"Командорша" - так называли в России Анну Кристину Беринг

И на краю света можно жить с изяществом

Семья раскололась на две части. Старших сыновей Йонаса и Томаса поместили в пансион при гимназии в Ревеле.

Младшие отправились вместе с родителями в Сибирь. Туда же поехали и Аннины клавикорды, проделавшие путь через половину Европы и всю Азию (вероятно, бок о бок с экспедиционными пушками и канатами), а потом - весь путь назад. Весьма вероятно, что Анна была первой, от кого тунгусы, якуты и другие сибирские народы услышали звуки европейской музыки. С собой были взяты и столовое белье, и изящная фарфоровая и серебряная посуда, так что и в Сибири "Берингша", как ее обычно называли участники экспедиции, не ударила в грязь лицом перед гостями.

В октябре 1734 г., после добрых полугода пути, семейство добралось до Якутска, бывшего тогда фактически столицей Восточной Сибири. Там прошли почти три года жизни командорской четы. В сентябре 1737 г. Беринг один, без семьи, продолжил путь дальше на побережье Тихого океана, в Охотск. Анна должна была вернуться домой.

Как Анна сама объясняла потом в письмах к родственникам, ее планы неожиданно изменились: Беринг в Охотске тяжело заболел, и вместо того чтобы в 1738 г. из Якутска возвращаться в Петербург, ей пришлось, взяв обоих детей, спешить к мужу. Из письма Беринга от 30 марта 1738 г., отправленного из Охотска одному из своих офицеров в Якутск со служебными указаниями, мы знаем, что до Юдомского креста Анна отправлялась вместе со "скарбом" на собственном судне Беринга. Путешествие к Тихому океану оказалось полным опасностей, трудностей и драматических моментов. Переход через Юдомский крест стоил жизни многим участникам экспедиции - выносливым морякам и солдатам. Часть Анниных лошадей по дороге пала, другие разбежались, и женщине с двумя маленькими детьми угрожал голод и холод. "Слава Господу, преодолела я все это без особенных потерь"⁴. Из окна командорского дома в Охотске Анна могла наблюдать строительство судов, предназначенных для плавания в Америку - пакетботов "Св.Петр" и "Св.Павел", которые были спущены на воду в июне 1740 г.

Несмотря на происходившие вокруг события, одиночество ощущалось сильно, и в письмах Анна несколько раз повторяет: "Мы живем здесь совершенно как в пустыне". К счастью, существовала почтовая связь: несколько раз в году приезжал курьер из Петербурга. Как это часто бывает в эпистолярном жанре, наиболее прилежной оказалась женщина: Анна написала больше всех и по количеству посланий и по их длине. Писала она, как и остальные члены семьи, по- немецки.

Частные письма на службе истории.

В силу загадочных обстоятельств вся пачка писем не дошла до адресатов, но сохранилась и сейчас находится в Архиве внешней политики Российской империи в Москве.

Наиболее важной проблемой, встревожившей родительские сердца, было происшедшее в тот момент событие.

Девятнадцатилетний Йонас взбунтовался против более чем пятилетнего и не очень успешного пребывания в ревельской гимназии и по-своему распорядился своей судьбой: записался на военную службу в мушкетерский полк. Трогательно звучат рефреном повторяющиеся в письмах и отца и матери родительские наставления: уделять больше внимания изучению русского языка - и разговорного и письменного. Вообще Беринги постоянно подчеркивают, что ради образования своих детей ничего не пожалеют.

28 фунтов серебра

Летом 1740 г. в Охотске шли приготовления к отплытию на Камчатку, а оттуда - к американским берегам. Анна энергично собиралась в дорогу. Ей предстояло в очередной раз упаковать все семейное имущество для отправки на противоположный конец Российской империи. Когда Беринг 8 сентября вышел в море, "командорша" уже не махала платком вслед. 19 августа она вместе с двумя детьми выехала из Охотска на запад.

В связи с отъездом на плечи Анны ложилась тяжелая ответственность. Ей надлежало вывезти все нажитое Берингами за годы Второй камчатской экспедиции имущество, призванное обеспечить им самим и детям безбедное существование. Это было вознаграждением за годы лишений и трудностей и компенсацией за многолетнюю разлуку со старшими детьми, друзьями и с привычным образом жизни. Заглядывая вперед, можно сказать, что по сути это оказалось и ее "вдовской пенсией".

В феврале 1742 г. Анна, наконец, добралась до Тобольска, где все ее вещи подвергли таможенному досмотру, в результате которого были составлены детальные перечни содержимого. Имущество состояло в основном из товаров, купленных в Сибири, - в первую очередь пушнины и китайских тканей, а также различных серебряных предметов в общей сложности на 28 фунтов. Для дальнейшего путешествия к ней был приставлен эскорт, как было объяснено - для ее безопасности. Но сохранилась данная солдатам секретная инструкция не спускать глаз с таможенных пломб на багаже "командорши". Весь товар должен быть доставлен в Сибирский приказ в Москве, где с него полагалось уплатить налог. Из доноса солдата Кондина, следившего за Анной, мы знаем, что она прибыла в Москву 29 марта 1742 г., остановилась в Немецкой слободе у пастора кирхи. Той же ночью она вместе с пастором таскала мешки в дом, а потом обнаружилось, что таможенные печати повреждены. В Петербург она уехала ночью 15 сентября, сразу же после визита в "дом Ея императорского величества" Елизаветы Петровны.

После смерти Витуса Беринга 9 декабря 1741 г. на необитаемом острове, позже названном его именем, офицеры послали Анне некоторые личные вещи мужа: золотые карманные часы, личную печать, серебряные башмачные пряжки с хрустальными вставками, шпагу с серебряным эфесом, письма. Анна просила прислать ей ночной колпак василькового атласа, расшитый золотом, и "шлафор" (домашний халат) Витуса, но было уже поздно, эти вещи были проданы с аукциона.

Мы не знаем ни года рождения, ни года смерти Анны (или как ее именуют в некоторых официальных документах - Анны Матвеевны) Беринг. О своем возрасте она оставила сведения, приводящие исследователей в полное замешательство. В апреле 1744 г. она подала прошение о "вдовской пенсии", где написала, что ей 39 лет. Но в таком случае получается, что она вышла замуж в 8 лет, а сына Витуса родила в 11, и если первое еще как-то можно представить, то второе уже просто никак не возможно. Почему Анна указала такой возраст в прошении, что это - женское кокетство? Как нам кажется, объяснение кроется в параграфах Морского устава о назначении пенсий вдовам морских офицеров. Женщина, овдовевшая до 40 лет, получала единовременную выплату одного полного годового оклада мужа, а овдовевшая после 40 лет или больная и не имевшая шансов вторично выйти замуж, получала пожизненную пенсию - восьмую долю последнего годового оклада мужа. С точки зрения здравого смысла второй вариант представляется более выгодным и надежным, но надо думать, у Анны в тот момент были какие-то другие соображения: ей нужна была крупная сумма денег сейчас. Не забудем, что все ее родственники занимались коммерцией, и наверное Анна тоже хотела вложить деньги в какое-то "дело", обеспечившее бы ее старость. Но удача ей не сопутствовала, из-за бюрократических причин возникли осложнения с выплатой. В декабре 1745 г. Анна повторяет свое прошение, при этом ей все еще якобы 39 лет. И последнее, что мы знаем об Анне Беринг, - в марте 1750 г. она подает уже новое прошение, где пишет, что она стара ("а ныне имею себе близ пятидесят лет" - поистине, эта женщина жила в каком-то эпическом времени) и больна и просит назначить пожизненную вдовскую пенсию. По иронии судьбы ей выдали один годовой оклад мужа, потому что о нем она просила в своем самом первом прошении!

Документов, относящихся к Витусу Берингу, архивы сохранили сотни килограммов, а о его жене - лишь отдельные листочки. Но удивительно - ее образ вырисовывается значительно ярче, и об Анне Беринг, ее личности и характере мы можем, кажется, рассказать сейчас намного больше, чем о самом командоре. Его характер так и остается загадкой.

Назад