Александр Игнатенко
ИСЛАМСКИЙ РАДИКАЛИЗМ КАК ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ "ХОЛОДНОЙ
ВОЙНЫ"
Селективная актуализация исламского нормативного
наследия как способ бытования ислама
Распространено мнение, что существует ислам как вечная и
неизменная религия, представляющая собой законченный ряд раз
и навсегда кодифицированных и унифицированных норм, положений,
представлений. Немусульманская широкая публика полагает, что
своего рода всеохватным кодексом ислама является Коран, Богооткровенная
Книга, а также хадисы - сообщения о высказываниях и действиях
Мухаммада, Божьего посланника. При таком понимании ислама
Писание и Предание ислама рассматриваются в качестве своего
рода цитатников, в которых профанно ориентированные читатели
без труда обнаруживают мнимые подтверждения своей правоты
по тому или иному вопросу.
Подобный подход позволяет утверждать, что ислам - это однозначно
религия мира, терпимости, милосердия и согласия, и, следовательно,
те политические экстремисты и даже террористы, которые называют
себя исламскими муджахидами - "бойцами джихада за веру
на пути Аллаха" и обосновывают свои действия ссылками
на отдельные положения Корана и Сунны, не имеют отношения
к исламу, а исламом "прикрываются", "маскируются"
и т.п. Но тот же подход продуцирует и иное распространенное
утверждение: поскольку некие люди, являющиеся мусульманами,
называющие себя муджахидами - "бойцами джихада
за веру на пути Аллаха", обосновывают свои действия ссылками
на отдельные положения Корана и Сунны, совершают акции, подпадающие
под категорию политического экстремизма и терроризма, постольку
ислам является-де религией вражды и насилия, жестокости и
нетерпимости.
В реальности же, что бы ни говорили исламофилы и исламофобы,
ислам представляет собой динамичную, постоянно эволюционирующую
систему норм и правил, взглядов и представлений, которые формируются
и формулируются людьми (естественно, верующими-мусульманами)
в ответ на вызовы меняющегося времени и на основе человеческого
понимания Корана и Сунны Божьего Посланника. История ислама
- это непрекращающийся процесс экспликации Богоданного Текста.
Идеальная цель исламского сообщества - уммы, вернее, ученых
и учителей исламского сообщества заключается не столько в
том, чтобы найти в Тексте доводы истинности той или иной человеческой
акции, сколько в том, чтобы понять замысел Творца и Законоустановителя,
явленный в Тексте. И если подходить к истории ислама чисто
количественно, то можно констатировать, что результаты экспликативных
усилий (не только обычные толкования - тафсир или символическо-метафорические
объяснения - та'виль, но и богословские и философские трактаты,
религиозные поэзия и проза, а также этические, юридические
и политические сочинения на разных языках) многократно, в
тысячи раз превосходят по количеству слов Богооткровенный
Текст, не превосходя его по значению.
Иными словами, ислам, как он есть здесь и сейчас, - в конечном
счете результат человеческих усилий. Этим объясняется, кроме
всего прочего, наличие разных исламов, т.е. различных систем
норм и действий, которые существенно отличаются одна от другой,
но претендуют на то, чтобы быть исламом par exelance и, к
слову сказать, являются таковыми для отдельных групп мусульман.
Что уж говорить о разнобое норм, касающихся отдельных вопросов
(вспомним хотя бы все тот же джихад). Важно подчеркнуть, что
не существует никакой процедуры принятия окончательного решения
относительно истинности/неистинности той или иной нормы или
системы норм. И исторически, т.е. так, как он существует и
складывается, ислам представляет собой сумму всех бывших и
настоящих систем норм, соотнесенных с Кораном и Сунной, во
тех всех локусах глобального историко-цивилизационного процесса,
в которых ислам наличествовал или наличествует, - он представляет
собой то, что сами мусульмане называют наследием (по-арабски
турас).
Древо - семантема, широко применявшаяся в истории исламской
мысли. Если воспользоваться этой метафорой, то ислам можно
представить могучим деревом с глубоко ушедшими в почву корнями
и буйно ветвящейся кроной. И в этом дереве есть неотъемлемая
от него память разных эпох - годовые кольца, каждое из которых
имеет неповторимые очертания. Они неотъемлемы от дерева и
просматриваются даже в отдельных брусках, если дерево срубить
и пустить его в распил.
Но такой ислам невозможно реализовать в системе норм, регулирующих
жизнедеятельность конкретного исламского сообщества в конкретный
исторический момент - прежде всего потому, что в этом аспекте
исламская система норм избыточна в масштабах, невообразимых
для неспециалиста.
Глобальный ислам, как он существует в мире в каждый данный
отрезок времени, характеризуется сегментарной анабиотичностью.
Иными словами, являются спящими, пребывающими в анабиозе для
данного периода и конкретного места те нормы ислама, которые
были выработаны в прошлые эпохи и преодолены в ходе исторического
развития постоянно изменявшейся исламской общности. Однако
преодоление не означает отбрасывание их как абсолютно неправильных,
ошибочных или устаревших (неактуальных), пусть даже они и
стали полагаться или оказались таковыми в какой-то определенный
момент времени и в конкретном месте. Яркий примером здесь
могут быть "фетвы против татар" Ибн-Таймийи, которые
существовали в исламском наследии в анабиотическом состоянии
и были абсолютно неизвестны, например, мусульманам в первой
половине XX в. на территории российского Северного Кавказа.
Подобная анабиотичность норм сегментарна в том смысле, что
она не является универсальной, всеобщей. Те же "фетвы
против татар" составляли неотъемлемую часть реальной
системы норм, действовавших среди ваххабитов - последователей
Ибн-Абд-аль-Ваххаба с XVIII в. вплоть до наших дней. Нельзя
не привести еще один пример - широкий пласт пребывавших до
второй половины XX в. в анабиозе проблем, связанных с тем,
кто может считаться мусульманином и при каких условиях мусульманин
превращается в вероотступника. Сама эта проблематика уходит
в VII в., к движению хариджитов.
Селективная актуализация норм - оборотная сторона сегментарной
анабиотичности. Из буквально необозримого и исключительно
богатого и разнообразного исламского наследия выбираются отдельные
нормы или системы норм. Этот процесс получил название возрождения
исламского наследия или возроженчества. Но не бывает (просто
не может быть) возрождения всего наследия, именно поэтому
оно является селективным, т.е. выборочным. Берется одно, игнорируется
другое.
То, что называется салафизмом[1], - один из вариантов селективной
актуализации исламского нормативного наследия. И именно салафизм
стал к концу XX в. самой распространенной, господствующей
формой исламского радикализма, который в конечном счете ориентирован
на установление истинной исламской власти, по замыслу идеологов
этого течения, соответствующей шариату как системе норм, которые
были выработаны в ранние периоды существования исламской уммы
(сообщества правоверных). Салафитскими являются не только
те группировки исламских радикалов, которые продолжают воевать,
например, в Алжире и называют себя прямо салафитами - "Салафитская
группа проповеди и джихада", "Защитники салафитского
призыва" (ранее именовались "Батальоном ужасов"
- Катиба аль-ахваль и входили в "Вооруженную исламскую
группу"), но и масса радикальных исламистских организаций,
в названии которых отсутствует слова салафизм, салафитский
- та же "Вооруженная исламская группа" (Алжир),
"Исламская группа" и "Джихад" (Египет),
"Реформа и вызов" (Иордания), "Абу-Сайяф"
(Филиппины), "Исламское движение Курдистана" (Ирак,
основатель и руководитель - шейх Усман бин Абд-аль-Азиз),
"Исламское движение Узбекистана" (руководитель -
Джума Намангани), "Обвинение в неверии и уход от мира"
(Ат-Такфир, Египет, Ливан), "Боевая исламская группа"
и "Сторонники Аллаха" (Ливия), ХАМАС (Палестина),
"Сторонники шариата" и "Мухаджиры" (Великобритания),
"Хизб-уль-Муджахидин" и "Лашкар-э-Тайба"
(Индия, Джамму и Кашмир), "Джихад" (Бангладеш),
"Исламская миротворческая бригада Конгресса народов Ичкерии
и Дагестана" (боевики "эмира" Хаттаба и Шамиля
Басаева, Россия), "Международный фронт борьбы против
евреев и крестоносцев", наконец "Основа" (или
"База" - аль-Ка'ида) Усамы бен Ладена[2]. Динамика
распространения этих групп по миру демонстрирует, что первоначально
они возникали в арабских странах, а уже оттуда со временем
расходились по миру концентрическими кругами, пока наконец
не появились в таких отдаленных, в том числе - неожиданных
на первый взгляд местах, как Центральная Азия, Кавказ, Западная
Европа, Северная Америка, Юго-Восточная Азия, Австралия, а
затем сформировали глобальную сеть, скрепляемую не столько
организационно, сколько идеологически - самими салафитскими
установками, реализуемыми в политической практике.
Достаточно долго исламский радикализм в форме суннитского
салафизма находился в тени, а все исследовательское поле едва
ли не целиком занимал радикализм шиитско-имамитского толка
в форме хомейнизма - начиная с исламской революции 1978-79
гг. в Иране, через захват американских заложников в Тегеране,
фетву имама Хомейни против Салмана Рушди и т.п. и заканчивая
результатами экспорта хомейнизма типа опорных баз на юге Ливана
(зона, контролируемая движением "Хизбалла"), в Судане
и других странах Африки и Азии[3]. Хомейнизм тоже является
результатом селективной актуализации исламского наследия,
но шиитского в вероучительном отношении в отличие от суннитского
салафизма.
Исламский радикализм в форме салафизма как альтернатива
полевению арабского мира (70-е гг. и далее)
Для исследователей - историков и политологов самых разных
политических взглядов и научных школ общим местом[4] является
то, что с 70-х гг. ислам (исламская идеология, исламские деятели,
исламские группировки) стал активно использоваться в ряде
стран (в первую очередь арабских) в качестве своего рода противоядия
против распространения широкого спектра левых идей (лево-националистических,
лево-патриотических, социал-демократических, марксистских,
марксистско-ленинских, троцкистских и маоистских), а также
против возникновения соотвествующих организаций, общественно-политических
движений и даже государств (в последнем случае имеется в виду
Народно-Демократическая Республика Йемен, НДРЙ, официальной
идеологией которой был провозглашен научный социализм). Процесс
был настолько массовым, что уже не резало слух название "Коммунистическая
партия Саудовской Аравии" (основана в 1975 г.), пусть
эта партия и была крайне немногочисленной. Возникали объединенные
патриотические (национальные) фронты, в которые входили местные
коммунисты и националисты (Сирия, Ирак), происходила радикализация
Палестинского движения сопротивления за счет становления в
нем марксистски ориентированных Народного фронта освобождения
Палестины, Демократического фронта освобождения Палестины.
Историческая логика того периода была такая - всякое полевение
означало приближение к Советскому Союзу, вовлеченность в орбиту
коммунистического мира, утрату Западом позиций на глобальном
уровне.
Сама возможность использования ислама в антикоммунистических
целях проистекала из того, что Советский Союз, руководствуясь
идеологическими установками марксизма-ленинизма, в котором
была сильна атеистическая составляющая, либо поддерживал в
арабском мире существовавшие там нерелигиозные политические
организации, группировки, режимы, либо способствовал созданию
и становлению новых, тоже нерелигиозных, политических организаций,
группировок, режимов. Позднее, несмотря на открытый антиамериканский
характер установившегося в Иране после 1979 г. режима, Советский
Союз, опять-таки в силу идеологического отторжения, сам оказавшись
в роли "малого Сатаны" ("большой Сатана"
- США), никак не мог воздействовать на этот режим и поддерживал
тоже светское движение "Моджахедин-э-хальк", оппозиционное
установившейся в Иране муллократии. В этом смысле у СССР есть
своего рода алиби - в использовании ислама и его политизации
в ходе "холодной войны" он прямо не участвовал.
Однако эти, верные констатации об исламе как противоядии,
не учитывают одно важное обстоятельство, являющееся ключевым
для понимания того, что произошло в 70-х гг. в арабском мире.
Ислам к моменту распространения в ряде арабских стран советского
(коммунистического) влияния там уже был. Но ислам, в тех формах
(вероучительных, политико-доктринальных, организационных),
в каких он бытовал в рассматриваемый период в арабских, странах,
не препятствовал распространению левых идей, тому, что получило
название "социалистической ориентации". Более того,
на протяжении 60-х - начала 70-х гг. в ряде арабских стран
(Египет, Сирия, Ирак и др.) стал формироваться "прогрессистский
политический ислам", "ислам, тяготеющий к социализму
(socialisant)" и, более того, "прогрессистский,
даже социалистический ислам"[5]. Приведенные оценки касаются
результатов активности официального духовенства в соответствующих
странах, действовавшего согласованно с правящими группами.
Парадоксальность тогдашней ситуации заключалась в том, что
и исламская оппозиция в арабских государствах (в том же Египте,
Сирии) тоже была, если воспользоваться приведенной формулировкой,
"тяготеющей к социализму". Сейчас мало кто знает,
что понятия "исламский социализм" и "социализм
ислама" впервые были введены в оборот влиятельными членами
всеарабской организации "Братья-мусульмане" - соответственно
египтянином Мухаммадом аль-Газали и сирийцем Мустафой ас-Сибаи[6].
В этих условиях для успешного противостояния распространению
левых идей требовался иной ислам, который бы был не только
противоядием против полевения ряда арабских обществ, но одновременно
являлся бы и своего рода альтернативой уже имевшемуся, условно
говоря, слабому в политическом отношении исламу (который был
представлен в деятельности официального духовенства и исламской
религиозно-политической оппозиции) - исламу, реально не сумевшему
сыграть роль противоядия. Таким иным исламом стал салафизм.
Египет оказался государством, в котором процесс салафизации
ислама приобрел во многом архетипические черты, которые затем
воспроизводились в Алжире и Судане, на оккупированных палестинских
территориях и в Ливане, везде, где стали возникать салафитские
очаги. При этом обращает на себя внимание один парадокс. С
начала 70-х гг., после прихода к власти Анвара Садата, когда
исламизация государства после "социалистической ориентации"
времен Гамаля Абдель Насера стала набирать обороты, - именно
в этот период в стране появились радикальные (и даже крайне
радикальные) группировки - "Молодежь [пророка] Мухаммада",
"Обвинение в неверии и уход от мира" (Ат-Такфир
ва-ль-хиджра), "Исламская группа", "Джихад",
которые встали в жесткую оппозицию к режиму. Боевики последней
группы и убили Анвара Садата в октябре 1981 г.
Салафизация ислама в Египте началась резко, рывком именно
с приходом к власти Анвара Садата. В 1971 г. египетский президент
встретился с радикальными "братьями-мусульманами",
находившимися в изгнании, в основном на территории арабских
монархий. Именно тогда президент заявил об "общности
целей в борьбе против атеизма и коммунизма". "Братья"
стали возвращаться на родину и либо восстанавливали организационные
структуры своей ассоциации, либо вливались в новые, радикальные
организации. В 1973 г. в Египте стала решаться задача по созданию
тысячи "исламских групп" для "борьбы против
атеистического марксизма"[7]. Важно подчеркнуть, что,
по абсолютно верной оценке египетских исследователей, идеология
этих групп была салафитской[8]. Именно эти "исламские
группы", которые поначалу занимались пропагандой в салафитском
духе, предоставлением помощи студентам и вопросами исламской
морали, и стали началом той радикальной, экстремистской и
террористической организации, которая в дальнейшем получила
название "Исламская группа" (Аль-Джама'а аль-исламийя).
Но не только "исламские группы" были салафитскими.
Салафитскими были все упомянутые выше группировки (и "Джихад",
и "Обвинение в неверии", и "Молодежь пророка
Мухаммада", и многие другие, более мелкие и менее известные,
возникшие с начала 70-х гг.)[9]. Салафитский радикализм всех
этих группировок проявлялся в неприятии существующего в Египте
политического режима как неисламского - по той причине, что
государство построено не на основе шариатского права, а на
основе законов и установлений (норм), имеющих человеческий,
а не Божественный источник. Такой политический режим должен
быть заменен в ходе джихада (священной войны), в результате
которого и должна установиться истинно исламская власть.
Важным пунктом салафитской идеологии радикальных групп является
то, против кого вести этот джихад. Очевидно, что это в первую
очередь сам "тиран" или "узурпатор" власти.
Но он не существует в одиночестве и изоляции. Значит, необходимо
бороться против всех тех, кто составляет государственную машину
(полиция, армия, спецслужбы и т.п.). Все эти люди подвергаются
такфир'у, т.е. объявляются неверными (куффар, ед. ч. кафир).
С позиций шариатского права существует принципиальная разница
между от рождения неверным и тем, кто был верующим, а потом
стал неверным. Этот человек считается вероотступником (муртадд),
и "его кровь разрешена", т.е. его можно и нужно
убить. Салафитская логика приводит к тому, что вероотступниками
объявляются не только те, кто непосредственно поддерживает
"тирана", но и те, кто не восстает против него,
т.е. все мусульмане, кроме радикалов-салафитов. Все эти идеи
и практические рекомендации, подтверждаемые ссылками на отдельные
положения Корана и Сунны, обнаруживаются у руководителя "Молодежи
пророка Мухаммада" Салиха Сиррийи и идеолога "Джихада"
Абд-ас-Саляма Фарага (оба казнены - первый за покушение на
жизнь Анвара Садата в 1974 г., второй - за участие в его убийстве
в 1981 г.)[10].
Все эти идеи получают прочное шариатское обоснование в фетвах
и сочинениях шейха Омара Абд-ар-Рахмана, преподавателя религиозных
наук в филиале исламского университета Аль-Азхар в Асьюте,
когда он соглашается стать сначала муфтием организации "Джихад",
а затем - верховным муфтием "Исламской группы" (в
настоящее время по приговору суда отбывает срок пожизненного
тюремного заключения в США - за участие в подготовке террористического
взрыва Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 г.).
Ясно, что радикальные группировки выступали против официального
духовенства, т.е. того исламского духовенства, которое в массе
своей было лояльно по отношению к государству (сначала к режиму
Абдель Насера, потом к режиму Анвара Садата). Но новые исламистские
объединения (например, "Исламская группа", "Джихад"
в Египте) боролись и против достаточно традиционных для страны
"Братьев-мусульман", заставляя их либо радикализироваться,
либо терять сторонников. Салафитские группировки ("Исламская
группа", "Джихад") резко выступали против египетской
организации "Братья-мусульмане", обвиняя ее в том,
что члены этой организации ограничиваются "паллиативной
реализацией" исламских норм, идут на сговор с "тиранами",
соглашаясь участвовать в демократическом (ну, относительно
демократическом в условиях садатовского режима) политическом
процессе[11].
В последующем, где бы ни возникали салафитские группы, они
обязательно проводили в жизнь (точнее сказать, проводили в
смерть) линию на то, чтобы последовательно бороться против
всех тех (мусульман в первую очередь), кто не приемлет салафитскую
позицию. Все не-салафиты объявлялись неверными, еретиками,
вероотступниками, против которых необходимо бороться огнем
и мечем. (Кстати сказать, верная примета современных салафитских
текстов - высокая частотность употребления этих терминов в
текстах той или иной группировки по отношению к своим соотечественникам-мусульманам.
Необходимо при этом иметь в виду, что данные термины - не
просто некие оценочные характеристики, а шариатско-правовые
категории, отнесение которых к тому или иному мусульманину
или группе мусульман предполагает обязательность применения
к ним конкретных санкций.)
В Алжире аналогичные процессы происходили с отставанием в
7-10 лет и начались, насколько можно судить, сразу после смерти
Хуари Бумедьена в 1979 г. С этого времени активизировался
процесс арабизации, который на практике означал то, что распространение
арабского языка, который всегда рассматривался в Алжире в
качестве сакрального, происходило одновременно с распространением
салафизма, что проявлялось, с одной стороны, во взрывном увеличении
роста количества соответствующей литературы на книжном рынке
и в ее бесплатном распространении[12], а с другой стороны
- в том, что страну заполонили преподаватели арабского языка
из уже прошедшего процесс возрождения салафизма Египта, которые
были "братьями-мусульманами" и активно распространяли
салафитские установки. Ярким проявлением второй тенденции
стало приглашение президентом Шадли Бенджедидом, сменившим
Хуари Бумедьена, идеологов салафизма Мухаммада аль-Газали
и Юсуфа аль-Кардави на работу в религиозном комплексе Алжира
в качестве исламских авторитетов. (К слову сказать, высказывание,
авторство которого принадлежит аль-Кардави, - "Ислам
- вот решение!", станет лозунгом радикальных салафитов
в Алжире в конце 80-х - начале 90-х гг., в период, когда произойдет
радикализация ислама и его выход на политическую арену.)
Можно только согласиться с теми исследователями, которые
констатируют, что эти процессы исламизации (точнее, салафизации)
Алжира происходили в тесной связи с решением задач по вытеснению
левых сил из политической сферы. "Исламистское брожение
долго терпелось и даже поощрялось правящей верхушкой [Алжира],
которое стремилось превратить его в средство борьбы против
левых движений, особенно в университетах в начале 80-х гг."[13]
И эта задача была решена. "Мы никого не опасаемся. Коммунисты
и синдикалисты (профсоюзные деятели. - А.И.) - вот наши единственные
враги, и мы их раздавили". Так, по свидетельству алжирского
журналиста, внутриполитическую ситуацию в стране оценивал
на встрече с палестинской делегацией в январе 1988 г. один
из руководителей военной безопасности, реальной политической
силы Алжира[14]. А в октябре того же года произошли массовые
антиправительственные выступления, жестоко подавленные армией
(по официальным данным, 110 убитых среди гражданского населения;
по данным алжирских медицинских учреждений, 500 убитых и несколько
тысяч раненых). По сути дела, октябрьские беспорядки стали
первой открытой и широкомасштабной демонстрацией того влияния
в обществе, которое приобрели исламисты.
Страшной загадкой идущей до сих пор гражданской войны в Алжире
является то, как люди из группировок, которые провозглашали
себя исламскими, могли совершать акции по уничтожению мирного
населения - от "слепых" террористических актов,
направленных против случайного скопления людей до уничтожения
целых деревень со стариками, женщинами, детьми, не говоря
о мужчинах[15].
Как минимум, одна из причин массовых актов жестокости по
отношению к мирному населению заключается в идеологическом
характере тех исламистских группировок, в первую очередь -
Вооруженной исламской группы (ВИГ), которые возникли в Алжире
на рубеже 80-х и 90-х гг. ВИГ с самого начала создавалась
как салафитская группа, для которой характерно жесткое противопоставление
ее самой практически всем остальным алжирцам и не-алжирцам.
При создании ВИГ один из ее основателей шейх Абдельхак Лайяда
издал конституциональную фетву (шариатско-правовое заключение)
этой организации. В ней неверными (куффар) провозглашались
все алжирские руководители без исключения. Как неверные в
этой фетве характеризовались министры и офицеры, чиновники
и другие работники государственного аппарата, и, самое главное,
"все те, кто не противостоит этим неверным"[16].
Тем самым в шариатско-правовых терминах сразу определялся
круг тех людей, которые оказывались непосредственными противниками
ВИГ, и, опять-таки в терминах шариатского права, разрешенной
(халяль) объявлялась кровь такого человека. Тем самым осуществлялось
снятие шариатского же (не только шариатско-правового, но и
шариатско-этического) запрета на убийство человека (мусульманина).
Этот человек (еще раз подчеркнем: любой, кто не был согласен
с салафитами из ВИГ) выводился по сути дела за рамки человечности,
низводился по своему статусу до уровня скота. Именно как скотине
перерезали горло тысячам людей боевики ВИГ. Есть свидетельства
того, что в лагерях подготовки исламистов именно этому обучали
членов ВИГ - голыми руками поймать барана, корову или быка,
обездвижить их и перерезать им горло. Подобные убийства провозглашались
частью джихада против неверных[17]. (Именно так члены группировки
"Салафитская группа проповеди и джихада" расправилась
с четырьмя российскими специалистами в окрестностях Аннабы
на Рождество, 7 января 2001 г.)
В последующем, уже в 90-е гг. было много споров и расколов
среди исламистов в Алжире. Спорили и осуждали друг друга отдельные
исламистские группы, входившие в ВИГ или откалывавшиеся от
нее. Но идеологическая линия, оправдывающая насилие вплоть
до массовых убийств, проводилась с абсолютной последовательностью.
Так, в октябре 1997 г. в коммюнике ? 51 (опубликовано в тот
же период в качестве директивы в журнале "Аль-Ансар",
лондонском органе салафитских группировок) тогдашний руководитель
ВИГ Антар Зуабри, осуждая перемирие, которое объявила на тот
момент другая алжирская исламистская группа - "Исламская
армия спасения", берет на себя ответственность за все
убийства мирных жителей и заявляет, что эти убийства будут
продолжены. В коммюнике прямо заявляется, что ВИГ воевала
и будет воевать (вести джихад) не только против "тиранов",
но и против их сторонников. Ранее, 15 октября 1996 г. в коммюнике
? 49 Антар Зуабри призвал население Алжира следовать во всем
нормам шариата. Руководитель ВИГ завил, что его люди станут
убивать каждого, кто откажется молиться или платить закят
(так называемую очистительную милостыню). Смерть грозит тем,
кто обратится в светские суды, алжирцы для решения всех вопросов
должны обращаться в ВИГ, где есть специалисты по шариатскому
праву. Та же самая угроза обращена к женщинам, если они выйдут
из дома в "нешариатских" одеяниях[18].
В первой половине 90-х гг. исламистские специалисты по шариатскому
праву из салафитской Вооруженной исламской группы неоднократно
разъясняли шариатские основания убийства неверных. Это делалось
в распространявшихся по стране в виде листовок фетвах - "Убедительные
ответы [на вопросы] об убийстве (так!) еретиков" (Ар-рудуд
аль-мукни'а хавль катль аль-мубтади'а), "Острый меч,
или Борьба против злостных еретиков" (Ас-Сарим аль-баттар
фи киталь аль-мубтади'а аль-ашрар), "Высочайшие наказы
относительно искоренения великих грехов" (Аль-авамир
аль-асма би-изаля аль-мункарат аль-узма). Аутентичность этих
фетв и содержащихся в них призывов убивать неверных (вероотступников,
еретиков) подтвердил в июне 1997 г. на страницах издающегося
в Лондоне бюллетеня "арабских афганцев" "Аль-Джама'а"
правовед ВИГ Абу-ль-Мунзир Абд-ар-Рахман Зубейр бен-Абу-Сулейман
(он же Махфуд Ассули). "Если вы, - объяснил этот правовед
алжирцам, - слышите о том, что происходят убийства и кому-то
перерезали горло в городе или деревне, знайте: то были сторонники
тирана (тагут)". Одновременно он дал ответ в рамках шариатского
права на вопрос, который не мог не занимать всех, кто пытался
понять шариатско-юридические или шариатско-этические обоснования
массовых убийств. Ведь там могли быть и были во множестве
люди, как на них ни смотри, невинные, те же дети. Да, такое
может случиться, но в этом случае "невинным уготован
Рай".
В целом ВИГ строила свою деятельность и оправдывала ее в
опоре на собственную салафитскую интерпретацию шариатского
права. Так, в упоминавшемся выше коммюнике ? 51 Антар Зуабри
не только обещает убивать всех "тиранов" и их сторонников,
но и объясняет, что их собственность будет рассматриваться
как военная добыча (ганима в шариатских терминах), их жены
и дочери станут пленницами (сабая в категориях шариатского
права)[19].
Примеры Египта и Алжира - не исключение. Всюду, где происходило
возрождение и/или внедрение[20] салафизма, воспроизводился
механизм радикализации ислама, возникал экстремизм, применялось
насилие, выливавшееся либо в вооруженные действия, либо в
террористические акции, либо в то и другое одновременно.
Саудовская Аравия как спонсор исламского радикализма
Сам факт распространения иного ислама (салафизма) в ряде
арабских стран - там, где его не было, может служить свидетельством
того, что мы имеем дело с регулируемым процессом. Селективная
актуализация исламского наследия не происходит спонтанно,
она всегда институционализирована, т.е. она предполагает наличие
определенных социальных групп, организаций, проектов, планов
реализации этих проектов и т.п. Говоря конкретно, должны быть
некие люди, которые знают, что существуют, например, "фетвы
о татарах" Ибн-Таймийи, выводят их из анабиотического
состояния и внедряют в сознание мусульман, используя технические
возможности распространения этих фетв (средства массовой коммуникации)[21].
И во внедрении салафизма как иного ислама с начала 70-х гг.
все более четко прорисовывалась роль Саудовской Аравии, что,
вообще-то говоря, естественно: салафизм в форме ваххабизма
является официальной идеологией монархии, которой правит династия
Саудидов (Аль Сауд). Можно было бы сформулировать правило
для историка - исследователя последней трети XX века: если
где-то обнаруживается салафитское возрождение, ищи саудовский
след[22]. Важно при этом не упускать из виду, что эту свою
роль Саудовская Аравия могла сыграть только благодаря востребованности
салафизма (ваххабизма) в качестве оружия в "холодной
войне".
Здесь, пожалуй, требуется одно разъяснение. Ряд авторов полагает,
что термин ваххабизм вообще не является научным, а представляет
собой своего рода "страшилку"[23]. Не возьмусь оправдывать
все случаи употребления выражения ваххабизм. Сам был как-то
поражен, увидев в одной центрально-азиатской газете выражение
иранский ваххабизм. (Таковой не существует и, главное, не
может существовать.) К тому же идеологи, координаторы и члены
ваххабитских (нео-ваххабитских) группировок не употребляют
по отношению к самим себе наименование ваххабизм и опровергают
приемлемость такого их наименования по нескольким причинам.
Во-первых, такое словоупотребление исключено для них потому,
что оно, называя ту форму ислама, которую они исповедуют и
проповедуют, по имени основателя движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба,
идет вразрез с постулатами ваххабизма, в частности - с последовательным
единобожием, для сторонников которого является истинной религией
только религия Богоданная, т.е имеющая своим источником единственно
Бога; полагать же, что основателем строго монотеистического
движения XVIII в. в Аравии был человек, пусть и такой выдающийся,
как Ибн-Абд-аль-Ваххаб, для ваххабитов неприемлемо, это было
бы своеобразной формой того, что они называют ширк, т.е. придаванием
Богу сотоварищей. Сами последователи Ибн-Абд-аль-Ваххаба,
как и он сам, называли себя просто мусульманами. И название
ваххабизм в отношении движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба не является
самоназванием. Во-вторых, ваххабизм представляет собой миноритарное
направление в исламе, т.е. то, которому следует меньшинство
глобальной исламской общности, а ваххабизм претенуют на то,
чтобы выступать в качестве ислама par exelance, а не какой-то
одной формы ислама. В-третьих, в связи с предыдущим пунктом,
проповедники-ваххабиты стремятся скрыть или затушевать прямую
организационную связь с государственными и общественными структурами
Саудовской Аравии, которая в полной мере использует ваххабитскую
пропаганду для реализации своих партикулярных интересов в
глобальной исламской общности и в сфере международной политики.
Наконец, в-четвертых, ваххабиты не воспроизводят в точности
и исключительно положения учения Ибн-Абд-аль-Ваххаба. С одной
стороны, они обращаются к наследию салафитских движений прошлого
- к тому, к которому обращался и сам Ибн-Абд-аль-Ваххаб. С
другой стороны, они добавляют новые адаптирующие интерпретации
ваххабизма. В этом отношении на современный ваххабизм повлияли
сочинения палестинца Абдаллы Аззама, саудовца Усамы бен Ладена,
египтянина Омара Абд-ар-Рахмана и др. Поэтому ряд исследователей
определяет это исламское течение как нео-ваххабизм. Но выражение
ваххабизм является в настоящее время устоявшимся в неваххабитской
среде (среди противников ваххабизма, а также исследователей,
политиков и журналистов), употребляем его и мы, имея в виду
разъяснения, приведенные выше[24].
Впрочем, необходимо признать, что исследовательская проблема
здесь есть. Но не думается, что ее решение заключается в том,
чтобы упомянутые выше группировки радикального толка назвать
совершенно недифференцированно попросту исламскими. И уж совсем
странными являются встречающиеся попытки решить эту сложную
проблему через провозглашение этих группировок неисламскими
в соответствии с простейшим силлогизмом: ислам - религия мира
и милосердия; радикальные (экстремистские, террористические)
группировки, называющие себя исламскими, призывают к насилию
(т.е. противоположности мира и милосердия) и практикуют его;
следовательно, эти группировки на самом деле не являются исламскими.
Хотелось бы обратить внимание на то, что не только ученые,
но и исламские религиозные деятели стремятся к определению
ваххабизма, признавая тем самым как его существование, так
и опасность (в первейшую очередь - для мусульман). Так, Совет
муфтиев России, объединяющей религиозные авторитеты значительной
части регионов страны, 30 июня 2000 г. выступил с заявлением
"О недопустимости использования исламской символики в
нерелигиозных целях". В нем, в частности говорится следующее.
"Совет муфтиев России осуждает все виды экстремизма и
терроризма, в том числе и в форме так называемого "ваххабизма",
которые содержат в себе следующие признаки: 1)отрицание основополагающих
традиций ислама, т.е. четырех исторически сложившихся мазхабов
или шиизма; 2)учение о собственной исключительности вплоть
до наделения себя самих правом объявлять "немусульманами"
традиционных верующих, не согласных с такой трактовкой шариата,
в том числе последователей любого из четырех суннитских мазхабов
или шиизма; 3)наделения себя правом по собственному усмотрению
ущемлять в правах или убивать вне рамок необходимой самообороны
"неверных", в том числе и традиционных мусульман,
не примкнувших к данной организации"[25].
Саудовская Аравия играла довольно важную роль в "холодной
войне", причем эта роль постепенно становилась все более
значимой. С начала 70-х гг. саудовское государство было задействовано
именно как источник иного ислама, призванного вытеснить коммунизм.
Эта задача во многом решалась в духе "холодной войны"
- в ходе тайных операций.
После победы Иранской революции 1979 г. аятолла Хомейни разрешил
известному египетскому публицисту и общественному деятелю
Мухаммаду Хасанейну Хейкалю поработать в шахских архивах.
И тот обнаружил документы, из которых следовало, что в начале
70-х гг. сложилась поначалу неформальная группа, которая патронировалась
администрацией Соединенных Штатов (конкретно Генри Киссинджером).
В нее вошли Александр де Маранш, глава с 1972 г. французской
Службы докумендации и контр-шпионажа (SDECE, внешняя разведка),
Анвар Садат, ставший президентом Египта в 1970 г., шах Ирана
Мухаммед Реза Пехлеви, король Марокко Хасан II, а также Камаль
Адхам, тогдашний руководитель общей разведки Королевства Саудовская
Аравия. (На каком-то этапе к группе предложили присоединиться
тогдашнему президенту Алжира Хуари Бумедьену, но тот отказался)[26].
Цели и задачи этой группы были зафиксированы после того, как
ее работа началась и дала свои плоды, - в сентябре 1976 г.
между разведками упомянутых государств было подписано соответствующее
соглашение. Задачей этой группы, которую Мухаммад Х.Хейкаль
назвал Сафари-клуб, была "борьба против коммунизма",
под которым подразумевалось как проникновение советского влияния
в страны тогдашнего "третьего мира", так и распространение,
- не без участия СССР, но не только, - левых идей, а также
появление режимов, как тогда это называлось, "социалистической
ориентации".
Среди известных осуществленных программ "Сафари-клуба"
- спасение заирского диктатора Мобуту с использованием марокканских
и египетских войск, а также французской авиации, переориентация
самого Египта и выдворение в 1972 г. советских военных специалистов
из страны, затем отказ от услуг советских военных специалистов
в Сомали и провоцирование Сомали на войну против провозгласившей
"социалистическую ориентацию" Эфиопии и т.д. Но
здесь важно подчеркнуть, что именно в этот период и начинается
систематическое использование членами Сафари-клуба ислама
для осуществления поставленных перед ними задач. И упомянутая
выше встреча египетского президента Анвара Садата с радикальными
"братьями-мусульманами" в 1971 г. была организована
при содействии короля Фейсала, ибо по преимуществу в Саудовской
Аравии отсиживались эти радикалы в период правления Гамаля
Абдель Насера. И тысяча "исламских групп" для "борьбы
против атеистического марксизма" создавала непосредственно
Саудовская Аравия на собственные средства и под саудовским
организационным и идеологическим контролем, получив на то
разрешение от египетских властей[27]. И нет ничего неожиданного
в том, что идеология этих групп была салафитской (ваххабитской),
если принять во внимание то, что спонсорами и идейными вдохновителями
"исламских групп" были деятели из Саудовской Аравии.
После беспорядков октября 1988 г. в Алжире и относительной
либерализации внутриполитической жизни перестало быть секретом,
что Саудовская Аравия не только уже достаточно давно осуществляет
идеологическую индоктринацию алжирского общества, но и в широких
масштабах финансирует широкий спектр исламистских организаций.
Так, руководство созданного в 1989 г. Исламского фронта спасения
(ИФС) не скрывало того, что существует на саудовские деньги[28].
По свидетельству французских и алжирских исследователей победа
ИФС на муниципальных выборах в 1990 г. была обеспечена саудовским
финансированием предвыборной кампании этой организации, причем,
по оценке местных наблюдателей, с согласия США[29]. Выяснилось,
что Саудовская Аравия финансировала не только ИФС (американская
администрация считали ее умеренной[30], но и явно экстремистскую
и террористическую "Вооруженную исламскую группу"
(ВИГ)[31]. Французские и алжирские спецслужбы постепенно вскрыли
и механизмы финансирования, в частности, через Швейцарию (например,
при посредстве саудовского банка "Ат-Таква" со штаб-квартирой
в Лугано и посольства КСА в Берне)[32].
Возрастанию роли Саудовской Аравии в распространении иного
ислама способствовало одно обстоятельство. И саудовские чиновники,
занимающиеся вопросами исламской благотворительности, и иностранные
исследователи в качестве даты, с которой начинается широкомасштабное
вложение денег в распространение саудовского варианта салафитского
ислама, указывают 1973-й год в качестве исходного пункта широкомасштабного
вложения финансов в то, что по-арабски называется игаса -
помощь, поддержка, спасение, благодеяние[33]. Именно в 1973
г. начался "нефтяной бум", связанный с арабо-израильской
войной и ставший результатом целенаправленных усилий арабских
нефтедобывающих государств (в основном монархий) по использованию
углеводородных ресурсов в качестве средства давления на западные
страны. Фантастически выросли прибыли Саудовской Аравии как
крупнейшего в мире экспортера нефти (четверть мировых разведанных
запасов) в период после 1973 г. Если в качестве базового принять
уровень 1971 г., то в 1973 г. доходы государства от экспорта
нефти выросли на 208,5%, а в 1976 - на 1266,2%. Пиковая величина
пришлась на 1981 г. - 4015,3%. Тем самым, доходы саудовского
королевства увеличились в течение десятилетия (1971-1981 гг.)
в 41 раз, и в этом, 1981 г., рекордном для саудовского нефтяного
бизнеса династия Саудидов заработала на экспорте нефти 118,998
млрд долл.[34].
За двадцать лет (1973-93 гг.) Саудовская Аравия предоставила
помощь семи десяткам развивающихся стран на сумму 245 млрд
саудовских реалов (примерно 80 млрд долларов), что составляло
в среднем 5,5% ежегодного валового национального продукта
(ВНП)[35]. При этом важны два момента. Во-первых, эта помощь
была адресной и направлялась в адрес только мусульман в разных
странах. Во-вторых, указанные цифры отражают лишь часть тех
средств, которые расходовались на помощь (игаса) мусульманам.
Значительная доля средств, в дополнение к указанным, распространялась
неправительственными благотворительными организациями, которые
собирали средства для этой помощи как в Саудовской Аравии,
так и за ее пределами. Сформировалась целая система организаций
- как постоянно действующих, так и создаваемых ad hoc, для
решения конкретных проблем; эта система стала координироваться
"Лигой исламского мира" - саудовской организацией,
действующей на международном уровне и ориентированной по преимуществу
на мусульман как меньшинства в разных странах. В-третьих,
эта помощь всегда была связана с распространением специфической
формы ислама, а именно - той формы ислама, которая является
официальной или господствующей в Саудовском королевстве, т.е.
ваххабитского салафизма. Обязательным условием оказания помощи
было строительство мечетей одновременно с промышленными или
медицинскими объектами. В эти мечети назначались имамы по
согласованию с саудовскими представителями, а сами эти мечети
превращались в дальнейшем в центры распространения ваххабизма
на соответствующих территориях.
В-четвертых, саудовская игаса в очень многих случаях выражалась
в одном лишь распространении ваххабизма. И не только в развивающихся
странах Азии и Африки, но и в Западной, а потом и в Восточной
Европе. Можно согласиться с констатацией Жиля Кепеля, который
отмечает, что "впервые за четырнадцать веков существования
исламского мира в разных концах уммы (сообщества верующих
мусульман. - А.И.) можно обнаружить одни и те же книги, кассеты
(я бы добавил и файлы в Интернете. - А.И.), которые имеют
источником одни и те же каналы распространения". При
этом данные материалы, вопреки плюрализму ислама, ориентированы
только на внедрение одного-единственного направления (салафизма
в форме ваххабизма), агрессивно вытесняя или подавляя все
другие направления[36].
Есть один аспект проблемы, который, насколько мне известно,
ушел от внимания исследователей. Он объясняет, с одной стороны,
крайний радикализм современной ваххабистской формы салафитского
ислама, и с другой - то, что политико-религиозный истеблишмент
Саудовской Аравии оказался во многом в вынужденной ситуации
прямой или косвенной поддержки организационных выражений этой
формы исламского радикализма за рубежами королевства.
В контексте "холодной войны" саудовская игаса (помощь)
в идеологическом отношении представляла собой распространение
саудовской модели как альтернативы коммунистической, с одной
стороны, и либеральной ("западной"), с другой стороны,
моделей общественно-политического устройства. (Иное дело,
что эта модель не называлась саудовской, а именовалась просто
- исламом, под которым подразумевался определенный набор идей,
норм, правил и установок. Такое же общечеловеческое содержание
приписывалось и либеральной, по сути американской, модели
и коммунистической, по сути советской, модели.) Эта модель
характеризовалась несомненной привлекательностью. Саудовское
королевство действительно добилось многого, выдерживая баланс
между осторожно реализуемыми потребностями модернизации и
сохранением традиционных устоев бытия и властвования[37].
При этом важным моментом в этом процессе "догоняющей
модернизации" была декларируемая семейством Саудидов
и обосновываемая с помощью подавляющей массы ваххабитского
духовенства верность исламу, соответствия того, что делается
в стране, исламским нормам и установлениям. Или, в иной формулировке,
все то, что делалось, именно и интерпретировалось как реализация
ислама.
Но при всей ее привлекательности для мусульман в разных концах
света саудовская модель была абсолютно нетранспортабельной,
она не выдерживала экспорта. Первое и самое главное заключается
в том, что благосостояние Саудовского королевства имеет своим
источником не верное исполнение норм и установлений ислама[38],
а фантастические сверхприбыли от добычи и экспорта углеводородного
сырья[39]. Поэтому для того, чтобы саудовская модель работала
за пределами Саудовской Аравии, ее нужно было бы переносить,
во-первых, со всеми теми гигантскими суммами, которые королевство
получало и получает от экспорта углеводородного сырья, а во-вторых,
с мудростью и терпением реформаторов из династии Саудидов.
Нет нужды объяснять, что ни первое, ни второе невозможно в
полной мере.
В конечном счете оказалось, что при распространении за рубежами
королевства саудовской модели транспортировку выдерживает
только ваххабизм - и (здесь - ключевой момент) не тот ваххабизм,
который идеологически, организационно и институционально адаптирован
к модернизирующемуся саудовско-аравийскому государству, а
ваххабизм чистый, от которого отфильтрованы конкретные обстоятельства
и результаты его адаптации и трансформации в ходе истории
саудовского государства[40]. Радикальный ислам в форме салафизма
(ваххабизма) - вот характеристика той идеологии, которую стала
экспортировать Саудовская Аравия в рамках помощи (игаса) мусульманам
во всем мире. Восприятие этой идеологии (иного ислама) облегчалось
благодаря финансовым вливаниям. Продолжение финансовых вливаний
обуславливались степенью восприятия салафизма (ваххабизма)
и успехами в реализации на практике салафитских (ваххабитских)
норм.
Видели и понимали ли главные игроки "холодной войны",
что происходит? Мне кажется, что нет, не видели и не понимали.
Об этом свидетельствует отсутствие достаточного количества
исследований, которые бы сопровождали процесс распространения
салафизма (ваххабизма) по миру в 70-80-е гг. (Правда, в 80-е
гг. спецслужбы Советского Союза говорили о проникновении какого-то
"ваххабизма" на территорию Средней Азии и Кавказа,
но кого на Западе это могло обеспокоить?). Сейчас такие исследования,
содержащие подробные материалы о распространении ваххабизма
по миру в 70-80-х гг., есть[41]. В какой-то момент бывшие
союзники по "холодной войне" стали понимать: что-то
неладное творится в саудовском королевстве. Показателен в
этом отношении один документ, рассекреченный к настоящему
времени. Так, в рамках совещания "большой семерки"
в Париже (октябрь 1996 г.) заседали главы ведомств, ответственных
за антитеррористическую борьбу. Они констатировали, что "в
отношениии суннитов, в частности - "арабских афганцев"
часть финансирования [терроризма] проходит через НПО (неправительственные
организации), которые снабжаются Саудовской Аравией"[42].
Но до этого началась и закончилась одна Афганская война и
началась другая, а салафизм в форме ваххабизма еще больше
радикализировался и приобрел формы, угрожающие не только потерпевшему
поражение в "холодной войне" Советскому Союзу, но
и всему Западу.
Афганская война - "мать джихадов"
Сейчас, в умышленно и целенаправленно искажаемой ретроспективе,
формируемой ангажированными политиками и историками, война
в Афганистане преподносится как агрессия Советского Союза
против исламского народа Афганистана, который в ответ на эту
агрессию начал джихад (исламскую священную войну) против захватчиков-неверных.
Хотя, если бы историческая реальность полностью соответствовала
этой черно-белой (или красно-зеленой) схеме, война в Афганистане
должна была бы закончиться с выводом советских войск с афганской
территории (конец 1989 г.). Сейчас, из мемуаров, рассекреченных
документов эпохи известно, что за полгода до ввода советских
войск президент США Джимми Картер подписал с подачи советника
по вопросам национальной безопасности Збигнева Бжезинского
директиву об оказании помощи и поддержки афганским силам,
оппозиционным тогдашнему новому афганскому режиму левого толка,
установившемуся в стране после Апрельской (Саурской) революции.
Поначалу это была в некотором смысле рутинная операция времен
"холодной войны" - операция, дававшая свои желаемые
результаты (пусть в разной мере) и в Анголе, и в Мозамбике,
и в Эфиопии, и в других местах земного шара. При этом, напомню,
для исламских стран предполагалось обязательное использование
исламского фактора в качестве противоядия экспансии коммунизма.
Логика была простой. К власти в Кабуле пришли просоветские
марксисты из НДПА (Народно-демократической партии Афганистана)?
Значит, нужно им противопоставить ислам и мусульман. Именно
эта незатейливая логика демонстрируется в хвастливом интервью
Збигнева Бжезинского французскому журналу Nouvel Observateur.
Вопрос: Бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс утверждает
в своих мемуарах (Robert Gates. "From the Shadows".
- А.И.), что американские спецслужбы начали оказывать помощь
афганским моджахедам за шесть месяцев до советского вторжения.
...Вы это подтверждаете?
Збигнев Бжезинский: Да. По официальной версии истории,
помощь ЦРУ муджахедам началась с 1980 г., т.е. после того,
как советская армия вторглась в Афганистан 24 декабря 1979
г. Но в действительности, и это было до сих пор секретом,
все было иначе. На самом деле уже 3 июля 1979 г. президент
Картер подписал первую директиву о тайной помощи оппозиционерам
просоветского режима в Кабуле...
Вопрос: Когда Советы оправдывали свое вторжение,
заявляя, что они намерены бороться против тайного вмешательства
Соединенных Штатов в Афганистане, никто им не верил. А ведь
в этом было истинное основание. Вы ни о чем не сожалеете сегодня?
Збигнев Бжезинский: Сожалею о чем? Эта тайная операция
была прекрасной идеей...
Вопрос: И Вы не сожалеете о том, что поощрили исламистский
фундаментализм, что давали оружие и советы будущим террористам?
Збигнев Бжезинский: Что является более важным с
точки зрения мировой истории? Талибы или крах советской империи?
Несколько исламистских фанатиков или освобождение Центральной
Европы и конец "холодной войны"?!..[43]
В "Сафари-клубе" за исламский фактор отвечали Саудовская
Аравия, денасеризированный с помощью того же исламского фактора
садатовский Египет, а также шахский Иран.
Но 1979 год - время, когда стал рассыпаться восточный фронт
антикоммунистической борьбы. В том году сошлись три исключительно
важных исторических события. Первое - победа исламской революции
в Иране (февраль 1979 г.) - революции антимонархической, закончившейся
свержением одного из членов "Сафари-клуба", шаха
Реза Пехлеви. Второе событие - ввод советских войск в Афганистан
(декабрь 1979 г.). Третье событие, которое значительно менее
известно широкой публике, - это захват группой ваххабитов
под руководством Джухаймана аль-Утайби мекканского храма Аль-Масджид
аль-Харам (ноябрь 1979 г.). Саудовские власти делали все для
того, чтобы минимизировать значение этого события, представляя
его как акцию небольшого количества умалишенных. Но известные
факты говорят о другом. В восстании приняли участие около
3-х тыс человек, которые пронесли под одеждой оружие в храм.
Осада продолжалась 22 дня. Со стороны правительственных сил
погибло 2700 человек, а среди восставших было убито 450 человек.
63 человека, в том числе Джухайман были казнены в январе 1980
г.[44]
О масштабе этих событий говорит то, что саудовские органы
правопорядка сами не справились с восстанием, и для его подавления
в Мекку были срочно переброшены из Франции парашютисты-спецназовцы
(в качестве помощи от еще одного члена "Сафари-клаба",
главы внешней разведки Франции?).
Можно вообразить тогдашний ужас правящей династии Саудидов.
Восстание в Мекке было антимонархическим и провозглашало свержение
"коррумпированного проамериканского режима". Более
того, это было религиозное восстание: восставшие, повторим,
были ваххабитами, которые обвиняли правящий режим в том, что
он неверный (кяфир), т.е. неисламский и антиисламский. К тому
же, в воображении сразу вставал знаменитый "принцип домино"
- упала одна костяшка (в результате революции под религиозными
лозунгами пал монархический режим в Иране), начинала падать
другая "костяшка" - монархический режим в Саудовской
Аравии. (Тут еще подоспело восстание шиитов в саудовско-аравийской
Восточной провинции, явно инспирированное Ираном.) А там был
выстроен целый ряд "костяшек" - другие арабские
монархии Персидского залива...
Для саудовского режима введение советских войск в Афганистан
стало историческим шансом. Возникла реальная возможность канализировать
накопившийся в стране импульс исламского радикализма. Русские
- вот они, настоящие неверные, которые угрожают исламу и мусульманам!
Широким потоком из Саудовской Аравии через Пакистан в Афганстан
пошли деньги, оружие, проповедники, добровольцы-муджахеды.
Начал формироваться арабский экспедиционный корпус для войны
на афганской территории[45]. Сначала для этого использовались
возможности пакистанской Межведомственной разведки и Центрального
разведывательного управления (ЦРУ) США, вскоре к ним присоединились
созданные в Пешаваре собственные саудовские структуры, замыкавшиеся
на спецслужбы Саудовской Аравии, - Бюро по обслуживанию муджахедов
(Мактаб хидамат аль-муджахидин), Партизанский дом (Байт аль-ансар),
которые первоначально находились под руководством палестинца
Абдаллы Аззама, работника, к слову сказать, Лиги исламского
мира, а затем перешли под руководство Усамы бен Ладена. Через
арабский экспедиционный корпус муджахедов в Афганистане, по
данным британского журнала "Джейнз", прошло не менее
15 тыс человек (3 тыс йеменцев, 2 тыс египтян, около 3 тыс
алжирцев, примерно 400 тунисцев, примерно 400 иракцев, примерно
200 ливийцев, иорданцы, сирийцы и др.). Больше всего было
саудовцев - не менее 5 тыс человек; по некоторым данным, только
из Медины, города Пророка воевать в Афганистан отправились
4 тыс молодых мусульман.
Если бы реальность афганской войны была красно-зеленой, то
и говорить было бы не о чем: мусульмане воюют против неверных.
Но участие арабского экспедиционного корпуса муджахедов, состоявшее
из людей, которые пошли воевать в большинстве случаев по религиозным
мотивам или именно религиозными мотивами объясняя свое решение
(из соображений исламской солидарности, для защиты ислама
от неверных в ходе джихада, священной войны), привело к серьезной
мутации салафизма и, пожалуй, повлияло на эволюцию ислама
как такового в 20-м веке.
Реальность афганской войны состояла в том, что она, своего
рода пароксизм "холодной войны", была, кроме всего
прочего, войной гражданской, внутриафганской, в которой советские
войска воевали бок-о-бок с афганцами-мусульманами против других
афганцев-мусульман, которых поддерживали (в разной степени
и в разных формах) США, Великобритания, Пакистан, Китай, Саудовская
Аравия, Израиль, Франция. И иностранные муджахеды, люди, как
предполагается, по определению обладающие развитым и обостренным
религиозным сознанием, оказались перед необходимостью убивать
мусульман, своих братьев по вере. Для муджахедов - добровольцев
из арабских стран нужно было найти религиозное, исламское
оправдание допустимости (или даже обязанности) убивать мусульман
- граждан другой страны, и требовалось, чтобы это обоснование
было осуществлено не в форме политической публицистики, а
с обращением к шариату.
При всем разнообразии салафитских обоснований военной активности
арабского экспедиционного корпуса на территории иностранного
государства ключевыми стали два момента. Во-первых, получила
дальнейшее развитие идея и практика такфир'а, т.е. квалификации
в качестве неверных тех мусульман, против которых воюют салафитски
ориентированные муджахеды. Но такфир в новых условиях приобрел
новые акценты. Если раньше (например, в Египте, Алжире) акцент
делался на внутриобщественных аспектах (скажем, такфир'у в
Египте "Исламская группа" подвергала Анвара Садата
и всю местную систему власти), то теперь на первый план выдвигался
внешнеполитический аспект: речь шла о провозглашении неверными
мусульман другой страны (иного государства). Они ассоциировались
с теми, кого салафиты полагают, неверными "по определению"
- коммунистами, сионистами, западными "крестоносцами",
а также христианами, иудеями, буддистами, идолопоклонниками
и т.п. Более того, категория неверия (куфр) в интерпретации
салафитов периода Афганской войны, опиравшихся на классиков
салафизма, стала распространяться на лицемерие (мунафака).
Это не этическая, а шариатско-юридическая характеристика человека,
который, скажем, заявляет, что он мусульманин и исполняет
все исламские религиозные обряды, поступает в жизни как мусульманин,
но на самом деле в душе таит некую враждебность по отношению
к исламу или не следует всему тому, что полагают правильным
салафиты (ваххабиты). Нечего говорить, что категория лицемерия,
уравненного с неверием (куфр) являлась (и является до сих
пор) исключительно удобной формой для выведения за рамки исламской
уммы, как ее понимают салафиты, любого мусульманина, не согласного
с их идеями и действиями. Эта концепция была внедрена в сознание
всех без исключения арабских муджахедов в Афганистане. Она
получила название Аль-валя'а ва-ль-бара'а, примерный перевод
- "Симпатия и антипатия"[46].
Может возникнуть вопрос о том, когда именно и по какому случаю
возникла и/или стала распространяться концепция "Симпатии
и антипатии". В некотором смысле она возникла именно
в период Афганской войны и стала, по нашей гипотезе, обоснованием
допустимости или даже предписанности убийства тех мусульман,
которые противостояли исламскому экспедиционному корпусу.
Возникла - в смысле стала результатом селективной анабиотизации
именно в таком виде. В салафизме (а рассматривая концепция
- салафитская) в принципе не может быть ничего нового, а концепция
"Симпатии и антипатии" как раз и представляет собой
определенным образом интерпретированные аяты Корана, хадисы
пророка Мухаммада, а также идеи классиков салафизма, среди
которых и Ибн-Таймийя, и Ибн-Кайим аль-Джавзийя, и основатель
ваххабитского движения Мухаммад Ибн-Абд-аль-Ваххаб. Свидетельством
того, что концепция "Симпатии и антипатии" являлась
нововозрожденной, могут быть слова из вводной части одного
из текстов, излагающих эту концепцию. "Мусульмане живут
в такое критическое время, когда многие основополагающие и
жизненно важные положения либо забыты, либо неправильно поняты,
либо не применяются. Среди таких положений - концепция walaa'
и baraa'. В результате многие мусульмане не осведомлены о
тех качествах, которые отличают верующего от неверного, что,
в свою очередь, привело к тому, что вера многих мусульман
серьезно ослабела и многие из них стали брать неверных себе
в близкие друзья и союзники, следовать их обычаям, образу
[жизни], стремлениям"[47]. Теория "Симпатии и антипатии"
до сих пор входит в курс молодого бойца в лагерях подготовки
муджахедов на территории Афганистана- как в тех, которые подчиняются
Усаме бен Ладену, так и в тех, которые находятся под контролем
движения "Талибан" (впрочем, это одни и те же лагеря)[48].
Во-вторых, с концепцией "Симпатии и антипатии"
тесно сплелась концепция джихада во имя освобождения исламских
территорий, которая, как это следует уже из самой формулировки,
ориентирована во внешнеполитическую область (в отличие, скажем,
от того джихада, который предполагалось вести против провозглашавшихся
неисламскими режимов в отдельных странах - в Египте, Алжире
и т.д.). Во многом упрощая, допустимо утверждать, что эта
концепция появилась как одно из салафитских оправданий действий
арабского экспедиционного корпуса в Афганистане.
Суть этой концепции, которая, что важно подчеркнуть, представляет
собой воспроизведение постулатов, выдвинутых салафитскими
классиками, исключительно проста. Обязанностью каждого мусульманина
(в шариатских терминах фард айн) является вести джихад за
освобождение исламских земель. Интересен тот список, который
приводится в произведениях теоретика этого джихада Абдаллы
Аззама. Это - Бухара, Палестина, Аден, Испания (Андалусия),
Эритрея, Болгария, Судан, Ливан, Сомали, Бирма, Кавказия (так
в текстах Абдаллы Аззама. - А.И.), Уганда, Чад, Занзибар,
Индонезия, Нигерия - все те земли, которые, по оценке Абдаллы
Аззама, являлись исламскими, но перестали ими быть[49]. Для
большей ясности необходимо подчеркнуть, что эта концепция
- салафитское обоснование обязанности мусульманина отправляться
воевать в другие страны, против "узурпаторов" исламских
земель.
И здесь нельзя не отметить, что исламскими в таком ракурсе
перестали быть не только Испания и Болгария, но и Бухара (Центральная
Азия) и "Кавказия" - регионы, где проживают мусульмане.
Предполагается освобождение этих исламских земель иностранными
муджахедами - пусть даже с этим и не согласится какая-то часть
мусульман, проживающих на этих землях (о мнении "неверных
по определению" никто не спрашивает). Они будут провозглашены
либо вероотступниками, либо лицемерами, с которыми необходимо
обходиться соответствующим образом - по-шариатски.
Именно эти радикальные идеи стали для многих мусульман в
разных странах мира (и не только для "арабских афганцев"
- ветеранов антикоммунистической битвы в Афганистане, но и
для многих молодых людей - "афганцев" второго поколения)
религиозным обоснованием их участия во многих джихадах - в
Боснии и Косово, Кашмире и Синьцзяне, Узбекистане и Киргизии,
Чечне и Дагестане, на Филиппинах и в Индонезии, во Франции
и Германии, Турции и Грузии. И в США[50].
* * *
Эффективным ли средством оказалось использование Западом
и его союзниками на Востоке ислама (точнее, одной из его форм)
в целях антикоммунистической борьбы в ходе "холодной
войны"? Конечно, да. И тому свидетельством - поражение
СССР в этой войне.
Но нельзя не заметить, что эта победа досталась дорогой ценой.
И дело не в том, что Усама бен Ладен, что называется, отбился
от рук, став ярым и открытым противником как Соединенных Штатов,
так и королевского режима в Саудовской Аравии. Проблема в
том, что радикализм к началу XXI века стал одной из форм бытования
ислама, оказавшись интегрированным в сознание какой-то части
мусульман (но отнюдь не всех!) в разных концах света. Станет
ли он исламом par exelance? И как сложатся судьбы человечества,
если это произойдет? И что делать?
Думается, что опыт закончившейся (закончившейся ли?) "холодной
войны" подсказывает, как минимум, одно - чего не нужно
делать. Не надо политизировать ислам, инструментально используя
его ради реализации конъюнктурных внутриполитических и внешнеполитических
целей.
[1] См.: А.А.Игнатенко. Эндогенный радикализм в исламе //
Центральная Азия и Кавказ. 2000. ? 2(8).
[2] Список далеко не полный. По моим подсчетам, в настоящее
время в разных странах мира действует не менее двух сотен
радикальных исламистских группировок салафитского толка, включая
как достаточно крупные, так и крайне немногочисленные. Критерии
отнесения той или иной группы к салафитским проясняются ниже.
[3] Доходило до трагикомичного. Даже Омара Абд-ар-Рахмана,
одного из главных обвиняемых по делу о взрыве Всемирного торгового
центра в Нью-Йорке в 1993 г. считали человеком, за которым
"стоят иранцы", хотя салафитская принадлежность
этого слепого шейха указывала совсем в ином направлении. См.:
Bill Turque, Douglas Waller, Bob Cohn and Lucille Beachy.
An Iranian Connection // Newsweek, 22 марта 1993 г. С. 29.
[4] Remy Leveau.
Algerie des adversaires // Cahiers de Chaillot (Institut d'Etudes
de Securite, Union de l'Europe Occidentale). Paris. Septembre
1992. Richard Bernstein. An Islamic Cleric Battles Secularism
// The New York Times. January 8, 1995. Eric Rouleau. Les
impasses des mouvements islamistes en Egypte // Le Monde diplomatique.
Janvier 1998 - [http://www.monde-diplomatique.fr/md/1998/01/ROULEAU/9771.html].
Источники указаны едва ли не наугад. Приводимая констатация
- действительно общее место, что не лишает ее объективного
исторического содержания.
[5] Olivier Carre. La legitimation islamique des socialismes
arabes. Analyse conceptuelle combinatoire de manuels scolaires
egyptiens, syriens et irakiens. P.: Presses de la Fondation
Nationale des Sciences Politiques. 1979. С. 12-16. При том,
что обозначенная тенденция могла бы быть прослежена на ином
материале - на программных документах политических партий
и движений, заявлениях политических деятелей, конкретной политической
активности тогдашних правящих групп, полагаю, что именно это
исследование заслуживает того, чтобы на него сослаться в данном
контексте. Оно посвящено концептуальному анализу школьных
учебников по исламу, по которым обучались дети в Египте, Сирии,
Ираке, при том, что египетские учебники использовались в Судане,
Ливии, Алжире, Северном и Южном Йемене и частично даже в Саудовской
Аравии и Кувейте. Именно учебники, которые являются выражением
долгосрочных доктринальных устремлений правящих групп, поддержанных
исламскими улемами, могут быть наилучшим индикатором тенденций,
формирующихся в обществе на перспективу.
[6] См.: Мухаммад аль-Газали. Аль-ислам ва-ль-манахидж аль-иштиракийя
(Ислам и социалистические методы). Каир, 1949. Он же. Аль-ислам
аль-муфтара аляйхи байн аш-шую'ийин ва-р-ра'смалийин (Ислам
как объект нападок коммунистов и капиталистов), 1950. Мустафа
ас-Сибаи. Иштиракийя аль-ислам (социализм ислама), Дамаск,
1959.
[7] См.: P.Mirel. L'Egipte des ruptures. L'Ere Sadat, de
Nasser a Moubarak. P., 1982. С. 109.
[8] См.: Мустафа Халя. Аль-ислям ас-сийяси фи Миср. Мин харака
аль-ислах иля джама'ат аль-унф (Политический ислам в Египте.
От движения реформы к группировкам, использующим насилие).
Каир: Центр политических и стратегических исследований газеты
"Аль-Ахрам", 1992.С. 159.
[9] Там же. С. 168 и сл.
[10] См.: Салих Сиррийя. Рисаля аль-иман (Трактат о вере).
Изд. Каирского университета, 1977, С. 43. Мухаммад Абд-ас-Салям
Фараг. Аль-фарида аль-га'иба (Невыполняемая ныне обязанность
мусульмнина), [б.м.], 1981. С. 27-28.
[11] См.: Халя Мустафа. Указ. соч. С. 176. См. также: Там
же. С. 160, 165, 167.
[12] См., напр.: А.А.Игнатенко. Халифы без халифата. Исламские
неправительственные религиозно-политические организации на
Ближнем Востоке. История, идеология, деятельность. М.: "Наука",
1988. С. 68. Автор имел возможность непосредственно изучать
книжный рынок Алжира в начале 80-х гг. Примечательно, что
процесс арабизации не сопровождался распространением арабской
националистической литературы, скажем, из Ирака или Сирии,
не говоря уже о марксистской, которой очень много публиковалось
в рассматриваемый период в Ливане.
[13] Remy Leveau. Algerie des adversaires. Op. cit. В связи
с событиями в Алжире могу предложить личное свидетельство
от противного, доказывающее на кокретном примере, что советские
внешнеполитические органы с условиях "холодной войны"
и, к слову сказать, уже шедшей к тому времени "горячей
войны" в Афганистане просто органически не могли проводить
политику, ориентированную на мобилизацию исламского фактора
в прокоммунистических, просоветских (и, положим, антиамериканских)
целях. В 1983 г., в период, когда происходило становление
радикального исламистского движения в Алжире, в стране были
проведены традиционные дни советско-алжирской дружбы. Ключевым
меропрятием этих дней стала демонстрация в крупнейшем кино-концертном
зале алжирской столицы "Эль-Мугар" художественного
фильма "Надежда и опора", привезенного из Москвы
(и, что важно, одобренного там для показа в Алжире) представительной
делегацией советской общественности. Он повествовал о чем-то,
что считалось в Москве на тот момент крайне важным, - то ли
о бригадном подряде, то ли о развитии животноводства. Но все
перепитии фильма, включая ссоры между героями-влюбленными
по поводу того, как внедрять этот самый подряд, происходили...
на свиноферме. Для мусульман, которые воспитаны с детства
в представлении, что свинья - нечистое животное, трудно было
придумать более отвратительное зрелище - практически в каждом
кадре свиньи, ассоциирующиеся с Советским Союзом. Какой там
учет исламского фактора!
[14] Akram Ellyas.
Les lecons oubliees des emeutes d'Octobre 1988 // Monde diplomatique.
Mars 1999 [http://www.monde-diplomatique.fr/1999/03/ELLYAS/11762.html].
На октябрь 1988 г. планировалось объявление в Алжире на внеочередной
сессии Национального совета Палестины (палестинский парламент
в изгнании) о создании палестинского государства. Это было
сделано с задержкой - 15 ноября 1988 г.
[15] Существует очень серьезное, объективное и хорошо документированное
исследование акций по массовому уничтожению людей в период
гражданской войны в Алжире. См.: An enquiery into the algerian
massacres. Edited by Youcef Bedjaoui, Abbas Aroua and Meziane
Ait-Larbi. Geneva: Hoggar Books, 1999. Не в отношении всех
акций геноцида доказано, что они совершались салафитами. В
отношении их части у исследователей есть подозрения, что они
совершались отрядами самообороны или даже местными спецслужбами.
Но никто не отрицает того, что значительная часть этих геноцидальных
акций совершалась салафитами. Не отрицают этого и они сами.
[16] Roland Jaquard. Fatwa contre l'Occident. P.: Albin Michel.
1998. С. 233. Выделено мной. - А.И.
[17] См.: Там же. С. 245.
[18] См.: Там же. С. 238-239.
[19] Al Jamaa, Лондон, ? 10, сентябрь 1996.
[20] Если следовать эксплицирующей логике сегментарной анабиотизации
и селективной актуализации (см. выше), то салафизм необходимо
признать антиномически наличествующим и отсутствующим в одно
и то же время. В этом отношении рассматривать салафизм в Египте
и Алжире как течение, возникшее в 70-80-е гг. было бы не вполне
точно. И здесь нельзя не согласиться с Жилем Кепелем, который
отмечает, что "салафитское течение имело в Алжире давние
истоки", подразумевая создание в 1931 г. в Константине
Ассоциации мусульманских улемов Бен Бадиса и сравнивая ее
с Ассоциацией "Братья-мусульмане", возникшей тремя
годами ранее в египетской Исмаилийе. (См.: Giles Kepel. Jihad,
expansion et declin de l'islamisme. P.: Gallimard. 2000. С.
168.) Но с таким же успехом можно говорить об еще более ранних
истоках возрожденного салафизма в том же Алжире, имея в виду,
например, движение альмохадов (аль-муваххидун) в XII в. Важная
исследовательская задача заключается в том, чтобы понять,
почему, когда, где и как происходит возрождение салафизма.
[21] По моей гипотезе,
главной социальной группой, заинтересованной в шариатизации
(или ре-шариатизации) общества является антимодернизаторское
духовенство, в первую очередь в Саудовской Аравии и Иране,
где ему был предоставлен исторический шанс - возможность распряжаться
прибылями от экспорта углеводородного сырья. См. подробно:
Александр Игнатенко. От Филиппин до Косово. Исламизм как глобальный
дестабилизирующий фактор // Независимая газета, 12 октября
2000 г. См. также: Доклад НИИ социальных систем МГУ им. М.В.Ломоносова
"Исламизм - глобальная угроза?" - [http://www.hist.msu.ru/NIISS/].
[22] Справедливости
ради нужно отметить, что существует еще один сторонник салафизма,
скорее даже, супер-салафизма. Это - ливийский лидер Муаммар
аль-Каддафи, который призывает отказаться не только от сформировавшихся
в ходе развития ислама мазхабов (направлений), но и от Сунны
Пророка (как он считает, сомнительной в смысле ее аутентичности),
ограничившись только Кораном как результатом Божественного
откровения, лишь в отношении которого можно утверждать, что
он не подвергся человеческим изменениям. (См.: M.Kadhafi.
Islam et Revolution [http://rafale.wordnet.net/~Eijed/]).
Но результаты его салафитской активности неизмеримо меньше
саудовских.
[23] См.: М.Эткин. Ваххабизм и фундаментализм - термины-"страшилки".
Лексикологические изыски противников ислама // Центральная
Азия и Кавказ, 2000, ? 1.
[24] Научный анализ предполагает употребление неких терминов,
которые в большей или меньшей степени адекватны, с одной стороны,
описываемой реальности, а с другой - сложившемуся словоупотреблению.
А уж кто как воспринимает тот или иной термин, обозначающий
некую политическую реальность, - вопрос очень субъективный.
Как пел Владимир Высоцкий, "Петли дверные - многим скрипят,
многим поют". Тут можно привести пример другого термина,
также вызывающий разные ассоциации, - коммунизм. Но можно
рассматривать его и совершенно нейтрально - как название определенного
направления политической мысли и действия. Кстати сказать,
в данной публикации слово коммунизм я употребляю не как "страшилку"
и не как, скажем, "завлекалку", а как термин для
обозначения определенной политико-идеологической системы.
[25] Мусульмане Сибири. Тобольск. Август 2000 г.
[26] См.: Mohammad Haykal. Iran, the Untold Story. New-York:
Pantheon Books, 1982. С. 112-115. См. также: John K.Cooley.
Unholy Wars. Afganistan, America and International Terrorism.
London-Sterling (Virginia): Pluto Press, 1999. С. 24-28.
[27] Примечание. См.: P.Mirel. L'Egipte des ruptures. L'Ere
Sadat, de Nasser a Moubarak. P., 1982. С. 109.
[28] См.: Giles Kepel. Jihad, expansion et declin de l'islamisme.
P.: Gallimard. 2000. С. 178.
[29] См.: Pierre
Devoluy, Mireille Duteil. La Poudriere Algerienne, P.: Calmann-Levy,
1994. С.119-121; Hamou Amirouche. Algeria's Islamist revolution:
the people versus democracy? // [http://www.waac.org/articles_reports_99.htm].
Суммы в предвыборную кампанию ИФС вкладывались громадные.
Так, саудовцы заплатили 1 млн долл. одной техасской фирме
только за то, что на одном из предвыборных митингов ИФС она,
используя лазерные технологии, спроецировала на ночное небо
арабское слово "Аллах", вызвав тем самым энтузиазм
толпы. См.: Pierre Devoluy, Mireille Duteil. Op. cit. С.119.
[30] См., напр.: Gerges, Fawaz A. America and Political Islam.
Clash of Cultures or Clash of Interests? Cambridge University
Press, 1999. С.147.
[31] См.: Sara Daniel. Le flic, les islamistes et l'Algerie
// Nouvel Observateur, ? 1701, 12 июня 1997 г.
[32] См.: Там же.
[33] Указ, Эр-Рияд, 26 сент. 1999 г. Указ - название газеты
по местности в Саудовской Авравии.
[34] Источник. И.А.Александров. Монархии Персидского залива.
Этап модернизации. М., 2000. С.19. Необходимо отметить попутно,
что всемирный нефтяной кризис 1973-1974 гг., спровоцированный
нефтедобывающими монархиями, способствовал (из-за резкого
взлета мировых цен на нефть) поддержанию социально-экономической
стабильности в Советском Союзе и его внешнеполитической активизации,
в том числе - поддержки мирового коммунистеского, рабочего
и национально-освободительного движения.
[35] Указ, Эр-Рияд, 26 сент. 1999 г.
[36] Giles Kepel. Op. cit. С.72.
[37] См., напр.: А.И.Яковлев. Социально-политические реформы
на родине ислама и Дом Саудидов // Ислам и исламизм. М.: Российский
институт стратегических исследований, 1999.
[38] Хотя в сознании многих мусульман в мире благосостояние
Саудовской Аравии расценивается как проявление Божественного
расположения. Правда, тогда непонятно, почему в состоянии,
близком к коллапсу, пребывают Пакистан и Бангладеш, Афганистан
и Мавритания - государства, в которых и население, и правящие
группы демонстирируют искреннее следование исламским установлениям.
[39] Здесь можно только наметить исключительно интересную
проблему о возможностях социально-экономического и политико-идеологического
экспериментирования в льготных исторических условиях - когда
тот или иной политический режим, пользуясь сверхприбылями,
которые представляют собой своего рода ренту в рамках мировой
экономики, получает возможность реализовать внутри той или
иной страны и за ее пределами волюнтаристские проекты, всегда
являющиеся исключительно затратными и в конечном счете нарушающими
объективно складывающиеся экономические законы. Примеры такого
рода экспериментирования, по-видимому, можно было бы обнаружить
в политике Ливии при Муаммаре аль-Каддафи, Ирака при Саддаме
Хусейне, Алжира при Хуари Бумедьене, Ирана - сначала при шахе
Мохаммеде Реза Пехлеви, а потом при Хомейни. Элементы подобного
рода экспериментрирования можно было бы, наверное, найти и
в Саудовской Аравии при короле Фейсале и его преемниках. Можно
предполагать, что истощение ресурса или изменение мировой
конъюнктуры неизбежно приводит к жесточайшему социально-экономическому
и политико-идеологическому кризису. К слову сказать, исламский
мир уже проходил и через период расцвета (его ресурсом в период
Средневековья была транзитная торговля между Европой, с одной
стороны, и Индией и Китаем - с другой стороны, а также между
Европой и "черной" Африкой), и через период наступившего
затем упадка (эпоха Великих географических открытий, а самое
главное - открытие Америки и морского пути в Индию и Китай).
[40] С целью проиллюстрировать сложившуюся ситуацию аналогией,
приведу пример, который, вероятно, более известен и понятен
многим читателям журнала. Как раз в рассматриваемый период
осуществлялся экспорт коммунистической (читай: советской)
модели. В эту модель при ее транспортировке не включался опыт
адаптации марксизма к неповторимым российским условиям. Но
в идеальной модели, конструируемой из произведений (идей)
Маркса, Энгельса, Ленина, Троцкого (без упоминания источника),
Сталина, Хрущева, Брежнева, Андропова была масса теоретических
и крайне радикальных анахронизмов, восходящих к начальному
этапу становления коммунистических теории и практики, например,
ключевая для марксизма-ленинизма и маркирующая его концепция
диктатуры пролетариата - при том, что в СССР в рассматриваемый
период не было диктатуры пролетариата, и еще большой вопрос,
была ли она когда-нибудь реализована где-либо в соответствии
с положениями классического марксизма.
[41] См., напр., Richard Labeviere. Les dollars de la terreur.
Les Etats-Unis et les islamistes. P.: Bernard Grasset, 1999.
Английский перевод: Richard Labeviere. Dollars for Terror:
The United States and Islam. New York: Algora Publishing,
2000.
[42] Confidentiel. Reunion des responsables de la lutte anti-terroriste.
Paris, 21 et 22 octobre 1996. Compte rendu (Факсимильная копия)
// Roland Jaquard. Fatwa contre l'Occident. P.: Albin Michel.
1998. Annexe 17.
[43] Nouvel Observateur. Nњ1732. 15 янв. 1998 г.
[44] См.: Абд-аль-Мун'им аль-Хафани. Мавсу'а аль-фирак ва-ль-джама'ат
ва-ль-мазахиб ва-ль-ахзаб ва-ль-харакат аль-исламийя (Энциклопедия
исламских сект, группировок, толков, партий и движений). Каир,
2-е изд., 1999. С.38-39.
[45] Египет,отношения которого с СССР к тому времени охладились,
открыто участвовал в формировании этого экспедиционного корпуса;
Алжир, стремясь сохранить СССР в качестве внешнеполитического
союзника и источника вооружений, как минимум, закрывал глаза
на то, что алжирская молодежь отправлялась воевать в Афганистан.
[46] См.: [www.islamworld.net/wala.html],
[members.tripod.com/~Suhaib]
или [taliban.com]. См.
также: Тhе islaamic concept of Walaa' and Baraa' // [http://www.sultan.org/],
сайт в Интернете, принадлежащий саудовскому принцу Султану.
Написание islaamic - не опечатка. Это - исламистская "поправка"
английского языка. По арабски звук [а] в слове ислам произносится
как долгий.
[47] Тhе islaamic
concept of Walaa' and Baraa' // [http://www.sultan.org/].
Выделено мной.- А.И.
[48] См.: Аш-Шарк аль-Авсат, Лондон. 7 марта 1999 г.
[49] Abdullah
Azzam. Defense of the Muslim Lands. The First Obligation After
Iman // [http//azzam.com]. Это
классическое произведение можно найти на любом другом исламистском
сайте. См. также: Абдалла Аззам. Баша'ир ан-наср (Предвестие
победы). Бейрут: Дар Ибн-Хазм, 1992. С. 26.
[50] Выплеском этого джихада стал взрыв Всемирного торгового
центра в Нью-Йорке (1993 г.). Но проблема более масштабна.
Выступая в Государственном департаменте США 7 января 1999
г. глава Высшего исламского совета Америки (ВИСА - Islamic
Supreme Council of America, ISCA) Хишам Каббани, сообщил,
в частности, что люди, названные им "экстремистами"
контролируют 80% из более чем 3 тыс. мечетей в США. Это, по
оценке Каббани, означает, что в США "идеология экстремизма
распространена среди 80-ти процентов мусульманского населения,
по большей части среди молодежи и подрастающего поколения".
