Меня несколько удивила тональность, здесь проскакивающая (в силу того, что более 50 лет жизни отдал проклятому ящику): телевидение – это зло, телевидение – это добро и так далее.

Все-таки я твердо убежден, что телевидение – это добро, ибо оно открывает мир, оно позволяет людям общаться, оно дает очень много полезного. Но оно имеет и отрицательные черты, в конце концов пенициллин, который спас миллионы и миллионы жизней, сейчас, выясняется, приносит вред организму. Ну, все бывает. Значит, надо думать о том, как использовать все-таки все во благо.

В чем беда? Что мы, к сожалению, не анализируем телевидение. Нет научно-исследовательского центра, который занимался бы вопросами телевидения. Представить себе на секунду, что есть гигантская отрасль (так как сейчас все принято мерить деньгами), которая объемом, наверное, уж миллиардов 10 в сумме, да? Где-то около 10 миллиардов долларов, и вот эта гигантская отрасль не имеет ничего.

Я тут посмотрел в справочнике, есть, оказывается, сектор цирка в НИИ искусствознания, а вот про телевидение нет. Ну, цирк, конечно, как говорил Владимир Ильич Ленин, это важнейшее для нас из искусств, и, видимо, это определение является постоянным. В конце концов телевидение – тоже своеобразный цирк.

Мы не знаем истории, мы не изучили истории. Я очень внимательно читаю мемуары, потому что это хоть какая-то возможность сохранить историю, потому что люди уходят с нечеловеческой скоростью. Основная масса людей, создававших телевидение на первом этапе, уходит. К сожалению, история телевидения не писалась, она в значительной мере умалчивалась.

Итересно, скажем, было бы исследовать документы Центрального комитета партии. В свое время в эпоху вспыхнувшей гласности в 91-м году я разбирал документы Центрального комитета партии (конечно, самое интересное было бы быстренько попасть в сектор телевидения), масса интересного. А потом закрыли, и больше мы не видели, а работать с этим надо.

Мы практически не разбираем папочные архивы. Гигантские богатства не востребованы. Я помню, я работал в Архиве народного хозяйства, там практически на всех документах была карточка использования. Знаете, как возьмешь документ, туда сразу записывают, что ты брал. На всякий случай, вдруг ты что-нибудь не то вычитал. А почти на всех документах касающихся телевидения были чистые бумаги, никого, никто не брал.

Так же как никто толком не изучает историю войны. Мы списываем с немецких источников, а наши источники закрыты или не представляют собой интереса, потому что эти воспоминания написаны отнюдь не нашими маршалами, а написаны работниками Главпура. То же самое, когда я сейчас читаю мемуары, к сожалению выясняется что, посылают молодых журналистов брать интервью, но ведь молодые, как это ни обидно, приходят, их интересует жареное, интересует то, что вы могли бы рассказать, что было бы интересно.

А ведь записывать надо все. Не надо верить всему, что записали, надо сопоставлять. Но ведь это тоже научная работа, она требует организации, она требует работы с журналистами, которые идут записывать интервью. К сожалению, для большинства из сегодняшних журналистов и из студентов люди, к которым они приходят, являются абсолютной… Как эта белая доска – табула раса, да?

Они не знают, кто эти люди, они не знают, что от них можно получить, они не знают, с чем это сопоставить. А эти сопоставления воспоминаний, сопоставления точек зрения – это залог интереса, это залог полезного. Мы можем по пальцам перечислить людей, которые обладали уникальной информацией.

Вот сегодня говорили об истории возникновения НТВ. Неправильно. Не так возникло НТВ. А знает, как возникло НТВ, человек 5-6, из которых двое никогда не расскажут, а остальные – если будут очень сильно спрашивать, но расскажут при условии, что эти воспоминания должны где-то лежать, и храниться, и отстаиваться.

Третьяков В.Т. Я немножко знаю. Они ко мне пришли: Киселев, Миткова.

Лысенко А.Г. Да какой Киселев, Миткова, Виталий?

Лысенко А.Г. Там были вначале Черный, Тарпищев и Коржаков. И мы с Валентином Валентиновичем Лазуткиным ходили и верещали, что нельзя у интеллигенции отнимать учебное телевидение и прочее.

А возьмите возникновение российского телевидения, 90-й год. Кто знает? Лазуткин, я и еще два человека. И все. Расскажем ли мы? Не уверен.

Вот в Гостелерадиофонде России лежат видеовоспоминания ветеранов телевидения, не востребованы. Вот чем, наверное, стоит заниматься, изучая историю. Не потому, что это история или нас надо описать. Мы свое дело сделали, опишут нас, не опишут, как говорится, мы уходящие натуры-то, ни добавить, ни прибавить к этому делу.

Но, понимаете, какая петрушка? Вот есть сегодняшнее телевидение. К сожалению, сегодняшнее телевидение – как это ни обидно было бы сказано, кто-то может спорить – это цитата. Сегодняшнее телевидение – это перевод с английского, с американского. Очень редко знаем, с кого мы. С французского мы, скажем, «Поле чудес», а так – это цитата, это переведенное.

Но ведь было же отечественное телевидение, блистательное телевидение, которое умудрялось переводить, может быть, с английского или с американского, но в силу нашего не очень большого знания того, что творилось на Западе, потому что мы особо не ездили, языков мы тоже, в общем, особо незнали…

Голос из зала: В итоге делали лучше.

Лысенко А.Г. И делали лучше. Кстати говоря, в свое время ведь телевидение делало передачи, которые автоматически становились формой организации досуга. КВН, «Что? Где? Когда?», «А ну-ка, парни», «А ну-ка, девушки», – в них же играли люди. В них же играли, это было времяперовеждение, это была…

Был фильм «Наша биография», после которого во всех школах стали изучать истории семей, что было совершенным открытием, потому что мы же все боялись признаться, кто был твой дедушка. Это сегодня у всех дедушки купцы, графы, генералы и так далее. Правда, непонятно, куда делись дети скотников и так далее, эти все исчезли, все дворяне как минимум.

Понимаете, вот была передача. Все знали: есть конкурс красоты. Тогда еще никто не делал конкурсов красоты. Если бы кто-нибудь предложил сделать конкурс красоты на отечественном телевидении, я думаю, что он бы проработал, возможно, до вечера. Вечером он был бы уже выброшен с работы, а на следующее утро, наверное, его пригласили бы на партком разобрать его такие антисоветские планы.

Конкурс красоты. Вот трое красавцев, которые очень любили девушек, очень им хотелось сделать передачу, в которой были бы одни девушки. Интересно.

Это были Гюльбекян, Шмелев и Акопов. К сожалению, остался один Володя Акопов. И вот они знали, что есть конкурс красоты, что это очень нехорошо, что американцы это называют конкурсом мяса и все. Но хотелось. И они сделали передачу «А ну-ка, девушки», в которой девушки соревновались в профессии (придумано смешно, интересно), в интеллекте, в танцах, черт знает, в чем еще.

Борис Соломонович Каплпн, по-моему, принимал первую передачу и заставил меня даже сказать, что победительница – комсомолка. Пришлось прямо уже в смонтированной передаче убрать звук, заверещать «комсомолка!» и снова вывести звук. После премьеры принесли интервью опубликованное в одной из центральных газет, где было написано, что как же так, американцы кроют эту передачу как символ бездуховности, как символ пошлости, а эти умудрились сделать передачу – гимн женщине, где женщина – эталон красоты, обаяния и так далее.

Мы же это делали, и все эти передачи были невероятно интересны. Практически сохранилось, наверное, очень мало.

Кто сделает сегодня анализ гениальной передачи Володи Соловьева «Это вы можете»? Гениальнейшей передачи о науке и технике, которая собирала рейтинги, я думаю, что выше, чем трансляция Рождественской ночи, тем более что Рождественская ночь по семи каналам, так, конечно, рейтинг будет высоким, куда деваться-то. Повсюду Рождественская ночь, никуда не дернешься. Раньше хоть передачу Евгения Гинзбурга показывали. Нет, никто не сделает. А надо изучать, потому что сегодня легко цитировать, легко купить, как сейчас очень модно говорить, «формат». Его купить и показать. И перевести, как переводим, скажем, «Прекрасную няню». Как мне рассказывали, получают сценарий из Америки, правят два талантливых человека. Правят и отправляют американцам на утверждение. И когда в правленый материал добавляют «ой, к нам в гости придет Ярмольник, пусть покажет цыпленка табака», американцы присылают запрос: «Ярмольник что – известный кулинар?» Но даже это требует утверждения.

Так для того, чтобы делать, надо знать, что было у нас до нас. И опираться надо все-таки не на американский опыт. Да, у них блестящее телевидение, да, очень любопытное телевидение, развлекательное телевидение. У нас было – развлекательно-думающее телевидение, потому что при всех развлечениях, которые мы делали, это были передачи, заставлявшие думать, а вот это сегодня никто не изучает.

Поэтому мемуары, воспоминания современников того телевидения, которые появляются, это какой-то верхний слой, если хотите, самый-самый верхний слой. А если мы хотим получить какую-либо картинку истории следует изучать документы, конкретные телепрограммы, судьбы людей телевидения.

Знаете, в заключение я хотел бы сказать одну вещь. Есть такое понятие – всякие звезды телевидения и прочее, легенды советского телевидения. Ради интереса я посмотрел, что такое легенда. Значит, легенда – чаще всего это миф. В качестве примера приводится два: Робин Гуд и Атлантида. Ну, Робин Гудами мы все были где-то в конце 80-х, в начале 90-х, уже побыли и все. А большая часть все-таки тех, кто сегодня еще ходят, они чувствуют себя Атлантидой, участниками такого гигантского, могучего государства, если хотите, явления, которое, к сожалению, опустилось на дно.

Третьяков В.Т. Но ее ищут. Все постоянно ищут Атлантиду.

Лысенко А.Г. Да, все ищут, но начали искать-то где-то через тысячу лет. Вот пока еще тысяча лет не прошла, и пока отдельные атланты выплыли и барахтаются на поверхности, задача, по-моему, молодой журналистики и задача учебных учреждений найти и описать эту телевизионную Атлантиду. Я надеюсь, что мы сейчас создадим коллектив, который попытается создать хотя бы первый набросок истории телевидения. И вот тут без вашей помощи не обойтись. И поверьте мне, то, что вы узнаете в этой работе, будет – я не хочу никого обижать – значительно полезнее тех лекций, которые вы слышите в любом учебном заведении.