Под созвездием Кузькиной матери

Отчет - лекция о величайших байдарочных походах конца 20 века

Вечером Ивановы любезно впустили меня в свою палатку, маленькую, но просторную и ночью меня никто не пинал и не выгонял голого на мороз. Забегая вперед, хочу упомянуть о железной дисциплине, которая поддерживалась в походе. Например, распорядок дня соблюдался неукоснительно, минута в минуту:

8.07 - 12.00 - Подъем (Вытряхивание, выволакивание, вынос)

9.00 - 12.00 - Таинство принятия пищи (Завтрак)

10.30 - 15.00 - Уплыв (Раздача пинков и спасжилетов)

12.00 - 19.00 - Перекус (раздача фигаликов и шишбургеров)

10.00 - 18.00 - Почин (Подвиг. Борьба с природными явлениями)

13.00 - 20.00 - Трапеза (Обед)

20.00 - 24.00 - Костер, ужин, жертвоприношение,

21.00 - 1.33 - Отбой.(Смех, слезы, чистка зубьев)
После завтрака пошли до другого озера волоком. "Они шли, стеная..." - написано было потом об этом дне. ("Из всемирной истории волока". Л.Янин) Шли по лесной дороге, утоптанной и старательно объеденной, будто коровы прошли. Кое-где ягода сохранилась и она была крупна и сытна. Видимо, этот район контролировала другая мафиозно-черничная группировка и в приграничных кустах съели не все. Слава Богу, что обошлось без перестрелок и разборок.
Благополучно донесли байды до озера и поплыли к неведомым берегам. Хрен поймешь, куда - на карте сплошная россыпь озер и болот. Из воды торчали засохшие коряги старого леса, помнившего еще нашествие Батыя. Мы бы долго там плутали в поисках дороги на запад, если б мой зоркий глаз не увидел протоку .
Проволокли байды по узенькому заросшему ручью, перерезавшему западный берег и вышли в другое заповедное озеро с белыми лилиями. Вода была чиста и прозрачна, как горный воздух, и, осиянная солнечными лучами, наша флотилия вошла в почти сказочный мир, обходя острова и затопленный лес. Здесь не бывал Крузенштерн, бригантины Дрейка и Колумба не доходили до этих затерянных островов. Даже корабли Магеллана не заходили сюда.
Мы пошли на запад, по привычке выискивая уголок помрачнее и погрязнее, но не нашли. Выбрали самый дальний берег длинного озера Верято и встали на ровном чистом месте у домика, построенного добрыми самаритянами, без стен и крыши, но с лавочками и столом. Черники было мало. Зато была малина. Но мелкая. По берегам стояли палатки других первооткрывателей этого озера, но дружить с ними или прогонять было лень, потому что грянули громы и с неба на наше благодатное место посыпался град крупнее малины. Этот драматический и лирический момент и отображен на картине великого Леонардо "Тайная вечеря". Дети, играющие в морской бой, раздача скудных пайков, все дышит лиризмом и мягкой романтикой. Недолгий оранжевый закат над лесом - как знак неминуемой беды, нависшей над экспедицией. На заднем плане - Венера с Амуром. Сверху - Зевс громовержец.
Утро было туманное, седое. Собрались и мужественно поплыли через густой туман озера, рискуя напороться на скалы. От воды поднимался пар, будто перед закипанием. Утки от нас шарахались, а одна цапля даже утопилась со страху. Когда проходили сухой затопленный лес, высадили завхоза Лену на дерево, для устрашения и в назидание, а также для поднятия боевого духа. Сделав вид, что ничего не произошло, наглый завхоз хладнокровно вскарабкалась повыше, поправила очки, вынула из кармана газету "Аргументы и факты", и стала увлеченно читать про "Будни секс-шопа". Подождали полчаса, но стонов и извинений не услышали. Ладно, сняли настырного завхоза и пошли искать реку Великую. Обогнули справа большой остров, заросший лесом и вошли в долгожданную реку. Миновав деревушку из избушек, уперлись в плотину. Вылезли и стали обноситься. Выглянуло солнышко, стало всех подогревать и народ перетаскивал вещи медленно-медленно. Даже абориген подошел и тоже хотел помочь чего-нибудь тоже перетащить. К себе в избу. А деревня называлась Копылок.
Девки ушли опять покупать хлеб, а я исследовал реку и достал у плотины дырявую русскую каску. Залез на плотину. Вода ревет, выбивая из каменного слива кучи грязной пены. Страшно представить, что будет с человеком, если он туда упадет.
А тут к нам сзади подошла еще одна байда. Бородатый мужичок-бодрячок с женой, собакой и дочкой. Женская половина команды была зла и неприветлива, за исключением собаки. Они, оказывается, 40 дней уже путешествуют, ага, собрали 30 литров черники, сварили и закрыли в двухлитровых баллонах. И только последние 3 дня не было дождей, так что они тут классно отдохнули. Мужик-негорюха, улыбаясь мужскому обществу, пожаловался : "40 дней с бабами! С бабами! 40 дней! Достали..." Дочь его, богатая невеста с 30 литрами варенья, конечно, ожидала, что я сейчас женюсь на ней, возьму в свою байдарку и увезу ее в сухую Москву под крышу, но я чистил каску и не заметил ее пламенных взоров и слез девичьих. Они погрузились за плотиной и снова поплыли отдыхать. А мы, вместо того, чтоб поднять на мачте фрегата "Грустного Роджера" и пойти на абордаж, стали обжираться творогом с молоком. Богатый купчина сам лез на рожон! А боевые фрегаты вооружением в два весла, от 8 до 10 рук и от 110 до 180 зубов опять проканителились и не догнали. Срамота!
И это называется - за черникой приехали!
Река Великая была невелика, неширока, но часто попадались омуты метров несколько глубиной, в камышах да в кувшинках. Но их не едят.
Черника на берегах совсем исчезла. У деревни Высокое за мостом сделали привал. Хоть малинкой побаловались. А дальше стала часто попадаться мелкая, но зато съедобная черемуха. Ну просто не могу удержаться, когда вижу что-нибудь съедобное, и притом - ничье! Остальные тоже не сдержались.
Прошли несколько озер в кувшинках и река начала показывать иногда камни и большие валуны. А потом началась погоня.
Дело в том, что Дещеревский только притворялся мирным таджикским дехканином с пиалой на достархане и саксаулом у сакли, а сам сколотил отряд басмачей и байдарка этого курбаши вероломно, без предъявления каких-либо претензий вторглась на наш, исконно наш правый берег и стала объедать чего-то вкусненькое. Весло мщения задрожало в руке моей, но, почуя опасность, нукеры увеличили скорость своего черполета и ушли за пределы досягаемости весла. Пришлось сделать аркан из буксирной веревки и арканить курбаши, дабы искоренить и в назидание чтоб. Курбаши долго не подпускал к себе на расстояние прицельного броска, торопясь увести своих абреков за барханы. Наконец, расстояние сократилось и петля возмездия, красиво разворачиваясь в воздухе, просвистела к голове супостата. Но тот, к сожалению, трусливо пригнулся и аркан захлестнул тонкую, белую, беззащитную шею Лены. Хотя она, в общем, была почти не виновата. Петлю потуже затягивать я не стал, и Лена ее сбросила, но басмачи перепугались и стали нам всячески грозить, запугивать и угрожать. Тем временем начали проходить большие завалы из камней. Солнце слепило в глаза, яркие блики на воде мешали смотреть и подводных камней было совсем не видно. Из-за медленного течения не видны были даже буруны укрытых под водой препятствий. Байдарка проходила такие опасные места с нечеловеческим визгом шкуры по камням, как теркой по сердцу, и становилась на дыбы. Приходилось часто покидать корабль в своих болотных сапогах и снимать его с очередного валуна. Гений весла Игорь тоже делал все возможное, и все-таки в трюмах наших стала прибывать вода...И взмолился он : "Господи, направь байдарку мою на путь истинный!" ("Краткий туристский молитвослов" М.1996 г.)
Этот драматический момент экспедиции отражен в картине Тициана: "Снятие с валуна", на картине Айвазовского "Девятый валун" и в триптихе Боттичелли "Поучение Дещеревского перед мелью", "Поучение Дещеревского на мели ", "Поучение Дещеревского после мели." Особенно драматична и поэтому известна центральная часть триптиха. Когда мы дошли до разбитой плотины и вытащили байдарку на берег, то обнаружили, что защитные наклейки во многих местах были содраны и в шкуре - даже две дырки. Заткнули их чем-то, клеить было некогда и стали переносить вещи за руины плотины.
Буквально за полчаса, крича и оря советы, провели первую байдарку через камни. Вроде ничего не погнулось и не оторвалось. А вот у второй байды сразу оторвался буксирный конец. На одной веревке ее не проволочить, лодку может прижать к камню, перевернуть, переломить. И хрен потом достанешь. Мы с Мишей решили байду из воды поднять на берег. Из воды вынули. А когда
поднимали лодку на берег, мои сапоги заскользили по мокрой от брызг глине, и я полетел спиной вниз в ревущую бездну.
В телесериале " Глупые, но смелые" этот кадр с моим падением в плотину показывают очень долго, со вкусом, пока все роли не пройдут, а на самом деле долетел я очень быстро, даже сапоги не успел снять. Успел только подумать, что - не повезло. Но - повезло, попал в глубокую яму, забился под камень, полежал там, отдохнул, всплыл и вылез на другой стороне плотины, счастливый, что живой. Правда, кепку-невидимку смыло и уволокло неведомо куда. Перебрался на свой правый берег и встретил там счастливого Олега, обрадованного моим заплывом. Так и сказал: "Так тебе и надо!". А почему ?...
Наверно, он предвидел то, что я сильно разбогатею на рекламе "Бленд-а-меда"? Ну вы, конечно, помните тот популярный во всем мире клип: мою голову намыливают этим вшивым "Бленд-а-медом" и кидают с обрыва в плотину. А я появляюсь, как Афродита из пены, довольный, показываю всем голову и радостно говорю: "Ни одной новой дырки!"
Через час мы подвели итоги. При переходе плотины:
Я потерял кепку-невидимку и нашел немецкую винтовочную гильзу.
Террорист Михалыч потерял боевой передний зуб.
Игорь нашел мою кепку, успешно преодолевшую все пороги.
А зуб, наверно, утонул.
Так, несолоно хлебавши водички, поплыли дальше. А могло быть еще хуже. Мы могли, например, начать рыть подземный ход, или мог пойти дождь.
Солнце клонилось к закату. Очень долго мимо шел облезлый неприветливый берег и на горизонте маячили верхушки елок, вроде бы - лес, куда можно вселяться. Но этот мираж исчезал каждые пол-часа. Заветные 600 метров (если верить карте) мы шли часа три. А кушать хотелось - как никогда. Опухоль с правого виска переползла под глаз и поэтому на этой фотографии я стою с фингалом под глазом, как будто меня побил жадный и жестокий завхоз за кражу сгущенки.
Проплывали под мостиками. Детишечки на мостиках всегда спрашивали : "Еще за вами плывут?". Странный вопрос этот поднадоел, и мы успокаивали их: "Никого нет, можете взрывать".
Проплывали мимо серые избушки.
- Ну что, получили удовольствие? - улыбнулась нам бабуля, стирающая в реке белье, сидя на пороге избы.
- По ноздри!
- Ну вот...,- удовлетворилась ответом бабуля. - Будете знать...

Часов в девять вечера на левом берегу наконец-то увидели сосновую полянку и вылезли на твердь. Большая чистая поляна с сосной в центре и дорога, ведущая в лес. Сразу развесили белье на веревках, стали сушить то, что еще не высохло, купались...Этот лирический момент похода изображен на картине великого Леонардо "Купание красного меня." Полнолуние было. Поймали ежика, на его счастье, уже после ужина. Отпустили. Нежная лирическая атмосфера этого вечера хорошо передана в балете, даже не в балете, а в эпизоде с балериной, помните фильм Феллини "А рыбы молчат", завоевавший Оскара? Ночью в полнолуние к нашему костру подходит откуда ни возмись балерина в ластах, и мы очень изящно с ней танцуем. Насколько изящно, правда, может танцевать балерина в ластах...Что поделаешь, художник имеет право на свою точку зрения. Хотя рыба в ту ночь не молчала. Залез в Мишину палатку, торопясь выспаться и узнал, что наша палатка завтра - дежурная, мы должны встать черт знает когда и сварить еду остальным лентяям.
Размышляя о способах борьбы с несправедливостями мира, мы тихо засыпали. Плескалась рыба в реке и пел свою лебединую песню в палатке одинокий комар.