РАСПАД ЮГОСЛАВИИ КАК ОТРАЖЕНИЕ ОБЩЕМИРОВОЙ ТЕНДЕНЦИИ

Одной из главных международных новостей этих дней стала официальная кончина Союзной Республики Югославия, на территории которой возникло новое государственное образование конфедеративного толка - Сербия и Черногория. Большинство наблюдателей убеждено, что это образование просуществует не долго. В конечном итоге все шло к окончательному разводу двух республик, составлявших СРЮ, если бы не жесткий нажим со стороны Европейского Союза, для которого сейчас такой сценарий являлся бы крайне невыгодным из-за неясности перспектив определения статуса Косово, да, наверное, и других проблем на Балканах. Но опять-таки урегулирование в Косово - это вопрос времени. А если обратиться к историческим примерам, то и здесь можно вспомнить, что перед 'бархатным' разводом Чехословакия на какой-то короткий период сначала то же превратилась в государство Чехия и Словакия.

Можно, конечно, утверждать, что причиной развала некогда самой процветающей страны мировой социалистической системы стала великодержавная, близорукая политика бывшего сербского лидера Слободана Милошевича. В чем-то такая точка зрения, наверное, верна. Однако окончательный распад Югославии, скорее, лишь подтвердил устойчивость гораздо более общей тенденции современной политики. Федерации, созданные по национальному признаку, обречены. И дело здесь вовсе не в уровне социально-экономического развития, в стабильности и прочности демократических институтов, обеспечивающих права меньшинств. Развалился не только пораженный глубоким экономическим кризисом Советский Союз, но и в общем-то благополучная Чехословакия. Распадаются не только бывшие федеративные государства, относившиеся к мировой социалистической системе, но дезинтеграционные процессы все глубже проникают в политику демократических федераций. В Канаде по-прежнему существует проблема франкоязычного Квебека, часть населения которого не оставила надежд на отделение и создание самостоятельного государства. После воссоздания Шотландского парламента позиции националистов, требующих независимости для этой части Соединенного Королевства, становятся все сильнее. В Стране Басков даже правящие умеренные националисты открыто ставят вопрос о статусе этой территории как ассоциированного с Испанией государства. Бельгия постепенно превращается в конфедерацию Фландрии и Валлонии. Все эти процессы проходят несмотря на то, что франко-канадцам, шотландцам, баскам предоставлены в их странах все права, которыми обладают и доминирующие нации. Эти меньшинства широко представлены в правительствах. И тем не менее стремление к независимости неукротимо.

Судя по всему, национальное государство, которое на уровне мировой тенденции, постепенно теряет значительную часть суверенитета в области экономической и социальной политики, международных отношений, постепенно становится хранителем культурно-этнических идентичностей. И в этом его главная роль сегодня. Не случайно, например, что вновь образованные государства, возникшие на развалинах той же Югославии, только родившиеся в ходе 'национально-освободительной борьбы', тут же заявляют о желании вступить в Европейский Союз, что равнозначно с расставанием со значительной частью своего суверенитета. Думается, что если когда-то Шотландия, Страна Басков, Каталония, Корсика станут независимыми, то это не приведет их в стан новых врагов бывших метрополий. Нет, они станут с ними в один ряд, но в рамках транснациональных ассоциаций. Так что если есть будущее у федераций, то только основанных на административном принципе.

На постсоветском пространстве стремления бывших 'колоний' к интеграции не просматривается, судя по всему, пока лишь потому, что элиты прежних союзных республик все еще надеются, что смогут найти себе более привлекательных партнеров, чем современная Россия. Но при том никак не могут понять, что для того, чтобы получить преимущества от интеграции придется расстаться с частью суверенитета. А отдавать контроль над ресурсами подвластных стран по старой советской привычке никому не хочется. Да и политика России в отношении этих стран выглядит слишком старомодной: очень большая ставка делается на постсоветские элиты и при этом явно не достаточно внимания уделяется реализации долгосрочных экономических проектов.

5 февраля 2003 г.