Новости

Бизнес нужен образованию

Декан Высшей школы бизнеса (МГУ) Олег Виханский

Кто устанавливает стандарты?

Недавно на крупной конференции по образова­нию ректор одного из уважаемых московских вузов заявил, что в прошлом году 35% его выпускников получили красный диплом, а в этом их будет еще больше. Это сразу напомнило мне известное в свое время высказывание первого секретаря ЦК Ком­партии Узбекистана товарища Рашидова о том, что в этой республике академиков больше, чем во Франции. Такие примеры показывают, что о каче­стве образования мы говорим в рамках устаревшей парадигмы, сложившейся еще в начале прошлого века, при возникновении массового стандартизи­рованного производства.

Если же оценивать работу вузов по другим стан­дартам, сразу возникнут два вопроса: кто эти стан­дарты устанавливает и кто оценивает качество? В советское время с этим было все понятно: государст­во как главный работодатель вместе с академичес­ким сообществом выполняло обе функции. Акаде­мическое сообщество в то время состояло из луч­ших умов общества, потому что быть профессором, преподавателем серьезного вуза было престижно и, кроме того, эта работа неплохо оплачивалась.

Но сейчас мы перешли к совершенно другой сис­теме. Теперь, с моей точки зрения, государство должно устанавливать лишь стандарты входа в обра­зовательный бизнес, определяя, какая структура мо­жет заниматься преподаванием и на каком уровне. Разрабатывать же критерии оценки качества обра­зования государство сейчас не может, потому что, во-первых, главным работодателем является част­ный бизнес и, во-вторых, значительная часть препо­давателей вузов достигла пенсионного возраста. И часто студенты оказываются даже более продвину­тыми, особенно в гуманитарных дисциплинах, по­тому что пользуются Интернетом, читают прессу. Если мы устроим хороший экзамен всем преподава­телям вузов по целому ряду дисциплин, они его не сдадут. Критерием качества образования должны быть не оценки Государственной экзаменационной комиссии (ГЭК) или ГАК. В советское время в со­став этих комиссий входили представители минис­терств и предприятий,  которые трудоустраивали выпускников. Сейчас же председателем комиссии берут коллегу из другого вуза, с которым сложились хорошие отношения, ставят в основном пятерки, а тройка уже считается каким-то ЧП. Отсюда и 35% красных дипломов.

Возникает вопрос: кто же должен устанавливать стандарты качества образования? Высказываемое нередко мнение о том, что бизнес еще не дорос до этой задачи, кажется мне не совсем обоснован­ным. Бизнесом в России сейчас руководят совсем не те люди, что в начале 90-х гг. Современные ру­ководители - очень образованные, грамотные лю­ди, больше 30% из них имеют по два высших обра­зования. И они прекрасно понимают, какие со­трудники им нужны.

Если посмотреть статистику, у большинства этих директоров хорошее советское инженерное или ес­тественно-научное образование. Это физики, мате­матики, инженеры, выпускники физтеха, Бауманки, получившие второе образование, как правило, в об­ласти менеджмента или экономики.

Меня впечатляет то, что 12% российских топ-ме­неджеров второе высшее образование получили за рубежом, в очень престижных вузах или бизнес-школах. И поэтому думать, что эти люди не понима­ют, каким должно быть образование, не стоит.

От старой парадигмы качества образования, рас­сматривающей его как соответствие определенному набору стандартов, передовой бизнес отказался уже 25-30 лет назад. Сейчас качество понимают совер­шенно по-иному - с точки зрения удовлетвореннос­ти клиента или потребителя. И если мы будем гово­рить о качестве образования как услуги, то появля­ется много новых идей.

Два основных потребителя, которые должны оп­ределять качество, - это студент, промежуточный потребитель, и работодатель, потребитель конеч­ный. Они заинтересованы в совершенно разных ас­пектах качества образования. Студентов больше ин­тересует качество образовательного процесса. Они часто выбирают вуз и оценивают качество образова­тельного процесса не только по таким параметрам, как хорошие преподаватели и хорошая техническая база, но и с точки зрения того, где им легче учиться. Например, выпускники нашей школы в процессе учебы не слишком лестно отзывались о строгих пре­подавателях, однако когда они начинали работать, то признавали, что именно требовательные препо­даватели были лучшими.

А работодателей, конечно, интересуют те качест­ва, которые студент приобрел в процессе обучения.

Существующее противоречие можно разрешить, введя новое определение качества образования как уровня конкурентоспособности выпускника.

Формы взаимодействия

Что же здесь может сделать бизнес? Самое очевид­ное - это финансовая поддержка: гранты, стипен­дии, материальная помощь. Однако я бы выделил одну ее форму, пока у нас не прижившуюся, но очень распространенную на Западе, - создание кафедр компаний в вузах. В американских, японских уни­верситетах существует немало подобных кафедр, и я знаю многих иностранных коллег, у которых на визитной карточке написано не то, в каком вузе они работают, а то, что они сотрудники, например, ка­федры Gillette. To есть они считают это более цен­ным. Профессор такой кафедры получает более вы­сокую зарплату, чем коллеги, поэтому, естественно, на такие места стремятся лучшие умы. Кстати, по­добная форма инвестиций в вузы сможет вернуть в систему высшего образования многих, отказавших­ся от науки из-за низких зарплат.

Кроме того, бизнес обязательно должен участво­вать в оценке уровня конкурентоспособности уче­ников. Для этого в Америке, Японии и Европе при­меняется такой универсальный показатель, как средняя заработная плата выпускника. У кого она выше, у того и образование лучшего качества. К со­жалению, в России объявлять уровень зарплат пока не принято. Например, в анкете нашей программы МВА 99% студентов ставят прочерк напротив во­просов о своих доходах. Но если бы компании пока­зывали хотя бы начальный уровень зарплат для вы­пускников разных вузов, это сразу бы облегчило за­дачу оценки качества образования. Или хотя бы по­казывали, какие в компаниях существуют внутрен­ние приоритеты в кадровой политике. Я знаю, что в отделах кадров многих компаний есть четкая уста­новка, выпускников каких вузов и на какие позиции брать. Хорошо помню, как в начале 90-х ко мне при­шел представитель одной очень крупной американ­ской компании, начинающей строительство завода под Москвой, и попросил порекомендовать кого-то из российских специалистов. У него была директи­ва брать на работу только выпускников МГУ и еще двух московских вузов: одного - инженерного, а дру­гого - экономического.

Я думаю, что частный бизнес должен быть допу­щен и к управлению вузами. Пока наиболее распро­страненная форма этого участия - через попечи­тельские советы. Но я уверен, что бизнес должен участвовать также в формировании программ, тен­денций и технологий обучения.

Бизнес - за честные экзамены

К сожалению, ключевой проблемой качества рос­сийского образования является коррупция - как при приеме студентов в вузы, так и в процессе обу­чения. Вы знаете, сейчас у студентов появилось по­трясающее определение. В те времена, когда учился я, мы говорили "сдал сессию", а сейчас больше в хо­ду "закрыл сессию". Причем современные студенты нередко часто спрашивают так: сколько стоит за­крыть сессию полностью? В нескольких вузах -$5000, в целом ряде других - $2000. Это просто ката­строфа. С коррупцией, боюсь, ни наши правоохра­нительные органы, ни академическое сообщество не справятся. Помочь может сам частный бизнес, если его допустят до системы образования. Ведь ча­стный бизнес сам разобрался с криминалом в эконо­мике. Вспомните, что было в начале 90-х гг.: все сис­темы снабжения, сбыта и многое другое было под контролем криминальных структур. Сейчас их нет. Частный бизнес заинтересован в выпускниках с вы­соким уровнем знаний, поэтому он будет контроли­ровать вступительные экзамены, следить, чтобы в вузы попадали достойные абитуриенты. Бизнес бу­дет заинтересован в том, чтобы в процессе обуче­ния студенты не "закрывали" сессию, а сдавали. Мой вывод такой: если вузы и частный бизнес сейчас не создадут партнерства, нам будет очень трудно под­нять наше образование.

<< Назад