А что Вы знаете о Войне по рассказам ваших близких? - Public forum of MSU united student networks

вот отрывок из воспоминаний деда, как раз его готовил сегодня, чтобы в жж опубликовать

Quote:

В Москву я прибыл 4 апреля 42 года и разместился в пересыльном пункте на Стромынке, 32, бывшем нашем общежитии. Теперь оно стало центром по приему и распределению солдат и офицеров на фронт. Здесь прожил несколько дней, а затем меня направили в распоряжение Сокольнического райвоенкомата, сняли с военного учета, приняли мои воинские документы. Я стал гражданским человеком. У меня сохранились студенческий билет и зачетная книжка, свидетельствовавшие о том, что я был студентом ИФЛИ им. Н.Г. Чернышевского. А поскольку за это время с начала войны наш институт как самостоятельное учебное заведение был ликвидирован и был включен в состав Московского государственного университета, то я мог восстановиться в качестве студента МГУ.

Так я и стал студентом 2-го курса исторического факультета МГУ, приступил к учебным занятиям. Однако оставалась проблема с жильем: главным образом ночевал на Курском вокзале. И вот однажды во время сна в зале вокзала ко мне подошел агент КГБ и попросил пройти с ним в кабинет. Я ему письменно изложил свою историю. Он прочитал и сказал:

- Даю тебе 24 часа для того, чтобы ты убрался из Москвы!

Я обратился в Сокольнический райвоенкомат, затем в Сокольнический райсовет, и был принят председателем последнего. Я ему объяснил, в каком я нахожусь положении. И он мне выделил жилплощадь в Москве! Я обрадовался, что я теперь москвич, ведь тогда это считалось большой честью. Меня повезли на новую квартиру на улице Крайней1, 32, кв. 2. Передо мной открывают дверь: Я думаю: 'Вот теперь у меня есть квартира'. Но не тут-то было: 'Квартира' представляла собой комнату не больше 6 кв. метров. Зато оказались добрые соседи: Марфа Васильевна Крылова, ее муж, их дочь и сын Валя. Долгое время я спал на полу, пока, наконец, не купил себе железную кровать, стол и стул.

Мне выдали карточку на 600 граммов хлеба, как жителю Москвы. Свою карточку я поменял на столовую. В столовой Московского университета кормили в основном перловой кашей, перловым супом. Чтобы получать какие-то деньги на проживание, осенью я начал подрабатывать в библиотеке: носил книги.

Однажды из МХАТа им. Горького позвонили и спросили, нет ли студентов, нуждающихся в подработке. C ноября 1942 года я устроился рабочим сцены, но не в самом МХАТе, а в его филиале, в переулке Москвина. В театре мне выдали карточку, и я смог кушать в их столовой. Обслуживающему персоналу вечером выдавали по бутерброду, а артистам - по два. Бутерброд состоял из 2 кусков белого хлеба, а между ними была красная, а иногда даже и черная икра, ну или кусочки самой дорогой колбасы.

Я обслуживал спектакли 'На дне' Максима Горького, 'Дядюшкин сон' по Достоевскому, 'Мертвые души'. Самым тяжелым спектаклем для рабочих была 'Анна Каренина'. В ней было около 20 разных сцен. А у 'Школы злословия' Ричарда Бринсли Шеридана первое и четвертое действие было одинаковое: двигать реквизиты приходилось только 3 раза, так как помогала крутящаяся сцена.

Спектакли часто заканчивались очень поздно, не весь транспорт уже ходил. Домой возвращался так: доезжал от МХАТа до Преображенской площади, а затем шел пешком на Крайнюю.

Закончил я работать театре в конце июня 1943 года: 3 июля 1943 года Краснопресненским райвоенкоматом города Москвы я был вновь призван в Красную Армию.