Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://old.philol.msu.ru/~humlang/archive/dis_club/%5Bhumlang53%5D.txt Дата изменения: Fri Apr 11 00:00:00 2003 Дата индексирования: Mon Oct 1 21:57:24 2012 Кодировка: Windows-1251

От: Smirnov
Кому: Язык Человека
Тема: [HUMLANG:53] Вопросы А.А.Поликарпову
Дата: 7 февраля 2000 г. 17:35

Анатолий Анатольевич!

Знакомясь с компонентами Вашей модели жизненного цикла слова, к сожалению
(возможно, по невнимательности), не смог отыскать однозначного ответа на
вопрос о типе авторизации значения слова: чью точку зрения - говорящего или
слушающего - Вы имеете в виду, говоря о закономерностях лексической
био-динамики. Те описания, которые имеются в моем распоряжении,
демонстрируют отвлеченную от этой дихотомии (третью?) позицию стороннего
наблюдателя:

"Напомним, что согласно этой модели, каждое из слов при рождении в
подавляющем числе случаев является однозначным, т.е. попадает тем или
иным
способом в язык для обозначения какого-то одного, относительно нового,
весьма специфического для данного коммуникативного коллектива класса
смыслов, чаще всего - того или иного класса предметов "второй",
искусственной природы. В ходе дальнейшего его использования слово
разворачивает свой семантический потенциал в виде последовательного и
параллельного "порождения" новых значений от первого и от последующих
значений. Процесс "порождения" заключается в том, что некоторые из
ассоциаций данного значения с определенным набором обозначаемых им в
коммуникации внеязыковых смыслов могут закрепляться, так что некоторые из
смыслов приобретают статус новых значений" (цит. по полному тексту
диссертации, раздел 3.5.).

Использованный Вами для подтверждения модели словарный материал, судя по
всему, предполагает точку зрения лексикографа (по умолчанию лексикограф -
как раз тот самый "сторонний наблюдатель" жизнедеятельнсти лексического
организма?), которая, как мне представляется, далеко не не полно отображает
динамику взросления слова (период от рождения до регистрации в словаре) и
кроме того не часто становится объектом рефлексивного рассмотрения, -
особенно при работе с новыми словами (при попытках фиксации слова в его
подростковом возрасте; политкорректно ориентированное на гендерную
проблематику подразделение на "мальчиковый" и "девичий" возраст мне
представляется все же избыточным).

Наверное, - оставив на время в покое точку зрения лексикографа, - стоит
приглядеться к особенностям функционирования нового слова в тексте, где
представлены и точка зрения говорящего, и точка зрения слушающего
(читающего), причем в обоих случаях отмеченное Вами деление на предметную и
абстрактную лексику, на первый взгляд, - вроде бы особой роли не играет.

Как правило, при употреблении нового слова говорящий дает ему в тексте
определение, т.е. рассматривает его в качестве ТЕРМИНА и, действительно
(здесь я не могу с Вами не согласиться), пытается вкладывать в него одно,
вполне определенное (по крайней мере, для себя или на протяжении своего
текста) значение. Наличие такого определения, впрочем, необязательно, более
того, единожды появившись, оно быстро из текстов исчезает - по мере
разворачивания текста или в других (последующих) текстах "родителя" (плюс к
этому - забывается читателем). Есть, конечно, педанты, склонные повторять
определения, но чаще "родители" считают, что единожды сказанного достаточно
и не принимает во внимание читателей, забывчивых или незнакомых с исходным
текстом (началом текста), где новое слово получило свое "крещение"
определением.

Напротив, новое слово для слушающего (читающего) - обычно контекстная
единица (производное контекстного окружения). Понимая, что по происхождению
данное новообразование - термин, читатель, поневоле воспринимает его как
РАЗГОВОРНУЮ ЕДИНИЦУ. Отдельные педанты, конечно, пытаются отыскать его
толкование в словарях, однако в большинстве случаев словари запаздывают
(покойный Комлев, по-моему, успешнее других пытался угнаться за лексическими
инновациями, но публиковаться ему приходилось в малотиражных изданиях, до
которых не всякий интересант доберется) и освоение значения нового слова
неизбежно происходит до того, как его нормативное толкование появляется в
словарях (и в общем-то никому уже не нужно; иногда к этому времени слово
благополучно почило в Бозе). Слушающий поневоле и употребляет новое слово
как разговорное - не в его исходном (терминологическом) значении, а в
"понятом" контекстуальном, причем вначале с прямой ссылкой на чужое
авторство ("хронотоп Бахтина") или с обрамлением, подчеркивающим его
принадлежность к "чужой" речи ("эта харизма"; "так называемый менталитет").
Значение таких словоупотреблений, судя по всему, является ссылочным - 'то,
что имеют в виду те (тот), кто придумал это слово' - и слабоинтегрированным
в собственные семантические структуры говорящего.

Понятно, что подобные значения (значения слушающего) словари предпочитают не
давать. Как профессиональный толкователь, лексикограф вроде бы обязан
занимать точку зрения говорящего, но на основе наблюдений над контекстами
словоупотребления, т.е. перейти на точку зрения говорящего с точки зрения
слушающего. В текстах же, содержащих новое слово (отражающих период его
взросления), проявляются контексты обоих типов - терминологические и
разговорные. Они не только принципиально различны, но и (по количеству и
качеству) их обычно недостаточно для проведения адекватных наблюдений. Кроме
того, в текстах проживает довольно большой процент регулярных ошибочных
словоупотреблений (типология речевых неудач представлена на данном сайте в
автореферате книги О.В.Кукушкиной). И здесь (и тогда?) лексикограф нередко
отворачивается от текстов и производит разыскания в доступной ему истории
нового слова: если оно иноязычного происхождения (наиболее частый случай) в
качестве значения берется значение из языка-источника; производные от
исконных слов соотносятся со значениями производящего слова. Все это
зачастую совсем не соответствует значению, вложенному в слово "родителем", а
последний случай в типологии ошибок О.В.Кукушкиной носит название
"потенциального значения" (О.В.Кукушкина. Основные типы речевых неудач в
русских письменных текстах. М. Диалог-МГУ, 1998, с. 225-229).

Суммирую: мне представляется, что модель периода реального (текстового)
взросления нового слова может быть представлена в виде более подробной
модели, нежели подтвержденная Вами общая (словарно-ориентированная) модель
жизненного цикла. И проверка этой модели вполне реальна: современные
средства автоматизированного лексикографического анализа уже позволяют
проводить наблюдения на больших текстовых выборках (электронных корпусах), в
частности, отслеживать обстоятельства жизни слова в "подростковый" период -
от рождения до регистрации в словаре.

Вопросы:

- имеет ли, на Ваш взгляд, такая работа теоретический интерес? Или все же
ожидается буквальное подтверждение полученных на словарном материале
закономерностей?

- ожидаете ли Вы каких-то регулярных изменений Вашей модели жизненного цикла
слова при предлагаемом уменьшении деления на шкале лексикографического
"бинокуляра"?

- какие из закономерностей, подтвержденных Вами на словарном материале,
покажут наиболее интересные вариации при проверке на текстовых выборках?

С уважением


Смирнов

----------------------------------------------------humlang---
RSSH.net: Maillist HUMLANG for Human Language
----------------------------------------------------humlang--