Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.schools.keldysh.ru/school1413/lit/Web_lit_med/vstupl.htm
Дата изменения: Thu Apr 8 09:04:51 2004
Дата индексирования: Sat Dec 22 02:40:22 2007
Кодировка: Windows-1251

Поисковые слова: п п п п р п р п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п
Вступление

Вступление


То место на земле, где человек родился, где долго, а может и недолго, жил, как бы приобретает одушевленность. Так и Москва для Марины Цветаевой была поистине живым существом, с которым поэт соединял себя, свое сознание, свет и сумрак своей жизни. Город, подобно человеку, был изменчив, являя себя по-разному в различных обстоятельствах.


В своих стихотворениях о Москве Марина Цветаева обращается к родному городу не просто как к отчему дому, где находит себе приют любой "бездомный", живущий на Руси, но и, как мне кажется, к кому-то реально существующему, живому, и в то же время невидимому и далекому. 'Москва! Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси - бездомный. Мы все к тебе придем'. М. Цветаева не зря так подробно описывает московские дома и фрагменты жизни их бывших обитателей. В каждом четверостишии "Домиков старой Москвы" перед нами всплывают почти забытые образы и реликвии. 'Кудри, склоненные к пяльцам, Взгляды портретов в упор: Странно постукивать пальцем О деревянный забор!' Для Цветаевой Москва - это также огромный храм, который исцеляет любой душевный недуг. Так в стихотворении "Над синевою подмосковных рощь" Марина Ивановна описывает слепцов, "во тьме пасших Бога" и ступающих по Калужской дороге по направлению, откуда доносится звон московских колоколов. ЭтиКрасная площадь люди-слепцы, хотя вполне возможно, что глаза их видят, а слепота выражает себя в бесплодных жизненных поисках, в отчаянии, в унынии. Однако, в то же время эта слепота настолько уже задушила, высушила этих людей, что как в предсмертный час умирающему внезапно становится легче, так и их в самый критический момент жизни вдруг озаряет звон московских колоколов, который пророчит спасение и утешение. Этот звон доносится откуда-то с небес. И мне кажется, что как раз именно это и показывает отношение Марины Цветаевой к Москве, как к святыне. В другом стихотворении Цветаева так говорит об этом: 'И не знаешь ты, что зарей в Кремле Легче дышится - чем на всей земле! И не знаешь ты, что зарей в Кремле Я молюсь тебе - до зари'. Отчего М.Цветаева заостряет свое внимание именно на Кремле, ведь Москва - большой город, где существует много мест, которые Цветаева могла бы назвать также самыми чистыми в духовном смысле этого слова? Нет, Кремль действительно является духовным центром Москвы. Ведь даже история его построения носит мистический оттенок. Все башенки Кремля расположены строго под небесным расположением созвездий и, я думаю, что это не простое совпадение. Возможно, что молитву рядом с Кремлем М.Цветаева обращает не только к Москве, России, но и непосредственно к небесам. Анна Саакянц в своей вступительной статье к сборнику стихов М.Цветаевой упоминает о жизненных девизах Марины Ивановны, которые естественно наложили отпечаток на все ее творчество: "Вся моя жизнь - роман с собственной душой"; "Мне ничего не нужно, кроме своей души". Мне кажется, что подобные девизы могут быть произнесены только человеком, обладающим огромной внутренней дисциплиной, богатой культурой, похвальной уверенностью в себе. Жаль, конечно, что к концу жизни Марина Ивановна утратила веру в себя. И, наверное, поэтому она закончила свой жизненный путь так трагично. Однако, она оставила великое наследие после себя - свои стихотворения, в которых отразилась ее глубокая натура. Когда я читаю эти стихотворения, я чувствую, что все образы, все пейзажи и все мысли, содержащиеся в них, Марина Ивановна брала из глубины своей души, буквально черпала из себя, донося до нас свою великую мудрость.


...Можно бродить по местам, связанным с цветаевской Москвой. Вообразить давно не существующую Собачью площадку в районе Арбата, Поварской, Большой и Малой Молчановок; Набережная Москвы-реки представить себе церковь Бориса и Глеба - в тех же краях; Патриаршие пруды у Малой Бронной - они, к счастью, целы, так же как и Тверской бульвар. Надо только мысленно передвинуть в его начало памятник Пушкину, а на месте памятника вообразить здание Страстного монастыря - и мы увидим Москву детства Марины Цветаевой. Эта старая Москва начнется близ Патриарших прудов - в дугообразном Трехпрудном переулке, от дома ? 8; он не уцелел, но его место установлено точно, и поэтому домыслить коричневатый одноэтажный деревянный дом несложно... Если Кремль с башнями, стеной и большинством сохранившихся соборов - прежний, то панорама Москвы-реки неузнаваема; впрочем, золотые купола по обоим берегам тоже можно дорисовать в воображении... Уцелела Волхонка с Музеем изобразительных искусств - но давно нет храма Христа Спасителя наискосок от него... Стоит пока дом в Борисоглебском переулке, в котором Марина Цветаева прожила восемь лет: с 1914 по 1922 год (ныне улица Писемского, 6); уже тысячи людей благодаря телевидению и печати знают этот неказистый с виду и такой причудливый, необычный внутри дом. дом в Борисоглебском переулке(1914г.-1922г.) Он ждет реставрации, а квартира ? 3 на втором этаже - посмертного возвращения своей хозяйки: в виде музея или хотя бы мемориальной комнаты Марины Цветаевой. Есть еще несколько мест, где бывала Марина Ивановна, в частности временно приютившие ее после возвращения па родину чужие комнаты: в Мерзляковском переулке, в 'университетском' доме на улице Герцена, на Покровском бульваре. Впрочем, перечислять все места в Москве, которые имели значение в жизни поэта, нет необходимости. Скажем лишь, что география цветаевской Москвы вполне доступна воображению. Но эта Москва не будет Москвой Марины Цветаевой. Потому что свою Москву, живую, дышащую, чувствующую, - она сотворила сама. Свои отношения с нею. Свой роман с нею (а все отношения Цветаевой - с человеком ли, с книгой ли, с городом ли - это всегда роман). Ибо зримый мир в жизни Цветаевой существовал постольку, поскольку был наполнен ее личностью. И Цветаева оставила нам не просто свою Москву, а саму себя в Москве, неотторжимую от нее, олицетворив себя - в городе, а город - в себе. Вот ее запись, сделанная в двадцатые годы: 'Я не люблю, когда в стихах описываются здания. На это есть архитектура , дающая. Бессмысленно повторять (давать вторично) - вещь, уже сущую. Описывать мост, на котором стоишь. Сам стань мостом, или пусть мост станет тобою - отождествись или отождестви... Сказать (дать вещь) - меньше всего ее описывать. Осина уже дана зрительно; дай ее внутренне, изнутри ствола: сердцевиною'. Изнутри, сердцевиною дала нам Марина Цветаева Москву. Дала не одну, а три. Три разных Москвы.