IX Международная конференция 'ЛОМОНОСОВ - 2002'

В.Н.Филянова
Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова

Социо-культурные факторы
возникновения субкультуры российского студенчества
второй половины девятнадцатого века

Наше внимание привлекает субкультура российского студенчества второй половины девятнадцатого века, так как к деятельности учащейся молодежи и сводилась вся революционная борьба в шестидесятые - семидесятые годы. В этот период впервые массово распространяются студенческие коммуны (Вульфовка, Смаргонская академия, Лештуковка) кружки Чайковского, Ишутина, Натансона. Формируется определенная субкультура молодежи со своим стилем поведения, манерой одеваться, ценностная система которой не приемлет традиционные установки Российской империи. Представитель "подпольной России" чаще всего студент младших курсов естественных факультетов, разночинец, выходец из провинции, бедный, обязательно атеист, самостоятельно изучает западную рационалистическую философию и современное естествознание, в связи с чем вскоре забросит учебу в университете и посвятит свою жизнь народу, возможно будет арестован и отправлен в ссылку. Наша задача - рассмотреть ряд социо-культурных факторов, породивших этот типаж.

Потребности пореформенной России в высококвалифицированных специалистах привели к реформированию в области образования, что проявилось в увеличении числа высших, средних, начальных учебных заведений, в возросшем числе студентов-разночинцев. Постепенно бытовые, психологические, умственные черты разночинца становились типичными для студенчества пореформенной эпохи. Увеличение числа разночинцев не могло не сказаться на облике учащейся молодежи. Являясь социальным слоем, потерявшим свои корни (традиционное занятие, место жительства), разночинство являло собой пример "культурных маргиналов", лишенных каких-либо традиций и очутившихся в неестественных для себя условиях жизни. Показателен в этом плане анализ формирования мировоззрения разночинцев, проведенный В.В.Воровским, рассматривавшим Базарова - героя романа И.С.Тургенева - как типичного представителя этой эпохи. Сравнивая мировоззрение нигилиста с мировоззрением "отцов" - Кирсановых, публицист приходит к выводу, что "отцы" были порождением "охранительных" традиций воспитания, с которым им передалось наследие, идущее из глубины веков, "Базаровы же явились порождением последних десятилетий". Базаров, как типичный разночиец, ушедший из своей среды в погоне за знанием, не имеет "никакой традиции, передаваемой путем воспитания, у них не было вообще никакого воспитания. Потому они стали утилитаристами и рационалистами. Мысль стала казаться все разрешающей силой" [1]. Здесь же упомянем формулировку Писарева применительно к данным людям - "умственный пролетариат" - то есть группа людей, не имеющих ничего, кроме своих знаний и, следовательно, легко приемлющая идеи о необходимости социалистического переустройства мира. Процитируем С.М.Степняка-Кравчинского: "Русские университеты и гимназии - центры самой бурной и страстной политической жизни в начале семидесятых годов испытывали на себе сильное влияние революционного движения, ибо студенты большей частью принадлежали к семьям мелкопоместных дворян и низшего духовенства, а те и другие бедны" [2].

Учтем тот факт, что значительная часть студентов столичных вузов были выходцами из провинции , не имевшими в Москве или Петербурге ни знакомых ни друзей. В.Р.Лейкина-Свирская в своей работе "Интеллигенция в России во второй половине девятнадцатого века" приводит такие данные: в 1877 - 1878 годах из 1418 студентов Петербургского университета только 427 человек полчили образование в Петербургском учебном округе. В Москве из 1568 студентов лишь 925 обучалось в московских средних учебных заведениях. Это один из факторов, порождавших студенческие общности, где быстрое признание находили революционные идеи, например, землячества. Особое внимание стоит уделить кружкам самообразования, многие из которых компенсировали недостаток семейного общения, так кружок Натансона своей целью ставил "нравственную помощь" приезжим студентам и вовлечение их в свое сообщество, чтобы не дать "погибнуть и заглохнуть из-за одиночества". Чаще всего кружки имели собственную библиотеку, где был представлен весь спектр литературы, знание которой необходимо молодому человеку, решившему принести свою жизнь в жертву народу. С первого курса студенты попадали в эти общности, быстро усваивая нормы субкультуры. Художественная литература выполняла роль некоего кода в исследуемых общностях, ведь не одно поколение революционеров начинало свою политическую деятельность прежде всего со знакомства с ней. Достаточно определенный круг чтения формировал эстетические вкусы и потребности молодого поколения, их ценностный мир. Вот отрывок из письма, присланного Михайловскому по случаю его юбилея: "Многоие из нас, разбросанные по разным местам России, впервые ощутили потребность разобраться в окружающей жизни, выработать идеалы, с их высоты дать оценку действительности и наметить свой жизненный путь. Школа не давала нам в этом отношении ничего: спасение было в самообразовании, в жадном знакомстве с литературой, с ее могучими образами, с ее глубокими идеалами..." [3] Не размышления над несправедливостью режима, а литературные впечатления часто выступали как изначальные стимулы к борьбе.

Таким образом, можно сказать, что реформы шестидесятых годов привели к коренным изменениям социальной структуры общества, появление разночинства, доступность высшего образования даже представителям податных сословий породили типаж "культурного маргинала", сознание которого оказалось наиболее отзывчиво к идеям социализма и революции.

[1] Воровский В.В. Базаров и Санин. Два нигилизма. Статьи о русской литературе М., 1987. С.159.
[2] Цит. по: Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине девятнадцатого века. М., 1978. С.27.
[3] Цит. по: Могильнер М. Мифология "подпольного человека". М., 1999. C.52.