Нина

Она сидела на платформе. Напряжение спало - электричку отменили. Руки немного побаливали - слишком крепко вцепилась в сумку. Целый час ждать. Просто ждать. Но ведь было желание поскорее оказаться на месте и узнать, да или нет...

Напряжение спало... Сидеть и смотреть на рельсы невозможно ! Ходить, ходить и считать шаги, минуты.

Надоело!

Села на ступеньку, достала блокнот, написала крупно : ' Не хочу ничего знать! Пусть домой - на час раньше - отправится другая, допустим, Нина, пусть она первая:'

Нина шла от остановки очень медленно и все же почему-то дважды споткнулась: 'О левую! - подумала вскользь, - опять о левую'. Примета дурная'. Постучала носком правой туфли об асфальт - иногда помогает.

В квартире тихо. Передняя залита солнцем. Пол вымыт. На подзеркальнике записка: 'Скоро буду'.

Заглянула в ванную. Полотенце банное - красное. Почему красное? И почему на нем черный волос - длинный?

Банально, но больно: Больно, да.. Стояла держась за край полотенца, качаясь, без слез. Телефон. Рванулась.

 - Инну? Как вы смеете по этому телефону.?!. Юру?!

Свинство: ему, ей звонить! Сюда?... Мерзость!:

Но ведь знала - знала - знала:

Она сунула блокнот в сумку - подходила электричка. Вбежала в дверь, паника вернулась, нетерпение.

'До Москвы поезд проследует без остановок!'  - сообщил женский голос. Злой голос.

 - Почему без остановок? - устало спросила она какую-то женщину. Та пожала плечами.

Значит, скоро и я, как Нина...

Сосулька с грохотом свалилась с крыши. Женщина проснулась, резко села. Заболело сердце. Семьдесят, сегодня, семьдесят. Что же разбудило? Встревожило? Оттепель. Ветер. Кто-то кричал, плакал. Кто-то звал: 'Нина!'. Кто-то рассказывал мне обо мне что-то невыносимо обидное, тяжелое.

 - Ниночка, Ниночка, не молчи, говори, говори. Я , правда, не знал, что так больно:

О чем это?

Нина Дмитриевна поднялась тихонько, не желая тревожить мужа, вышла из спальни. Так что это? Там, во сне, - кудрявая женщина с джинсовой сумкой на острых коленях, зеленые затравленные глаза. Потом другая - смутно похожая на меня сорок лет назад... Идет к подъезду. Девятиэтажка, балконы, белье полощется, цветы. Спотыкается. Нина Дмитриевна почувствовала боль в левой ноге. Заныл большой палец. Болью откликнулось сердце. Боль... Была боль. Откуда? Вдруг ясно увидела лицо мужа - таким он был сорок лет назад, оно наплывало на нее из зеркала. Луна высветила растерянное лживое лицо. Юра?

 - Нет! - выкрикнула она и опустилась в кресло. - Нет, нет, нет - со мной этого не было!

Нина Дмитриевна выпрямилась, приложила руку к глазам. Не было и все тут! У меня юбилей, мой Юра спит.

Но сердце ныло, слезы лились. Да что же это? Сон?: Нет!.

 - Говори, говори, Ниночка:

 - Да, это было, - сказала она вдруг шепотом, - летом, сорок лет назад. Мы с Нюшкой на даче. Юра здесь. Я приехала неожиданно. Но я не маялась на платформе, у меня не было предчувствий. Тогда удивил запах - чужой запах в доме, приятный, нежный, но чужой. Вошла в комнату, шторы задернуты, душно. На полу что-то блестит. Банально. Глупо: Сережка. Наклонилась, подняла. И не больно было мне: Я ведь тогда Юру-то не любила, не помирала по нему. Спокойно жила, складно все было:

В общем, он вошел, а я стою спокойно, знаю, что изменил, а не больно мне, все вокруг обычное. Сережка в руке у меня зажата, я улыбаюсь: 'Здравствуй, Юра'. А он какой-то и радостный, и смущенный, смотрит, улыбается : 'Здравствуй'. Все как обычно - обедали, спали, я о даче, о Нюшке рассказывала. Смотрел он на меня странно - виновато, с болью. А я все о пустяках: Так и осталось.

Нина Дмитриевна поднялась, перекрестилась: 'Меня миновало. Это другая Нина кричала от боли..'

Слезы опять полились - уткнулась в занавеску, запричитала: - Значит, и я так могла страдать и даже погибнуть. Если б любила. Тогда. Но я давно Юру люблю, и Нюшка выросла, и юбилей.: Проскочили чудом. Как же это мы проскочили?!

Нина Дмитриевна вернулась в спальню, склонилась над спящим мужем.

А когда же я тебя, Юра, полюбила? Помню, стоял однажды у окна, крутил кольцо на пальце - лучи стрелками золотыми в зеркале отражались. 'Юрка, а ты ведь золотой у меня! ' Банально, конечно. А все же через ночи, дни, разговоры, болезни проросла я к любви. А там, Юр, я знаю, у тебя все скоро и кончилось. Известно, о ком речь, что уж. А ты от меня все удара в спину ждал, не знал, как объяснить мое спокойствие. Не знал, бедный мой, грешный мой, что не могу ударить.

Жалко Ниночку и ту, другую. А мне - семьдесят , и Юра спит, и оттепель:

Нина Дмитриевна улеглась рядом с мужем. Но все же это мой козырь. Мало ли, как еще все повернется. Какой итог подведет судьба. Ничего нельзя сказать о союзе мужчины и женщины - до смерти . Одного или обоих: