 |
Астронет: Библиотека ГАИШ/Astronet К 100-летию Митрофана Степановича Зверева http://variable-stars.ru/db/msg/1188892/sitnik.html |
Воспоминания Клавдии Степановны Ситник о
Митрофане Степановиче Звереве.
В 1940 году мне шел 17-й год. Я окончила 10 классов и поступила в институт. В сентябре у меня умерла мать, а двумя годами раньше в лагере для репрессированных умер отец. Мне пришлось поступить на работу.
Тетя моей подруги работала ученым секретарем у ректора МГУ А.С. Бутягина. Она меня и рекомендовала в ГАИШ. Николай Дмитриевич Моисеев сразу принял меня на работу и направил к М.С. Звереву. Митрофан Степанович тогда занимался каталогом слабых звезд. Ему нужен был вычислитель.
1 ноября 1940 года я пришла на работу в ГАИШ. Меня приняли на должность старшего препаратора с окладом 220 рублей в месяц. Мое рабочее место было в круглом зале первого этажа обсерватории на Красной Пресне. Там стояли 4 больших стола у каждого окна. Стол, за которым я работала, был покрыт зеленым сукном (это был рабочий стол Митрофана Степановича Зверева).
Столы в круглом зале, как мне помнится, были расположены следующим образом: направо от входной двери в круглый зал у окна стоял стол Николая Федоровича Флори. Другой стол у окна налево от входной двери занимала Татьяна Сергеевна Мешкова, налево от двери, ведущей из круглого зала в аудиторию, располагался стол Митрофана Степановича Зверева, направо от входа в аудиторию - стол Бориса Васильевича Кукаркина и Павла Петровича Паренаго (один на двоих). За тремя столами меньшего размера, стоявшими вокруг винтовой лестницы в центре круглого зала сидели еще трое сотрудников: Е.М. Зверева, В.В. Хмелев и Фадеева.
Митрофан Степанович в основном занимался работой дома, а иногда приходил в круглый зал. Тогда я освобождала ему часть стола, а сама с арифмометром сдвигалась в сторону. Я очень старалась выполнять порученную мне работу правильно, но однажды как-то не так поняла задание. Митрофан Степанович пришел, посмотрел и увидел, что я ошиблась. Я считала дня два это задание. М.С. Зверев не стал возмущаться, а просто сказал, что я ошиблась. "Ну что ж? - сказал он,- "Отдохните и снова начинайте".
Во время войны я в Свердловск приехала позже, чем весь ГАИШ. И работала вначале в вычислительном бюро у Сергея Николаевича Блажко. Вычислительное бюро ГАИШ было организовано в Свердловске для вычисления таблиц восхода и захода Солнца и Луны приблизительно для 45 пунктов СССР (для летчиков и моряков СССР). Таблицы были изданы в Нижнем Тагиле. Возглавляла работу Наталия Федоровна Рейн, она умерла от туберкулеза весной 1942 года. После ее кончины эту работу возглавил Сергей Николаевич Блажко. У него работали: я (Клавдия Степановна Бычкова, в замужестве Ситник), Зинаида Сергеевна Блажко (приемная дочь С.Н. Блажко), Марита Александровна Томсон, Павел Месис (его потом призвали в армию, и он погиб).
Когда основная часть сотрудников вернулась в Москву, я перешла работать в Службу времени ГАИШ, еще находясь в Свердловске. М.С. Зверев перевел меня на должность старшего лаборанта, у меня была карточка ИТР.
В Свердловске в маленьком коллективе (в отделе) особенно заметно было благородство Митрофана Степановича. Когда он летом 1943 года возвращался из московской командировки, он привез для меня из Казани (где был проездом) связку лука и сороковку меда (сороковка - это бутылка емкостью в 400 грамм; мед был прозрачный и текучий, его можно было залить в бутылку). Я очень не хотела брать, говоря, что у Вас, Митрофан Степанович, - семья, а я - одна. Он настаивал и, в конце концов, сказал: "Ну, если хотите, то это стоит 180 рублей." По ценам военного времени это было очень дешево.
Периодически нам (сотрудникам) выдавали спирт, который выписывали для промывания часов. Этот спирт мы разводили в 2-3 раза слабее и продавали на рынке. Все это было большой материальной поддержкой для нашего питания. М.С. Зверев таким образом материально поддерживал сотрудников в голодное военное время.
Там на Урале в годы войны работала гравитационная экспедиция Земскова. Земсков из МИИГАиК руководил гравиметрической экспедицией на Урале в 1943 году. Я работала на обработке экспедиционных материалов (обработка полевых измерений). Сравнивала хронометры для Челябинского часового завода (это был заказ от Челябинского завода, такая работа дополнительно оплачивалась).
Сотрудникам ГАИШ в эвакуации дали земельный участок под картошку недалеко от Свердловска (около 6-ти км). Митрофан Степанович подробно объяснил мне, как добраться до участка, на котором я должна была вскопать свою часть. Митрофан Степанович даже начертил мне план, а когда я пришла на участок, оказалось, что вся земля вскопана. Я - в недоумении, вдруг из-за бугра поднимается Митрофан Степанович и кричит: "Клава, Клава, я тут!" Оказалось, что М.С. Зверев взял с собой спирт, нанял пахаря, который рядом обрабатывал землю, попросил его помочь. Тот вспахал, заборонил. В общем, пахарь с помощью своей лошади обработал весь участок (приблизительно десять соток). Если Митрофан Степанович что-то делал, то делал для всех - в этом был его характер, в этом было его воспитание. Я приехала копать, а Митрофан Степанович уже организовал всю обработку земли.
Когда М.С. Зверев оставался на наблюдения, то его жена, Елизавета Михайловна, приготавливала ему бутерброды, а он пытался угощать ими ночных дежурных в Службе времени и дежурных на огороде, если это было летом.
Во время войны в Москве около домов во дворах жители устраивали огороды. Так было и на Красной Пресне. Митрофан Степанович тоже дежурил на огороде около дома, себя он не выделял, дежурил, как все, кто жил тогда на Пресне.
Когда давали ордера на промтовары (так было во время войны и некоторое время после войны), то себе М.С. Зверев брал после всех. Например, меня он однажды спросил, что я хочу: платье или жакет. Когда я сказала, что жакет, он говорит: "Вот и хорошо, а Елизавета Михайловна хочет платье". Решил он благородно, узнав сначала мои желания.
Когда я поступила в Свердловский университет на дневное отделение, я жила уже в доме при ГАИШ. Раньше я жила в общежитии Горного ин-тута. М.С. Зверев специально для меня сделал расписание дежурств в Службе времени так, чтобы мне было удобно совмещать его с учебным расписанием в университете.
Сотрудники ГАИШ вернулись в Москву из эвакуации в августе 1944 года. После отъезда в Москву летом 1943 года основного состава сотрудников ГАИШ, все оставшиеся сотрудники переехали жить в здание, в котором был ГАИШ (ГАИШ располагался в Свердловске по ул. Розы Люксембург, д. 56). Это было трехэтажное из красного кирпича здание с башенками наверху. Часть сотрудников ГАИШ жила в этом здании. Вот, кто там жил: Леонид Васильевич Сорокин (профессор); Георгий Николаевич Дубошин (профессор), его брат Сергей Николаевич Дубошин; Сергей Николаевич Блажко (профессор); Митрофан Степанович Зверев (академик); Николай Дмитриевич Моисеев (профессор), Андрей Борисович Северный (академик) со своими семьями. Кроме того, там жили: Павел Иванович Бакулин (в последствии заведующий Службой времини ГАИШ); Елена Андреевна Ястребова (начальник отдела кадров ГАИШ); Сергей Владимирович Орлов (профессор, впоследствии директор ГАИШ), с двумя дочерьми (Натальей и Надеждой) и двумя внучками; механик Михаил Михайлович Козлов с женой Екатериной Федоровной и дочерью; Зоя Степановна Свигузова (гл. бухгалтер ГАИШ тогда); Сергей Константинович Всехсвятский с женой и двумя детьми (профессор); Дмитрий Владимирович Пясковский (был профессором в Одессе, а в ГАИШ до войны работал в Кучинской обсерватории, после войны уехал в Киев).
М.С. Зверев проводил практику со студентами-астрономами Свердловского университета в 1943 году. Это были следующие студенты: Зина Шукстова, Саша Осипов, Женя Зиманек, Аня Сергеева, Валя Коноплева, Лона Старикова, Вика Куклина. Все остальные студенты, кроме Шукстовой, были распределены (были приглашены Сергеем Константиновичем Всехсвятским) в Киев (Киевскую университетскую обсерваторию). Шукстова была принята в аспирантуру Свердловского университета.