Шмидт С.О. Российское Зарубежье в системе общественного сознания и культуры России // Шмидт С.О. Путь историка. - М. - 1997. - С. 339-341.

Изменения в общественной жизни нашей страны позволяют по-новому подойти к изучению многообразия судеб и взглядов россиян, оказавшихся за рубежом. Становится очевидным и то, что в России нового времени проблемы самоидентификации, развития самосознания, формирования традиций исторической мысли должно рассматривать с непременным учетом и созданного в Российском зарубежье и восприятия там созданного в России.
В период оформления идеологии централизованного Российского государства и ее "исторических" обоснований политическая оппозиция ей, наиболее четко выраженная в памятниках письменности, оформляется за рубежом (сочинения князя А.М. Курбского). Сочинения Курбского и у истоков становления источниковой базы отечественной историографии. С этого времени можно говорить о "российском зарубежье", где эмигранты писали на родном языке о России и преимущественно для россиян.
После поездки молодого Петра I за рубеж вошли в обычай и "командировки" (с государственно-политическими, коммерческими, культурно-познавательными целями) и "путешествия". Стало обычным и сопоставление прошлого и настоящего России (включая наблюдения на уровне бытовой повседневности) и Западной Европы. Тем же руководствовались в соображениях футурологического порядка. С XVIII в. в России историко-сравнительный контекст во многом предопределял и направленность, и форму выражения общественной мысли, художественной литературы, искусства.
Проблема (даже антитеза) "Россия и зарубежье" (первоначально "Россия и Запад", позднее и "Россия и Восток" - характерная черта в развитии российского самосознания; это нашло соответственно отражение в противопоставлении Санкт-Петербурга и Москвы, столицы и провинции, образа жизни и мысли высших сословий и простолюдинов (две культуры в рамках одной национальной культуры), в спорах славянофилов и западников и т. д. При этом Российское зарубежье (точнее, россияне, оказавшиеся за рубежом) воспринималось как поле российской культуры. Немало россиян жили сезонно и в России, и за рубежом, учились там в высших учебных заведениях; некоторые большую часть времени оставались за рубежом - и среди них были видные творцы национальных ценностей (О.А. Кипренский, С.Ф. Щедрин, К.П. Брюллов, А.А. Иванов, М.К. Башкирцева, Ф.И. Тютчев, В.А. Жуковский, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, И.И. Мечников, С.В. Ковалевская, П.Г. Виноградов, Н.А. Рубакин и др.).
В среде простолюдинов (особенно нерусских национальностей) с конца XIX в. начинается массовая эмиграция в поисках заработка и лучшей социальной защищенности. У таких лиц обнаруживается больший отрыв от аборигенной культуры России; ближайшие их потомки зачастую уже не знают русский язык. Российское зарубежье стало и средой формирования оппозиции имперской государственности. Там печатались ее издания (причем нередко с участием остававшихся в России).
Со второй половины XIX в. здесь - сосредоточение наиболее действенных идеологических сил революционно настроенной политической оппозиции (А.И. Герцен и его окружение, народники, социал-демократы и др.) и арена противостоянии внутри. этих партий и групп (большевики и меньшевики). Ознакомление с зарубежной действительностью (социальными отношениями, культурой - материальной и духовной) и традициями зарубежной мысли во многом предопределяло теоретические основания и исторических, и футурологических представлений идеологов российской общественной - особенно революционной - мысли. Российское зарубежье в корневой системе общественно-политического сознания российской интеллигенции, прежде всего революционно настроенной.
За рубежом публиковались журналы и книги современной общественно-политической тематики, материалы по истории России XVII-XX вв., издание которых было запрещено в России, организовывались хранилища литературы. За рубежом и создаются, и издаются, и публично обсуждаются обобщающего и новаторского характера исторические и социологические труды, во многом определявшие затем историческое сознание россиян и движение научной мысли (А.И. Герцена, П.Л. Лаврова, П.Н. Ткачева, С.М. Степняка-Кравчинского, П.А. Кропоткина, Г.В. Плеханова, В.И. Засулич, Ю.0. Мартова, В.И. Ленина, М.Н. Покровского и др.).
После 1917 г. за рубежом оказались многие из тех, против кого выступали прежде находившиеся в зарубежье революционно настроенные оппозиционеры. Эти эмигранты стали в оппозицию уже к новому - установившемуся советскому - государственному строю. Однако, круг знакомящихся с написанным ими ограничен был преимущественно эмигрантами же - влияние их на общественное сознание в Советском Союзе было во много раз меньшим, чем V эмигрантов дореволюционного периода. А с конца 1920-х годов они "железным занавесом государственных границ и предписаний оказались вовсе отлученными от Советской России и ее граждан. Создаваемое ими тогда в сфере культуры (а зачастую и созданное ими же ранее) исключалось из представлении советских граждан о развитии российской культуры. Эмигранты в плане знакомства с творениями советской культуры находились в более благоприятных уловиях и в их творчестве обнаруживаются элементы воздействия этой культуры. В целом же для культуры Российского зарубежья первых послереволюционных десятилетий характерна ностальгическая направленность (в отличие от футурологической направленности прежнего времени). Характерно, что объединяющим для разных по политическим воззрениям группировок эмиграции становились великие всероссийские символы (юбилей Пушкина в 1937 г.), а в годы Второй мировой войны поддержка СССР многими воспринималась как продолжение традиций противостояния германской агрессии (как в Первую мировую войну), а не как борьба с фашизмом.
В Российском зарубежье продолжалась исследовательская и научно-просветительская работа, а также преподавательская деятельность в духе российской дореволюционной науки (труды П.Н. Милюкова, П.Б. Струве, А.А. Кизеветтера, Е.Ф. Шмурло, Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова, Н.П. Кондакова, П.М. Бицилли и др.). Это же заметно в организации коллекций документальных памятников ("пражский архив" и др.), составлении сводных библиографий. Этим же руководствовались более молодые эмигранты, формируя школы "русистов" в зарубежных университетах (в США Г.В. Вернадский, М.М. Карпович). Издавались и сочинения (Б.И. Николаевского, Л.Д. Троцкого и др.), главной целью которых было обоснование опровержений официозных концепций истории России XX в., принятых в СССР в годы сталинского режима. "Российское начало" было очевидно в разных сферах мировой культуры и прежде - восприятие достижений российских творцов культуры (периодической таблицы Менделеева, физиологического учения Павлова, произведений художественной литературы - Тургенева, Л. Толстого, Достоевского, Чехова, музыки Чайковского, системы театра Станиславского, стиля русского балета и пр.).
Но после 1917 г. эмигранты из России стали определять в известной мере уровень достижений тех или иных стран в отдельных сферах культуры. Но для этих же десятилетий характерно постепенное освоение в нашей стране достижений культуры Российского зарубежья послереволюционных лет и вхождение сотворенного ими в современные представления (культивируемые и в учебной - даже школьной - литературе) о многообразии наследия российской культуры и общественной мысли. А современное Российское зарубежье воспринимается в тесной творческой взаимосвязи с общественным сознанием и культурой России.