|
Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес
оригинального документа
: http://www.prof.msu.ru/publ/book6/c62_04.htm
Дата изменения: Mon Nov 1 13:28:38 2004 Дата индексирования: Mon Oct 1 23:25:00 2012 Кодировка: koi8-r |
Людмила Цирлина
Много лет прошло с тех пор,
как были созданы первые люди. И их научили языку
Yowlumni. И многое изменилось с тех пор. Другие люди
пришли. И был язык их странным. И обычаи их были
странными. Эти люди не понимали и не принимали
наших обычаев. Много наших людей было убито. И
наши поклонения духам ушли с ними.
А ещё нам запрещали говорить на языке
наших предков. И мы забыли свои традиции. И было
много горя и смятения среди нашего народа. И
многие другие племена, как и мы, не знали,
говорить ли на языке пришельцев или сохранить
свой язык и свою культуру. И это смятение вызвало
великое неравновесие. И разрушило наш народ и всё
мироздание.
Эта легенда североамериканских
индейцев племени Yowlumni щемяще-наивно и ужасающе
правдиво повествует о том, что может быть с нами и
с мирозданием, если:
Языки исчезают в два раза быстрее, чем
мамонты и в четыре раза быстрее, чем птицы. Что их
убивает? Английский? Безразличие со стороны
старшего поколения к тому, будут ли говорить на
родном языке их потомки? Желание наконец-то стать
единой человеческой расой? Или нравственный
упадок? А может это естественный положительный
процесс? Озабоченные этой проблемой лингвисты
ратуют за почти невозможное - не только
сохранение разнообразия "голосов", но и
удержание их на высоком уровне.
Много столетий прошло по преданию с
тех пор, как, нарушив запрет Всевышнего, люди
решили уравнять себя с ним. Что из этого
получилось, все прекрасно знают. Но почему
наказание за этот опрометчивый поступок было
выбрано именно таким? И как долго нам ещё
говорить на разных языках в прямом и переносном
смысле? Может, пришло время вернуться к единому
языку? И означает ли это, что мы начнем понимать
друг друга? Эти вопросы мучили просвещённую
часть человечества с вавилонского
столпотворения и много раз предпринимались
попытки ликвидировать его злополучные
последствия. Люди надеялись, что, создав общий
для всех язык, пусть даже искусственный, они
избавят человечество от страшных войн и
конфликтов, вызываемых в большинстве случаев
непониманием и неприятием людьми себе подобных,
говорящих на другом языке. Значит, единый язык
есть спасение, панацея от бед или хотя бы
сдерживающий фактор для негативных процессов.
Люди пытались создать этот общий язык то из
кусочков уже существующих, волюнтаристски
комбинируя наиболее сильные, по их мнению,
стороны каждого из них, то придумывали
совершенно новый, "высокоорганизованный",
по-новому звучащий язык. Но всякий раз их ожидало
разочарование. Кроме кучки энтузиастов
(например, приверженцев эсперанто) никто не горел
желанием его освоить. Почему? Ведущие лингвисты
считают, что искусственный язык бесперспективен,
так как это не опирающаяся на конкретный
исторический опыт, и не несущая эмоциональной
нагрузки совокупность графических, фонетических
и семантических единиц.
Язык становится глобальным не
благодаря своим особым структурным свойствам,
или лексическому объёму, или великой литературе,
культуре, религии, созданной на нем в прошлом. Все
эти факторы могут лишь мотивировать кого-то
освоить данный язык, но ни в отдельности, ни в
совокупности они не в состоянии привести к
всеобщему распространению такого языка. Язык
становится международным по одной основной
причине: политическое влияние его носителей.
Уже в 17-18 веках Великобритания играла
ведущую роль и английский был языком
доминирующей колониальной державы; в 18-19 веках он
стал языком лидера индустриальной революции, в 20
веке - языком ведущей в экономическом отношении
страны - США. В результате английский язык
преобладает в промышленности и политике, что
способствует его распространению на остальные
области общественной жизни - прессу, рекламу,
кино, звукозапись, транспорт и связь. Если бы
случилось так, что экономическая и военная мощь
США была поколеблена, то это бы неизбежно
отразилось на статусе языка. Миллионы людей,
владеющих английским, чтобы иметь доступ к
достижениям этой мощной державы, стали бы
смотреть в другую сторону, и, если бы этот новый
политический магнит использовал другой язык, они
бы быстро сменили свои языковые пристрастия. В
разные эпохи развития человечества многие языки
побывали фаворитами и успели уйти в небытие.
Сейчас просто настала пора английского. По
счастливой случайности, его грамматическая
структура и лексические особенности как нельзя
лучше соответствуют запросам нынешней
технократической цивилизации. По несчастливой
же случайности для других, эти процессы совпали с
глобализацией, не оставив им шанса иметь такое
универсальное значение. Рассмотрим данные
"Карты культурной миграции" - Voices of the World. Вот
10 самых распространённых языков мира (в
миллионах носителей): китайский (мандаринское
наречие) - 885; английский - 322; испанский - 266;
бенгальский - 189; хинди - 182; португальский - 170;
русский - 170; японский - 125; немецкий - 98; китайский
(наречие ву) - 77.
Одновременно с этим примерно на
половине языков мира говорят менее 10000 человек.
На четверти ныне существующих языков говорят
менее 1000 человек. Половина из всех языков мира, а
это около 3.000, не изучается. В Северной Америке 149
из 187 языков коренных народностей забыты. В
России 45 из 75 языков её народов (примерно 70%)
канули в Лету. Примерно 1.000 языков
южноамериканских и 250 языков австралийских
аборигенов исчезли с приходом англичан. И лишь на
5-ти из оставшихся 250-ти говорят менее 1.000 человек
(причём 90% из них не передаются следующему
поколению). Эксперты в этой области, - напрмер,
директор Центра изучения исчезающих языков
Майкл Краусс ( Michael Krauss), - предрекают, что к 2050 г.
исчезнет по меньшей мере половина всех языков
мира, а к 2100 году исчезнет 90%. А вот, возможно, и
первые претенденты - почти исчезнувшие языки
североамериканских народностей (от 1 до 100
носителей): Ahtna (Athapaskan), Chiwere (Siouan), Han (Athapaskan), Kansa
(Siouan), Koyukon (Athapaskan), Lenape (Algonquian), Oneida (Iraquoian), Salish (Salish),
Tagish (Athapaskan).
Каждые две недели где-то на планете
исчезает язык, и если эта тенденция сохранится,
то в мире в ближайшем будущем будут доминировать
дюжина языков-монстров. Каких?
Основным средством международного
общения является английский, он используется как
язык техники, науки, торговли, политики. Свыше 1.6
миллиарда человек использует его в той или иной
форме каждый день. Воспринимаем ли мы английский
как язык-киллер? Или относим его триумфальное
распространение к неизбежности глобализации? А,
может, так называемый лингвистический
империализм, экспансия английского есть просто
неопровержимый факт и этот процесс не может быть
остановлен, да и есть ли смысл его останавливать?
Есть основания полагать, что со временем
английский может стать языком нетипичного,
сверхуспешного меньшинства, так как развитию
глобализации сопутствует тенденция
регионализации, а с ней и распространение
региональных языков, таких как арабский, гауза,
испанский и других.
Ведь так же, как мы зависим от
биологического разнообразия в нашем физическом
выживании, мы зависим от лингвистического
разнообразия в нашем культурном существовании. В
пользу этого утверждения говорит заметно
оживившийся в настоящее время в противовес
глобализации рост региональной торговли,
региональных культурных взаимодействий. Таким
образом, одновременно существуют две тенденции:
монолингвизм и полилингвизм. Полилингвизм
рассматривается как использование нескольких
языков, причём каждому предписывается
конкретная социальная функция. В самом деле, язык
для общения в семье, с друзьями, соседями,
коллегами, правительством не обязательно должен
быть одним и тем же.
Чего стоит, например (и не только в
долларах), широкомасштабная кампания,
предпринятая правительством США по изучению
иностранных языков? Оказывается, для успешного
ведения американцами бизнеса в других странах
незнание местного языка и культуры стало
значительным препятствием. А полицейские для
осуществления своей профессиональной
деятельности в регионах с компактным
проживанием того или иного меньшинства
вынуждены изучать их язык, поскольку последние
вполне обходятся в быту языком, носителями
которого они являются. В Африке, например, где
говорят на трети всех мировых языков, и проживает
лишь 13% населения планеты, английский не является
ни преимущественным, ни даже приемлемым
средством общения. На востоке континента
незнакомцы найдут общий язык на суахили, а на
западе язык их возможного выбора - гауза. В
условиях конкуренции языки можно
распространить, благодаря усилиям различных
организаций и правительственных учреждений.
Франция платит миллиарды франков ежегодно на
поддержку французского языка и культуры за
рубежом. Правительство Германии спонсирует 78
Институтов Гёте от Бейрута до Джакарты. И даже
крошечный Сингапур с четырьмя официальными
языками уже 22-ой год осуществляет программу
"Говори на мандаринском наречии". При всех
преимуществах и недостатках и глобализации, и
регионализации национальные отличия остаются
очень сильными. В большинстве сообществ языки
несут ярко выраженную символическую функцию: они
выступают как чёткий знак самоопределения,
аккумулирующий в себе всю историю данного
сообщества. Европейское бюро по делам языков
меньшинств, созданное Европарламентом в 1984г.,
защищает права порядка 50 млн. человек, которые
говорят на одном или более из признанных в Европе
языков национальных меньшинств. Как результат,
никогда ранее в мировой истории не было так много
письменных языков, как сейчас - 1.200.
Итак, мы имеем два возможных сценария
развития: мир постепенно становится однородным,
где культуры малых народов и их языки сметаются
мощным цунами стандартизации, а накопленные за
тысячелетия опыт и знания исчезают, оставляя мир
более бедным местом в самом широком смысле этого
слова; по другому сценарию меньшинства
удерживают свою культурную самобытность и малые
языки продолжают существовать наряду с
доминирующими.
Какой из сценариев ляжет в основу
пьесы, в которой мы все будем играть свою роль, и
будет ли у неё счастливыё конец, - зависит в
большой мере от нас самих. Станем ли мы наконец
высокоразвитым человеческим сообществом,
состоящим из понимающих и уважающих друг друга
индивидов? Библейская история о вавилонском
столпотворении умалчивает об этом. Значит, ответ
искать нам.
Leading specialists in the field of linguistics predict the death of approximately 90 % of world languages before 2100. They see as the most probable scenario of globalization a gradual survival and domination in our multinational world of languages and cultures of the most economically prosperous nations, irrespective of the size of their population. But there is an alternative scenario: poly-linguism - fluency in several languages, the native one including, irrespective of the number of its speakers. For minorities it is a promising chance to preserve their national roots, and on a global scale - a chance to preserve the richness of global diversity. What path will humanity choose? Is there any other choice? The answer to these complicated questions depends on all the participants of the process.