2. Что известно современной науке

И большой дефолт 1998 года, и большой спад 1992-99 годов произошли неожиданно. В меньшем масштабе, но достаточно крупные экономические спады наблюдались во многих пост-коммунистических странах. Их причины остаются неясными, несмотря на десятилетие исследований. Первоначально в ведущей литературе делался упор на недостаточных либерализации и приватизации - короче говоря, оставалось слишком много государства. Затем ударение переместилось на недостаточный сбор налогов, отсутствие власти закона, незащищенность акционеров, слабость исполнения контрактов, плохое банковское регулирование - одним словом, слишком мало государства. Существуют также равно неоспоримые аргументы по скорости перехода: медленные реформы увеличивают потери производства и финансовые потери и затрудняют восстановление ВВП; слишком быстрые реформы создают дезорганизацию, разрушают производственные связи и увеличивают финансовые потери и спад производства.

Все эти объяснения логичны и легко привязываются к фактам. Но они слишком общи и могут быть применены к различным случаям где и когда угодно. Италия, Франция и Великобритания имели крупные государственные фирмы; Германия до сих пор имеет большой государственный банковский сектор; континентальная Западная Европа не либерализовала рынок рабочей силы; Италия до недавнего времени славилась беззаконием, уклонением от налогов и коррупцией; Польша и Словения, с наибольшей скоростью из стран Восточной Европы восстановившие уровень ВВП, и Китай, с его наивысшими в мире темпами экономического роста, не приватизировали свою старую промышленность. Россия либерализовала и приватизировала больше, чем большинство пост-коммунистических и латиноамериканских стран, а в ряде областей даже больше некоторых западных рыночных экономик, упомянутых выше. Спад в России не имеет прецедентов, но Россия формально стала похожа на другие страны по всем привычным параметрам рыночной экономики. Запад уже неформально признал Россию рыночной экономикой. По многофакторной шкале индикаторов реформ, включающих либерализацию, приватизацию, внешнюю открытость, законодательные и институциональные условия, разработанной ЕБРР и МВФ, Россия имеет показатель 2,7 против 3,4 у Польши и 3,2 у Словении, в противоположность Белоруссии, которая имеет 1,8. Это линейная, а не Рихтеровская (логарифмическая) шкала. Разница в 0,7 процентных пунктах в рыночном качестве между Россией и Польшей не может объяснить почти 65 процентных пунктов разницы в темпах роста за десятилетие: 21% роста у Польши и 43% падения у России. То есть, уровень ВВП Польши составляет 121% от исходного, а России - 57% от исходного, разница количественно больше чем в два раза, качественно - разница между восстановлением и беспрецедентным упадком, а на общепринятой аналитической шкале они рядом. Приходится признать, что мы знаем, что мы знаем очень мало - иначе лучшие финансисты мира не оказались бы после августа 1998 года и без денег, и без удовлетворительного объяснения, а российские власти не находились бы до сих пор в неведении о реальных путях выхода из десятилетнего кризиса.

далее>>