| |
|
| |
 |
Ф. Кафка Отрывок из романа 'Америка' (оригинал)
- Да я-то готов,- ответил Карл с усмешкой и, то ли из озорства, то ли просто от избытка молодых сил, вскинул чемодан на плечо.
Но, едва глянув вслед своему знакомцу, который уже удалялся вместе со всеми, небрежно поигрывая тросточкой, Карл вдруг вспомнил, что оставил внизу свой зонтик. Карл тотчас же окликнул молодого человека и попросил о любезности - тот, похоже, не слишком-то был обрадован просьбой - присмотреть за чемоданом, а сам, наскоро оглядевшись, чтобы запомнить место, поспешил вниз. Там, однако, он к досаде своей обнаружил, что проход, которым скорее всего можно было добраться, впервые за время поездки почему-то - очевидно, в связи с выгрузкой пассажиров - заперт, и в поисках другой дороги пустился плутать по лабиринтам комнат, кают, залов, по бесконечным, к тому же петляющим коридорам, по лестницам, хоть и не длинным, но многочисленным, миновал чей-то пустой кабинет с покинутым письменным столом посредине, покуда не понял - ведь он и ходил-то прежде этим путем всего раз или два, да и то не один, а в компании,- что и вправду окончательно заблудился. От растерянности - ибо вокруг не было ни души, только слышалось над головой шарканье тысяч ног да еще, откуда-то издали, доносился слабый, как дыхание, уже стихающий гул застопоренных машин,- он, недолго думая, принялся колотить в первую попавшуюся дверь, на которую наткнулся в своих блужданиях.
- Да открыто! - послышалось изнутри, и Карл со вздохом облегчения распахнул дверь.- Что вы колотите как сумасшедший? - недовольно спросил здоровенный мужчина, толком даже не взглянув на Карла.
Ф. Кафка 'Мост' (оригинал)
Я холодным и твердым, я был мостом, я лежал над пропастью. По эту сторону в землю вошли пальцы ног, по ту сторону - руки; я вцепился зубами в рассыпчатый суглинок. Фалды моего сюртука болтались у меня по бокам. Внизу шумел ледяной ручей, где водилась форель. Ни один турист не забредал на эту непроходимую кручу, мост еще не был обозначен на картах... Так я лежал и ждал; я поневоле должен был ждать. Не рухнув, ни один мост, коль скоро уж он воздвигнут, не перестает быть мостом.
Это случилось как-то под вечер - был ли то первый, был ли то тысячный вечер, не знаю: мои мысли шли всегда беспорядочно и всегда по кругу. Как-то под вечер, летом, ручей зажурчал глуше, и тут я услыхал человеческие шаги! Ко мне, ко мне... Расправься, мост, послужи, брус без перил, выдержи того, кто тебе доверился. Неверность его походки смягчи незаметно, но, если он зашатается, покажи ему, на что ты способен, и, как некий горный бог, швырни его на ту сторону.
Он подошел, выстукал меня железным наконечником своей трости, затем поднял и поправил ею фалды моего сюртука. Он погрузил наконечник в мои взъерошенные волосы и долго не вынимал его оттуда, по-видимому, дико озираясь по сторонам. А потом - я как раз уносился за ним в мечтах за горы и долы - он прыгнул обеими ногами на середину моего тела. Я содрогнулся от дикой боли в полном неведении. Кто это был? Ребенок? Видение? Разбойник с большой дороги? Самоубийца? Искуситель? Разрушитель? И я стал поворачиваться, чтобы увидеть его... Мост поворачивается! Не успел я повернуться, как уже рухнул. Я рухнул и уже был изодран и проткнут заостренными голышами, которые всегда так приветливо глядели на меня из бурлящей воды.
|
|
Стилизация "Директор" / Авторы: Гончарова А. и Байрамян М.
Он бежал в школу и ужасно опаздывал. Ветер, порывистый, теплый, отрадный, обычно ветер дул ему в лицо, заставляя закрывать глаза и двигаться медленнее. Всем своим существом он стремился лишь к одной цели, кажущейся теперь какой-то далекой, странной, но не менее главной, чем раньше, и изо всех сил старался бежать дальше. Где-то впереди раздавался не очень сильный, но все же громкий звук спешащих машин - скоро последний рубеж - дорога. Потом останется совсем чуть-чуть, и он уже представлял себе размеренный стук множества ног по бетонному полу, живые крики живых детей и этот запах, едва уловимый запах свежесваренного кофе из кабинета:
Подлый красный свет - знак 'нельзя', так не вовремя! Он посмотрел на небо - холодное безразличное; хлопьями падает мокрый, подтаявший от южного ветра снег, а ведь апрель уже вступил во владения этим миром, таким подлым и жестоким миром, где правит время, неумолимое в своей силе. 'Весна - пора любви', - вспомнил он чьи-то слова и тут же невольно подумал: 'А что такое любовь?'. Зажегся зеленый, он вновь побежал и, наконец, увидел ее: невысокая, немного бледная и еще совсем молодая - его долгожданная, а ведь прошла всего неделя, как он был с ней последний раз.
- Здравствуй, родная! - тихо, с легкой улыбкой на тонких усталых губах произнес он и вошел внутрь, где его встретили громкий топот ног, оживленный шум сотен голосов и нежная мелодия звонка, как и мечтал он все эти дни. Поэтому он был просто счастлив и, здороваясь с каждым, кто, так же, как и он минуту назад спешил сюда, бежал на урок, прошел в свой кабинет. Табличка приветливо сверкнула в лучах полуденного солнца, 'директор'
- сказала надпись, играя осколками отраженного света. О чем он думал, взяв себе отпуск?
Стилизация "Свитер" / Авторы: Гончарова А. и Байрамян М.
Я был мягким и теплым, я был свитером, я висел на манекене. Мое тело было соткано из натуральной шерсти, мою грудь украшал замысловатый геометрический узор. В магазине всегда было много людей, оглядывающих меня, но никто не хотел меня покупать - у меня была слишком высокая цена. Так я висел и искал того, кто станет моим хозяином. Ни один свитер, каким бы дорогим он
ни был, не будет настоящим, если некому его одеть.
И вот однажды он появился. Днем - был ли это будний день или выходной, я не помню: наш магазин работал ежедневно - в мой магазин вошел человек. Он был точно приезжий, потому что я знал уже всех людей в городе. Это был обыкновенный ребенок, и он шел с мамой. Они подошли ко мне, осмотрели, померили и купили! Я был так счастлив!
Вечером мы сели на поезд и покинули мой город. Мальчик сразу же одел меня и не захотел снимать. Как только мы прибыли в мой новый дом (у меня теперь есть свой дом!), мы с мальчиком побежали играть с друзьями. Мы валялись в грязи, катались на велосипеде. И вот, играя в салочки, мальчик полез через забор и упал. Мое тело пронзила резкая боль - я был порван. Выбросила меня его мама, подарившая мне счастье, купив в магазине.
|
|
