КАКАЯ ИДЕОЛОГИЯ ПОТРЕБНА РОССИИ

Очевидно, в ближайшее время в России любая власть не будет стабильна до тех пор, пока не произойдет перекристаллизация общества.

Из этого вытекают "прагматические" задачи нынешней власти - провести сверху глубокие экономические реформы, что она достаточно бездарно сегодня и делает.

Отрыв власти от "широких масс" населения неизбежен в специфических условиях реформируемой России. Отсюда и ограниченность возможностей борьбы с постноменклатурой - непомерно разросшейся, некомпетентной и бездарной "демократической" бюрократией. Она как раз и является одной из опор существующего "демократического" режима и может быть размыта только по мере создания нового экономического базиса общества. Очевидно, следует смириться и с тем, что партийно-парламентская жизнь носит условно-декоративный характер. Ни одна из партий и ни одно из политических течений не имеют сегодня массовой социальной опоры. В этих условиях "политика" носит верхушечный характер. Сама власть приобретает качества самодавлеющего "надстроечного" "надпартийного" рычага реформ. И это, очевидно, также является неизбежным на нынешнем этапе политической эволюции России.

Однако после событий 21 сентября - 4 октября 1993 г. в Москве опасность создания самодавлеющей централизованной президентской власти велика. "Сильная" власть способна действовать и традиционным для России образом - чисто волюнтаристски и авторитарно. В этом случае любые разговоры о демократии в России очень быстро сойдут на нет, и в стране будет восстановлен "неототалитарный" режим со всеми традиционными атрибутами - произволом властей, попранием прав личности, имперской политикой. В действительности альтернатива неототалитаризму, конечно, есть. Она - в естественно свойственной России государственной интегральной (или, если хотите, "соборной") форме правления. Но это и не "парламентская" республика, ибо объективных условий для либеральной формы западного парламентаризма, на наш взгляд, здесь не существует. Если не "парламентская" и не "президентская" республика потребна России, то какое государственное устройство было бы для нас желательным?

Историческая Россия формировалась как интегральное многонациональное государство. Именно здесь "миром" и "мечом" были соединены многие народы на огромном евразийском пространстве. Здесь было и насилие, и сознательное стремление многих этносов выжить в рамках общей российской государственности. Это была и общность судьбы, и общность беды. Не было и не могло быть только одного - возможности выпрыгнуть из общей истории, будь то Российской империи или Советского Союза.

Коммунистическая власть, безусловно, смогла построить свою тоталитарную, вненациональную советскую государственность. Но союзная и дореволюционная российская государственность имеют более древнюю историческую судьбу, нежели коммунизм в России. Горбачев, а вслед за ним и Ельцин не смогли понять этого. Общее этнопространство "СССР" по существу сегодня не реформируется, а насильственно расчленяется. Подобная опасность может встать и перед Россией. Для государственных служб России, да и других государств - бывших республик Союза это может иметь самые катастрофические последствия. Принципы либеральной демократии, внедренные на советскую тоталитарную почву, не обеспечат действенных реформ, а приведут к тотальному разрушению, ибо естественной питательной основы для них в виде сложившегося рынка, институционализированного гражданского общества и укоренившегося правового сознания нет. Все это создается столетиями. Поэтому естественен и всеобщий нынешний кризис на всем геополитическом пространстве СССР. Либерализм разрушил коммунистический строй, но созидательной основой сегодня в России он быть не может. Мы проскочили целую историческую эпоху - фазу корпоративной интегральной демократии, внутренне свойственной России. Кризис либерализма толкает ныне либералов во главе с Ельциным к крайнему радикализму - явно просматриваются намерения при помощи насилия и диктаторской власти провести неприемлемую для России модель "западных реформ". Волей - неволей, наши радикалы повторяют путь якобинцев времен французской революции, а Ельцин помимо своей воли может стать не де Голлем, а российским Луи Бонапартом. Все это крайне серьезно.

На наш взгляд, России потребна интегральная корпоративная демократия, управляемая регионально-представительными органами. Без всяких неподконтрольных, а стало быть самодурно и произвольно правящих "президентов" и "вождей". Это отвечает соборно-думской традиции организации государственной власти в России. Страной должна править не московская бюрократия, а корпоративное всерегиональное, т.е. всероссийское собрание. Не тоталитарно-корпоративное устройство, а свободное интегрально-корпоративное. Сила России не в Москве и ее вождях, а в регионах. Центральная власть должна не стоять над субъектами федерации - землями и республиками, - а непосредственно "происходить", вырастать из интегральной власти ее субъектов. Только такой путь может прекратить "войну" властей, приостановить распад страны, надежно связать "центр" и регионы. И именно на этом пути мы можем сохранить свободу, избежать диктатуры новоявленных "вождей", добиться воскрешения России. К сожалению, реальное политическое развитие России и предложенная ей новая Конституция идут вразрез с такой моделью государственного устройства. Надеемся, что это пока не окончательное слово в государственном строительстве страны.

Обрыв тоталитарной узды лавинообразно ускоряет общий распад искусственной (а другой сегодня просто нет) среды - в хозяйственной, национальной, управленческой сферах. Процесс распада страны крайне опасен, поскольку политический и социальный вакуум неизбежно будет заполняться новыми силами. Питать надежду, что стихийный распад - это благо, могут люди только близорукие и безответственные. Неуправляемый распад - путь к войнам (религиозным, межнациональным, межрегиональным и т.д.). Опыт Югославии, да и наш собственный, это наглядно подтверждает.

Приостановить стихию распада можно двумя путями (их сочетание было бы наиболее оптимальным) - снизу, путем создания гражданского общества (через социальную самоидентификацию различных групп, создание ткани естественной саморегуляции общественного организма, механизмы взаимоадаптации и примирения интересов и т.д., где "рынок" - малая часть дела), и сверху, путем строительства сильного корпоративного государства. Оторванность этих путей друг от друга опасна. Модель создания гражданского общества, отрицающая роль такого государства, способна привести только к анархии, социальным столкновениям и, как следствие этого, к установлению неототалитарных режимов, скорее всего правонационалистического либо национал-фашистского толка. Абсолютизация же сильного "авторитарного" государства, отрицающая гражданское общество, ведет к тому же результату. Круг замыкается. И разорвать его порочность может только симбиоз гражданского общества и сильного корпоративного государства. И тут неожиданно новую роль может играть национальная идея, но соединенная, если хотите, "встроенная", в систему демократического корпоративного государства. Оторванная от своей демократической основы, она быстро может переродиться в раковую опухоль - шовинизм, расизм, фашизм и лечь в основу неототалитарного националистического режима. Соединение же двух начал - национального и демократического - позволит преодолеть социальный вакуум (а именно - ту пропасть, на грани которой мы сегодня стоим - распад тоталитарных структур и роковое отсутствие сцепляющей ткани гражданского общества) и вдохнуть силы в народ, выдвинув идею национального выживания через создание действительно демократического федеративного российского государства.

Рост национализма и обостренное чувство национальной самоидентификации характерны и неизбежны при переходе от тоталитарных режимов к гражданским обществам. Это специфическое явление переходного состояния, завершение чего мы находим в формах национально-демократического, либо национально-тоталитарного (консервативного, теократического, фашистского и т.п.) государства. При распаде всех форм псевдообщественных связей в условиях посттоталитарных обществ личность оказывается дезинтегрированной, лишенной поддержки патер-налистской среды мнимоколлективистских образований. На пути к созданию гражданских обществ лежит простреливаемое и заминированное всеми сюрпризами "неокапитализма" (инфляция, безработица, массовое обнищание, преступность, жестокая борьба за выживание и т.д.) пространство "рыночной" экономики. Патерна-листская политика тоталитарного государства оказывается в прошлом. Само государство выступает неожиданно ослабшим, раздираемым внутренней борьбой различных сил.

Самоидентификация с идеей демократии вызывает "вдруг" острое неудовлетворение. Нечто подобное переживает ныне целый ряд восточноевропейских стран, и к нему подошло российское общество. Неизбежное резкое ухудшение условий социального существования, психологический "дискомфорт" основных масс населения присущи обществам такого типа. Демократические лозунги прав и свобод личности, не подкрепленные тканью гражданского общества и не обеспеченные системой подлинно правового государства, "зависают" в мутном потоке "стихийной демократии". Это наиболее трудный, социально и политически неустойчивый этап движения к гражданскому обществу.

В наших условиях, делающих невозможным "введение" в одночасье гражданского общества и правового государства, последнее с неизбежностью получит гипертрофированное значение как гарант движения к такому обществу (в оптимальном варианте). Этот путь - единственная жердочка, по которой мы можем перейти из нынешнего состояния в общество цивилизованное. Для этого следует овладеть идеей национально-демократического "народного" государства, ибо сегодня она выступает в качестве единственной интегральной формы самосохранения травмированного перестроечным хаосом индивидуума.

Овладеют этой идеей демократы, соединят тягу масс к демократии с идеей национального выживания - мы получим оптимальный вариант перехода к гражданскому обществу. Овладеют национальной идеей шовинисты - мы получим очередной исторический тупик - национал-фашизм. Середины здесь нет.