В недавних своих композициях я использую выходные сигналы от
нейросетей или клеточных автоматов в качестве кода, который
определяет расположение неких геометрических элементов. Беру
различные временные срезы эволюции этих систем, манипулирую
получающимися образами. Например, в самом известном клеточном
автомате - изобретенной Конвеем (Conway) "Игре жизни" ("Game of
Life"), состояние на каждом такте представляется черно-белым
массивом, матрицей "живых" и "мертвых" клеток. Я беру два или три
временных среза эволюции автомата и получаю в каждой точке уже не
один, а два или три бита, то есть 4 или 8 вариантов. В соответствии
с этими номерами на нужных местах отображаются заранее созданные
блоки, тайлы (tiles). По этому принципу построена динамическая
композиция "Chromos", находящаяся в непрерывном движении.
Используется небольшой массив с правилами эволюции, очень близкими к
оригинальной конвеевской "Жизни". Аналогично устроена композиция
"Sandlines". Но теперь, после года работы в Центре, я все больше
склоняюсь к тому, что нейросеть может давать более интересные
образы.
Некоторое время назад я пришел к такой идее: вовлечь в создание
картины наблюдателя, который мог бы менять параметры генерации. Вот
здесь и нужна нейросеть, реагирующая на действия наблюдателя. В
частности, я думал о GasNet - нейросетевой архитектуре, которой
активно занимаются в Центре и в которой сделана попытка
смоделировать недавно открытое явление передачи информации в мозгу
между удаленными нейронами с помощью молекул газа. Мне кажется, что
при использовании таких адаптивных, самоорганизующихся систем на
экране могли бы возникать "правильные" образы - такие, как круг;
образы, наводящие на мысль об их разумном происхождении. Можно было
бы начать работать с человеческим восприятием. Соответственно
натренированная нейросеть могла бы дольше задерживать на экране
образы, привлекающие внимание наблюдателей.
В известном смысле это развитие идей минимализма, которыми
я увлекался еще в 1960-е, будучи студентом. Минималист может
предъявить зрителю просто холст, на котором ничего не изображено.
Должно работать воображение зрителя. Теперь, с появлением
компьютеров, система, включающая нейросеть, может создать некую
композицию в соответствии с поведением зрителя, с его восприятием. Я
думал об этом еще в начале девяностых, но отказался от такого
подхода из некоторых философских соображений. Сейчас же я вернулся к
этим размышлениям. Мне бы было интересно реализовать, например,
такую идею (я предполагаю это сделать на фестивале современного
искусства в Австралии в апреле 2002 года). Изображения будут
проецироваться из зала на окна, выходящие на улицу. Публика будет
видеть их с тротуаров. За зрителями будут наблюдать несколько
видеокамер и вести мониторинг их поведения с помощью компьютера.
Например, фиксировать уровень активности движения возле той или иной
композиции. В соответствии с популярностью композиций они будут
перестраиваться, с тем, чтобы привлечь как можно больше людей. Для
этого будет реализован генетический алгоритм с функцией
приспособленности (fitness function), максимизирующей число
посетителей.
Такого рода проекты наводят на мысль о прикладном - проще говоря,
коммерческом использовании этих идей: скажем, в рекламе. Но я
рассматриваю свою работу как искусство ради искусства. Для
зарабатывания денег это не очень подходящий способ. Деньги лучше
зарабатывать так, как мой сын. Ему 22 года, он Интернет-гуру в
Лондоне, и только за квартиру платит больше, чем я получаю в
университете (будучи профессором. - Л.Л.-М.). Он, кстати,
считает, что можно найти какие-нибудь коммерческие приложения моим
идеям. Но для меня это совершенно неактуально. Дети выросли, теперь
мне не нужно столько денег, как раньше.
В молодости на меня очень повлияла группа "Системные художники"
("The systems artists"), базировавшаяся в Голландии. Они, в свою
очередь, находились под сильным влиянием русских конструктивистов
1910-20-х годов. Им принадлежит идея, что можно создавать искусство,
собирая некие системы, - другими словами, заранее составить некие
процедуры, а потом действовать по ним. Эти люди были моими
учителями. Компьютер же я для себя открыл в 1968 году. Тогда в
Лондоне была большая выставка художников, использующих компьютерные
методы, и, увидев их работы, я понял, что хочу этим заниматься. Но
только в 1974 году мне это удалось.
Тогда, как и сейчас, мне нравилось работать с образами,
порожденными интересными вычислительными процессами. В частности,
одна из причин приезда сюда, в Центр, где занимаются эволюционной
роботикой, - желание поработать с вычислениями, основанными на
эволюционной парадигме. Мы здесь с коллегами думаем и о том, как
научить роботов рисовать. Пока речь идет об очень простых объектах.
Но я считаю, что вполне можно создать автомат, способный всерьез
заниматься изобразительным искусством. Однако на это уйдет лет
двадцать-тридцать, я могу и не дожить.
Художники всегда воспринимали произведения искусства как
автономные, самостоятельные объекты. От художника можно услышать,
что картина ему что-нибудь сказала, подсказала Возможно, роль
художника и состоит в том, чтобы дать жизнь холсту, а масляные
краски - одно из средств для этого. Такой взгляд насчитывает уже
века. По-моему, то, что мы сейчас делаем с компьютерами, очень
соответствует этому подходу. Разница в том, что на холсте невозможны
процессы во времени, динамика, а среда, создаваемая при помощи
компьютера, весьма динамична.
Пол Браун [Paul Brown]
художник при
университете (artist in residence)
Назад | В начало
Написать комментарий
|
