| |
* * *
Мы движемся в пространстве от себя,
И задаем движением пространство,
И не бывает чувства постоянства
Когда идем куда-то от себя.
Когда стою на месте - это точка,
В ней сходятся координаты мира,
Лучи Вселенной или струны лиры,
Все сходится во мне и это точка.
Здесь каждый понимает как он мыслит,
И дальше своей мысли не отходит,
И все на этом свете происходит
Не просто так, а по законам мысли.
* * *
Берега мостовых то узки, то широки,
Под ногами асфальт, но представь, что песок.
Мы проходим вдвоем, но мы так одиноки
И года холодят сединою висок
Мы вдвоем, а ведь лучше бы каждый с собакой,
Так честней и понятней чем дышит наш дом.
И нам вместе уже не смеяться, не плакать:
И блуждает душа где-то в мире ином.
* * *
Анемоны
Анемоны скромны и не строги.
Отчего ж так волнует их взгляд?
Анемоны весной у дороги
В кулачках у старушек дрожат.
Вам расти бы до самого лета:
Отпустил только плен снеговой,
Но красой вы тогда и заметны
Когда дремлет газон лубяной.
* * *
Кольцо твоих рук
Случается средь длительных разлук
Такое наплывает вдруг виденье:
Кольцо твоих горячих сильных рук
Обхватит и сожмет мои колени.
Кольцо твое как счастья хоровод,
Кольцо Любви как радуги сиянье,
Внезапно вспыхнет ярко небосвод
И нет меж нами больше расстоянья.
На гребне бед кольцо не раз спасло
От всех сомнений и печалей гнета,
Когда отбросив в сторону весло
Я расправляла крылья для полета.
Когда меж дел придет свободы час,
Покинув круг страданий и сомнений,
Иду на свет твоих зовущих глаз,
В кольцо Любви от плеч и до коленей.
* * *
'Пейте горе полным стаканчиком'
Владислав Ходасевич
Стылым утром в вагоне трамвайчика
Дребезжит неуют,
Горе пью я граненым стаканчиком,
Во мне мессу поют.
Горе пью я, хмелея от памяти,
Утро стылое пью:
Боль звенит - возвращается маятник,
Где-то в колокол бьют:
* * *
Колокола: Их звонами лечусь
Как материнской песнею когда - то,
И вместе с ними ухожу куда - то
И забываю, что к себе вернусь.
И новый звон приумножает краски,
И эхо эту гамму повторяет,
И вся палитра звона растворяет
То, что в душе не подлежит огласке.
О, этот звук тягучий, от Земли,
Он, рассыпаясь, повторится чаще:
И длится там, в мирах вышестоящих,
Где звезды имена свои нашли.
* * *
Пустынен город перед пробужденьем.
Сырым молочным наважденьем
Туман восходит и теряет плотность,
И проступает древних башен колкость,
И утра холодок бежит по коже,
И ускоряются шаги прохожих,
И шорох шин врывается в рассвет:
Фонтаны и цветы, а птицам места нет.
* * *
Звук музыки снова возникнет во мне:
мелодия Сены, Монмартра -
колдует сегодня он в той стороне,
а завтра он в Сигулде, завтра -
где замок старинный как будто во сне
вознес к облакам свои стены:
Звук эхом притихшим спустился ко мне,
и вызволил чувства из плена:
но вновь возродился звездой в вышине,
взошедшей над водами Сены.
* * *
Шампанская пена прибоя
Искрится при свете Луны,
Пьянящее чувство покоя
Разлито в наплывах волны.
Баркас ожидает в сторонке,
Качаясь на лунной волне,
Наш смех разливается звонкий,
Шампанским, играя во мне.
* * *
Фламинго
Голенастый фламинго спокоен
В камышовых ресницах воды,
Воздух Каспия густо настоян
На сверкающих брызгах волны.
Приютилась душа в этом царстве,
Заманил ее лотоса цвет,
Много неги, и томного барства
Обещал акварельный рассвет.
Отдыхай же, душа, пока где-то
Тебя ищет крыло ветерка:
Заповедных фламинго планета,
Принимаю твои берега!
* * *
|
