|
Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес
оригинального документа
: http://www.prof.msu.ru/publ/conf/conf39.htm
Дата изменения: Fri Jul 9 11:05:24 2004 Дата индексирования: Mon Oct 1 22:42:03 2012 Кодировка: koi8-r |
О. Побережная
Томск
Чтобы начать свое
выступление, я должна прежде всего отказаться от
определения каких-либо критериев свободы
граждан в обществе. Дело в том, что тот, кто
определит такие критерии, поставит себя над
свободой. Он охватит свободу целиком и таким
образом сможет ее контролировать (ограничивать).
В какой-то момент он сможет объявить, что все
критерии свободы уже присутствуют в обществе и
поэтому больше к свободе стремиться не надо. Но
общество - это непрекращающийся динамический
процесс построения этого же самого общества.
Понимание свободы может меняться в зависимости
от времени и особенностей общества. Если в США 60-х
годов свободой считалась возможность для белых и
афро-американцев пить из одного фонтанчика, то в
СССР в это время свобода - возможность слушать The
Beatles. Я осмелюсь утверждать, что свобода в
современном обществе - это возможность для
гражданина самому определить критерии свободы
для себя изнутри своей самости, которую он должен
построить. И здесь я не ухожу далеко от
гегелевской диалектики свободы и
долженствования. Залог свободы сейчас -
построение человеком себя самого, потому что
никто и ничто другое построить его не может.
Понимание и понятие свободы - это
конструкт, уникальный в каждом обществе на
определенном историческом этапе. В Древней
Греции свободный человек был тождествен
истинному человеку, потому что рабы и варвары
людьми не считались. "Свобода, равенство и
братство" - знамя Французской революции,
которая разрушила Бастилию и лишила как свободы,
так и жизни аристократов. Свобода была
противоположностью состоянию рабства, как,
например, для афро-американцев в США. Я уверена,
что сейчас в России многие назовут признаком
свободы возможность пользоваться Интернетом.
Таким образом, свобода может рассматриваться в
контексте философии, политики, идеологии и
пропаганды, культуры. Попробуем посмотреть на
свободу в контексте практического действия.
В современном мире стало понятно, что
американский путь демократии не эталон для
развития стран с другим историческим опытом. Это
скорее счастливое исключение из правил. Хорошая
конституция - еще не залог свободы.
Отцы-основатели - не создатели американской
свободы, она была записана в умах, а главное, в
практике жизни колонистов задолго до того, как
они решили запечатлеть эту свободу на полотне
реальности в виде Бостонского чаепития. Скажем,
знаменитая сталинская Конституция, которая была
самой демократичной в мире на тот момент, не
гарантировала свободы, потому что сама практика
жизни советских граждан противоречила нормам
Конституции. Вера в то, что жизнь можно
спроектировать на бумаге, исходит из оптимизма
проекта Просвещения. Модерн основан на вере в
направленное поступательное движение к
прогрессу. Таким образом, свободные в
соответствии с каждодневными коммуникативными
практиками американцы могли верить в то, что они
свободны, потому что так решили. Практика жизни
складывается, исходя из разных точек зрения на
этот предмет, в зависимости от действия
коллективного бессознательного, от игры
производительных сил, от воли Божьей, от
созидающего разума человека, от воплощения
Абсолютного Духа. Эпоха постмодерна внесла в
гуманитарные науки признание хаотичности,
непредсказуемости общественной жизни - то, что по
отношению к материальному миру уже давно открыла
квантовая физика. Итак, сейчас не существует
никакого высшего судии, который мог бы сказать,
что такое свобода, - ни Абсолютного Духа, ни
марксизма-ленинизма.
Со времени так называемого
"лингвистического поворота" в современной
философии любой объект анализа рассматривается
как знаковая система (Суровцев В. А., Сыров В. Н.
Языковая игра и роль метафоры в научном познании.
http://www.philosophy.nsc.ru/life/journals/PHILSCIENCE/5_99/02_SUROV).
"Согласно Рорти, человек реализует
себя в языке, конструируя свой опыт - ментальную,
жизнетворческую практику, как своего рода
текст" (Джохадзе И. Философия как метафора
(предисловие к статье Р. Рорти "Философия
Хайдеггера и прагматизм". http://www.rema.ru:8101/komment/komm/13/jokh.htm).
То есть общество предстает как постоянно
(вос)производимый гражданами текст, и свобода
соответственно - текст внутри этого гипертекста.
Общество воспроизводится с помощью так
называемых дискурсивных практик. Таким образом,
единственный способ узнать/показать, что такое
свобода, - это жить свободно. Но современное
общество, особенно такое развитое, как
американское, не дает много возможностей жить
свободно. Американское общество строго
регламентировано - от ритуалов Рождества и дней
рождений, через ритуал Выпускного и на всю жизнь.
За исполнением ритуалов строго следят СМИ. И чем
выше уровень развития, чем больше приходится на
человека свободного времени, которое можно
занять телевизором и Интернетом, тем больше
человек попадает под действие обезличивающей
системы, поддерживающей "метанарратив"
общества (т. е. комплекс общепринятых верований,
которые определяют каждое действие и каждое
слово любого участника общественных отношений,
включая так называемых "облеченных
властью") - основание власти государства.
Итак, в постмодерне любое сказанное
слово, т. е. речевая практика, т. е. акт
(вос)произведения текста-общества становится
вопросом политическим, как считают
постструктуралисты. Политика в современном мире
рассеивается, и нет ничего, что было бы полностью
вне политики. Политика рассеивается с высот
общественной пирамиды и приходит в
микрополитику - из Парламента в больницу, из
Белого дома в клуб по интересам (Kellner D.
Intellectuals, the New Public Spheres and Techno-Politics. http://www.dseis.uela.edu/courses/ed253a/newDK/intell.html).
В итоге общество постмодерна
отличается двумя особенностями: во-первых, нет
высшего авторитета, который мог бы диктовать, что
такое свобода; во-вторых, свобода теперь
находится совсем близко - не только на уровне
Конституции и Высшего Суда, но и в каждодневных
взаимоотношениях граждан в семье, в транспорте, в
вузах. Ускользание от определения - вот
сегодняшняя свобода. Нельзя позволить
господствующему метанарративу определить твое
место в одной из ячеек существующих отношений,
потому что соты этих ячеек сложены не тобой и
даже не теми, кто находится на самом верху
общественной иерархии. Метанарратив
определяется прежде всего самим языком. Таким
образом, полная свобода невозможна. И
отказавшись от языка, мы отказываемся от
возможности хотя бы написать такой доклад и
выступить на конференции и замалчиваем свободу -
свободу как комплекс идей, представленных в
языке, с которыми можно играть, подставляя их под
разными углами под лучи света. Таким образом мы
не выясним сути понятия свободы, не подарим
свободы тем, у кого ее нет, но так можно не дать
нам выдать за свободу то, что ею не является.
Возможный выход видится в так
называемой хронополитике "третьего
времени", которая сейчас изучается на Западе.
Эта концепция противостоит дихотомии "труд -
досуг", определяющей жизнь гражданина в
развитом обществе. "Несостоятельность
общества, жестко членившего жизнь на рабочее
время и досуг, проявилась в его неспособности
адаптироваться к кризисам" (Панарин А. С.
Философия политики. М., 1996. С. 102). "Решение
проблем цивилизации: в направлении того, что
можно назвать моделью подлинного
существования" (Там же. С. 103). "Третье
время" - это "самодеятельное время",
которое "носит самоценный и качественный
характер, ему противопоказано все то, что выходит
за рамки личного смысла и лично осознаваемого
интереса" (Там же.). Это время, когда человек
выходит из ячейки под названием "служащий
страховой компании", а также из ячейки
"посетитель Диснейленда" и занимается тем,
чем он действительно хочет заниматься, -
например, создает образовательную страницу в
Интернете. Там он выражает свои лучшие
побуждения и воплощает свои лучшие умения,
развивая себя и давая развиваться другим. Именно
такая коммуникативная практика может называться
свободной. Противостояние "самодеятельного
времени" и времени, навязываемого
метанарративом современного общества модерна,
можно сопоставить с противостоянием двух
моделей жизни по Э. Фромму "иметь" или
"быть".
Карл Поппер говорил следующее о
переходе от "закрытого" общества к
"открытому": "Такой переход имеет место
тогда, когда социальные институты впервые
сознательно признаются продуктами
человеческого творчества и когда их
сознательное изменение обсуждается в терминах
их пригодности для достижения человеческих
целей и намерений" (Бляхер Л. Е. Виртуальные
состояния социума, или Шансы и риски открытого
общества в России. М., 1997. С. 12). Не будет большой
натяжкой сказать, что те же условия необходимы
для существования свободы. Постмодерн поставил в
центр политики человека. Было бы радостно, если
бы человек воспользовался этим шансом и выяснил,
каковы же его цели и намерения, не оставляя это на
откуп MTV.
ї Побережная О., 2000