Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес
оригинального документа
: http://www.schools.keldysh.ru/school1413/lit/Web_lit_med/vstupl.htm
Дата изменения: Thu Apr 8 09:04:51 2004 Дата индексирования: Sat Dec 22 02:40:22 2007 Кодировка: Windows-1251 Поисковые слова: п п п п р п р п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п п р п |
То место на земле, где человек родился, где долго, а может и недолго, жил, как бы приобретает одушевленность. Так и Москва для Марины Цветаевой была поистине живым существом, с которым поэт соединял себя, свое сознание, свет и сумрак своей жизни. Город, подобно человеку, был изменчив, являя себя по-разному в различных обстоятельствах.
В своих стихотворениях о Москве Марина Цветаева обращается к родному
городу не просто как к отчему дому, где находит себе приют любой
"бездомный", живущий на Руси, но и, как мне кажется, к кому-то реально
существующему, живому, и в то же время невидимому и далекому. 'Москва!
Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси - бездомный. Мы все к
тебе придем'. М. Цветаева не зря так подробно описывает московские дома
и фрагменты жизни их бывших обитателей. В каждом четверостишии
"Домиков старой Москвы" перед нами всплывают почти забытые образы и
реликвии. 'Кудри, склоненные к пяльцам, Взгляды портретов в упор:
Странно постукивать пальцем О деревянный забор!' Для Цветаевой Москва -
это также огромный храм, который исцеляет любой душевный недуг. Так в
стихотворении "Над синевою подмосковных рощь" Марина Ивановна описывает
слепцов, "во тьме пасших Бога" и ступающих по Калужской дороге по
направлению, откуда доносится звон московских колоколов.
Эти
люди-слепцы, хотя вполне возможно, что глаза их видят, а слепота
выражает себя в бесплодных жизненных поисках, в отчаянии, в унынии.
Однако, в то же время эта слепота настолько уже задушила, высушила
этих людей, что как в предсмертный час умирающему внезапно становится
легче, так и их в самый критический момент жизни вдруг озаряет звон
московских колоколов, который пророчит спасение и утешение. Этот звон
доносится откуда-то с небес. И мне кажется, что как раз именно это и
показывает отношение Марины Цветаевой к Москве, как к святыне.
В другом
стихотворении Цветаева так говорит об этом: 'И не знаешь ты, что зарей в
Кремле Легче дышится - чем на всей земле! И не знаешь ты, что зарей в
Кремле Я молюсь тебе - до зари'. Отчего М.Цветаева заостряет
свое внимание именно на Кремле, ведь Москва - большой город, где
существует много мест, которые Цветаева могла бы назвать также самыми
чистыми в духовном смысле этого слова? Нет, Кремль действительно
является духовным центром Москвы. Ведь даже история его построения
носит мистический оттенок. Все башенки Кремля расположены строго под
небесным расположением созвездий и, я думаю, что это не простое
совпадение. Возможно, что молитву рядом с Кремлем М.Цветаева обращает
не только к Москве, России, но и непосредственно к небесам. Анна
Саакянц в своей вступительной статье к сборнику стихов М.Цветаевой
упоминает о жизненных девизах Марины Ивановны, которые естественно
наложили отпечаток на все ее творчество: "Вся моя жизнь - роман с
собственной душой"; "Мне ничего не нужно, кроме своей души". Мне
кажется, что подобные девизы могут быть произнесены только человеком,
обладающим огромной внутренней дисциплиной, богатой культурой,
похвальной уверенностью в себе. Жаль, конечно, что к концу жизни
Марина Ивановна утратила веру в себя. И, наверное, поэтому она
закончила свой жизненный путь так трагично. Однако, она оставила
великое наследие после себя - свои стихотворения, в которых отразилась
ее глубокая натура. Когда я читаю эти стихотворения, я чувствую, что
все образы, все пейзажи и все мысли, содержащиеся в них, Марина
Ивановна брала из глубины своей души, буквально черпала из себя, донося
до нас свою великую мудрость.
...Можно бродить по местам, связанным с цветаевской Москвой. Вообразить
давно не существующую Собачью площадку в районе Арбата, Поварской,
Большой и Малой Молчановок;
представить себе церковь Бориса и Глеба
- в тех же краях; Патриаршие пруды у Малой Бронной -
они, к счастью,
целы, так же как и Тверской бульвар.
Надо только мысленно передвинуть
в его начало памятник Пушкину, а на месте памятника вообразить здание
Страстного монастыря - и мы увидим Москву детства Марины Цветаевой. Эта
старая Москва начнется близ Патриарших прудов - в дугообразном
Трехпрудном переулке, от дома ? 8; он не уцелел, но его место
установлено точно, и поэтому домыслить коричневатый одноэтажный
деревянный дом несложно... Если Кремль с башнями, стеной и
большинством сохранившихся соборов - прежний, то панорама Москвы-реки
неузнаваема; впрочем, золотые купола по обоим берегам тоже можно
дорисовать в воображении... Уцелела Волхонка с Музеем изобразительных
искусств - но давно нет храма Христа Спасителя наискосок от него...
Стоит пока дом в Борисоглебском переулке, в котором Марина Цветаева
прожила восемь лет: с 1914 по 1922 год (ныне улица Писемского, 6);
уже тысячи людей благодаря телевидению и печати знают этот неказистый
с виду и такой причудливый, необычный внутри дом.
Он ждет реставрации,
а квартира ? 3 на втором этаже - посмертного возвращения своей хозяйки:
в виде музея или хотя бы мемориальной комнаты Марины Цветаевой.
Есть еще несколько мест, где бывала Марина Ивановна, в частности
временно приютившие ее после возвращения па родину чужие комнаты:
в Мерзляковском переулке, в 'университетском' доме на улице Герцена,
на Покровском бульваре. Впрочем, перечислять все места в Москве,
которые имели значение в жизни поэта, нет необходимости. Скажем лишь,
что география цветаевской Москвы вполне доступна воображению. Но эта
Москва не будет Москвой Марины Цветаевой. Потому что свою Москву,
живую, дышащую, чувствующую, - она сотворила сама. Свои отношения с
нею. Свой роман с нею (а все отношения Цветаевой - с человеком ли, с
книгой ли, с городом ли - это всегда роман). Ибо зримый мир в жизни
Цветаевой существовал постольку, поскольку был наполнен ее личностью.
И Цветаева оставила нам не просто свою Москву, а саму себя в Москве,
неотторжимую от нее, олицетворив себя - в городе, а город - в себе.
Вот ее запись, сделанная в двадцатые годы:
'Я не люблю, когда в стихах описываются здания. На это есть архитектура
, дающая.
Бессмысленно повторять (давать вторично) - вещь, уже сущую. Описывать
мост, на котором стоишь. Сам стань мостом, или пусть мост станет тобою
- отождествись или отождестви... Сказать (дать вещь) - меньше всего ее
описывать.
Осина уже дана зрительно; дай ее внутренне, изнутри ствола:
сердцевиною'.
Изнутри, сердцевиною дала нам Марина Цветаева Москву. Дала не одну, а
три. Три разных Москвы.