Указанные формы и методы распространения исламизма расширяют, - порой значительно и в масштабах, которые трудно было бы предугадать, не будь исторических шансов, отмеченных выше, - социальную базу исламистов как таковых. У исламизма, кроме естественных противников (все социальные группы и политические структуры, ориентированные на модернизацию-секуляризацию), есть и союзники, и пособники.

Союзники исламизма конъюнктурны. Так, модернизаторские и секулярные правящие режимы в ряде стран распространения ислама в 1970-1980-е гг. сознательно использовали исламизм (а не ислам, как принято утверждать) в качестве противовеса левому (социалистическому, демократическому) движению, будучи поощряемы к этому противником СССР в холодной войне, т.е. Соединенными Штатами. Главным источником этого, условно антисоветского и потому проамериканского в контексте холодной войны, исламизма была Саудовская Аравия. В свою очередь, Советский Союз оказался вынужденным союзником в основном антиамериканского исламизма Ирана, а также антиамериканского суннитского исламизма на Ближнем Востоке (в Ливане, Палестине). Соединенные Штаты в период афганской войны сделали все возможное и невозможное для территориальной экспансии исламизма на Среднем и Ближнем Востоке.

С исламизмом заигрывают режимы ряда западноевропейских государств. В международном экспертном сообществе есть подозрения, что ряд государств предоставляет исламистам убежище, с одной стороны, в расчете на то, что на территории этих государств исламисты не будут совершать терактов и ограничатся антизападной риторикой, а с другой стороны, сами эти государства используют исламистов во внешней политике - как инструмент давления на страны, откуда родом те или иные исламистские группы. Протесты со стороны, например, Египта адресовались Великобритании, на территории которой действовали и, к слову сказать, продолжают действовать египетские исламисты, а также исламистские группы (сирийские, иорданские, пакистанские, кашмирские), которые бравируют своей связью с Усамой бен Ладеном. Высказывались соответствующие подозрения в отношении Швейцарии, в которой, как утверждают некоторые западноевропейские журналисты, знаменитая Карла дель Понте препятствовала преследованию алжирских исламистов, подозреваемых в совершении терактов во Франции в середине 90-х гг.

Среди пособников исламизма, как об этом свидетельствует опыт ряда стран Ближнего и Среднего Востока, нередко выступает само государство, точнее его отдельные структуры. Обычно при этом разработчики и реализаторы подобной политики исходят из макиавеллистского расчета, состоящего в том, что ислам является мобилизующей идеологией и/или предоставляет систему норм, которые позволяют с достаточной степенью жесткости организовывать и направлять общественную жизнь. И, казалось бы, задача состоит только в том, чтобы держать под контролем исламистские организации и политических деятелей-исламистов. В случае прямой или косвенной, явной или тайной поддержки государством исламизма возникает парадоксальная ситуация. Исламистам предоставляются ресурсы (организационные, финансовые, информационно-пропагандистские), о которых они и мечтать не могли бы, не будь государственной поддержки.

Своего рода драмой революционной интеллигенции в странах распространения ислама и в эмиграции стала исламизация ее части (во многом из-за краха мирового коммунизма). Олицетворением этой тенденции стал знаменитый революционер-террорист 'Карлос' (Ильич Рамирес Санчес), принявший ислам и бывший до ареста в Судане на службе у исламистов.

Усложняет картину и то, что исламисты, подчиняясь логике политической борьбы, вступают в союзы и блоки, ищут союзников и т.п. Уж насколько был противоестествен союз исламистов (арабского экспедиционного корпуса) с воплощением их исторического врага - Запада в лице США - во время афганской войны! Однако перетерпели: Это обстоятельство в ряде случаев затрудняет квалификацию того или иного экстремистского движения как исламистского. Нередко исследователи исламизма и политики-практики оказываются перед своего рода конгломератом, куда наряду с исламистами (ядро движения) входят и ренегаты левых движений, и наркоторговцы, и просто криминальные элементы.

Однако при всех хитросплетениях политической борьбы общее правило следующее. У исламистов в модернизирующемся мире (на Западе и на Востоке) нет стратегических союзников, есть только стратегические противники. Более или менее тесный союз с исламистами на внутриполитическом и международном уровне заканчивается превращением тактического союзника в противника. Так было с убийством в 1975 г. короля Фейсала, которое имело своей причиной, как полагают, противоречия между ним и воинствующими ваххабитами, сопротивлявшимися модернизации саудовского общества. Так было с египетским президентом Анваром Садатом (убит исламистами в 1981 г.). Так неоднократно было с США (взрыв 'арабскими афганцами' здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 г., взрыв людьми Усамы бен Ладена американских посольств в Танзании и Кении в 1998 г., антиамериканская трансформация движения 'Талибан'). Так стало и с Россией (и в целом с бывшим СССР) - от Чечни до постсоветской Центральной Азии (на постсоветском пространстве воюют 'арабские афганцы' - при том, что Советский Союз никогда не совершал никаких враждебных действий против арабских стран и народов, в том числе - против исламистского движения в этих странах).