31.05.07

Не умеешь - научат

Российский вклад в теорию управления Управлять экономикой в условиях, когда каждая частная компания принимает самостоятельные решения, игнорируя интересы общества и других участников рынка, - дело неблагодарное. Единственно верной методики влияния на бизнес не выработало пока ни одно государство мира. Каждое пытается импровизировать. В России акцент делается на непубличные и неформальные методы принуждения. Под незримым воздействием власти бизнесмены начинают заниматься проектами, на которые в ином случае не обратили бы никакого внимания.

Источник: 'Компания' ?461, 30 апреля 2007., Автор: Андрей Крылов

Как вообще государству в условиях рыночной экономики управлять бизнесом? Формально российская власть может совершать по отношению к предпринимателям только два действия: либо отбирать у них активы, либо давать. Управление экономикой с помощью 'сравнительно честных способов отнятия денег' сводится также к двум формам. Либеральные экономисты в течение последних 7 лет пытались стимулировать экономический рост, снижая налоговое бремя со всей экономики. Их оппоненты-дирижисты пытались стимулировать отдельные отрасли, предприятия или регионы, изымая у 'фаворитов' меньше денег, чем у всех остальных.

С начала 1990-х годов и по сей день правительство постоянно изобретает для компаний 'пряники' вроде таможенных льгот, особых экономических зон и налоговых каникул. 15-летний опыт показывает, что особого эффекта эти меры не дают. Если отрасль или регион дышит на ладан, то никакие льготы не могут вдохнуть в него новую жизнь. К тому же в нынешних условиях налоги и так снижены настолько, что давать большие льготы государство просто не в состоянии. В частности, относительно недавно внедренного механизма 'особых экономических зон' (ОЭЗ) эксперты говорят, что если он и будет иметь какое-то значение, то только вследствие инвестиций властей в инфраструктуру ОЭЗ, а не благодаря совершенно ничтожным налоговым льготам.

Что же касается 'свободных зон', создававшихся в прошлом, то о них вообще никто хорошего слова не скажет: это были просто 'внутренние офшоры', позволяющие московским корпорациям уходить от налогов. Калининградская свободная зона вообще считалась 'пробоиной в государственной границе': калининградские спекулянты беспошлинно ввозили через нее в Россию импортные товары под видом калининградской продукции.

Сейчас государство пытается с помощью налоговых каникул стимулировать нефтяные компании проводить разведку и освоение новых месторождений в труднодоступных регионах. Насколько этот инструмент окажется эффективным, говорить пока рано.

Чтоб чужие боялись
Куда более эффективным инструментом управления экономикой оказывалось не снижение налогового бремени, а наоборот - его увеличение. По сей день российское государство активно использует меры таможенного протекционизма. Отечественное свиноводство защищено от импортного мяса квотами, так же, как наш автопром огражден пошлинами от конкуренции с бюджетными иномарками. Более того - именно благодаря игре на разных таможенных пошлинах в России возникли многочисленные проекты 'отверточной сборки' автомобилей. Повышение экспортных пошлин на 'круглый' лес привело к резкому росту лесопиления. Правда, вступление в ВТО может сделать протекционизм невозможным, а в долгосрочном плане таможенные барьеры снижают конкурентоспособность национального производства.

Попытки государства управлять экономикой, раздавая деньги 'правильным' компаниям, оказываются еще более плачевными. В 1990-х годах на фоне стагнирующего производства все выделяемые из бюджета деньги, как правило, разворовывались. В XXI веке можно наблюдать два случая более или менее массированного выделения государственных средств на развитие отдельных отраслей экономики: в сельском хозяйстве и в авиастроении. Аграрный комплекс вообще превратился в арену для беспрецедентного числа экспериментов по управлению рынком. Тут тебе и меры таможенного протекционизма, и субсидирование банковских процентных ставок, и ссуды через государственный Россельхозбанк, и интервенции на зерновом рынке, и реструктуризация прежних налоговых долгов. К этому надо добавить и то, что до аграрного сектора стали доходить инвестиции от крупного бизнеса, специализирующегося на производстве продовольственных товаров. Но самое главное: население предъявляет на продовольствие с каждым годом все более высокий и все более платежеспособный спрос, а в мире существует очень неплохая конъюнктура на экспортное зерно. Благодаря всему этому сектор, по своему обыкновению, не умирает, а худо-бедно наращивает производство (в некоторых отраслях, например птицеводстве и свиноводстве, даже излишне быстро). Что же касается авиастроения, то успехи государства в подъеме этого сектора пока довольно сомнительны, хотя обязательства правительства по финансированию отрасли все время нарастают.

Больше государство - во всяком случае, официально - не может сделать ничего. Все огромные по объему многостраничные концепции развития отдельных отраслей, которые министерства штампуют с достойной лучшего применения плодовитостью, на практике сводятся к нескольким вопросам: предоставлению налоговых либо таможенных льгот, увеличению таможенного и налогового бремени для конкурентов и выделению госфинансирования.

Секретная часть
Все, что было сказано выше - это официальная, публичная сторона деятельности российской власти. Ее обсуждают на заседаниях правительства и Думы, под нее принимаются 'концепции', стратегии и законы, она отражается в госбюджете. Однако государство занимается и менее публичной деятельностью. Например, создание крупных государственных компаний и холдингов, как правило, не предусмотрено никакими стратегиями экономического развития. Решениям о создании очередного холдинга не предшествуют ни общественные дискуссии, ни хотя бы выступления высших должностных лиц, объясняющих необходимость подобного шага. Такие события, как передача 'АвтоВАЗа' под контроль 'Рособоронэкспорта', для публики происходят внезапно - как будто правителей вдруг посещает вдохновение, и они в порядке импровизации начинают принимать важнейшие для экономики решения. Следует признать, что такая неофициальная деятельность властей зачастую бывает куда результативнее и выглядит внушительнее, чем официальная.

Наряду с публичными, обсуждаемыми и официальными методами управления экономикой в России существует множество полусекретных, полуофициальных способов, практикующихся на грани формальной законности (а иногда - и по ту сторону этой грани). И тем не менее всевозможные методы косвенного принуждения, когда государство заставляет бизнес идти именно туда, куда надо, а не куда хочется, и финансировать те проекты, которые надо, а не те, которые хочется, стали частью повседневной реальности. Анализ той скудной информации, которая становится достоянием гласности, позволяет выделить несколько наиболее типичных случаев косвенного принуждения, применяемого государством по отношению к бизнесу.

Курортные сборы
Самым распространенным способом опосредованного влияния на бизнес является побуждение его к участию в благоустройстве и развитии социальной сферы тех городов, в которых этот бизнес действует. Наиболее открыто такого рода принуждение практикуют на российских черноморских курортах. Предприниматели в этих городах получают в летний сезон огромные прибыли от приема туристов. Но развитие курортного бизнеса невозможно, если местные власти не будут развивать инфраструктуру - пляжи, канализацию и медицинские учреждения. Поэтому вполне логично, что часть доходов предпринимателей должна идти на муниципальные нужды. Однако существующая налоговая система, по всеобщему убеждению, решить данную проблему не позволяет - большая часть налогов перераспределяется в пользу федерального центра и субъекта Федерации. Поэтому на большинстве российских курортов вполне открыто действует система: всякий владелец частной гостиницы обязан платить твердо установленный взнос на развитие городского хозяйства. Чаще всего размер взноса пропорционален количеству коек в частной гостинице. Эти сборы неофициальны в том смысле, что не предусмотрены никаким законом, теоретически предприниматели не обязаны их платить и даже могли бы судиться с городскими властями. Однако таких судебных процессов пока не зафиксировано. Муниципалитеты осуществляют поборы совершенно открыто, власти всех уровней о них знают и противиться существованию не предусмотренной законодательством фискальной системы не спешат, поскольку, по всеобщему убеждению, существовать без них курортное хозяйство не может.

Закатали в асфальт
В остальных, не курортных городах и весях поборы с предпринимателей осуществляются не так открыто. Очень часто участие в городских социальных программах является неким условием выдачи бизнесу разрешения, земельного участка и так далее. При этом следует сразу оговориться: речь идет не о коррупции. В этих случаях на 'откаты' претендует не отдельный чиновник, а все муниципальное образование в целом.

Примером может служить скандал, разразившийся в середине декабря 2004 года перед открытием торгового центра 'Мега' в Химках. Местные власти запретили открывать торговый центр из-за того, что ведущая к нему дорога пересекала проходящий над землей участок газопровода высокого давления. Бывший глава российского представительства IKEA Леннарт Дальгрен был возмущен. 'Я расцениваю данную ситуацию как саботаж против России. Мне постоянно звонят западные коллеги, которые крайне обеспокоены ситуацией', - возмущался он. Через пару дней после инцидента руководство IKEA созвало пресс-конференцию, в которой принял участие мэр Химок Владимир Стрельченко. Стороны объявили об урегулировании конфликта. IKEA обещала администрации Химок выделить $1 млн на развитие детского спорта в городе. 'Подобные взносы такая большая компания могла бы делать ежегодно', - заметил тогда Стрельченко. Сам факт 'пожертвования' и реакция чиновника могут свидетельствовать о том, что дело было вовсе не в близости газопровода.

Судя по всему, подобная практика является общепринятой. Например, когда одна крупная питерская сеть гипермаркетов стала строить свой первый магазин за пределами родного города (в Астрахани), то между компанией и администрацией города был заключен договору, согласно которому ритейлер получил в аренду 3,4 га земли, но при этом он должен был перечислить в городской бюджет более 50 млн руб. на социальные нужды.

'К сожалению, такие случаи очень характерны для России. В последнее время чиновники стали гораздо изобретательнее - государственные органы уже не просят 'заносить' коробки из-под ксерокса, а находят более изощренные формы вымогательства денег у бизнеса, - отмечает исполнительный директор Ассоциации менеджеров Сергей Литовченко. - Скажем, компанию просят выделить средства на ремонт здания отделения налоговой службы или муниципальной больницы'.

На благое дело
Предоставление земельных участков - вообще крайне распространенный способ 'раскручивания' компаний на непрофильные расходы. Для того чтобы получить выгодную площадку или наладить отношения с местными властями, девелоперу часто приходится брать на себя дополнительные обязательства.

Например, в конце 2006 года подобные проблемы возникли у одной из крупнейших строительных компаний Москвы Mirax Group. Фирма Сергея Полонского предложила построить на Лужнецкой набережной многофункциональный комплекс, большую часть которого должны были занять офисные помещения. Проект вызвал резкое возмущение мэра Москвы Юрия Лужкова, который не поскупился на критику и назвал предложение Mirax Group 'погоней за деньгами, за прибылью' и попутно обвинил компанию в 'пренебрежении интересами города'. После этого у девелопера начались сложности с получением участков. В частности, в начале 2007 года фирму не допустили к участию в аукционе по продаже завода 'Москвич'. Однако Сергей Полонский, по мнению экспертов, довольно быстро уладил конфликт, взяв два 'особых' проекта. Во-первых, в марте 2007 года Mirax Group согласилась достроить скандально известную высотку 'Вертикаль' на Ленинском проспекте. Изначально проектом занимался 'Спецвысотстрой', однако затем основатель компании Константин Золотухин был обвинен в хищении средств и объявлен в федеральный розыск. Сложностей проекту добавила не самая выгодная концепция строительства и ограничение по этажности. Московские власти долго искали нового инвестора, однако все потенциальные спасители, такие как 'Баркли' и 'Дон-Строй', отказались войти в проект из-за его очевидной убыточности. В результате здание достроит Mirax Group, которая согласилась потратить $200 млн. Как отмечают участники рынка, эти затраты девелопер вряд ли окупит. Во-вторых, Сергей Полонский сделал еще один шаг навстречу мэрии - согласился реконструировать подстанцию 'Пресня-805', которая должна обеспечить энергией будущий 'Москва-Сити'. На реализацию этого проекта ему потребуется потратить еще $100 млн, которые также вряд ли к нему вернутся. Однако политика Mirax Group почти мгновенно принесла результаты: уже в марте 2007 года на выставке недвижимости MIPIM в Каннах глава столичного стройкомплекса Владимир Ресин привел Mirax Group в пример другим застройщикам, а ровно через месяц градостроительный совет одобрил злополучный проект по застройке Лужнецкой набережной, правда, с сокращенной площадью.

'Вознесся выше он главою непокорной:'
В 1990-х годах в московской мэрии функционировал таинственный отдел с ничего не говорящим названием вроде 'Регулирование банковской деятельности'. Вообще-то эту функцию выполняет Центробанк, а мэрия к ней вроде бы никакого касательства не имеет. Один из сотрудников этого отдела вспоминает, что в его обязанности входило обзванивать столичные банки и задавать вопрос, сколько они пожертвовали на восстановление храма Христа Спасителя.

Строительство храма на месте бывшего бассейна 'Москва' в те времена считалось своего рода 'национальным проектом'. Такого рода программы у властей есть всегда, и бизнес всеми правдами и неправдами побуждают в них участвовать. Самый известный подобный проект сегодня - олимпийский Сочи. Будет ли там Олимпиада - еще не ясно, но самые известные российские бизнесмены уже поспешили поучаствовать в развитии города. Впрочем, возможно, они и не прогадают: курортная недвижимость в любом случае будет дорожать, а ажиотаж, который поднят вокруг проекта, в еще большей степени разогревают сочинские цены. Однако большой вопрос, стал бы бизнес столь рьяно участвовать в возведении сочинских 'Нью-Васюков', если бы этот проект не снискал поддержки на самом высоком политическом уровне и участие в нем не было бы приравнено к демонстрации лояльности.

Нацпроект за свой счет
Провозглашенные недавно четыре национальных проекта, на первый взгляд, осуществляются на совершенно рыночных основах. Но и тут не все просто. Примером того, как национальный проект оборачивается для бизнеса общественной нагрузкой, может служить участие компании 'Синтерра' в нацпроекте 'Образование'. Дочерняя компания 'Синтерры' 'РТКомм' выиграла конкурс Рособразования на подключение российских школ к сети Интернет в сентябре 2006 года. По условиям конкурса, до 1 января 2008 года компания должна обеспечить доступ в Интернет для почти 53 000 российских школ. Наиболее затратная часть этого проекта связана с тем, что в тех районах, где нет 'последней мили', то есть отсутствуют кабели, доставка сигнала должна осуществляться по технологии спутниковой связи VSAT. В соответствии с госконтрактом, к 1 декабря 2007 года работы по подключению 10 000 школ по технологии VSAT предполагается завершить.

Затраты оператора только на подключение 10 000 школ к Сети через спутниковую связь составят порядка 2 млрд руб. (стоимость одной антенны 150 000 руб. плюс еще 50 000 руб. - оплата услуг по ее установке). При этом интернетизацию российских школ государство по условиям конкурса профинансировало лишь на 3 млрд руб. Между тем, если учесть стоимость аренды спутниковой емкости, строительство наземных станций контроля и организацию 'последней мили', затраты на создание общероссийской 'школьной сети' превысят бюджетное финансирование минимум в три раза. Впрочем, глава 'Синтерры' Виталий Слизень оптимистично заявляет, что даже при таких расходах компания рассчитывает через семь лет окупить все капитальные вложения, которые 'Синтерра' сделала в проект, ставший для нее 'делом чести'.

Дяденька, купите газетку!
К счастью, таких политически значимых проектов у власти не так много. Единственная сфера, где интересы высшего политического эшелона самым тесным образом переплетаются с деловыми - это средства массовой информации. С точки зрения бизнеса, СМИ очень часто являются проектами малорентабельными, а то и прямо убыточными. Но крупные бизнес-структуры обязуются покупать соответствующие медиа из соображений политической целесообразности. Например, не так давно совладелец холдинга 'Газметалл' Алишер Усманов приобрел издательский дом 'Коммерсант'. Если бы эта покупка состоялась десять лет назад, вряд ли возникли бы версии о связи его нового владельца Алишера Усманова с Кремлем.

Теперь в том, что стальной магнат предварительно согласовал свой выход на медиарынок с руководством страны, не сомневаются ни отечественные, ни западные специалисты. 'Смена собственника всегда была для Кремля средством обеспечения лояльности СМИ, - считает Маша Липман из московского офиса Центра Карнеги. - 'Коммерсант' - не исключение'. Крупное общественно-политическое издание, тесно связанное с именем опального бизнесмена Бориса Березовского, давно набило оскомину администрации президента. По неофициальным данным, в качестве нового владельца 'Коммерсанта' кремлевские чиновники рассматривали Владимира Потанина, Романа Абрамовича и тот же 'Газпром'. Выбор пал на Усманова. C одной стороны, он располагает своим крупным бизнесом и номинально может считаться частным собственником 'Коммерсанта'. С другой - совладелец 'Газметалла' занимает крупный пост в структуре газовой монополии, поэтому лучшего кандидата на место издателя найти было трудно.

Входные билеты
Есть все основания полагать, что полудобровольное, полупринудительное участие в государственно значимых проектах со временем станет все более распространенным явлением - поскольку количество и политический вес компаний с государственным участием бурно растут. Если у Кремля в узком смысле слова - то есть у президента и президентской администрации - претензий к бизнесу бывает не так много, то многочисленные государственные концерны могут стать для него источником куда больших неприятностей. Дружить и делать подарки сегодня приходится не только госорганам и должностным лицам, но и госпредприятиям.

То, как это действует, можно было видеть во время IPO 'Роснефти'. Спрос на акции этой компании со стороны иностранцев оказался удивительно высоким: британская BP купила бумаг на $1 млрд, малазийская Petronas - на $1,1 млрд, а китайская CNPC - на $500 млн. Если для британцев и китайцев, уже давно получивших благословение наших чиновников на работу в России, приобретение акций 'Роснефти' стало очередным реверансом в адрес государства, то для Petronas, по мнению экспертов, оно явилось залогом будущих экономических отношений. Согласившись стать акционером российской государственной компании, нефтяники из Малайзии купили себе 'входной билет' на отечественный энергетический рынок, доступа к ресурсам которого они так добивались. Уже сейчас Petronas - партнер 'Газпрома' по реализации иранского проекта 'Южный Парс'. Не исключено, что в ближайшее время затраты малазийской компании на покупку акций 'Роснефти' окупятся и ее допустят к российским месторождениям.

Самые привилегированные акции
Впрочем, покупку акций 'Роснефти' можно считать вполне выгодной инвестицией, очень многие инвесторы приобретают их без всякого принуждения. 'Роснефть' - уважаемая публичная компания. Куда больше вопросов вызывает другая коммерческая операция - покупка нефтяной компанией 'Сургутнефтегаз' привилегированных акций банка 'Россия' на сумму более 1 млрд руб. По всеобщему убеждению комментаторов, банковская сфера нефтяников не интересует, и покупать ценные бумаги 'России' они бы никогда не стали, если бы не одно 'но': банк связан лично с президентом. Крупнейший акционер банка Юрий Ковальчук считается другом Путина еще со времен соседства по дачному кооперативу 'Озеро' в 1990-х годах. После избрания Владимира Путина президентом, многие менеджеры и совладельцы банка стали видными государственными деятелями: например, министр образования и науки Андрей Фурсенко и президент 'Российских железных дорог' Владимир Якунин. Как выразился в прессе один 'близкий к Кремлю анонимный источник': 'Выкупить акции банка настоятельно попросили, это цивилизованная форма отъема денег'.

Впрочем, возможно, дело не только в том, что петербургскому банку понадобились деньги. Примерно через полтора месяца после сделки по продаже акций стало известно, что банк 'Россия' выкупил у 'Сургутнефтегаза' и 'Cеверстали' контроль над телеканалом 'РЕН ТВ'. Есть все основания предположить, что 'Сургутнефтегаз' дал денег банку, чтобы тот смог купить у него же телевизионный актив. Таким образом, была продемонстрирована вовсе не 'цивилизованная форма отъема денег', а 'цивилизованная форма отъема медиаресурса'. Конечно, нефтяники отдали бы телевидение и так, но 'Сургутнефтегаз' - публичная компания, ее топ-менеджмент несет ответственность перед акционерами, в том числе и иностранными, а они могли бы не понять, что если Кремль говорит: 'Отдай телевидение!' - надо отдавать. Поэтому и пришлось проделывать этот странный трюк с акциями. Заметим, что акции были привилегированные - то есть не дающие 'Сургутнефтегазу' права принимать участие в управлении банком.

Охота за 'Красным Октябрем'
Небольшая помощь госхолдингам в распространении акций - это еще цветочки. Иногда бизнесменам приходится просто отдавать свой бизнес. В последние годы среди государственных холдингов особенно выделяется ФГУП 'Рособоронэкспорт' (РОЭ). Активно используя административный ресурс, госхолдинг преуспел в консолидации предприятий различной отраслевой направленности. Точнее, эти компании безропотно становились частью РОЭ. Так, в 2005 году госкомпания приобрела контрольный пакет акций 'АвтоВАЗа', который контролирует около 40% российского рынка легковых автомобилей. Осенью 2006 года РОЭ за $700 млн выкупил 66% корпорации 'ВСМПО-Ависма', единственного в России и крупнейшего в мире производителя титана. Вскоре 'Рособоронэкспорт' анонсировал создание металлургического холдинга 'Русспецсталь'. Естественно, встал вопрос о том, на базе какого предприятия строить стальной гигант. Выбор госкомпании пал на волгоградский металлургический завод 'Красный Октябрь', принадлежащий Midland Group канадских предпринимателей Алекса Шнайдера и Эдуарда Шифрина. Уже через несколько месяцев, в конце января 2007 года, ЗАО 'Русспецсталь' и Midland Steel Industries Ltd. подписали договор купли-продажи 100% акций крупнейшего российского производителя спецстали ОАО 'Металлургический завод 'Красный Октябрь'.

По словам экспертов, владельцы 'Красного Октября' не смогли отказать РОЭ в помощи при создании 'Русспецстали'. Переход под контроль госхолдинга с сохранением небольшой доли компании в собственности - одна из наиболее эффективных стратегий развития современного бизнеса. 'Бонусы, скорее всего, последуют, - уверен аналитик ИК 'Проспект' Дмитрий Парфенов. - Midland Group потратилась на покупку завода, не поддалась соблазну перепрофилировать производство и в последнее время активно инвестировала в его модернизацию'. Другими словами, подготовила актив для передачи государству. Однако на этом работа 'системы взаимозачетов' не закончилась. В начале февраля 2007 года стало известно, что Эдуард Шифрин намерен инвестировать $7 млн в экранизацию романа братьев Стругацких 'Обитаемый остров'. При этом бизнесмена не смутил финансовый провал множества российских кинолент последних лет. По мнению политологов, финансовая поддержка кино, которое нравится президенту Путину (кинофильм '9 рота' сняла та же компания Art Pictures Studio, экранизирующая 'Обитаемый остров'), еще более утвердит легитимность бизнеса Шифрина и Шнайдера в России.

'Безусловно, это не способствует развитию нашей экономики, - считает Литовченко из Ассоциации менеджеров. - Ведь в таких ситуациях в конкурентной борьбе выигрывает не самый успешный, перспективный и грамотный бизнес, а тот, который 'отремонтировал' большие площади. Побеждает не тот, кто нанял эффективный менеджмент, разработал маркетинговую стратегию и провел PR-кампанию. Побеждают те, кто больше 'занес'. Тому бизнесу, который не хочет давать взятки, просто не позволяют развиваться. Получается замкнутый круг: если хочешь нормально работать - давай взятки. Но если компания начинает давать взятки - она уже работает ненормально'.

Все хорошо, все хорошо
Как к сложившейся в России системе 'мягкого принуждения' относится сам бизнес? Ответить на этот вопрос дольно трудно, поскольку предприниматели - по определению, люди дела, для них важно не излить душу, а добиться успеха. Те, кто не принимает правил игры, уходят из бизнеса. К тому же есть, с чем сравнивать: после беспредела 1990-х годов действия нынешних властей - пусть даже они и не всегда соответствуют формальной законности - кажутся хотя бы с какой-то точки зрения рациональными. Поэтому среднестатистический предприниматель, скорее всего, не будет ругать сложившуюся систему - и не только потому, что не хочет 'светиться' перед чиновниками, но и потому, что воспринимает существующее государство как совокупность объективных условий, против которых глупо протестовать, но которые при должном умении можно использовать.

Вот как прокомментировал данную проблему Иван Попов, член Генсовета 'Деловой России', генеральный директор омского 'Радиозавода имени А.С.Попова': 'Очевидно, что бизнес охотнее вкладывает свои средства и усилия в то, что принесет быстрые и большие прибыли, и менее охотно 'играет вдлинную'. Задача государства и заключается в том, чтобы создать условия для привлечения бизнеса в стратегически важные, долгосрочные и низкорентабельные проекты, обеспечивающие национальную безопасность в самом широком смысле этого понятия: независимость от иностранных производителей, высокая надежность обороноспособности страны, наукоемкое производство.

И данные вопросы следует обсуждать не в контексте якобы имеющего место принуждения, а в системе аргументации, почему патриотичнее, долгосрочно перспективнее принимать участие в тех или иных государственных программах, вкладывать средства в определенные отрасли и проекты. К большому сожалению, на сегодняшний день нет широкого публичного обсуждения самой системы аргументации, ни власть, ни бизнес не утруждают себя артикуляцией этой системы аргументации - в этом основная причина возникновения того неверного впечатления, на котором спекулируют некоторые демагоги, пугающие общественность представлением о власти как дубине'.