Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.imk.msu.ru/Publications/Vortrags/rt06russ_sedakova_bulg.doc Дата изменения: Mon Dec 18 15:20:50 2006 Дата индексирования: Mon Oct 1 20:35:24 2012 Кодировка: koi8-r

И.А.Седакова

РОССИЯ И РУССКИЕ ГЛАЗАМИ СТАРООБРЯДЦЕВ БОЛГАРИИ

Старообрядческие села в Болгарии - Казашко (Варненская обл.) и Татарица
(Силистренская обл.) - в последние годы привлекают все большее внимание
лингвистов, фольклористов и искусствоведов. Кроме известных работ по
языку, истории и этнографии сел (Романска 1959; Критска-Иванова 1989;
Steinke 1990), появляются и более новые монографии и публикации (Анастасова
1998; Прiгарiн 2000; Горбунов 2001; Захарченко, Пригарин 2004; Koнчареви?
2006 и др.). Начато этнолингвистическое изучение старообрядческих сел
Добруджи (на территории Болгарии и Румынии) по вопроснику А.А.Плотниковой
(Плотникова 1996) с целью комплексного описания народной традиции
староверов (Программа ОИФН РАН «Русские села на Балканах: архаика и
заимствования в народной культуре», руководитель А.А.Плотникова). Моя
экспедиция в болгарские села Казашко и Татарица проводилась в ноябре 2006
года частично в рамках этой программы, однако помимо собственно
этнолингвистической проблематики я изучала и другие аспекты духовной и
материальной культуры, языка старообрядцев. Важнейшими темами в беседах с
информантами стали самоидентификация болгарских староверов и их отношение
к России и русским.
Из всех полевых материалов я представлю два типа видения России и
русских, которые мне кажутся, с одной стороны, самыми яркими, а с другой -
типичными. Это взгляды староверов, жителей двух сел, священника с. Казашко
о.И., 72 лет (родился в с. Казашко, до пенсии капитан дальнего плавания,
среднее специальное образование) и Е.А.[i], 50 лет (родилась в семье
старообрядцев в с. Каркалиу, Румыния, с 18 лет после замужества проживает в
с. Татарица, среднее образование). Взгляды Е.А. разделяет и другой житель
села Татарица - Н.К., 48 лет (родился в с. Татарица, среднее спец.
образование), он принимал участие в беседе на тему самоидентификации, и
цитаты из его речи приводятся в этой статье. Жители сел Казашко и Татарица
высказывают разные точки зрения на свою историческую родину и на ее
жителей, что объясняется рядом причин.
Прежде всего, необходимо отметить, что Казашко и Татарица - небольшие
села (около 200-300 русских), этноконфессиональные микроанклавы на
территории Болгарии (подробнее см. Анастасова 1998). Татарица относится к
Белокриницкому согласию и поддерживает тесные связи со староверами других
стран. Жители этого села (липоване) [ii] подчеркивают свое духовное родство
со «старообрядческим морем Румынии» [Е.А]. Староверы села Казашко
(некрасовцы) долгое время были беспоповцами, в конце 20-го века, однако,
часть жителей по настоянию российских староверов присоединилась в
Новозыбковскому согласию [о.И.], а часть села осталась беспоповцами. Таким
образом, для Татарицы характерна конфессиональная и «формальная»
твердость, тогда как в селе Казашко наблюдаются известные колебания в
отношении к иерархии, своего рода «раскол». Кроме того, хотя жители обоих
сел обучались в болгарских школах и постоянно общаются на болгарском языке
с титульной нацией, оценка социалистического периода Болгарии и степень
интерференции русского и болгарского в языке и культуре не одинаковы.
Различия в восприятии метрополии и ее населения обусловлены и сложностью
того, что понимается под Россией: дореволюционная Россия (с маркированным
периодом гонений на старообрядцев), страна Советов, постсоветское
государство. И, наконец, last but not least, представленные в сообщении
материалы - это отчасти мужской и женский взгляды («дитенок всегда веру
матери принимает» [Е.А.]), а гендерные аспекты в интерпретации отношений
диаспоры с метрополией оказываются весьма релевантными.
Эта краткая информация, как мы увидим далее, существенна для понимания
причин и истоков разногласий в интерпретации старообрядцами темы
«русского», в самоидентификации.
Начнем с анализа высказывания священника села Казашко, который
осознает себя как представителя государства Болгарии, но русского («Честно
вам говорю русскою душою» [о.И.]. Он часто произносит «у нас», и это
всегда означает только «в Болгарии», никогда не относится к «нам» как
староверам. О себе о. И. сообщает, что он ниту комунист, ниту. («не
коммунист и не <коммерсант, диссидент. - И.А.>»). Анализируя свой жизненный
путь (путешествия на торговых суднах по всему миру), он говорит: «Я герой ?
мирных днях». О.И. выстраивает модель героической России во все ее периоды,
включая социалистический. Это взгляд из другого государства, из Болгарии,
отражающий типичное для болгар доперестроечных времен преклонение перед
Россией-освободительницей (от османского ига, от нацистов и пр.) и перед
русскими, ср. «Русский народ, знаете, какой всегда был самонадёжный».
Россия в глазах о. И. - постоянно воюющая «за правое дело» страна, она
борется против турок (Туречины), которые «хотели на нас фески надеть, да
имена нам дать Али, Абдула.» [о.И.]; против фашистской Германии. Вера в
непобедимость России, по словам о. И., записана и в «Недельнической книге»:
«Россия паде, паде и не паде». Эту фразу повторяет в нашей беседе о. И.
трижды.
Героическая история России в изложении о. И. предстает в
мифологизированном виде: смешиваются войны, местности, личности
военачальников и генералов. Святым для о. И. памятником являются Плевенские
редуты: «Когда там еду, всегда на колени встаю - сколько ж там русских
косточек лежит» [о.И.].
При этом к русским, видимо, к «советским» (хотя этот термин в его речи
не встречается, на вопрос о «советском», он отвечает: «Русские и советские
не разделяли») он относит украинцев, казахов и пр. Во взглядах о. И.
отражается отчасти мировоззрение «социалистической сельской Болгарии»,
вера в утопический социализм и признание времен тоталитаризма расцветом
(что, действительно, характерно для болгарской деревни второй половины 20-
го века). «Я не верю, что социализм в России упал», - говорит о. И. и далее
следует длинный рассказ о «подлости» М.Горбачева, «поставившего трудовой
народ на колени» [о. И.].
Существенно, что с социалистическими взглядами у о.И. комбинируются и
старообрядческое, религиозное восприятие русских (и вообще людей, в том
числе и врагов) и России. Это является следствием воспитания родителей,
твердых в своей вере, - безграмотной матери, которая «ум имела
богатственного положения», и отца, учившего своего сына никому не говорить
плохого слова [о.И.]. Воспитанный в духе старообрядчества, никогда не
снимавший креста, о. И. цитирует слова врача, лечившего его в Одессе в 1956
г. Увидев у о. И. восьмиконечный крест, врач «с уважением сказал: «О-о, да
ты старообряд! <Так. - И.С.> Не сымай той крест, это твоя надёжа» [о.И.].
В представленном выше взгляде на русских и Россию доминирует
«светское», государственное, хотя и с известной долей ощущения своей
конфессиональной «особости» и национальной принадлежности к великой
имперской России.
Совсем другое отношение к русским и России, к социалистическому
периоду в России (а также Болгарии и Румынии), иное восприятие старой веры
наблюдается в с. Татарица. В речи Е.А. ключевым является слово «наши»,
которым обозначаются старообрядцы Белокриницкого согласия, в том числе и
дунайские липоване. «Мы боле русские, чем в России», - считает Е.А. При
этом «мы» - это не национальная характеристика, а конфессиональная.
«Сберегли веру и стараемся, огромные усилия полагаем», - говорит
информантка от лица «наших» - держателей старой веры по всему миру. Это
положение хорошо иллюстрирует дополнение Н.К. По его информации, в Румынии
насчитывается 300 тыс. русскоговорящих, но, как он отмечает, они не
обязательно «наши», это и представители других конфессий, а также других
национальностей бывшего СССР (в основном украинцы и молдоване). Русский
язык, таким образом, не является самым релевантным признаком для
самоидентификации старообрядцев Болгарии (и Румынии). Сами Е.А. и Н.К.
подчеркивают, что русский язык, на котором они говорят, представляет особый
диалект, липованский (южно-русский), однако термин «липоване» многим
непонятен, это эндоним, «внутреннее» самоназвание. Для болгар они «казаки»
(потомки казаков, вышедших из южных областей России) и «русские», - так их
самих и их детей называли и называют в болгарской школе [Е.А., Н.К.].
Интересно, что жители Татарицы противопоставляют себя болгарам
преимущественно по конфессиональному признаку. Е.А. рассказывает о мальчике
Веско (Веселин), родившемся в селе Татарица в болгарской (не
старообрядческой) семье. Он увлечен старой верой, крестился, получил
церковное имя Василий, и соответственно, стал «нашим». «Нашими» становятся
и представителями других наций - немцы, голландцы, американцы и др.,
которые крестятся и венчаются в старообрядческой церкви. Упоминаются и
многочисленные противоположные случаи, когда родившиеся в «нашей», по
терминологии Е.А. и Н.К., русской старообрядческой семье в с. Татарица,
отходили от веры.
В отношении к России, как представляется, важным остается мотив
гонений, который присутствует в рассказах о различных исторических
периодах. Память о преследованиях раскольников накладывается на описание
советских (и социалистических в Болгарии и Румынии) репрессий,
атеистических запретов на церковные службы и др. Образ «матушки России»,
несколько идеализированный, однако, привлекал старообрядцев Болгарии,
которые после предложения советских властей в конце 40-х годов вернуться на
историческую родину, решились на переезд. История переселения в Россию
(СССР) вписывается в полосу несчастий и трагедий, связанных с метрополией.
Е.А. рассказала о родившейся в Татарице старообрядке, которая в
послевоенные годы уехала вместе с семьей на Дон, а через несколько лет
приехала в родное болгарское село в гости. Эта женщина, по словам Е.А.,
страдала в атеистической России и говорила жителям села Татарицы: «Вы здесь
в раю живете. Вы и в церковь ходите, и кресты носите, у нас ничего такого
больше нет» [Е.А.]. Коммунизм отказался от духовности, «веру откинул», -
так прокомментировал этот рассказ Н.К.
Два типа восприятия русских и России, характерных для старообрядцев
России, выявляют сложность как самоидентификации жителей конфессиональных
микроанклавов, так и комплексность того, что понимается под «Россией» и
«русскими». Твердость в вере служит основным принципом для характеристики
«своих» по конфессиональному признаку и осторожное отношение к России (село
Татарица). Интерференция, многолетнее проживание вне России, принятие чужой
страны и социалистической идеологии как «своей» (и вместе с тем
приверженность старой вере) формирует образ героической России (село
Казашко). В заключении необходимо отметить изменчивость картины духовности,
конфессиональных практик и самовосприятия жителей старообрядческих сел
Болгарии. Если для 90-х годов село Казашко было более твердым в вере, чем
село Татарица (Анастасова 1998: 50-52), в наши дни можно говорить о совсем
иной картине. В подобных изменениях огромную роль играют как духовные
лидеры села (для Казашко - это дьяк Кузьма, который «строго держал свой
приход», но не присоединился к большинству, принявшему Новозыбковское
согласие и тем самым утратившим свое влияние [о.И.]), так и реакция на
глобализацию, весьма актуальную для Болгарии, вступающей в 2007 году в
Европейский союз.

Литература:
Анастасова 1998 - Анастасова Е. Старообредците в България - мит, история,
идентичност. София, 1998.
Горбунов 2001 - Горбунов Ю.С. Пам'ятки липованського иконопису Буджака
XIX-XX ст. (за матерiалами експедиции ОНУ им. И.Мечникова 1999 р.) //
Записки icторичного факультету Одеського нционального университету.
Вип.11. Одеса, 2001. С. 221-226.
Koнчареви? 2006 - Кончареви? К. Руско старообредништво кроз призму
лингвокултурологи?е (оглед функционалне анализе). Ниш, 2006.
Критска-Иванова 1989 - Критска-Иванова Е.Ф. Типология и эволюция русского
свадебного обряда и фольклора в Болгарии (села Татарица и Казашко) //
Русские: семейный и общественный быт. М., 1989.
Захарченко, Пригарин - Захарченко Г.Н., Пригарин А.А. Похоронно-
поминальные обряды русских-старообрядцев Придунавья: структура
этноконфессиональной выразительности // Кодови словенски култура. 9.
Београд, 2004.
Плотникова 1996 - Плотникова А.А. Материалы для этнолингвистического
изучения балканославянского ареала. М., 1996.
Прiгарiн - Прiгарiн О.А. Козакi-некрасiвцi на Дуна?: кiнець XVIII -
перша третина XIX ст. // Козацтво на Пiвднi Укра?ни. Кiнець XVIII - XIX
ст. / Гол. Редактор В.А.Смолiй. Одесса, 2000.
Романска 1959 - Романска Цв. Фолклорът на русите-некрасовци от с. Казашко,
Варненско //Годишник на Софийския Университет. Филологически факултет. Т.
53, 2. София, 1959.
Steinke 1990 - Steinke K. Die Russischen Sprachinseln in Bulgarien.
Heidelberg,1990.


Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ 06-04-00598а




-----------------------
[i] В сообщении используются инициалы информантов.
[ii] Об истории липован и некрасовцев, их поселениях, об этимологии (в том
числе народной) терминов существует обширная литература, см. (Прiгарiн
2000).