открытой им загадочной "лишней", не объяснимой классической небесной механикой скорости вращения перигелия орбиты Меркурия). Последующие наблюдения подтвердили точку зрения Фламмариона.

Еще в 70-е гг. с маленьким 108-мм телескопом Фламмарион наблюдал спутники Юпитера и отметил загадочные изменения блеска у Ганимеда и Каллисто. Очевидно, вновь под влиянием своей "картины мира" он сделал ошибочный вывод о том, что на Каллисто, который по некоторым признакам казался ему повернутым к планете все время одной и той же стороной, наподобие Луны, изменения блеска в таком случае должны происходить из-за внутренних причин, например, из-за нерегулярных вихрей в атмосфере этого спутника. (Как известно, атмосфера была впоследствии открыта лишь у одного спутника - Титана в системе Сатурна.) Картина мощных вихрей в атмосферах планет в наши дни неожиданно подтвердилась прямыми фотографиями с межпланетных станций - но только для самого Юпитера.

В 1896 г. в академических "Докладах" вышла статья Фламмариона о новых делениях в кольцах Сатурна. Но главная ценность этой работы (как и его книг о Марсе) состоит в том, что в ней содержится досконально изученная история открытий подобных делений.

У Фламмариона нет работ об Уране и Нептуне. Но он неоднократно писал (в 1879, 1884, 1912 гг.) о предполагаемой занептунной планете, существование которой подозревали тогда на основании возмущений, обнаруженных в движении Нептуна. Считая, как и многие тогда, что кометы приходят из межзвездного пространства и лишь при случайном сближении с большой планетой могут, изменить свою орбиту на эллиптическую, Фламмарион заключил, что положение афелия новой эллиптической кометной орбиты должно совпадать с местом такой "роковой" встречи. В своей "Популярной астрономии" (1879), обсуждая положение афелиев кометы 1862 III и августовского метеорного потока Персеид (связанного с нею), Фламмарион сделал вывод, что на этом расстоянии в Солнечной системе должна существовать неизвестная большая планета. Он даже довольно удачно (хотя, видимо, случайно) угадал характеристики ее орбиты. По его расчетам она должна была находиться на расстоянии 48 а.е., или 6,7 млрд. км от Солнца и обращаться вокруг него с периодом примерно в 330 лет (действительные элементы орбиты Плутона, открытого через 5 лет после кончины Фламмариона, - соответственно, 40 а.е. и 250 лет).

10.2. Проблемы физики Солнца и солнечно-земных связей

Вспомним, что "карьера" наблюдателя неба началась для Фламмариона в 5 лет, когда он впервые увидел кольцеобразное затмение Солнца. В 1858 г. в Париже он вновь стал свидетелем такого затмения (на этот раз почти полного: лунный диск закрыл 0,9 солнечного). В дальнейшем он наблюдал все видимые здесь солнечные и лунные затмения. (К сожалению, на период его сознательной жизни не пришлось ни одного полного солнечного затмения в Париже: последнее видимое во Франции произошло в июне 1842 г., когда будущему астроному было всего 4 месяца.) В "Популярной астрономии" Фламмарион немало внимания уделил затмениям, опубликовал обширные таблицы затмений в XIX в. В 1899 г. он опубликовал также список всех солнечных затмений, видимых в Париже в течение XX в.

Фламмариона прежде всего привлекали физические процессы на Солнце и их влияние на Землю. Он делает бесчисленные зарисовки солнечных пятен, следит за их изменениями, подмечая весьма тонкие эффекты. С 1868 г. он занялся изучением периодической активности Солнца, накапливал свидетельства, по которым можно было бы определить ее максимумы и минимумы, изучал ее влияние на различные явления на Земле, прежде всего на проявление земного магнетизма. В результате, им был собран огромный документальный материал о наблюдениях в Париже аномальных магнитных явлений, начиная с 1541 г. Работы Фламмариона в этой области стимулировали исследования Т. Морё.

Фламмарион проводил статистические исследования других явлений на Земле: дождливости в Париже (найдя ее увеличение в эпоху Людовика XIV); провел статистику молний в XIX в.; собрал большой документальный метеорологический материал в виде фотографий облаков, радуг, гало и т.п. (свыше 1500 клише за период 1892-1925 гг.).

Работы Фламмариона в планетной астрономии, в области изучения солнечно-земных связей, как и в метеорологии, ценны в настоящее время главным образом как собрания большого фактического материала, а также и тем, что в свое время они стимулировали новые исследования. В астрономии это были главным образом проблемы обитаемости Марса и проявления динамизма на планетах и спутниках. Но средства были еще далеко не достаточны. Это приводило Фламмариона порой к необоснованным аналогиям (например, между Венерой и Марсом), к иллюзорным интерпретациям своих наблюдательных открытий. Так, изменения темных областей на Марсе он принимал за свидетельства сезонной смены растительного покрова. Но так думали многие еще и в первой половине XX в. Все исследования великой проблемы обитаемости Марса, стоившие стольких усилий, самоотверженного труда, восторженных взлетов мысли, духа, фантазии, - в надежде вскоре встретить "братьев по разуму", - как самому Фламмариону, так и его единомышленникам и последователям - Скиапарелли, Антониади, Ловеллу, Тихову и др., оказались по своим конечным результатам несостоятельными.

Фламмарион остался верен до конца этой высокой идее, но понимал ее гораздо шире, не сосредотачиваясь на обитаемости одной конкретной планеты. В 1912 г. на своем 70-летнем юбилее, отвечая на поздравления коллег, он сказал: "Как я понимаю астрономию сегодня? - Я рассматриваю и почитаю ее как науку о живой Вселенной. Вселенная - это не инертные планетные глыбы, бесполезно катящиеся в пространстве, это не сверкающие точки звезд, всю ценность которых составляли бы их геометрические координаты; это миры, средоточия жизни - настоящей, прошедшей или будущей (ведь время не имеет смысла для вечности); это очаги энергии, света, чудесных животворных излучений. Зeмли небес и солнца Бесконечности, это гимн всемирной жизни, исполненный всей Природой в целом, причем именно Жизнь высшего порядка - закон и цель творения, которым подчиняются даже атомы, ибо их инертность - это лишь одно из заблуждений нашего скудного интеллекта. Нет, Астрономия не должна останавливаться на измерениях положений звезд: она должна возвыситься до познания их природы" (Repons, 1912, p. 143).

Это было как бы прощальным словом со старой, классической астрономией, закончившейся в XIX в. В новом, XX, на сцену Космического Театра стремительно ворвалась и заполнила ее новыми идеями, проблемами, действующими лицами Астрофизика. Представители ее порой даже начинают претендовать на свое "первородство", объявляя одного из своих родителей - Астрономию лишь частью Физики и забывая, что сама физика сформировалась в Космической колыбели - как "Космофизика" древних натурфилософов. Идея "живой Вселенной" получила новый, более глубокий и широкий смысл: и как уверенность в существовании других обитаемых планет (хотя, увы, не в нашей Солнечной системе и не столь часто встречаемых, как думалось прежде), и как утверждение возникшей еще в древности идеи неразрывной связи живой и неживой материи. В новое время эта идея возродилась в виде фундаментального космологического "антропного" принципа. Но вернемся к её первому, более ограниченному смыслу - к идее жизни на других планетах. В наши дни, когда началось непосредственное изучение с помощью межпланетных лабораторий поверхностей других планет и их спутников и на них обнаружились не только вездесущие кратеры, но и геологические сбросы, сдвиги пластов пород, странные ребристые поля, наконец, извилистые русла исчезнувших потоков (воды? лавы?), - не убеждаемся ли мы в правоте мечтателя Фламмариона с его идеей, что Вселенная - это не собрание мертвых инертных глыб материи, подчиняющихся лишь закону тяготения. В наши дни эти пророческие слова Фламмариона находят подкрепления в открытиях планетных систем вокруг других звезд (уже около полутора сотен!), в обнаружении следов гигантских водоемов в прошлые эпохи на Марсе.

10.3. Фламмарион и мир звезд

Если в мире планет Фламмариона вела мечта, порой вознося его над фактами и увлекая в область фантазии, то в мире звезд он выступает как строгий исследователь - наблюдатель и зоркий интерпретатор. Собственный вклад его в астрономию здесь оказался весьма существенным. Внимание Фламмариона привлекали объекты, которые подавали надежду обнаружить признаки развития и таким образом открывали перспективу понимания более общих законов состава и строения нашей звездной Вселенной. Такие возможности он прозорливо угадал у двойных звезд. Хотя они были открыты Вильямом Гершелем еще в самом начале XIX в. и ими занимались в дальнейшем такие крупные астрономы, как Джон Гершель и Вильгельм (в России Василий Яковлевич) Струве, но ко времени Фламмариона все еще не было ни одной обобщающей работы о двойных звездах.

Фламмарион поставил перед собой широкий круг вопросов. Какова доля двойных по отношению к одиночным звездам (т.е. случайны или типичны они для Галактики)? Во всех ли таких системах проявляется эффект гравитации? Есть ли системы с иным, неорбитальным характером движения компонентов? Есть ли закон распределения таких систем по относительной яркости компонентов, как связаны блеск и цвет компонентов? Наконец, каково происхождение двойных систем?

С загадочной физикой звездного мира Фламмарион впервые столкнулся, наблюдая вспышку Новой Северной Короны в 1866 г. (позднее он наблюдал и Новую в Персее 1901 года). В 1867-1870 гг. он занялся проблемой двойных звезд с изучения их цвета. В 1873-1879 гг. в "Докладах" Академии наук регулярно появлялись его сообщения о новых результатах. В ходе этих работ Фламмарион проявил себя не только талантливым наблюдателем и интерпретатором явлений, но и деловым человеком. И вот как это было. В 1873 г. в двойной системе $\zeta$ Рака с периодом обращения компонентов в 58 лет он первым отметил необычность видимых перемещений относительно этой пары соседней с ней звездочки - как бы третьего, но чисто оптического компонента. В его перемещениях относительно пары он подметил явления типа "стояний" и "попятных движений" (как у видимых движений планет!). После неоднократных повторных наблюдений Фламмарион заключил, что здесь не видимая, оптическая, а истинная тройная звезда и что орбита далекого компаньона в ней представляет собою эпициклоиду (петлистую кривую). Оповестив об этом в марте 1874 г. своих друзей - братьев Поля и Проспера Анри, сотрудников Парижской обсерватории, а также других французских астрономов, в том числе Э. Фая, Фламмарион, прежде чем огласить результаты в Парижской Академии наук, написал о них тогдашнему директору Пулковской обсерватории Отто Струве и просил его для окончательной проверки сообщить о последних измерениях в этой замечательной системе. К сожалению, ответа он не получил. Но спустя несколько месяцев сам О. Струве прислал в Парижскую Академию свои измерения и заявку на то же открытие. Однако приоритет и независимость результатов Фламмариона уже были защищены: заблаговременно он отправил в Академию запечатанный конверт со своим сообщением. Система действительно оказалась тройной с периодом обращения внешнего компаньона в 600 лет. Об этом любопытном инциденте (рассказанном ему Антониади) напомнил Э. Туше в 1925 г. на панихиде Камилла Фламмариона (Touchet, 1925, p. 356).

Фламмарион уточнил параметры ряда двойных систем (периоды обращения для $\xi$ Б. Медведицы, $\zeta$ Геркулеса, $\eta$ Сев. Короны и $\gamma$ Девы). Для двойной звездной системы 70 Змееносца, для которой был известен параллакс, он определил абсолютные размеры, орбиту, период и суммарную массу компонентов. В январе следующего 1875 года вышла его статья о двойной звездной системе 61 Лебедя, в которой он усмотрел систему нового типа, где компоненты совершали не орбитальное движение под действием взаимного тяготения, а прямолинейное, "под влиянием, - как полагал Фламмарион, - неизвестных звездных притяжений". (Такие группы звезд, впервые отмеченные В. Бесселем и Ж. Деламбром и получившие название "групп прямолинейного движения" - "rectilinear motion", в действительности либо оказываются обычными двойными с очень большими орбитами и периодами, либо оптическими, т.е. лишь с видимой близостью друг к другу. 61 Лебедя оказалась обычной двойной, у которой во времена Фламмариона, возможно, еще не выявилось четко орбитальное движение.) Особой заслугой Фламмариона было открытие в 1877 г. физических звездных систем, компоненты которых очень далеки друг от друга, как на небесной сфере, так и в пространстве. Это так называемые широкие пары, выявляемые по общему собственному движению звезд. Такими оказались, например, две околополярные звезды 7510 В.А.С. и 2801 $\Sigma$ . Эта система отличается еще и очень большим собственным движением. Аналогичные пары, как показал Фламмарион, составляют звезды $\chi$ Лебедя и 2576 $\Sigma$ (также обладающие общим собственным движением, более быстрым, чем среднее для звезд), звезды 36 Змееносца и 40 Эридана; Регул ( $\alpha$ Льва) и звезда 19769 Лаланда. Сообщения об этих открытиях Фламмариона появились в августе-ноябре 1877 г. Среди них было и его сообщение о существовании звездных систем в виде целых "потоков" (как бы предварявшее сделанное более чем через четверть века знаменитое открытие Я. Каптейна). Им была опубликована также общая карта собственных движений кратных систем.

Еще в начале изучения двойных звезд Фламмарион со всей решимостью молодости взялся за весьма смелое предприятие - пересмотр и обработку свыше 200 тыс. имевшихся наблюдений 10 тысяч двойных и кратных систем звезд. Предполагалось детально исследовать их, классифицировать и обобщить полученные данные. Осознав вскоре чудовищный объем работы и ограниченный в своих наблюдательных средствах (хотя его друзья братья Анри сконструировали для него в эти годы 200-мм телескоп, он почему-то почти не использовал его), Фламмарион и здесь нашел выход, благодаря своей коммуникабельности. Он обратился с призывом о помощи ко всем наблюдателям мира, и к нему пошел поток результатов новых наблюдений двойных звезд.

Именно это обстоятельство побудило Леверье совершить благородный поступок в отношении Фламмариона - пригласить его в 1876 г. вновь на Парижскую обсерваторию, где он мог бы продолжить свою работу с более мощным экваториалом. (В установке этого рефрактора в Восточной башне обсерватории Фламмарион принял непосредственное участие.) Здесь работа пошла намного эффективнее и через три года была завершена. Опираясь на огромный сконцентрировавшийся у него наблюдательный материал и на собственные наблюдения (микрометрические измерения для 133 наиболее сомнительных систем), Фламмарион провел классификацию двойных и кратных звезд, выделил физические системы различных типов, отделив от них ложные - оптические. Свои результаты он опубликовал в ряде статей в 1878 г. Одна из них была посвящена двойным туманностям, которые Фламмарион в духе господствовавших тогда поздних идей В. Гершеля рассматривал как предшествующий этап в формировании двойных звезд.

Но главным результатом всей этой колоссальной работы стало опубликование в том же 1878 г. большого труда Фламмариона "Двойные звезды (каталог кратных звезд с орбитальным движением)". Он был напечатан в типографии Парижской обсерватории у Готье-Виллара (впоследствии, с 1897 г. также члена Французского астрономического общества), сменившего прежнего издателя Малле-Башелье (который некогда открыл дорогу в жизнь первой книге Фламмариона). Каталог включал 819 двойных и кратных систем с несомненным орбитальным движением компонентов, установленным на основании 28 тыс. измерений, и содержал историю каждой звезды. Разошелся он почти мгновенно: столь необходим он был наблюдателям. Кроме того, Фламмарион выделил 558 систем с вероятным орбитальным движением компонентов, 17 - с прямолинейным их движением, 23 тройных системы, 32 - физических двойных с третьим оптическим компонентом и 317 чисто оптических групп. Прошло более четверти века, прежде чем появился новый и намного более обширный каталог всех известных к тому времени (1906 г.) двойных звезд (13655) американского астронома Ш.У. Бёрнхема (кстати, начинал он также любителем в 1870-е гг. и был одним из корреспондентов Фламмариона, присылавшим ему свои данные о таких системах).

Фламмарион покинул Парижскую обсерваторию в 1882 г., занявшись строительством своей собственной - в Жювизи. Но след его деятельности здесь остался, и в 1925 г. свою прощальную речь на похоронах ученого новый директор обсерватории Б. Байо закончил словами: "Мой дорогой Фламмарион, Парижская обсерватория гордится тем, что может назвать Вас среди своих сотрудников".

11. Фламмарион как историк науки

Для Фламмариона-исследователя были характерны те же черты, что и для Фламмариона-популяризатора: документированность и стремление к широкому обобщению результатов, вплоть до их философского осмысления. Поэтому представляется вполне естественной его склонность к историческому рассмотрению проблем астрономии и к специальным историко-научным исследованиям. С молодых лет Фламмарион отличался начитанностью, знанием сочинений древних и средневековых авторов. Его эрудиция в области истории науки росла с годами вместе с обогащением его уникальной библиотеки.

В наши дни и его специальные научные монографии прежде всего ценны именно обширными историческими сведениями - о Марсе, о Венере, о кольцах Сатурна, равно как и о магнитных аномалиях в Париже. Тем же главным образом ценны его монографии на более общие темы: "Миры воображаемые и миры действительные" (1865), "История неба" (1867). В этой последней на большом фактическом материале, излагая его, как уже говорилось, в форме бесед нескольких друзей - ученых и просто любителей науки - Фламмарион развертывает перед читателем захватывающую картину общения человека с Космосом на протяжении тысячелетий. Он прослеживает восхождение человеческого разума от суеверного поклонения светилам, от примитивной астрологии к познанию естественных законов природы, подлинных связей между космическими процессами и явлениями на Земле. Отдельные работы Фламмариона по истории астрономии посвящены важным ее этапам - "Коперник и система мира" (1872), "Путь к изобретению телескопа и Галилей", вечной проблеме совершенствования календаря и др.

12. Личная судьба и последние годы жизни К. Фламмариона

Сильвия

В 1874 г. произошло важное событие в личной жизни К.Фламмариона: он женился на Сильвии Петьё-Гюго, дальней родственнице знаменитого писателя и к тому времени вдове. В течение 45 лет она была ему не только женой, но и преданной сотрудницей-единомышленницей, такой же, как и он, убежденной пацифисткой. И когда в феврале 1919 г. тяжелый грипп-испанка унес ее в могилу, К. Фламмарион сказал на ее похоронах: "Это первый раз за все 45 лет, когда она доставила мне горе." (Цитир. по: Duplay, 1975, p. 418).

Габриэль (1877-1962)

Потеряв жену и верного друга, Камилл Фламмарион, не имевший детей, остался в 77 лет один. и был удручен мыслями о судьбе своей обсерватории и своей огромной библиотеки - этого единственного накопленного им за всю свою жизнь богатства. К счастью, рядом с ним оказался человек чрезвычайно близкий ему духовно и беззаветно преданный как ему лично, так и делу просвещения. Это была его многолетняя сотрудница по обсерватории, его секретарь Габриэль Ренодо (1877-1962). Она с детства страстно полюбила астрономию и преклонялась перед "мэтром". В конце 1919 г. Фламмарион назвал ее своей женой. Она была столь же преданной помощницей и единомышленницей Фламмариона. И это о ней было сказано на панихиде ученого в 1925 г.: "спутница на Земле и сотрудница на Небе".

Мы видели, в какой суровой жизненной борьбе, каким огромным трудом завоевал Фламмарион свой "отдых от забот" в "оазисе" Мере. Но отдых был чужд ему. Он продолжал неустанно работать - наблюдал и писал. Его лебединой песней и завещанием стали уникальные "Мемуары" - воспоминания-размышления, захватывающие читателя широтой и глубиной мысли этого чистого сердцем и незаурядного умом человека. Недаром выхода новых частей его "Мемуаров" ожидали с нетерпением. С неослабевающим и, быть может, даже с еще большим интересом читаются они и в наши дни, поскольку затрагивают вечные общечеловеческие проблемы и содержат, как мы видели в первой части этой статьи, многие пророческие высказывания.

Что касается сложного мировоззрения Фламмариона, заложенной в нем с детства религиозности и даже склонности его к фантазиям о загробной жизни, вернее - о "неисчезновении", вечности хотя бы некоего элемента живого во Вселенной (вспомним его детский протест: "Смерти не должно быть!"), то лучшим показателем исторической роли этой стороны его творчества и его духовного воздействия на читателей может служить уже то, что эти его увлечения не мешали астрономическому образованию и воспитанию его читателей. Книги Фламмариона, увлекая и этими фантазиями, порой действительно весьма далекими от научных представлений, но яркими поэтическими мечтами, - все же приводили его почитателей именно в астрономию (а не в монастыри или на церковную службу). Напротив, некоторые сочинения Фламмариона даже запрещались цензурой, особенно в России, - как раз за неуважение к религиозным догмам. Не допускались они в России и в общественные библиотеки (например, "Множественность обитаемых миров") - за "материалистические и социальные тенденции" в его высказываниях о Боге, церкви, о войнах и политике.

С горечью Фламмарион отмечал в 1924 г. (в предисловии к очередному выпуску "L'Astronomie") разраставшийся в мире меркантилизм - торгашеское отношение ко всему в жизни и противодействие этому видел в расширении астрономического образования. Он утверждал, что и сама мировая катастрофа - мировая бойня 1914-1918 гг. с ее бесчисленными затратами и жертвами, среди прочих причин имела и ту, что человечество в массе своей не осознает того, где оно обитает, какое место занимает во Вселенной, поскольку ни в одной школе, ни в одном лицее до этой катастрофы образование не включало преподавание астрономических знаний, воспитание космического миропонимания - понимания высокого назначения человека.

Пробиваясь сквозь все препятствия на своем жизненном пути в основном собственными силами, с 14 лет зарабатывая на хлеб и себе, и помогая своим родителям, младшим брату и сестрам, Фламмарион проявлял порой жесткость в этой борьбе (вспомним о его "Досье Леверье"). Но теперь, в Жювизи все отмечали, напротив, необыкновенную мягкость, доброту этого человека. Известен курьезный случай, когда он длительное время писал в своем кабинете на единственном освещенном дневным светом уголке стола, но не позволял открыть прикрытый ставень окна, так как между рамами какая-то пичужка свила свое гнездо. Он ждал, когда птенцы подрастут и разлетятся.

Фламмарион работал до последнего дня своей жизни. Он умер внезапно от сердечного приступа, на руках у жены. Многие рукописи его остались незаконченными. И все же Камилла Фламмариона можно с полным основанием отнести к тем редким деятельным натурам, которым удается полностью осуществить намеченный жизненный план. Он достиг поставленной еще в юности главной своей цели - раскрыл по-новому связь человека и Космоса. Фламмарион положил начало новой эпохе во взаимоотношениях науки и общества: из кабинетов ученых, с олимпийских высот обсерваторий он вывел древнейшую из наук - астрономию, несколько засушенную к XIX в. астрометрическими и небесно-механическими проблемами, - к широким народным массам, - причем не только в роли источника знаний о Вселенной, но и проповедника, воспитателя высоких духовных устремлений, достойных человека. Подобно яркому факелу, книги Фламмариона указывали и освещали путь к высокой цели познания Вселенной и собственного места и роли в ней человечества. Недаром автор юбилейной оды, написанной к 70-летию ученого, Гастон Армелин нашел в его имени новый многозначительный смысл: "Flamme d'Orion" ("Пламя Ориона" - Armelin, 1912, p. 141).

Последний портрет

Высокую оценку всей творческой - просветительской и научной деятельности Фламмариона дал Парижский университет, знаменитая "Сорбонна", торжественно отметив в своих стенах 14 июня 1922 г. 80-летний юбилей ученого. В этот день была произведена аудиозапись выступления юбиляра, который закончил свою краткую речь словами: "Si l'Astronomie est la plus belle et la plus captivante des sciences, c'est parce que le ciel est la cadre de la Vie universelle et eternelle" [Если астрономия наиболее прекрасная и пленительная из наук, то это оттого, что небо - это вместилище Жизни, всеобщей, распространенной повсюду и вечной] (La voix de C. Flammarion, 1975, p. 404). Спустя полвека именно с прослушивания этой записи началась торжественная церемония в той же Сорбонне, посвященной 50-летию со дня кончины Фламмариона.

Завоевавший уже в ранние годы всемирную известность и славу, Камилл Фламмарион на родине за свою подвижническую деятельность был награжден орденом Почетного Легиона (1881 г.), а в конце жизни удостоен высшей государственной награды Франции - звания Командора Почетного Легиона. И если не душа, то имя Фламмариона (а не в нем ли, концентрирующем в себе память о делах и образе человека, и состоит понятие души!) достигло-таки иных миров (как он и описал это в своем романе "Люмен"): вполне заслуженно оно обрело бессмертие в наименованиях кратеров на Луне и на его любимом Марсе. В названии другого марсианского кратера увековечено также имя его "спутницы на Земле и сотрудницы на небе" - Габриэль Камилл-Фламмарион (Ренодо), продолжившей его дело в роли нового директора обсерватории в Жювизи и бессменного ученого секретаря основанного им Французского астрономического общества. Приехав в 1958 г. (в возрасте 81 года) в Москву как делегат Х-й генеральной ассамблеи Международного Астрономического Союза, она в интервью московскому корреспонденту открыла "секрет" своей (как и своего знаменитого мужа) неиссякаемой энергии. Он состоял в простой заповеди: "Travailler toute la vie" [Работать всю жизнь] (Mme Gabrielle Camille Flammarion, 1958).

Список основных трудов К. Фламмариона

I. Философские сочинения:
La Pluralite des mondes habites. Paris, 1862 (1875, 21 ed., 483 p.; 1864 г.- нем. пер.; с 1865 - несколько рус. пер.: Многочисленность обитаемых миров. СПб: Вольф, 1865. - XI, 359 с. То же: СПб; Колощнин, 1896. - VIII, 394 с. То же под загл. Множественность населенных миров. - СПб: Павленков, 1898. - VIII, 356 с.)
Les mondes imaginares et les mondes reels: Voyage pittoresque dans le ciel et. Rev.crit. des theories humaines sci. et romanesques, anciennes et mod.sur les habitants des astres. Ib.id., 1865, 600 p. (1892, 22 ed., VIII, 599 p.) (Миры воображаемые и миры реальные. СПб, 1875, 526 с.)
Recits de l'infini: Histoire d'une Comete. Ib.id., 1890, 40 ed. (Рассказы о бесконечности: История одной кометы. М., 1908, 248 с.)
Lumen. Ib.id., 1880. (Люмен: Разговоры о бессмертии души. СПб, 1897, 164 с.)
Dieu dans la nature, Ib.id., 6 ed., 577 p.
La Fin du monde. Ib.id., 1894, 2 ed., 386 p. (Конец мира: Астрономический роман. СПб, 1893. - 159 с.)
Des Derniers jours d'un philosophe, de Sir Humphry Davy. Ib. id.
Uranie, roman sideral. Ib.id., 1889.
Stella, roman sideral. Ib.id.
l'Inconnu et les Problemes psychiques. Ib.id.
Les forces naturelles inconnues. Ib.id., 1865, 152 p. (1906, 600 p.)

II. Сочинения по практической астрономии:
La planete Mars et ses conditions d'habitabilite. Encyclopedia generale des observations martiennes. T. I (1636-1890). Ib.id., 1892, 608 p; T. II (1890-1900). Ib.id., 1909, 604 p.
La planete Venus. Ib.id.
Catalog des etoiles doubles et, ultiples etc. Ib.id., 1878, XX, 184 p.
Les unperfections du Calendrier. Ib.id., 1901.
Le Pendule du Pantheon, Ib.id., 1902.
L'ivention des lunettes d'approche et Galilee... Ib.id.
Grande Atlas celeste comprenant toutes les cartes de l'ancient atlas de Ch. Dien, rectifie , augmente et enrichi de cartes nouvelles de principaux objets d'etudes astronomiques etc. Ib.id., 1877, 20 p., 31 cartes.
Grande Carte celeste (включалa все звезды, видимые невооруженным глазом). Ib.id.
Planisphere mobile. Ib.id.
Cartes de la Lune et de la planete Mars.

III. Преподавание астрономии.
Qu'est-ce que le Ciel? Astronomie elementaire.
Initiation astronomique. 1908, 2 ed., VIII, 220 p.
Astronomie des Dames.
Astronomie populaire,exposition des grandes decouvertes de l'Astronomie. Paris, 1879, 700 p. (Живописная астрономия: Общее описание Вселенной. СПб: Павленков, 1897, IV, 696 с.; СПб: Павленков, 1900, 2-е изд., 700 с. Несколько раз издавалась под загл. "Популярная астрономия". Последние издания под ред. и с доп. Б. А. Воронцова-Вельяминова: М.-Л: Детгиз, 1939. 304 с.; М.-Л.: Госиздат, 1941, 288 с.)
Les etoiles et les curiositees du ciel. Description... etc. (Suppl. De l'Astron. popul.). Paris, 1882,VIII,792p. (Звездное небо и его чудеса: Подробное описание звезд, видимых простыми глазами, и всех небесных предметов, удобных для наблюдения. Дополн. к Живописной астрономии. СПб, 1899, XVI, 720 с.)
Les Merveilles Celestes. 1865, 5 ed., 884 p.
Histoire du Ciel.Paris, 1867 (История неба. 1875, СПб, VIII, 519 с.; то же, 1994, Москва, 449 с.)
Copernic et le Systeme du monde. Paris, 1872, 245 p.
Promenades dans les Etoiles.
Annuaires astronomiques.
Etudes et lectures sur l'astronomie. T. 1-9, 1867-1880 (каждый том более 200-300 стр.).
Les Terres du Ciel . Descript. ... d. planetes...etc. 1877, 600 p.

IV. Общие работы.
Le Monde avant l'apparition de l'Homme. Paris, 1885.
L'Atmosphere, Meteorologie populaire, 1871 (1872, 2 ed., 826 p.). (Атмосфера: Общепонятная метеорология. Полное описание воздушных явлений на земном шаре. СПб, 1900, VI, 626 с.)
Mes Voyages aeriens. (после 1880 г.)
Contemplations scientifiques etc. Paris, 1870, 469 p.
Tremblements de terre et eruptions volcaniques.
Curiosites de la science : le temps et le calendriere.
L'Eruption du Kraktoa.
Les caprices de la foudre.
Les phenomenes de la foudre.

V. Разное.
Memoires biographiques et philosophiques d'un astronome. Paris: (1-е изд. после 1880 г.); 1911, 556 p.
Contes philosophiques.
Dans le Ciel et sur la Terre.
Reves etoiles
Clairs de Lune.
Excursions dans le Ciel. (1925. Excursions sur les autres mondes.)

Публичные выступления Фламмариона:
Reponse de M. Camille Flammarion.// Bull. de la Societe astronomique de France et Revue mensuelle d'Astronomie, de meteorologie et de physique du globe. 1912. T. 26, 143-148.
Conferences d'astronomie par telefonie sans fil.// Bull. Soc. Astr. de France, 1924. Т. 38, 518-519.
La voix de Camille Flammarion.// L'Astronomie, 1975. Т. 89, dec., p. 404.

Литература о К.Фламмарионе:
Duplay A. La vie de Camille Flammarion.// L'Astronomie, 1975. T. 89, 405-419.
E[m]T[ouchet]. Obseques de Camille Flammarion. // Bull. Soc. Astr. de France, 1925. T. 39, p. 309.
Jubile scientifique de Camille Flammarion.// Bull. Soc.Astr. de France, 1912. T. 26, 97-153.
L'Observatoire de Juvisy. //Bull. Soc.Astr. de France, 1907. T. 21, Aout 345-356; ib. id., September 389-400; Octobre, 427-441.
Novozhilov Yu. Un siecle de popularisation de la science// L'Astronomie, 1975. T. 89, 420-426.
Poggendorff J.C. Biogr.-liter. Handworterbuch zur Geschichte d. Exacten Wiss., Leipzig, 1898, Bd. III, S. 449-450; 1904, Bd. III; 1926, Bd.V, S.372 (в т.ч., библ. статьей Фламмариона в периодике).
Puiseux P. Flammarion a l'observatoire de Paris.// Bull. Soc. Astr. de France, 1912. T. 26, 104-108.
Touchet Em. "La vie et l'oeuvre de Camille Flammarion".// Bull. Soc. Astr. Fr., 1925. T. 39, 341-365.
Блюм А.В. Фламмарион и царская цензура.// Земля и Вселенная. 1978, N 6, 70-73.
Виноградов А.В. Творчество Фламмариона с точки зрения советского читателя.//Мироведение. 1935, т. 24, N 4, 261-267.
Зигель Ф.Ю. Камилл Фламмарион.// Земля и Вселенная. 1967, N 2, 74-78.
Перель Ю.Г. К вопросу о мировоззрении К. Фламмариона и его роли в развитии и распространении астрономических знаний.// ИАИ, 1962, вып. 8, 285-296.
Селешников С.И. "Юбилеи отечественной и мировой астрономии в 1967г."// Астрон. Календарь на 1967 г. М. 1966, 269-271.
Стражева И.В. Удивительная жизнь Фламмариона. М.: Молодая гвардия, 1995, 447 с. (Библ.: с. 444-446).
Суслов А.К. К. Фламмарион - предшественник астробиологии. // Труды Сектора Астроботаники АН Казах. ССР, 1960, т. 8, 250-257.
Щербаков С.В. Камилл Фламмарион в оценке русских астрономов-любителей и ученых 90-х гг. XIX в. (доклад в 1926 г.).// Рус. Астрон. Календарь, 1933, 182-191.

См. также:
Mme Gabrielle Camille Flammarion est parmi nous. //Космос. (Газета Оргкомитета 10-го Съезда МАС), 18 авг., 1958, N 4, с. 4.
Древний океан на Марсе.// Земля и Вселенная, 2003, N 3, 31-32.
Родин А.В. Климатическая система Марса. Прошлое и настоящее. Сообщение на ХХХ-м семинаре Лаборатории физики планет ГЕОХИ им. В.И. Вернадского РАН (12.02.2003, МГУ.)