ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ И ПРОГНОЗ

Переход от прежней 'популистской' политики к новому, 'реалистическому', курсу оказался относительно безболезненным в силу того, что в широком смысле линия на подлинную, а не 'виртуальную' стабильность отвечает стратегическим интересам нового правящего класса современной России. В ее экономике все большая роль начинает принадлежать многопрофильным монополиям, опирающимся, прежде всего, на экономическое могущество контролируемых ими топливно-сырьевых предприятий. Эти монополии, подчиняя своему диктату мелкий и средний бизнес, банки, становятся главным носителем идей политического консерватизма и авторитарных тенденций. В таком контексте переход к политике реформ и упорядочению власти соответствует их интересам.

Разумеется, серьезные коррективы в политике Президента не могли не сказаться на характере борьбы внутри его окружении. 'Силовики', активно противодействовавшие ограничению полномочий прокуратуры, в мае предприняли еще одну попытку смещения А.Волошина. 9-10 мая в российских медиа были опубликованы записи его телефонных разговоров с разными политиками и государственными деятелями, которые дискредитировали главу Администрации Президента. Однако скандал вскоре затих, и позиции А.Волошина остались без изменений. В рядах же 'новопитерцев', похоже, появились разногласия. Часть из них перешла на позиции отказа от стратегических целей преобразования России в пользу 'реалистической' политики, что в целом снижает политический потенциал этой группы в борьбе за власть и влияние в будущем.

Несмотря на легкость перехода к 'реалистической' политике, следует указать на несколько факторов, которые при определенных условиях могут существенно затруднить ее проведение.

Коалиция поддерживающих Президента групп влияния - это конгломерат различных команд, сформировавшийся во многом исторически, а не в результате содержательного компромисса вокруг общих целей и путей их достижения. Кроме того, все участники этой коалиции по-разному видят будущее России и свое место в этом будущем. В результате внутренняя неоднородность правящей команды не позволяет ей сформулировать единую и четкую перспективу развития. С другой стороны, для проведения сколько-нибудь масштабных преобразований В.Путину приходится прибегать к помощи одной или нескольких из уже сложившихся на сегодня команд и, соответственно, корректировать собственное понимание задач реформирования и целей политики в той или иной сфере.

Ведущие олигархические кланы, будучи несколько оттеснены от механизмов принятия политических решений, продолжают расширять контроль над экономикой, захватывая новые отрасли и сферы влияния в бизнесе. Происходит 'вынос ресурсов' олигархических кланов в регионы, создание на их базе плацдармов для влияния в Центре. Усиление влияния в регионах имеет целью включение территорий в системы противовесов между различными группами влияния в Центре, а также использование ресурсов регионов для реализации собственных задач федерального уровня. Кроме того, процесс сотрудничества олигархических кланов с регионами обусловлен новым этапом передела собственности между различными группировками. Наблюдается тенденция к альянсу двух основных элитных групп - крупных бизнес-кланов, олигархов и региональных элит. Именно альянс олигархов и региональных элит оказывается естественной базой формирования потенциальной оппозиции Президенту в среднесрочной перспективе.

Обновления элиты практически не происходит. Идет, хотя и медленно, лишь процесс ее иерархической ротации. Бывшие доминирующие группировки (олигархи, региональные лидеры, медиа-элита) сохраняются, хотя и уступая первенство в иерархии власти. Обновление тормозится также слабостью кадрового потенциала и управленческого опыта у тех управленческих команд, которые могли бы прийти на смену старым группам влияния. Одновременно 'второй эшелон' элиты попадает в ситуацию несоответствия ожиданий обновления власти и собственного карьерного роста. Эффект 'стабильности' элиты воспринимается как 'невостребованность' себя и, одновременно, как 'подконтрольность' Президента старым элитным кланам. Такая ситуация является потенциально опасной, поскольку подрывает лояльность 'второго эшелона' элиты Президенту. Усталость этой прослойки от неопределенности и 'подвешенности' ситуации может подвигнуть к тактике массированного давления на Президента и поиску альтернативных путей 'вхождения' во власть.

Переход к 'реалистической' политике повлек за собой и снижение значимости рейтинга Президента в негласной иерархии проблем, стоящих перед ним и его окружением. Вместе с тем, следует констатировать, что население предъявляет повышенные требования к власти не в моменты кризисов и катастроф, а тогда, когда все более или менее благополучно. Данный парадокс имеет достаточно подтверждений в современной российской истории, но, к сожалению, не учитывается нынешним руководством страны. В связи с этим, спустя два года, когда проблема рейтинга вновь встанет во весь рост, команда Президента может столкнуться с весьма серьезными накопившимися здесь проблемами.

Налицо стойкое противоречие между внешним образом и внутриэлитным контуром существующего политического режима. Общество воспринимает В.Путина как едва ли не единственного политического субъекта, способного решить любой вопрос и любую ситуацию единолично, игнорируя политические ограничения и интересы различных групп влияния. В свою очередь, Президент не склонен к радикальным решениям, резко ущемляющим интересы тех или иных влиятельных групп. Он маневрирует, выстраивая систему отношений с этими группами, стремится к постепенности и относительной плавности внутриэлитных трансформаций, что должно быть более эффективно, чем революционная ломка.

В этих условиях возникает проблема неадекватного восприятия политических возможностей и ресурсов главы государства со стороны общества, склонность к их переоценке и, соответственно, к завышенным ожиданиям по отношению к Президенту. В результате создается достаточно серьезная угроза имиджу и рейтингу Президента при возникновении более или менее серьезного политического или социально-экономического кризиса, когда возникнет объективное противоречие между ожиданиями общества и интересами различных политико-экономических группировок, а Президент не сможет эффективно преодолеть это противоречие.

Налицо опасность падения поддержки Президента при переходе от решения универсальных задач (общие требования укрепления государства, восстановления авторитета России в мире, борьбы с терроризмом и преступностью) к технологическим частным задачам (налоговая реформа, пенсионная реформа, судебная реформа, военная реформа, реформа ЖКХ, земельная реформа и т.д.). В ситуации начала нового этапа либеральных преобразований данное обстоятельство чревато неожиданными (непросчитываемыми) общественными реакциями на те или иные шаги исполнительной власти. Весьма вероятен эффект конкретизации общественных требований, расщепления общих установок (например, сильное государство, социальная справедливость и т.д.) на частные интересы отдельных социальных групп с разными доходами, условиями жизни, представлениями о том, какой должна быть социальная политика государства и что не для России в целом, а непосредственно для них должен делать Президент.

Особенно резкий и обвальный характер такие процессы могут приобрести в том случае, если социально-экономические реформы будут проводиться на фоне ухудшения экономической конъюнктуры, нарастания кризиса в национальной экономике и социальной сфере.

Существующая партийно-политическая система не может решать задачи обратной связи и диалога между властью и обществом, а также трансляции и смягчения потенциала социального недовольства. В процессе реформы партийно-политической системы, которая должна быть реализована после принятия нового закона 'О политических партиях', одной из основных задач является создание эффективной и дееспособной 'президентской партии'. Очевидно, что создание политического союза 'Отечества' и 'Единства' с встраиванием в него на всех уровнях доверенных кадров обладает определенным потенциалом для реализации этой цели. Однако эффективность такой структуры может оказаться низкой, если предполагаемое объединение окажется 'безыдейным', сформированным с помощью сугубо административных ресурсов и опирающимся только на рейтинг Президента. Такая структура не сможет стать надежной опорой В.Путину (скорее, наоборот, - он будет подпирать ее) и не сможет компенсировать ослабление личной популярности главы государства и 'поддержать' Президента в случае необходимости.

Необходимо также учитывать, что доверие к власти будет подвергаться атакам немногих оппозиционных политико-экономических групп, сохранивших медийные, финансовые и организационные ресурсы. В частности, нет оснований предполагать, что в ближайшие два года удастся свести до приемлемого минимума деструктивное воздействие, оказываемое на общественное сознание (в первую очередь, элитное) медиа-империей Б.Березовского и остатками империи В.Гусинского. Внешнеполитические ограничители будут препятствовать решению этой задачи. В случае необходимости платить весомую социальную цену за предпринимаемые либеральные преобразования медиа-структуры олигархов-эмигрантов воспроизведут 'стратегию 1998 года', реализация которой сопровождалась стимулированием акций социального и политического протеста, формированием атмосферы недоверия к действиям власти.