СНГ

В минувший период России удалось предпринять ряд шагов по укреплению своих по-зиций в СНГ. В январе в ходе визита в Москву президента Азербайджана был урегулирован статус Габалинской РЛС. В апреле заключен Договор о дружбе и сотрудничестве с Туркменистаном (хотя главная задача - вовлечь Ашхабад в предполагаемый альянс газодобывающих стран - по-прежнему не решена). В ходе июньского саммита Шанхайской организации сотрудничества в Санкт-Петербурге было заключено российско-казахстанское соглашение, определяющее порядок, условия и общие принципы гарантированного транзита неф-ти по территориям обоих государств на 15 лет (в дополнение к уже существующим соглашениям в рамках Каспийского трубопроводного консорциума). Таким об-ра-зом, проблема, связанная с угрозой 'ухода' Казахстана на нефтепровод Баку-Джейхан, будет решена.

Похоже, что реальный смысл обретает Евразийское экономическое сообщество. На прошедшем в конце апреля заседании Интеграционного комитета ЕврАзЭС была при-знана необходимость формирования согласованной позиции стран-членов объединения на переговорах по присоединению к ВТО. Это решение было подтверждено на заседании Меж-государственного совета на высшем уровне ЕврАзЭС в середине мая. Украина и Молдавия решили участвовать в ЕврАзЭС в качестве наблюдателей. Намерение Киева 'более глубоко интегрироваться в Евразийское экономическое сообщество' объясняется просто: в этом случае НДС с основных товаров российского экспорта, в том числе углеводородов, будет взиматься по месту назначения, что принесет Украине $400-450 млн. в год.

Наконец, сделан шаг к обеспечению бесперебойного газового транзита в Европу: 10 июня В.Путин, Л.Кучма и Г.Шредер подписали совместное заявление о сотрудничестве по использованию магистрального газопровода через Украину. Для этой цели создается специальный консорциум. Таким образом, транзит газа через столь ненадежную страну, как Украина, можно будет фактически поставить под российско-германский контроль. Меняется 'газовый вектор' российской политики: строительство обходной ветки газопровода, минующей Украину, перестает быть столь необходимым.

Вместе с тем, России не сразу удалось приспособиться к тем реалиям, которые сложились после 11 сентября; были иллюзии, что постсоветское пространство останется естественной сферой влияния Москвы при любых условиях. Так, значительная часть рос-сийской политической элиты оказалась не готовой к прибытию в Грузию в феврале американских военных советников. Появились интерпретации, согласно которым Тбилиси может использовать свое военное сотрудничество с США не только для борьбы с террористами в Панкисском ущелье, но и для 'усмирения' Абхазии и Южной Осетии, что свело бы на нет все российское миротворчество в этих кризисных очагах. Противоборство между Москвой и Тбилиси по поводу статуса российских миротворцев продолжалось всю первую половину года, но в конце июня Э.Шеварднадзе, поняв, что 'интернационализировать' операцию в Абхазии в ближайшее время не удастся, вынужден был согласиться на продление мандата миротворцев из РФ еще, как минимум, на шесть месяцев.

Ослабление российских рычагов влияния в кризисных точках бывшего СССР, все более активное проникновение туда внерегиональных игроков (США, Турции) дают неплохой козырь критикам внешнеполитического курса В.Путина. Провозглашаемая Россией в качестве главного приоритета борьба с терроризмом фактически оборачивается здесь против нее самой, ведь заявляемая позиция беспристрастности может трактоваться как по-творство 'агрессивному сепаратизму', который при желании можно связать и с междуна-родным терроризмом и с самой 'Аль-Каидой'. Вместе с тем, США уже выразили готовность помочь Приднестровью оплатить его внешний долг, и ради этого Тирасполь может пойти даже на добровольный отказ от части своего непризнанного суверенитета.

В то же время уже с начала года США устами своих высокопоставленных представителей (в том числе и военных) начали 'успокаивать' Россию, заверяя, что не планируют военного присутствия в Средней Азии, которое не было бы связано с операцией в Афганистане. Очевидно, однако, что политический аспект американского присутствия будет иг-рать даже более важную роль, чем собственно военный (развертывание программ сотрудничества, подготовка кадров и т.д.). Поэтому данное присутствие в любом случае будет долговременным, хотя полностью вытеснить Россию из региона США не смогут, да и вряд ли захотят: стабильность местных режимов пока слишком сильно зависит от нее.

14 мая в Москве прошел саммит ДКБ, посвященный 10-летию этой организации. Участники приняли решение преобразовать систему ДКБ в международную региональную 'Организацию Договора о коллективной безопасности'. Согласно 8-й главе Устава ООН, ДКБ теперь может считаться региональным соглашением. В руководящие документы новой организации должны быть внесены изменения, предполагающие, в частности, ведение взаимных консультаций перед принятием важнейших решений, от-нося-щихся к безопасности. Это касается и предоставления военных баз третьим странам.

То, что Договор о коллективной безопасности нужен некоторым его членам прежде всего как страховочный механизм для сохранения стабильности существующих режимов, демонстрируют события в Киргизии. Серьезное обострение обстановки на юге страны, спровоцированное пограничными договоренностями с Китаем и решением Бишкека усту-пить КНР часть оспариваемой территории, вынудило Россию более открыто заявить о сво-ей позиции. Российские официальные лица (С.Иванов, В.Рушайло), посетившие республику в июне, заявили, что Москва располагает информацией о силах, заинтересованных в дестабилизации обстановки в Киргизии, и намерена поддерживать усилия Бишкека по их лик-ви-дации. Вскоре после этих визитов официальный Бишкек стал пропагандировать версию, что к волнениям на юге Киргизии причастны террористические организации 'Хизбут-Тахрир' и 'Исламское движение Узбекистана'. Связывая противников режима с исламскими экстремистскими центрами, киргизские власти пытаются таким образом ответить Западу, обвиняющему их в нарушении прав человека.

События в Киргизии подтверждают прогноз, что военное присутствие стран НАТО в среднеазиатских республиках, обусловленное афганской операцией, отнюдь не будет способствовать стабилизации местных режимов, даже если сам Запад к их подрыву и не стремится. Оппозиционные силы почувствовали в новой обстановке дополнительный стимул для себя. Не удивительно, что самой уязвимой страной оказалась как раз та, которая считается 'единственной демократией в регионе'.

В строительстве российско-белорусского союза, похоже, столкнулись несов-мести-мые концепции. Уже на первом заседании совместной белорусско-российской группы по разработке Конституционного акта Союзного государства Белоруссии и России в середине февраля было публично заявлено о разных подходах сторон к этому документу. Пока Союз лишь провозглашался, особых препятствий не было. Когда же дело дошло до оформления конституционных механизмов, выяснилось, что А.Лукашенко, первоначально выступавший главным инициатором союза, стремится лишь к конфедеративной мо-дели. В середине июня это вылилось в открытую полемику между белорусским и российским президентами. В.Путин считает, что русский и белорусский народы 'должны объединяться на безусловной основе в рамках одного государства', а Конституционный акт должен быть принят общим парламентом. Диаметрально противоположны позиции и по экономическим вопросам, в частности, по денежно-кредитной политике.

Действительно, равносубъектность России и Белоруссии может существовать лишь на бумаге, и в этом смысле правда на стороне Москвы. С другой стороны, втягиваясь в открытую полемику с лидерами Белоруссии, руководители России вольно или невольно создают впечатление, что союз им не нужен, что интеграцию в евроатлантическое сообщество они рассматривают как нечто, способное заменить ближайших союзников. Между тем, бескомпромиссность ЕС по калининградскому вопросу должна стать для России холодным душем и заставить ее задуматься о прочности своих тылов. Транзит в Калининград осуществляется через белорусскую территорию, и возможная неудача российско-белорусского союза (в частности, общей таможенно-визовой политики) лишь создаст дополнительные сложности в сообщении с самой западной российской областью.

На Украине намерение Л.Кучмы присоединиться к ЕврАзЭс стало очередным предло-гом для критики президента со стороны оппозиции. По словам бывшего министра иностранных дел Б.Тарасюка, статус полноправного члена в Евразийском экономическом со-обществе будет противоречить евроинтеграционным устремлениям Украины. Верный своей испытанной тактике балансирования, Киев решил 'уравновесить' экономическое сближение с РФ новыми шагами по сближению с НАТО. На заседании СНБО Украины в конце мая было официально объявлено, что Украина ставит целью вступление в НАТО. Спустя месяц секретарь СНБОУ С.Пирожков заявил, что пребывание российского Черноморского флота на территории Украины несовместимо с ее намерением вступить в НАТО. Правда, это заявление противоречит сделанному ранее высказыванию Кучмы, однако вряд ли здесь имела место простая самодеятельность чиновника. Цель на будущее, похоже, поставлена - если не выдавить ЧФ РФ из Севастополя, то, по крайней мере, изменить условия его базирования и привлечь Запад в качестве рычага давления на Москву. Похоже, что установление 'особых' отношений между Россией и НАТО лишь стимулирует некоторые постсоветские государства к гонке за бывшим 'старшим братом'.

Проблема Каспия. Неудача состоявшегося в апреле в Ашхабаде саммита пяти прикаспийских государств заставляет с уверенностью предположить, что прогресса по вопросу о статусе Каспия, во всяком случае, на многостороннем уровне, еще долго достичь не удастся. Этому препятствуют как политико-экономические, так и чисто при-родные факторы. Так, разделу минеральных ресурсов моря по так называемой серединной линии мешают периодические колебания его уровня. Определение координат серединной линии путем подписания двухсторонних соглашений ('модифицированная серединная линия') выливается в стремление каждой стороны провести эту линию в свою пользу. Не удалось согласовать серединную линию даже России и Казахстану, хотя они дальше всех других прикаспийских стран продвинулись в разрешении пограничных разногласий. В частности, были решены спорные вопросы о принадлежности некоторых нефтяных месторождений.

В вопросе о статусе Каспия, похоже, закрепляется противостояние между двумя группами стран: Россия, Казахстан (отчасти Азербайджан) против Ирана и Туркменистана. Парадокс для России состоит в том, что она оказалась противопоставленной тем странам, которые, казалось бы, ближе ей по геополитическому взгляду на Каспий, по отрицательному отношению к вмешательству внерегиональных держав в каспийские дела.