Московский Императорский

Университетский диплом должен цениться очень дорого

Говоря о кризисе высшего образования (причем совсем не только в России, но и в куда более благополучных странах), имеют в виду не количество дипломированных выпускников. Их число всюду уверенно растет, и с формальной точки зрения умножение просвещенности налицо - чего еще надо? С реальной же точки зрения сам по себе рост еще ни о чем не говорит, подобно тому, как общая масса раскрашенных бумажек с нулями и реальная денежная масса - вещи несколько разные. Как раз при инфляции хозяйство испытывает острую нехватку денег, и чем больше нулей допечатывают, тем больше становится нехватка.

Суть проблемы в том, что прежде университеты производили (пусть даже не с 100%-м КПД, и 50% - превосходный показатель) национальную элиту - научную, политическую, административную, творческую, с увеличением же численных показателей университеты все больше производят сугубо неприкаянных людей. Причины неприкаянности двоякие. Во-первых, верхний класс при всем желании не может ассимилировать такое количество выпускников с дипломом. Он, конечно, и прежде не полностью ассимилировал, но тогда картина была примерно, как в семье: если половина детей нашла себе хорошую дорогу в жизни, и то слава Богу. С взрывообразным ростом высшего образования картина делается все более похожей на икрометание у трески - дай Бог, чтобы хоть одна из тысячи икринок выросла во взрослую рыбу. Высшее образование окончательно перешло с интенсивного на экстенсивный путь развития, где главным является не глубина вспашки, а площадь распашки - отсюда и качество, отсюда и утрата элитообразующей способности. Высшее образование спокон веку покоилось на идее ранга, со стремительным расширением высшей школы и соответствующей ее эгалитаризацией от идеи ранга мало что осталось - фактически речь идет об утрате признака, который прежде считался квалифицирующим для университета как общественного учреждения. Всеохватность высшей школы решительно взяла верх над эталонностью, вследствие чего высшее образование в ряде стран уверенно идет к всеобщности, но чему, как, а главное, зачем будут учить в этой грядущей системе всеобщего высшего образования, никто толком не знает. Это не говоря о том, что само всеобщее высшее образование, к которому просвещенные страны пока что успешно идут, содержит противоречие в самом своем определении. "Высшее образование" - это относительно чего-то другого, не высшего. При всеобщности (или даже крайней массовости) высшего образования непонятно, по сравнению с чем оно будет высшим.

Общецивилизационный процесс разбавления и выравнивания у нас в России оказался усугублен двумя обстоятельствами: освобождением и нищетой.

Подобно тому, как в результате долгой революционной мешанины все вернулось на круги своя и послевоенная советская школа стала сильно ухудшенным, но все же вариантом царской гимназии (что на самом деле и является причиной сегодняшней ностальгии по советскому среднему образованию), так и система высшего образования также сохранила родимые пятна царизма. Императорские университеты стали государственными, но и при советской власти сохранилась (с надлежащей порчей, естественно) общая установка, унаследованная царизмом от средневековой Европы - "Университет - это высшая школа, в том смысле, что школа превосходнейшая и штучная, университетов не может быть много именно в силу этой штучной природы - omnia praeclara rara, учреждение каждого нового университета есть высокая привилегия, даруемая правительством". См. историю, как в 1574 г. в благодарность за мужество, явленное во время испанской осады, Вильгельм Оранский предложил жителям Лейдена на выбор: снизить налоги или учредить университет - и те выбрали второе. В нынешнем эгалитарном мире решение абсолютно непонятное. Конечно же, снизить налоги, а университет сами учредим - посредством переименования местного ПТУ.

В постсоветской России случилось именно это. С отпуском прежних минобразовских вожжей все, кому не лень, переименовались в университеты, да и общее число высших образовательных заведений чрезвычайно выросло - причем кадровая база оставалась прежней, если не уменьшившейся и не ухудшившейся (уход преподавателей высшей школы в бизнес, в эмиграцию etc.), что уже само себе говорит о качестве новоявленных университетов.

В принципе достаточно было бы и такого размазывания кадровых и материальных ресурсов по вдруг увеличевшемуся в несколько раз пространству, но к тому добавилось еще и резкое обнищание всей бюджетной сферы. Денег стало меньше, профессор стал получать вдвое меньше офисной секретарши, и в бесчисленных университетах будущую элиту куют либо нищие профессоры, либо профессоры-взяточники, и непонятно, что хуже.

Между тем нищий профессор - это не только деградация университетской науки и не только утечка мозгов. Это еще и уничтожение университета как учреждения, создающего будущий верхний класс. Сама идея университетского обучения предполагает идею ранга и ученичество ("Я учился у профессора N.", - говорилось с гордостью), каковую идею профессору, перебивающемуся с хлеба на квас, обеспечить трудно. Профессору-взяточнику (хотя и по другим причинам - идея ранга предполагает уважение к учителю) сделать это столь же сложно. Это не говоря о том, что в университетах запущен механизм отрицательного дарвиновского отбора. Преподавательскую карьеру избирают не лучшие, а худшие студенты, выучающие себе подобных - и далее по кругу.

Нынешнее состояние высшей школы - это еще и отказ от нормального воспроизводства национальной элиты, которая, конечно, все равно будет воспроизводиться, но способом, далеким от нормального, регулярного и почтенного.

Выход видится в том, чтобы отказаться от практики размазывания в пользу старинной эталонности - лучше меньше, да лучше. Тем более что размазывать кадры и средства при очевидном перепроизводстве выпускников высшей школы - уже совсем ни с чем не сообразно.

Государству разумнее было бы вернуться к той практике, когда есть учительские семинарии, есть коммерческие училища, есть технические училища, в том числе и высшие, есть частные учебные заведения - да Бога ради, но вершиной образовательной иерархии, как встарь, являются императорские университеты - немногочисленные, но обладающие безусловным авторитетом и репутацией и обеспечивающие профессорам и преподавателям достойный статус и образ жизни. Пусть таких университетов будет всего пять на всю Россию, пусть число студентов, обучающихся в них, будет невелико, но это будут университеты, диплом которых станет цениться очень высоко и в которых действительно будет учиться будущий образованный верхний класс русского общества.

Здесь нет ни социал-дарвинизма, ни желания отлучить массы от образования - императорские университеты должны находиться на государственном содержании. Никто не посягает ни на образование, ни на самообразование в самых различных формах, но университет должен возродиться, как особая высочайше авторитетная институция. Нужно сделать выбор между Сорбонной, как былым безусловным авторитетом, и нынешней похабелью, размазанной на множество малопонятных заведений, которая тоже по инерции именуется Сорбонной. Попутно надо забыть про интернациональные начинания прежнего министра Филиппова с Болонским процессом и прочими странностями. Не похоже, чтобы Россия сильно нуждалась в выпускниках западных университетов - при нынешнем сильно болонском состоянии этих заведений. Во всяком случае, о массовом спросе ничего не слышно. С другой стороны, Россия и не обязана за свой счет готовить университетских выпускников для их будущей карьеры на Западе, специально унифицируя свою систему под болонские требования. Сгодятся на Западе - сгодятся, не сгодятся - значит, не сгодятся, а корежить ради этого свою образовательную традицию (кстати, во многом староевропейскую) - увольте.

Вся эта идиллия, как всегда, упирается в две вещи: деньги и волю. Когда при нынешней лопающейся от денег казне даже строительство мостов и дорог, без которых инфраструктура России находится в прединсультном состоянии, есть недопустимая ересь, то что же будет с университетами? Идея образцовой высшей школы, воспроизводящей науку, культуру, а с ними - и элиту, это даже не идея моста, которую еще как-то можно вдолбить, это еще сложнее.

Другая не менее сложная проблема - это кадры. Если начать вливание денег в избранные для образца университеты, то ведь при этом главными реципиентами окажутся нынешние кадры, сформированные путем отрицательного отбора, и они явят такие образцы, что мало не покажется. На иной взгляд, чем вливать деньги в В.А. Садовничего, лучше оставить их у А.Л. Кудрина с А.Н. Илларионовым - пользы больше будет. Вопрос о профессуре совсем не праздный, и здесь трудностей будет более чем достаточно. Когда отрицательный отбор набрал инерцию, переломить ее в сторону положительного отбора - это какой-то подвиг Геракла.

Другое дело, что сохранение размазывающего status quo означает и окончательное увековечивание отрицательного отбора, и загнивание высшей школы вплоть до ее исчезновения, и отсутствие будущей элиты. Когда ставки столь серьезны, кому-то придется быть Гераклом.