Гостелерадиофонд – это не просто 1 миллион 539 тысяч 232 единицы хранения. Это события, история, политика, культура России XX столетия – в звуке, на видео, кинопленке, в фотографиях.

Уникальное собрание аудио, аудиовизуальных и фотодокументов. Одно из крупнейших в мире и единственное в Восточной Европе по объемам фондов. Это, между прочим, 4 тысячи игровых, художественных фильмов, 1120 телеспектаклей, более 2,5 тысяч мультяшек, более 3 тысяч произведений отечественных и зарубежных композиторов в исполнении мастеров музыкального искусства.

Чтобы вас не утомлять цифрами и вы имели, скажем так, зрительное представление о том, что мы все-таки имеем, я хочу сказать следующее. Если какой-нибудь канал решит построить свою программную политику только на наших материалах, то он будет круглосуточно вещать в течение 7 лет. Как вы понимаете, это немало. Хотя, в общем-то, мы не обижены вниманием, а наши партнеры – все центральные каналы: и «Первый», и «Россия», и НТВ, и «ТВ Центр», и т.д. Все отечественные, частные, зарубежные телекомпании сотрудничают с нами.

Теперь вкратце о проблемах.

Гостелерадиофонд создан 12 апреля 1974 года на базе отдела фильмофонда Центрального телевидения и фонотеки Всесоюзного радио. Поэтому материалы, находящиеся на хранении в фонде, дают полное представление о технологиях и форматах, использовавшихся на протяжении последнего полувека отечественным телевидением и радиовещанием. Разные носители, разные форматы, разная техника. То есть, чтобы прочитать и расшифровать ту или иную видеоленту, необходимо оборудование, работающее в «родном» формате. Оборудование, которое, кстати, уже нигде не выпускают.

Но самое тревожное в другом.

Все имеющиеся материалы записаны и зафиксированы в аналоговых форматах, технология которых устарела и устаревает бешеными темпами. На сегодняшний день более 50 процентов фондовых материалов хранятся свыше 40 лет. При том, что срок хранения магнитной ленты колеблется от 10 до 25 лет в зависимости от типа носителя, а срок хранения кинопленки и видеоленты нормативно вообще не установлен.

Результаты обследования показывают, что почти 75 процентов звукозаписей (а это, между прочим, около 400 000 музыкальных, литературно-драматических, детских и документальных произведений), записанных до 80-х годов на триацетатцеллюлозной основе, имеют разложение основы разной степени. Признак уксусного синдрома у 45 тысяч часов эфира. И это действительно уксус. Когда открываешь коробки, то пахнет уксусом. Значит, все, пленка готова умирать.

Причем в срочной перезаписи нуждаются практически все материалы, записанные в период 40-60-х годов, что составляет свыше 30 тысяч часов. В процессе длительного хранения кино- и видеоматериалов в более чем у 35 процентов фонда идет интенсивный, необратимый процесс старения фотографического слоя, деструкция пленки, осыпание магнитного слоя и так далее. Словом, процесс разрушения носителей приобретает массовый и обвальный характер.

Казалось бы, нет просвета, и несколько лет мы не знали, что делать. Куда только не обращался, честно говоря, рука писать устала. Мы, конечно, оцифровывали материал, проще говоря, «загоняли» его в Digital Betacam, но темпы были удручающими. При тех мощностях, которые мы имели, обработка звуковых материалов заняла бы более 100 лет, а видео – более 50. Вы понимаете, по сути, мы теряли архив, потому что Digital Betacam – это все-таки полуоригинал.

Помогло Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям. С его помощью мы пробили финансирование и за два года по сути дела построили цифровой архив. Систему архивного хранения и управления медиаконтентом (Dalet) интегрировали с серверным оборудованием, что позволило сотрудникам Гостелерадиофонда получать доступ к материалам и работать с ними независимо от их местонахождения. Есть у нас профессиональный сканер для оцифровки кинопленки. В настоящее время ведется работа по созданию единой базы данных уже оцифрованных архивных материалов, которая будет унифицирована для работы в различных приложениях. Одновременно занимаемся вопросом закупки оборудования и программного обеспечения для цветокоррекции, восстановления и реставрации архивных материалов.

Так что же даст нам цифровой архив?

Во-первых, 40 тысяч аналоговых видеоматериалов оцифруем за 12 лет, 124 тысячи аналоговых звуковых материалов – за 30 лет. Уверен, что задачу по переводу всего отечественного контента на жесткие диски выполним раньше, тем более, что благодаря Роспечати и Минкомсвязи России, мы вошли отдельной строчкой в Федеральную целевую программу по цифровизации вещания страны, и в ближайшее время, то есть в 12-15-е годы, мы построим новое хранилище и закупим много техники. Это поможет нам сберечь и сохранить то, что мы имеем.

И еще одна проблема.

С распадом структуры Гостелерадио СССР прекратилось активное комплектование фонда новыми материалами. С 92-го года на государственное хранение перестали поступать материалы телевидения, с 96-го – радиоматериалы. Сегодня пополнение происходит благодаря телематериалам, созданным на субсидии Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Кроме того, в рамках проекта «Летопись телевидения и радио» Гостелерадиофонд вел съемку выдающихся работников телевидения и радио, деятелей искусства. Благодаря этому в нашей коллекции хранится 700 часов видеоинтервью с А.Юровским, Г.Шерговой, Н.Месяцевым, А.Лысенко, Г.Юшкявичусом, К.Анненковой, К.Марининой, М.Ульяновым, Ю.Соломиным, М.Захаровым, Т.Хренниковым, В.Розовым и др.

Ну, и, конечно, у нас есть то, что удалось сохранить вопреки всему. Небольшое отступление. В Гостелерадиофонде работают люди, отдавшие ему всю жизнь. Они сделали для сбережения коллекции больше, чем обязаны делать согласно должностной инструкции. Я вообще хочу сказать такую вещь: профессии теле- и радиоархивиста нигде не учат. Парадокс: журналист, работающий с микрофоном, может быть и полуграмотным, а вот человек, который расшифровывает то, что интервьюер он сделал, должен быть всесторонне развитым и образованным.

Конкретный пример. У нас есть музредактор, который прослушает фонограмму и скажет, что исполнено, кто исполнял и даже какой дирижер. Это высший пилотаж, но этому не учат, это все практики. Мне кажется, что и Высшей школе телевидения надо обратить внимание на подготовку такого рода профессионалов.

Так вот, в 70-е годы руководство Гостелерадио СССР издало ряд приказов, по которым надо было уничтожить телематериалы с участием музыкантов и артистов, уехавших за рубеж. Наши сотрудники, понимая ценность этих кадров для истории, на свой страх и риск сохранили исходные материалы с выступлениями таких мастеров, как Ростропович, Вишневская, Кондрашин, Годунов, Солженицын, Галич, Нуреев, Мондрус и так далее.

И сколько таких примеров нарушения правил? В августе 91-го года видеозаписи событий путча и Чрезвычайного съезда народных депутатов редакторы фонда получили неофициально. Чтобы вывезти все это добро через усиленную охрану Останкино, а там люди были в штатском, и в немалом количестве, на рулоны приходилось наклеивать новую маркировку, весьма безобидную: «Мультфильм «Пчелка Майя». Недавно отмечали 20-летие путча, и все эти материалы буквально рвали из рук. А, например, телекомпания «Дождь» вообще сверстала эфирный день так, каким его видели тогда, 19 августа.

И последнее. Федеральный закон ? 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов», к сожалению, не работает. Поэтому можно констатировать тот удручающий факт, что за последние годы мы потеряли очень много передач, телефильмов, огромное количество звукозаписей. Трудно сказать, как это все хранится и где, хотя я знаю, что это зачастую никак не хранится, либо тут же размагничивается. В телекомпаниях сохраняется в основном информация. Вот информация – да, а все остальное – так, на всякий случай. Ясно одно: все материалы должны храниться в Гостелерадиофонде. Этот пробел – почти двадцатилетний – очень большая потеря для России.

Но все-таки, я думаю, выход есть. В Минкомсвязи России создана комиссия, куда вошли и наши люди, и они обсуждают, что делать с этим обязательным экземпляром. И один вариант подсказал зарубежный опыт. Наши коллеги (Национальный аудиовизуальный институт Франции) при поддержке Правительства закупили технику и записывают прямо с эфира 100 телеканалов, из которых 8 – центральных, и 20 каналов – радио. Круглосуточно. И никаких проблем у компаний, и государство владеет своим национальным достоянием. А мы пока живем как бы вне истории.