Расти Робертсон: 'Выбирая страну, мы смотрим на нужды больных, а не на уровень местной науки'

- Насколько я знаю, ваше сообщество создали женщины, в свое время лечившиеся от рака.

- Да, это так. Все мы - и я, и Кейт Корик, и Шерри Лэнсинг, и покойная Лора Зискин - в свое время столкнулись с онкологией. Лора, к примеру, болела раком груди, а я потеряла из-за этой болезни обоих родителей и множество друзей. В 2007 году, когда Лора уже болела, мы задались вопросом: 'Почему рак лечат так же, как двадцать пять лет назад, а новые научные разработки доходят до пациента слишком поздно?' Тут надо отметить одну очень важную деталь: мы все работали в кино- и телеиндустрии. Шерри Лэнсинг была президентом кинокомпании Paramount Pictures, Лора Зискин продюсировала 'Человека-паука' и церемонии 'Оскар', я работала в передаче 'Доброе утро, Америка!'. Мы знали, умели и любили работать с широкой публикой, знали достаточно большое количество известных актеров и режиссеров и решили сделать новую модель фандрайзинга (сбора денег. - БГ ) на лечение рака. Мы обратились ко всем известным американским телекомпаниям, которые, как правило, между собой конкурируют: NBC, ABC, FOX. Мы попросили у них одного: дайте нам час телевизионного времени на то, чтобы собрать деньги для клиник, занимающихся разработкой новых лекарств по лечению онкологии. Параллельно с этим мы собрали внушительную команду ученых из Массачусетского технологического института, Гарварда, Университета Лос-Анджелеса и задали им один вопрос: что нужно сделать для того, чтобы победить рак? Они ответили просто: 'Нужно создать фонд, который бы собирал деньги на научные разработки, и создать единую базу данных для всех специалистов, занимающихся данным вопросом - будь то клиника при университете Венесуэлы или отделение в Гарварде'. Таким образом мы создали абсолютно уникальный проект: Хайди Клум, Джордж Клуни, Скарлетт Йоханссон и еще тысячи знаменитых лиц участвуют в наших телемарафонах и снимаются в роликах нашего фонда, призывая людей жертвовать деньги - на науку.

- Насколько мне известно, в Москве вы планируете работать с тремя клиниками: больницей имени Семашко, Онкоцентром и больницей ?62. Чем был обусловлен ваш выбор?

- Широкой публике вряд ли было известно, что в этих больницах уже много лет ведутся клинические исследования по онкологической терапии.

- Тем не менее уровень российской медицины, мягко говоря, несколько ниже американской.

- Вы говорите мне про здравоохранение, а я - про науку. Уровень диагностики и раковой терапии в России ничуть не ниже мирового, а химиотерапия в известных российских клиниках ведется по стандартизированным общенаучным протоколам. При наличии своевременного обследования в 40% случаев рака можно добиться ремиссии, и если вкладывать деньги в российскую науку и дать вашим врачам доступ к нашей общей базе данных, российская медицина от этого только выиграет. К тому же в выборе страны мы не руководствуемся уровнем местной науки, вовсе нет. Скорее мы исходим из потребностей больных: рак не имеет границ, раку все равно, кто вы, насколько вы молоды или богаты, глупы или умны. Мы в состоянии помочь российским ученым в том, чтобы ваши пациенты получали менее токсичные препараты, мы можем помочь в развитии вашей диагностики, и только это имеет значение.

- Кто будет представлять ваш проект в России?

- Например, Владимир Познер, который сам, как известно, болел раком и вылечился. Ингеборга Дапкунайте, у которой от рака умерло много хороших друзей. Эти люди будут открыто говорить о болезни, которая в России, скажем так, стигматизирована и зачастую считается чем-то вроде постыдного клейма. А я считаю, что стыдно молчать о раке, и вот почему: каждую минуту от онкологического заболевания умирает 1 человек. То есть мы сидим с вами, разговариваем, и за полчаса нашего разговора из жизни уходит 30 человек. По-моему, о таких вещах надо кричать. Поэтому наш фонд собирает деньги на исследования во всех областях онкологии, без малейшего исключения, будь то иммунология или эпигенетика. Мы начали работать с пятью командами, теперь их одиннадцать. Мало того, с нашей помощью американским генетикам удалось разработать специальную технологию, позволяющую по анализу крови спрогнозировать, в каком конкретном органе человеческого тела могут появиться раковые клетки - при наличии генетической предрасположенности. И в случае этого сверхраннего выявления болезни есть возможность применения иммунной, а не высокотоксичной химиотерапии.

- В скольких странах вы работаете?

- В общей сложности наша организация представлена в 4 странах. Мы крутим ролики на телевидении, у нас есть билборды на Таймс-сквер, нам помогает компания MasterCard, которая пожертвовала полтора миллиона долларов на научные исследования в США, а до конца лета поможет в сборе тридцати миллионов рублей на борьбу с раком в России.

- При этом российские онкологические больные, если у них есть такая возможность, уезжают лечиться за границу.

- Я знаю, и это выводит меня из себя. Эта система кажется мне глубоко порочной: люди не должны тратить свои собственные деньги на то, чтобы приезжать в госпитали США. Это мы должны делиться с ними своими достижениями, и наш фонд старается в этом помочь. Давайте так: пусть шейх из Абу-Даби по-прежнему ездит в швейцарскую клинику, но обычный, среднестатистический пациент получит возможность качественного лечения в своей стране.

- Сколько денег вы обычно собираете?

- Наш телемарафон в 2012 году собрал 81 миллион долларов, в 2008-м - 100 миллионов долларов. Разница в цифрах обусловлена экономическим кризисом, сомневаться не приходится.

- Как будут делиться тридцать миллионов рублей, направленные на борьбу с раком в России? Что гораздо важнее, как вы будете контролировать процесс распределения денег?

- 15 миллионов рублей будут направлены на найм и обучение персонала в клиниках, остальные 15 миллионов пойдут на научные разработки. Контролировать весь процесс можно будет на нашем сайте и сайте MasterCard, где мы ежемесячно публикуем отчеты. Это сможет сделать абсолютно любой человек.

- Известно ли вам, что у РОНЦ, по словам лечившихся там пациентов, несколько противоречивая репутация?

- Да, мне об этом говорили, но там работают ученые мирового уровня, им нужно помогать. Наша задача - следить за тем, чтобы деньги пошли строго по назначению, и требовать самой прозрачной отчетности. А это мы умеем.

- Ваши ролики будут показывать по российскому телевидению?

- Да. Владимир Познер специально ходил на встречу к вашему мэру, и тот дал на это разрешение. В США тебе не нужно идти к властям для того, чтобы тебе позволили крутить подобные ролики по телевидению, не требуют этого и в Голландии, и в Великобритании. А у вас - требуют. Но мы готовы сделать все, чтобы наша программа заработала по всему миру. Мне самой за шестьдесят лет, и я верю, что доживу до того дня, когда рак будет побежден. По-другому просто быть не может. И вот что я вам еще скажу: Лора Зискин была моей лучшей подругой, и, пока она была жива, мы разговаривали дважды в день - в восемь утра и в десять вечера. Да я до сих пор с ней разговариваю. Я думаю, сейчас она очень счастлива. Потому что наш фонд - для спасения таких, как она.