После того, как было показано, что губчатообразная энцефалопатия вызывается
прионами, для постановки диагноза стало возможным не просто исследовать срез
определенных участков головного мозга на наличие пустот - вакуолей, но и
определять сам возбудитель заболевания. Биохимическими методами выделяют
прионные белки и изучают их под электронным микроскопом - если молекулы их
склеены между собой, образуют нити, то наличие патогенных прионов в мозге
сомнению не подлежит. Иммунологические методы детекции с использованием
специфических антител к "раскрученным" патогенным прионам (иммуногистохимический
анализ срезов и иммуноблоттинг) более чувствительны, чем электронная
микроскопия. Суть их в следующем: если антитела взаимодействуют с белками,
выделенными из головного мозга, - патогенные прионы в нем есть, а если реакция
не идет - возбудителей губчатообразной энцефалопатии в мозге нет. Самая большая
трудность определения состоит в том, что анализ проводится исключительно на
мозге забитых коров. То есть пока нет возможности проводить исследование на
живых животных.
В последние годы был разработан метод диагностики болезни Кейтцфельдта-Якоба
у людей. Это - тоже иммунологический анализ с использованием антител к
аномальным прионам. Реакцию проводят, отбирая пробы спинномозговой жидкости или
делая срез ткани с гланд.
На крупных мясокомбинатах в Западной Европе иммунологический анализ проводят
за 10 часов, то есть за то время, пока туша готовится к переработке. Если же
все-таки патогенные прионы обнаружены, тушу сжигают при высокой температуре.
По последним данным, для полного уничтожения возбудителя коровьего бешенства
нужна температура не менее 1000 градусов! Между тем любая бактерия легко
уничтожается простым "кипячением" в автоклаве в течение пяти минут при 120
градусах. На первый взгляд устойчивость "неправильных" прионов кажется
фантастической. Хотя с научной точки зрения объяснить этот факт можно. Ведь
потеря активности белком означает изменение его пространственной конфигурации.
Но патогенный прион уже "развернут", он уже потерял природную структуру, так что
для нейтрализации его патогенной активности требуются более радикальные меры,
чем нагревание выше 100 градусов.
Как же обстоит дело с диагностикой коровьего бешенства у нас в стране? В 1998
году по распоряжению правительства Москвы во Всероссийский
научно-исследовательский институт защиты животных Министерства сельского
хозяйства РФ (г. Владимир) поступило дорогостоящее оборудование для проведения
анализа срезов головного мозга животных на наличие губчатоообразной
энцефалопатии. Такого оборудования пока нет ни в странах СНГ, ни в большинстве
стран бывшего социалистического лагеря. По словам доктора биологических наук С.
Рыбакова, на сегодняшний день в институте проводится иммунологический анализ
срезов головного мозга коров, полученных из разных областей России. Он довольно
длителен - на обработку одной пробы уходит 16 дней. Методика была разработана
совместно с Институтом биоорганической химии им. М. М. Шемякина и Ю. А.
Овчинникова РАН. К счастью, пока ни в одной из 800 проб, поступивших из 55
российских регионов, патогенных прионов обнаружено не было.
Диагностировать болезнь после смерти животного - это далеко не все. Важно
также удостовериться в отсутствии возбудителя коровьего бешенства в поступающем
к нам из-за рубежа импортном мясе, кормах и кормовых добавках. И вот с этим-то
как раз наибольшие трудности. Наличие патогенных прионов в мясе определить
невозможно - диагноз ставится исключительно при исследовании головного мозга
сразу после забоя животного. Поэтому контроль мяса и мясопродуктов может
сводиться и сводится лишь к запретительным мерам: пускать - не пускать.
Все продукты, конечно же, подлежат обязательному пограничному ветеринарному
контролю на пропускных пунктах, которых в России немало - 291. Ввоз мяса
(говядины и баранины) и мясопродуктов из Англии, Франции, Швейцарии и некоторых
других стран Западной Европы в Россию был запрещен еще в сентябре 1996 года.
Если какие-либо мясопродукты (например, в виде корма для собак и кошек) все же
поступают к россиянам, то фирма-поставщик должна гарантировать отсутствие в них
мяса европейского происхождения.
С этого года запрещен также ввоз племенного скота из многих стран Западной
Европы.
По нынешним правилам мозг забитых животных исследуется на мясокомбинате и,
если патогенных прионов не обнаружено, фирма-поставщик выдает сертификат,
разрешающий экспорт мяса и его переработку. Так что нам остается уповать на
порядочность поставщиков из Западной Европы и добросовестность российских
ветеринаров-экспертов, работающих там.
Повторимся, коровье бешенство - болезнь английская. Но англичане уже
успокоились, едят мясо, как и прежде, хотя число больных животных у них достигло
176 тысяч. А вот в Германии, где о губчатообразной энцефалопатии услышали
относительно недавно и было всего несколько случаев коровьего бешенства,
наблюдается пик истерии: многие от мяса просто отказались. У страха глаза
велики, и вот даже в России люди стали бояться страшного коровьего бешенства: не
едят говядины, гамбургеров в ресторанах "МакДональдс" и мясных консервов.
Оправданы ли эти опасения? Пока нет. Ведь в России на сегодняшний день не
было зафиксировано ни одного случая коровьего бешенства у крупного рогатого
скота, да и людей, больных синдромом Крейтцфельдта-Якоба, не более, чем один
человек на миллион жителей, что соответствует среднему популяционному
показателю, от коровьего бешенства не зависящему. В который раз службу сослужила
российская бедность: денег на импортную костную муку и комбикорма не было, наши
коровы и овцы ели безопасный силос и жевали сено, потому и остались здоровыми.
По мнению руководителя Департамента ветеринарии Министерства сельского
хозяйства РФ, главного ветеринарного врача России М. Кравчука, губчатообразная
энцефалопатия нам пока не грозит. А сибирская язва, вирусное бешенство,
бруцеллез, чума свиней, ящур, трихинеллез, туберкулез, которые также опасны и
для человека, увы, широко распространены. Так что правительству есть над чем
задуматься и без экзотической губчатообразной энцефалопатии - угроза этих
заболеваний для российского животноводства не мнимая, а вполне реальная.
Государственные же ветеринарные учреждения не финансируются государством совсем.
103 тысячи российских ветеринаров не получают зарплату, чего уж говорить о
тест-системах и оборудовании для проведения дорогостоящих анализов. Пока же в
законе о бюджете на 2001 год финансирование ветеринарной службы России не
предусмотрено.
Назад
Написать комментарий
|
