Трансформация категории доверия в истории отечественного телевидения

Очевидно, что доверие – одно из фундаментальных общечеловеческих понятий. В последнее время оно переходит из повседневного бытования в научный обиход. Не оно одно, целый ряд казалось бы обыкновенных слов – скажем, таких как внимание, уверенность, справедливость, интерес – превращаются в научные категории довольно точных дисциплин – как, например, институциональная экономика. В случае же с таким сугубо гуманитарным знанием, как медийные исследования, превращение простого человеческого понятия в термин тем более позволительно.

Важность для телевидения категории доверия не требует пояснений. Создатели телевидения, вне зависимости от условий контроля – будто рынок, государство или общество – стремятся добиться от аудитории максимального доверия. При этом широко распространены два общих места. Первое состоит в том, что отношение к телевидению в целом скептическое, ему мало кто доверяет. Второе – в том, что налицо ситуация медиакратии, при которой телевидение в ряду прочих СМИ имеет тотальный контроль над общественным мнением и коллективным бессознательным.

Столь же полярные точки зрения присутствуют и относительно исторического аспекта этого вопроса. Одни полагают, что советское телевидение обладало высшим авторитетом для населения СССР, в то время как сегодня этого авторитета нет и в помине. Другие считают, что в советские годы телевизионного официоза и идеологической цензуры не было никакого доверия, а как раз современное демократическое телевидение с его культом точной информации и фактологии имеет все основания это доверие стяжать. Любопытно, что эти противоположные позиции могут сосуществовать в сознании одного человека.

При размышлении о таком парадоксе восприятия невольно возникает предположение о том, что это не просто разные оценки телевидения и сложившейся ситуации доверия/недоверия. Есть основания полагать, что речь может идти о типологии самого доверия к телевидению. Если предположить, что существуют разные типы этого доверия, то указанный парадокс легко объяснить: различие в позициях в этом случае связано с различием между типами доверия.

Однако встает вопрос о природе этого различия. Памятуя о коммуникативной природе телевидения, имеет смысл обратиться к такому лингвистическому принципу, как актуальное членение предложения, исследующее первичную структуру любого высказывания. В качестве базовых единиц здесь традиционно выделяются тема и рема, где тема - исходная, изначально данная ситуация, то, что считается известным, а рема – то новое, что соотносится с исходной ситуацией, как-то ее меняет. Например, в сообщении «Христос воскрес», «Христос» – тема, данность, нечто знакомое, а «воскрес» - рема, нечто новое и цель сообщения. Хочется подчеркнуть, что сообщение несет в себе не только новое (что очевидно), - оно возможно только в ситуации, когда одновременно воспроизводит что-то знакомое, банальное, по отношению к которому новое и актуальное имеет смысл.

Распространяя этот синтаксический принцип на феномен телевидения в целом, мы видим две базовые коммуникативные функции телевидения: «телевидение темы» как транслятор банального и «телевидение ремы» как транслятор актуального. В целом это распределение кажется осмысленным: с социокультурной точки зрения, медийное пространство служит не только и не столько для актуализации жизни общества, но и для воспроизводства объединяющих его банальностей – языка, смыслов, норм, образцов. Во всяком случае, так происходит в здоровой медиасреде.

Если же применить данное функциональное различение к категории доверия к телевидению, мы получим два типа: Доверие-1 (доверие к телевидению как транслятору банального) и Доверие-2 (доверие к телевидению как транслятору актуального). До известной степени это противопоставление объясняет одновременное доверие и недоверие к телевидению: можно доверять системности нормативной базы, но подвергать сомнению какую-то новую в ней информацию, и наоборот.

Теперь посмотрим на контур истории отечественного телевидения исходя из принципа сосуществования двух видов доверия. Очевидно, что возникающая динамика напрямую связана с политическим и социальным климатом той или иной эпохи. Полноценное телевещание сложилось в Советском Союзе к середине пятидесятых годов прошлого века, и не будет преувеличением сказать, что эпоха хрущевской оттепели, а также большая часть брежневских шестидесятых годов демонстрируют наличие обоих типов доверия. В это время есть несомненное доверие как к нормативной составляющей телевидения, так и ко всему новому, что оно предлагает – от передачи КВН до репортажей программы «Эстафета новостей».

Несколько иначе обстоит дело с так называемой эпохой застоя семидесятых - начала восьмидесятых годов. Нет сомнений, что интегративное Доверие-1, возникающее в силу того, что мысли и чувства, стиль и язык соответствуют социокультурным ожиданиям аудитории, все еще сохраняется, по-прежнему в силе. Однако Доверие-2 ощутимо ослабевает, телевидение здесь инерционно, все меньше является источником значимо нового. Период перестройки второй половины восьмидесятых годов дает ровно противоположную картину. Телевидение как транслятор актуальных изменений становится невероятно авторитетным, Доверие-2 обретает новую силу. При этом Доверие-1, чья функция – воспроизводство старых общих норм и сохранение преемственности, быстро разрушается.

Девяностые годы – время торжества телевидения. Никогда еще оно пользовалось таким всеобщим доверием. Происходит стремительное обновление форматов и оформления, резкий рост количества и качества вещания сопровождается установлением новых социальных стилей и образцов, источником которого становится прежде всего телевидение. Доверие-1 и Доверие-2 – на пике своих возможностей. Однако в первое десятилетие нового века наблюдается некоторая тенденция к ослаблению обоих типов доверия. Интегративная функция телевидения ослабевает как в связи с общим разрывом социальных связей, так и в силу собственно телевизионных процессов: коммерциализации, ориентации на зарубежные образцы, нарушающие русские культурные коды, диктата рейтинга, засилия пиар-технологий и многого другого. В свою очередь, Доверие-2, по-прежнему сохраняющееся, ослабевает по причине наблюдаемого технологического взрыва альтернативных медиа. Интернет как коммуникативная среда и источник нового, равно как и многочисленные цифровые гаджеты, постепенно составляют конкуренцию телевидению - транслятору актуального. Впрочем, исход этой конкуренции пока не вполне ясен.