Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.antropos.msu.ru/vestnic/091/3.pdf Дата изменения: Thu Aug 19 22:49:47 2010 Дата индексирования: Mon Oct 1 22:18:45 2012 Кодировка: Windows-1251

:
..
,

PALAEOPATHOLOGY IN RUSSIA: HISTORICAL BACKGROUND
A. Buzhilova
Institute and Museum of Anthropology, MSU, Moscow

В статье предлагается версия хронологических этапов становления палеопатологии в России. Особое внимание уделяется первым работам в области палеопатологии, представленным основателями физической антропологии в России - К.М. Бэром и Д.Н. Анучиным. Рассматривается вклад основателя русской школы палеопатологии Д.Г. Рохлина. Ключевые слова: история науки, палеоантропология, палеопатология, Д.Н. Анучин, Д.Г. Рохлин Author presents the historical essay of development of palaeopathology in Russia. Especially there is discussed the first papers in palaeopathology of founding fathers of Russian physical anthropology - Karl von Baer and D.N. Anuchin. The founder of Russian Palaeopathological School - D.G. Rokhlin, made an important contribution to the new science. Key words: history of science, palaeoanthropology, palaeopathology, D.N. Anuchin, D.G. Rokhlin

В наши дни палеопатология входит в состав физической антропологии. В России, как и в других странах Европы, первые специальные антропологические научные учреждения и общества возникли в конце 50-60-х годов XIX век а, когда стали издаваться первоначальные работы по антропологии. Безусл овно, этом у предшествовал долгий путь развития и становления науки. Нак опление антропо л огических знаний в стране протекало по двум основным руслам: изучение особенностей физического типа населения, населявшего бескрайние просторы России, и развитие общетеоретических представлений о происхождении современного человек а. Последняя тема занимала видное место в сочинениях русских философов и натуралистов. Более специальные вопросы в т.ч. палеопатологии, по современным меркам традиционно входящие в раздел морфологии человека, продолжительное время были в поле интересов анатомов и медиков.

История анатомии в России, как и других естественных наук, неразрывно связана с деятельностью Петра I, который, как известно, живо интересовался подобными работами. В 1698 году, будучи в Голландии, царь Петр посещал анатомические занятия прославленного анатома Ф. Рюйша. В итоге за огромную по тем временам сумму он приобрел его коллекцию бальзамированных препаратов, немалую часть которой составляли различные уродства и морфологические отклонения от анатомическ ой нормы человек а. Значительная часть этой коллекции сохранилась до сегодняшнего дня. В истории развития русской физической антропологии немаловажное место занимает доклад профессора Московского университета И.Ф. Венсовича, произнесенного им на 50-летнем юбилее Московского университета в 1805 году. Именно тогда И.Ф. Венсович проводит четкое разграничение между антропологией в широком значении



1/2009: 27-34

. XXIII


28
этого понятия и физической антропологией. По его мнению, физическая антропология отражает исследования о человеке, 'о строении его тела, образе действия в здоровом состоянии, о главнейших изменениях сих действий в болезнях и об отвращении сих посредством наблюдения надлежащего образа жизни'. Докладчик подчеркивал при этом, что физическая антропология не часть общей медицины, так как у нее иные цели и содержание [Левин, 1960]. Другой професс ор Московск ого университета - А.Л. Ловецкий, внес немалую лепту в популяризацию физическ ой антропологии в Московском университете. Именно он автор университетского учебника 'Конспект физиологии или антропо-биологии', изданного в 1835 году. В книге дается довольно подробное перечисление признаков, отличающих обезьян от животных, отмечается харак терный для человек а длительный период младенчества и ряд других биологических особенностей. В учебнике приводится и перечень некоторых патологических состояний человек а, в числе к оторых автор приводит данные о карлик ах и велик анах. Ему принадлежит и первое учебное пос обие на русск ом язык е - 'Краткое руководство к познанию племен человеческ ого рода...', изданное в 1838 году. Эта книга посвящена к лассифик ации человеческих рас. Кроме того, в ней кратко рассматриваются такие явления к ак альбинизм, кретинизм, малорослость и выс ок оросл ость. В нашей стране начало систематического собиран и я краниол огических и остеол огических коллекций для научных целей связано с именем крупнейшего естествоиспытателя первой половины XIX века - К.М. Бэра. К.М. Бэр был одним из ведущих антропологов своего времени, его по праву можно назвать основоположником физической антропологии в России. В 1814 году закончив медицинский факультет Дерптского университета, он провел три года в Австрии и Германии, изучая естественные науки. Это перевернул о его интересы, и он оставил медицину, целиком посвятив себя научной деятельности. К.М. Бэр был приглашен для работы в Кенигсбергский университет известным физиологом К.Ф. Бурдахом. В 1826 году его утверждают профессором анатомии и назначают дирек тором анатомическ ого инстит ута, в организацию которого К.М. Бэр вложил немало труда. В 1842 году став академиком, он возглавил Анатомический кабинет Академии наук в СанктПетербурге. Вскоре по его инициативе он переименовывается в Антропологический кабинет. В собрание кабинета принимается на хранение знамени-

Бужилова А.П.

тая петровская тератологическая коллекция, приобретенная Петром I у Ф. Рюйша, и небольшая краниологическая коллекция. В ее числе черепа алеутов, телинкитов и эскимосов, поступившие от доктора Мертенса, а также череп из раскопок Т. Тецмана на юге России. В течение многих лет работы К.М. Бэр сумел привлечь внимание научной общественности к формированию новой науки, неустанно пополняя коллекции из археологических раскопок. В результате к 1858 году краниологическая серия кабинета увеличилась почти до 400 черепов [Левин, 1960; Гохман, 1980]. Именно они стали основой антропологического отдела Музея антропологии и этнографии Российск ой академии наук в Санкт-Петербурге. В процессе формирования и изучения краниологических собраний Антропологического кабинета К.М. Бэр опубликовал несколько работ, в числе которых были статьи, которые по праву отвечали интересам будущей палеопатологии, например, сравнительное исследование искусственно деформированных черепов Крыма и Австрии, вышедшее в свет в 1860 году. В ней он подробно излагает сообщения античных авторов и приходит к выводу об идентичности изученных им искусственно деформированных черепов Крыма и т.н. макрокефалов, упоминаемых в знаменитых трудах Гиппократа. В своей работе К.М. Бэр рассматривает вопрос об этнической принадлежности изученных групп, практиковавших обряд деформации головы. В результате историко-этнографического анализа, он выск азывает предположение об их принадлежности к гуннам. Таким образом, данные палеоантропологии приобретают очевидную ценность независимого исторического источник а уже на заре развития физической антропологии. К.М. Бэр не оставляет без внимания и тератологическ ую к оллекцию Петра I. Он уделяет много внимания ее описанию и систематизации. В результате публикуется ряд статей, посвященных описанию различных врожденных уродств у животных и человека. Как видим, ранние работы, соотносимые по тематике с задачами палеопатологии, в основном отражают оценку распространения патологических и отличных от нормы состояний у человека. Их авторы выражали интересы не столько к прикладным аспектам медицины и анатомии, сколько к научным и теоретическим проблемам естественной истории человека. Примерно в это же время в Москве, благодаря инициативе эк страординарного професс ора Московского университета и директора зоологического музея А.П. Богданова, основывается Обще-

. XXIII



1/2009: 27-34


: ство любителей естествознания при Московском университете. Это происходит 15 октября (по ст. ст.) 1863 года. Как отмечал Г.М. Левин [1960], для истории развития русск ой антропол огии - это переломный момент. Антропологическая тематика сразу же заняла одно из первых мест в работах нового общества. И уже 4 ноября (по ст. ст.) 1864 года в его составе был основан Антропологический отдел. В работу этого отдела были включены антропологические, этнографические и археологические исследования, что отражало взгляды зачинателей антропологии как комплексной науки о физическом типе человека и его культуре. В 1876 году в Моск овском университете по инициативе А.П. Богданова была организована первая в России кафедра антропологии. Она была учреждена на частные средства. Для подготовки к занятию этой кафедры Д.Н. Анучин - ученик и последователь А.П. Богданова, был командирован университетом за границу, где пробыл два с половиной года, выполняя одновременно и поручения по подготовке зарубежной части будущей Антропологической выставки в Москве, которая открылась в апреле 1879 года. Эта выставка явилась важнейшим этапом в развитии русской антропологии. Она положила начало Антропологическому музею Московского университета, обеспечила мол одую антропол огическ ую к афедру необходимыми пособиями, открыла пути к дальнейшем у изучению населения нашей страны в антропологическом ракурсе. Пионером этих начинаний стал А.П. Богданов, а продолжателем его идей Д.Н. Анучин. Д.Н. Анучин как и его учитель был не просто антропологом. В нашей стране он известен как основоположник русской академической географии, археологии и этнографии. По поручению Московского университета Д.Н. Анучин работал несколько лет в лаборатории знаменитого П. Брок а, слушал к ак его лекции, так и П. Топинара, в разное время участвовал и проводил археологические раскопки в пещерах Дордони с Э. Карталльяком, Э. Шантра и Г. Мортиллье, изучал мегалиты на юге Франции. За время своей длительной командировки он сумел посетить лаборатории и музеи в Лондоне, Брюсселе, Берлине, Лейпциге, Мюнхене, Дрездене, Вене и Праге, встречаясь с виднейшими антропологами того времени. Основной темой научных работ Д.Н. Анучина за границей стало исследование аномалий черепа, в связи с чем им был изучен огромный краниологический материл - свыше 4 000 черепов. Эта тема явилась и предметом его диссертации, защищенной в Московском университете в 1880 году - 'О некоторых аномалиях человеческого че-

29

репа и преимущественно об их распространении по расам'. Для обоснования своих идей им был привлечен сравнительный материал, в результате анализ географического распределения аномалий в различных группах был построен на основании исследования более 15 000 черепов. С учетом апробированного сравнительно-анатомического подхода этот труд Д.Н. Анучина, бесспорно, является классическим в мировой антропологической литературе. Несколько лет спустя он обращается к поднятой до него К.М. Бэром теме искусственной деформации черепов, публикуя статью 'О древних искусственно-деформированных черепах, найденных в пределах России' [1887]. Работа Д.Н. Анучина будет более полувека оставаться последним отечественным исследованием традиции деформации головы у древних народов. Лишь в советское время эту тему в российской антропологии вновь откроет Е.В. Жиров [1940]. Д.Н. Анучину [1895] принадлежит первое в истории отечественной палеопатологии исследование трепанации черепов в древности. Три находки - два амулета, вырезанные из человеческих черепов и череп с посмертной трепанацией на лобной кости, спровоцировали это изыскание. Образцы, происходящие из разных по географии и хронологии археологических памятник ов России, были переданы на хранение в Антропологический музей Московского университета. Подробно описанные наблюдения в строгом археологическом контексте этих находок, сопоставление их с синхронными археологическими находками других территорий, к ак и приведение аналогий с известными этнографическими сведениями, а также рассуждения о назначении таких привесок и операций посмертной трепанации черепа оставляют работу Д.Н. Анучина актуальной по сию пору. Обратим внимание еще на одно исследование трепанированных черепов, проведенное в конце XIX века в России К.И. Горощенко [1899] - 'Гипсовые курганные маски и особый вид трепанации в курганах Минусинского округа'. Автор его, также как и Д.Н. Анучин подробно рассматривает находки перфорированных черепов строго в соответствие с археологическим контекстом, обращая внимание в данной работе на особенности погребального обряда и присутствие посмертной трепанации. Заметим, что посмертная перфорация на черепе в височной области (нередко фиксируемая с двух сторон), благодаря К.И. Горощенко, впервые была описана на ископаемых материалах Сибири. Более века спустя М.Б. Медникова [2001] у ж е с у ч етом с овременных требований



1/2009: 27-34

. XXIII


30
науки описала эти образцы, многократно дополнив их новыми находк ами. В результате систематизации полученных палеопатологических, археол огических и географических сведений, исследовательница выдвинула предположение об эпохальном векторе подобной традиции из северо-западной Монголии через Туву в Минусинскую котловину. Именно с опоставление информации, полученной из двух источник ов: археологического и палеопатологического в географическ ом и хронол огическ ом к онтек сте, стало предвестник ом будущего специфического методологического подхода к анализу данных палеопатологии, необходимого для реконструкции особенностей образа жизни древнего населения. Этот подход был постулирован гораздо позднее в отечественных методологических разработках последователей комплексных палеоантропологических исследований [Бужилова, 1992, 1995; Историческая экология... 1998]. Подобная режиссура палеопатологического исследования с самого начала наметила формирование этой науки в России в прикладном аспекте. Ее исследования сводились в первую очередь к получению исторической информации, что имело большое значение для развития антропологии и археологии. Таким образом, антропология, обладающая своими собственными задачами и методами исследования, уже на заре своего развития вовлекает в орбиту исследований другие научные дисциплины, влияя на их развитие в нашей стране. Такова, в частности, обоюдная связь физической антропологии с палеопатологией человека. В медицинской среде сторонники палеопатологии посвящали свои исследования истории тех или иных заболеваний в далеком прошлом. При этом в своих работах они обращались, главным образом, к историческим данным. Вероятно, одним из образцов подобного рода можно считать классическую работу Г. Гезера 'История повальных болезней' [1865]. В то время мал о к то из медиков серьезно обращал внимание на ископаемые останки человека как на научный источник. В Санкт-Петербурге в 1905 году Ф.А. Дербеком была защищена диссертация на степень доктора медицины 'История чумных эпидемий в России с основания государства до настоящего времени'. Несколько первых глав этой работы посвящены подробнейшему анализу письменных древн е р у сских ист очник ов в т.ч. Лаврентьевск ой, Псковской, Ипатьевской и других летописей. Автору удалось представить хронологический очерк появления чумных эпидемий в различных евро-

Бужилова А.П.

пейских регионах Русского государства, начиная с X века. Спустя столетие А.П. Бужилова [Бужилова, 2005; Buzhilova, 2007] продолжила подобное исследование, также опираясь на древнерусские исторические источники. Сопоставляя не только хронологию, но и географию болезни, оказал ось возможным пок азать, что на северо-западе Русск ой равнины чума функционировала циклично, переходя из одного города в другой, возвращаясь к исходной географической точке через неопределенные промежутки времени. Вероятно, болезнь могла сохраняться на протяжении нескольких лет в регионе не в традиционных природных зоологических очагах, исходно отсутствовавших на этой территории, а в человеческих группах, благодаря 'кочеванию' возбудителя из одной популяции в другую. Историей чумы и других повальных эпидемий пл одотворно занимались медики в императорск ом Казанск ом университете. Так, Н.Ф. Высоцкий много лет читая спецкурс по чуме, позволил себе написать труд, посвященный распространению этого заболевания в конкретную историческую эпоху - 'Чума при Алексее Михайловиче' [1879]. Другой казанский исследователь - В. Эккерман [1884], посвятил этой теме раздел в своей книге 'История эпидемий X-XVIII вв.'. Особую тему в истории русской медицины занимает проказа. Это заболевание имело широкое распространение в южных, азиатских и дальневосточных районах империи. Отечественные ученые неоднократно обращались к истории распространения этой болезни. Исследуя библейские тексты, Г.Н. Минх [1890] сумел показать, что часть историй о больных, традиционно считавшихся пораженными проказой, вероятнее всего повествует о больных витилиго. В.М. Рихтер [1814] в общей работе об истории болезней в России указывает на историческое свидетельство существования прок азы в нашей стране уже с середины XV века. Д.Ф. Решетилло [1904] отмечал, что древность и привычность использования термина в древнерусских литературных источник ах может к освенно свидетельствовать о существовании прок азы в России со времен Киевской Руси, если не раньше. В 1913 году С. Тржецяк на заседании Биологического отделения Русского Общества охраны народного здравия представил доклад 'Проказа в библейские времена и в настоящее время, с обращением особого внимания на положение вопроса о проказе в России'. В этой работе немаловажное место занимает анализ исторических источник ов, включая древнеегипетские папирусы Бруша и Эберса, древнегреческие и римские литературные памятники.

. XXIII



1/2009: 27-34


: Примерно через полвек а в отечеств енной науке появляется еще одно историческое исследование, претендующее на обобщение проблемы возникновения и распространения прок азы в России. Н.А. Торсуев [1958] сумел вовлечь в свое изыскание не только информацию из древнегреческих и римских литературных памятников, но и первичные исторические сведения, касающиеся отечественной истории проказы XVIII века. Он был одним из первых, кто обратил внимание на функционирование очагов лепры в регионах обитания русского казачества. Еще через полвека А.П. Бужиловой [Бужилова, 2005; Buzhilova, 2002] была предпринята попытка оценки географического распространения прок азы на огромной территории Российской империи по компьютерной модели, построенной на фактическом материале - сводке по числу больных в определенных географических пунктах. Для элек тронного к артирования использованы данные, полученные из разрозненных источников, отражающих ситуацию 1889-1910 гг., поэтому автором был проведен перерасчет данных с учетом демографической плотности населения в конкретных регионах. В результате на построенных аналитических картах можно было оценить степень изменчивости признака с учетом формирования локальных особенностей. Помимо аналитических карт для географического анализа были построены фоновые (трендовые) карты методом осреднения значений признака по площадям равномерно перемещающегося окна. В ходе анализа использовались два географических масштаба: территория Европы и территория Евразии. В этой работе помимо географическ ого элек тронного анализа использовался исторический подход для реконструкции причин появления болезни на той или иной территории [Бужилова 2005; Buzhilova 2002]. Примечательно, что остеологических свидетельств существования древней проказы на территории России не было обнаружено вплоть до недавнего времени. Благодаря усилиям украинской исследовательницы А.Д. Козак [2002] появились работа о находке останков больного проказой из погребения X века с территории Михайловского златоверхого монастыря в Киеве. Позднее ею были обнаружены другие остеологические свидетельства распространения этого заболевания в более поздние средневековые периоды Киева [Козак, 2002]. Заметим, что Киев по гипотетической схеме А.П. Бужиловой [Buzhilova, 2002], построенной на основании компьютерной модели, входил в зону риск а функционирования прок азы в древности, так к ак был одной из самых 'актив-

31

ных' пересечений Велик ого Шелк ового пути в Европе. Напомним, что эта грандиозная евразийская торговая сеть на протяжении нескольких веков служила невольной связью регионов, где функционировали природные очаги проказы (Китай, Индия, среднеазиатские страны) и стран Европы, где таковые не наблюдались. Середина тридцатых годов прошлого столетия ознаменовалась распространением палеопатологических исследований именно в том ракурсе, который позволяет обозначить это явление как возникновение отечественной школы палеопатологии. Это произошло благодаря активной научной деятельности профессора Д.Г. Рохлина, заведующего кафедрой рентгенологии и радиологии 1-го Ленинградского медицинского института, члена-к орреспондента Ак адемии медицинских наук СССР. Будучи молодым специалистом-анатомом, Д.Г. Рохлин начал свой трудовой путь в 1923 году в Центральном рентгенол огическ ом институте в Петрограде. Д.Г. Рохлин оставил значимый след в медицинской науке, разрабатывая рентгенодиагностику различных патологических состояний. Он известен в истории отечественной медицины как один из основателей рентгено-анатомии (вместе с А.С. Золотухиным и М.Г. Привесом). В годы второй мировой войны с 1941 по 1945 год он состоял на службе в Советской армии в качестве рентгенолога, получив бесценный опыт диагностики тяжелых и неординарных случаев ранений, травм и обморожений. Д.Г. Рохлин оставил после себя школу, многочисленные ученики к оторой работали в различных городах и центрах нашей страны. Изучая совместно с А.Е. Рубашевой костные материалы эпох позднего неолита- бронзы и раннего Средневековья, собранные Г.П. Сосновским в 1928-1929 гг. в бассейне р. Селенги, Д.Г. Рохлину удалось обнаружить 14 случаев заболевания уровской болезнью (болезнь Кашина-Бек а), начиная с эпохи бронзы [Рохлин, Рубашева, 1933]. Характерные для этого эндемического заболевания генерализованные поражения костно-суставного аппарата типа деформирующего артроза и нередко сопутствующего деформирующего спондилеза, впервые были описаны в 40-50-х годах XIX века у забайкальских казаков, живших в бассейне р. Уруву - одного из притоков Аргуни. Очаг этого заболевания охватывает большую часть Восточной Сибири, север Китая, Корею. Болезнь поражает организм в период максимального роста детского скелета. Тяжелые случаи могут приводить к полной инвалидности еще в молодом возрасте. Используя археологические находки, Д.Г. Рохлину удалось пок азать разные фазы этого заболева-



1/2009: 27-34

. XXIII


32
ния, разработать и обосновать патогенез уровской болезни. Позднее в своей монографии Д.Г. Рохлин [1965] выдвигает предположение о более широк ом ареале функционирования эндемическ ого очага болезни Кашина-Бека в древности, чем в наши дни. Ранние палеопатологические работы Д.Г. Рохлина посвящены исследованию возрастных изменений позвоночник а. Было изучено несколько сотен останк ов индивидов разного в о зраста из всевозможных археологических памятников. В результате разработана оценка косвенных симптомов патологии межпозвоночного диска. Специальное внимание уделено патогенезу юношеск ого кифоза [Рохлин, Рубашева, 1935, 1935а; Rokhlin et al., 1936]. Примерно в это же время, при с одействии В.С. М айк овой-Строгановой рассматриваются проблемы рентгенодиагностики костного туберкулеза на ископаемых останк ах. В своих ранних работах авторы указывают, что правильное распознавание древнего туберкулеза часто возможно на основании сопоставления с соответствующими рентгенограммами в нескольких проекциях [Рохлин, Майкова-Строганова, 1938]. Современный паталогоанатом, отмечают исследователи, ставя свой диагноз, исходит главным образом из характера изменений мягких тканей. В частности, туберкулезный спондилит специалист диагносцирует тогда, когда находит к азеозные массы, а не по харак теру деструктивных и дегенеративных изменений в самой кости. Однако костные изменения могут быть ключевыми при диагнозе, поэтому их стоит учитывать. Для использования этих признак ов в будущем необходимо с опоставить рентгеновские изображения мацерированных костей и результаты их морфологического анализа, что наиболее продуктивно при изучении археологических объектов. Эту мысль высказывали многие палеопатологи из разных стран, работавшие, прежде всего, в медицине. Однако в отечественной науке заявление о важности палепатологического источника для разработки диагностики современных костных патологий впервые прозвучало столь убедительно в работах Д.Г. Рохлина и его коллег. Именно интерес к патологиям позвоночник а обусловил значительное увеличение объема первой палеопатологической коллекции в стране. Она стала частью Музея возрастной и индивидуальной остеологии, пато-остеологии и палеопатологии основанного Д.Г. Рохлиным при кафедре рентгенологии и радиологии 1-го Ленинградского медицинского института. Заметим, что Музей стал функционировать уже с начала 1930-х годов. За

Бужилова А.П.

несколько десятилетий была сформирована как его экспозиционная часть, так и многочисленная научная коллекция. Музей обеспечивал практическое преподавание студентам конституциональной анатомии и рентгено-анатомии опорно-двигательного аппарата, и диагностики повреждений, заболеваний и аномалий костей и суставов. Его экспонаты, также к ак и научная часть коллекции послужили материалами для научных монографий, научных пособий, кандидатских и докторских диссертаций, нескольких сотен статей. В этом с обрании патологических образцов специальное место занимали материалы к истории и диагностике костного сифилиса. Уже к 40-м годам прошлого столетия Д.Г. Рохлин и А.Е. Рубашева смогли представить перечень к остных изменений при сифилисе, фиксируемых рентгенологическим методом. Этот анализ осуществлялся на ископаемых материалах из погребальных памятников XVII-XIX вв., вскрытых Н.Л. Гондатти у р. Анадырь [Рохлин, Рубашева, 1940]. Мацерированные образцы, демонстрирующие различные этапы костного сифилиса, дали четкое и детализированное представление о патологии костных изменений. Полученные рентгеновские снимки адекватно расшифровывались, что способствовало правильной интерпретации подобных костных патологий в современных клинических случаях. Этот пример с очевидностью демонстрирует правоту тезиса Д.Г. Рохлина о необходимости использования палеопатологических образцов в развитии практической диагностики некоторых костных патологий. Изучая антропологические серии различных хронологических периодов из памятников СССР, Д.Г. Рохлин сумел обнаружить не только самые ранние образцы сифилиса, датируемые эпохой бронзы, но и географически самые восточные на евразийском континенте. По мнению Д.Г. Рохлина [1965], из материалов забайк альских археологических памятников происходит ранний случай сифилиса, который можно отнести к концу II тыс. до н.э. Это заболевание отмечается исследователем по археологическим материалам разных регионов Сибири и в более позднее время. По результатам анализа археол огических материал ов западноевропейск ой части России Д.Г. Рохли н [1965] указывает на случаи этого заболевания в нескольких древнерусских городах XI-XIII вв. Кроме того, исследователь отмечает несколько десятков случаев средневекового сифилиса по останкам погребенных на юге России - в Саркеле-Белой Веже на Дону. Собирание палеопатол огических образцов стимулировало тесное общение Д.Г. Рохлина с ле-

. XXIII



1/2009: 27-34


: нинградскими архе ол о гами, к от орые ак тивно пользовались возможностью получить полновесные медицинские зак лючения у специалиста, интересующегося древностями. Огромную популярность получили его экспертизы исторических персон, которые раскрывали тайны жизни и смерти известных исторических лиц - князя Ярослава Мудрого, князя Андрея Боголюбского, новгородских посадников XIII века. Основные результаты исследований Д.Г. Рохлина в области палеопатологии нашли отражение в монографии 'Болезни древних людей', выпущенной в 1965 г. Эта книга приобрела огромную популярность не только в среде ученых, но и у обычных читателей. Такой успех и живой интерес к новой науке спровоцировал тесное сотрудничество археологов с медиками и антропологами, проявлявшими специальный интерес к ископаемым останк ам человек а. В 1970-1980-е годы появляются более или менее регулярные палеоп атол огические исследов ания специалистов, однако, в большинстве своем, они публикуются в качестве приложений в археологических работах. Часть палеопатол огических исследований носит самостоятельный харак тер, но их числ о минимально [например, Гусейнова, 1968; Лебединская, 1969; Дэрумс, 1970; Кошкин, 1971; Инашвили, 1975]. Собрание палеопатологических находок недолгое время после смерти ученого в 1981 г. находилось на к афедре рентгенологии и радиологии 1-го Ленинградского медицинского института, а потом (к сожалению, далеко не в полном составе) было передано в отдел антропологии Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунстк амера). В наши дни палеопатология получила новый виток развития, благодаря внедрению новых технологий и методов исследования, применяемых в современной медицине, биологии и антропологии. Сегодня это направление приобретает черты самостоятельной науки, диктуя свои собственные методологические подходы к источнику. В последнее десятилетие в ней намечается несколько специфических разветвлений, касающихся как развития медицинских аспектов исследования ископаемых останков человека, так археологических и экологических проблем [Историческ ая экология чел о век а... 1998]. По следний аспек т получил максимально возможное развитие в нашей стране благодаря сформированному интересу к экологии человека, заложенному трудами Т.И. Алексеевой. Международная ассоциация палеопатологов, образовавшаяся в конце 70-х годов прошлого сто-

33

летия, в наши дни выступает в качестве координ атора, ст араясь объ е динить разные национальные школы единой методикой исследования. Регулярные конференции, проводимые по очереди в разных странах мира, способствуют своевременном у обмену достижениями, позволяют выстраивать новые линии международного с отрудничества, дают возможность для развития молодого поколения палеопатологов.


Анучин Д.Н. О нек оторых аномалиях человеческ ого черепа и преимущественно об их распространении по расам // Тр. Антропологич. отд. О-ва люб. естеств., антроп. и этногр. 1880. Т. VI. Анучин Д.Н. О древних искусственно-деформированных черепах, найденных в пределах России // Изв. О-ва люб. естеств., антроп. и этногр. 1887. T. XLIX. Вып. 4. Анучин Д.Н. Амулет из человеческой кости и трепанация черепов в древние времена в России // Тр. IX Археол. съезда (1893, Вильно). 1895. Т. I. Бужилова А.П. Изучение физиологического стресса у древнего населения по данным палеопатологии. Экологические аспекты палеоантропологических и археологических реконструкций. М.: Изд-во ИА РАН, 1992. Бужилова А.П. Палеопатологические аспекты исследования древнего населения. М.: Изд-во ИА РАН, 1995. Бужилова А.П. Homo sapiens: история болезни. М.: Языки славянской культуры, 2005. Венсович И. Сл ово о пользе физическ ой антропологии...М.: Типография императорского Моск. ун-та, 1805. Высоцкий Н.Ф. Чума при Алексее Михайловиче. Казань: императорский Казанский ун-т, 1879. Гезер Г. История повальных болезней. СПб.: Типография Я. Грэя, 1865. Горощенко К.И. Гипсовые курганные маски и особый вид трепанации в курганах Минусинского округа. Минусинск: Минусинский музей, 1899. Гохман И.И. Краниологические коллекции Музея антропологии и этнографии и их значение для изучения расо- и этногенеза народов СССР // Сб. Музея антроп. и этногр., 1980. Т. 35. Гусейнова Т.Г. Состояние зубо-челюстной системы древних жителей Азербайджана по данным археологического материала: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. Баку: АГУ, 1968. Дербек Ф.А. История чумных эпидемий в России с основания государства до настоящего времени. СПб., 1905. Дэрумс В.Я. Болезни и врачевание в древней Прибалтике. Рига: Знание, 1970. Жиров Е.В. Об искусственной деформации головы // КСИИМК. 1940. Вып. VIII. Инашвили М.З. Заболевание зубов к ариесом у населения Грузии с древнейших времен до настоящего времени: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. Тбилиси: ТГУ, 1975.



1/2009: 27-34

. XXIII


34
Историческ ая экология человек а. Методик а биологических исследований. Под ред. А.П. Бужиловой, М.В. Козловской и М.Б. Медниковой. М.: Старый Сад, 1998. Козак А.Д. К вопросу о существовании прок азы в древнем Киеве // OPUS: междисциплинарные исследования в археологии. М.: Изд-во ИА РАН, 2002. Вып.1-2. Кошкин Г.А. Состояние зубов и челюстей древних жителей Южной Сибири (Тагарск ая культура VII-II вв. до н.э.): Автореф. дис. ... канд. мед. наук. Казань: КГУ, 1971. Лебединская Г.В. Патологические изменения на скелетах из Эквенского могильника // Древние культуры азиатских эскимосов. Под ред. Арутюнов С.А., Сергеев Д.А. М.: Наука, 1969. Левин Г.М. Очерки по истории антропологии в России. М.: Изд. АН СССР, 1960. Ловецкий А. Конспект физиологии и антропо-биологии, составленный о.п. Ловецким. М.: Типография императорской Медико-хирургической ак адемии, 1825. Ловецкий А. Краткое руководство к познанию племен человеческого рода с присовокуплением главных признаков, отличающих его от других животных. М.: Типография императорского Моск. ун-та, 1838. Медникова М.Б. Трепанации у древних народов Евразии. М.: Научный Мир, 2001. Минх Г.Н. Прок аза и песь. Киев, 1890. Т. 2. Решетило Д.Ф. Проказа. История, география, статистика, этиология, бактериология, диагностика и лечение, законодательство и общественная профилактик а проказы. СПб., 1904. Рихтер В.М. История медицины в России. М., 1814. Рохлин Д.Г. Болезни древних людей. М.: Наук а, 1965. Рохлин Д.Г., Ру башева А.Е. Уровская, или Кашин-Бековск ая, болезнь в свете рентгенопалеопатологических данных // Известия АН СССР, отделение математики и естественных наук. 1933. Рохлин Д.Г., Рубашева А.Е. Сифилитические поражения к остей на ископаемом материале из погребений XVII, XVIII и начала XIX столетий // Вестн. рентгенологии и радиологии. 1940. Т. XXII.

Бужилова А.П. Рохлин Д.Г., Майкова-Строганова В.С. Туберкулезное поражение позвоночника на палеопатологическом материале // Вестн. рентгенологии и радиологии. 1938. Т. XIX. Рохлин Д.Г., Рубашева А.Е. Возрастные особенности позвоночника и косвенные симптомы патологии межпозвоночного диск а // Вестн. рентгенологии и радиологии. 1935. Т. XVII. Рохлин Д.Г., Ру башева А.Е. К вопросу о патогенезе юношеского кифоза // Вестн. рентгенологии и радиологии. 1935а. Т. XVII. Торсуев Н.А. Прок аза в бывшей Российской империи. Ростов-на-Дону: Медицина, 1958. Тржецяк С. Прок аза в библейские времена и в настоящее время, с обращением особого внимания на положение вопроса о прок азе в России. СПб., 1913. Эккерман В. История эпидемий X-XVIII вв. Казань: Императорский Казан. ун-т, 1884. Baer K.Die Makrokephalen im Boden der Krym und Цsterreichs, verglichen mit der Bildungs-Abweichung welche Blumenbach Macrocephalus genannt hat. Memmories de l'Academy Imperial des sciences de St. Petersbourg. VII Serie. 1860. T. II. N 6. Buzhilova A.P. Georaphy of leprosy in Russian Empire: historical evidence of dissemination of the disease // Roberts CA, Lewis M, Manchester K, editors. The past and present of leprosy. Archaeological, historical, palaeopathological and clinical approaches. Proceedings of the International Congress on the Evolution and Palaeo epidemiology of Infectious Diseases 3. (ICEPID), University of Bradford, 26th-31st July 1999. Oxford: Archaeopress. 2002. Buzhilova A.P. La peste medievale dans la Russie septentrionale // Signoli M, Cheve D, Adalian P, Boetsch G, Dutour O, editors. Peste: entre epidemies et societes. Firenze: Firenze University Press. 2007. Rokhlin D.G., Rubashewa A., Maikowa-Stroganowa W. La cyphose des adolescents. Recherche pa l й opatho logique // J. de Radilologie 1936. 20(4).
Контактная информация: Бужилова А.П. Тел.: (495) 629-44-49, e-mail: albu_pa@mail.ru.

. XXIII



1/2009: 27-34