ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Развитие приднестровской проблемы за последние полгода по-прежнему демонстрирует крайнюю противоречивость и непоследовательность позиций всех заинтересованных в разрешении конфликта сторон. И Москва, и Кишинев, и Тирасполь постоянно сталкиваются с необходимостью платить слишком большую цену за дезинтеграцию (даже, принимая во внимание несопоставимость масштабов этой цены для России и Молдавии), однако политические цели и амбиции власть предержащих определили во многом необратимый уже путь к иным жизненным реалиям. Приспособление к ним видится каждой из сторон по-своему и нередко в искаженном виде.

Для Кишинева, объективно, логика утверждения государственного суверенитета подразумевает максимальное дистанцирование от России на случай, если в ней вдруг возобладает тенденция воссоздания союзного государства или империи. Главной движущей силой такой политики закономерно становится национализм, направленный против всего русского. Отсюда неизбежная ориентация на Запад, стремление поскорее вписаться в систему европейских экономических и политических связей, гарантирующих международную субъектность Молдавии.

Для Левобережья, исторически русской территории, разрыв с Россией неприемлем ни в моральном, ни в материальном отношении. Специфика региона и легла в основу требования особого статуса, позволяющего противостоять молдавскому национализму. Такова первоначальная завязка приднестровского конфликта, прошедшего все стадии от войны до попыток мирного урегулирования.

Как видим, центральным пунктом здесь является отношение к России. После известных событий лета 1992 г. России, вопреки определенной Беловежскими соглашениями политической стратегии, пришлось активно воздействовать на развитие ситуации. С этого момента прозападная политика Москвы входит в конфликт с необходимостью отстаивания собственных интересов в Приднестровье. Очевидным критерием успеха становится вопрос о судьбе 14-й армии.

Однако число заинтересованных сторон на этом не ограничивается. Помимо Румынии, к разрешению приднестровской проблемы начинает приобщаться Запад, в первую очередь в лице СБСЕ и НАТО. В отличие от Москвы, явно тяготящейся военным и политическим присутствием в Молдавии, последние без особых усилий реализовали свои претензии на роль контролеров по умиротворению. В результате конфликт окончательно оказался вписанным в контекст острейших международных проблем. Конкретно-исторические факторы противостояния Кишинева и Тирасполя либо отошли на задний план, либо превратились в средство манипуляции, как со стороны крупных игроков - России и Запада, так и со стороны местных политических сил и группировок. Таково самое общее представление о ситуации в Приднестровье.

Ключевым моментом нынешнего (начиная с апреля 1994 г.) этапа приднестровского конфликта является вопрос о выводе 14-й армии. Именно на него замыкаются в конечном счете все остальные проблемы:

1. Кишинев, оказавшийся в условиях жесточайшего экономического кризиса, усугубленного хозяйственным размежеванием с Левобережьем, не может утвердить там свой политический суверенитет с помощью военной силы. А это волей-неволей заставляет обращаться за экономической помощью к России (400 млрд. руб. долга за российский газ, льготные закупки 200 тыс. тонн зерна, 70 млн. долларов кредита с выплатой до 2000 г. и т.п. - все это под заклад 15 молдавских предприятий стоимостью 380 млрд. руб.).

2. Без установления полного контроля над территорией Молдавия не будет принята в Совет Европы, что позволило бы надеяться на значительное расширение помощи Запада.

3. Официальный Тирасполь, несмотря на взаимную неприязнь с генералом Лебедем, использует тем не менее проблему о 14-й армии как свой козырь: 80% рядового и сержантского состава армии и половина офицерства - выходцы из Приднестровья; ускоренный вывод армии неизбежно сопряжен с элементом дезорганизации, а следовательно, будет сопровождаться расхищением складов и вооружением местных формирований. Поэтому правительство не спешит с формальным решением.

4. Россия, не определившись с 14-й армией, также не может иметь надежных гарантии, что ее примут в Совет Европы в апреле 1995 г.

5. Для Запада же вывод армии - самоцель, объективно выражающая его стремление ослабить Россию.

События последних месяцев - иллюстрация противоречивости российской политики в ближнем зарубежье. С одной стороны, на ней сказывается инерция дезинтеграции, именовавшейся в свое время "политикой суверенизации" бывших союзных республик, а с другой стороны, объективная потребность в обеспечении национально-государственных интересов. Это проявилось в июле - в реорганизации управления 14-й армией и попытке устранения с поста командарма генерала А.Лебедя; в августе-сентябре - в договоренности о выводе 14-й армии на российских условиях (в течение 3-х лет и лишь в том случае, если будет определен статус ПМР); в ноябре - в активизации усилий, вынуждающих Кишинев смириться с замораживанием вопроса о судьбе армии (речь идет о 2-кратном сокращении миротворческих сил в Приднестровье и замене их батальонами местной гвардии, что сразу же побудило Молдавию поубавить надрыв в воззваниях к Совету Европы и пойти на уступки).