Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.philol.msu.ru/~rlc2001/abstract/files/textolog_pr.doc Дата изменения: Mon Mar 26 00:00:00 2001 Дата индексирования: Sat Dec 22 13:05:14 2007 Кодировка: Windows-1251 Поисковые слова: алмаз

Текстологи?еские проблемы русистики

Функционально-стилисти?еские макрокатегории аспектуальности

как базовая система формирования темпоральной структуры

русского художественного текста
Т. М. Голосова
Черкасский государственный университет им. Б. Хмельницкого, Украина

функционально-семанти?еская макрокатегория, аспектуальность, длительность,
фазовая реляционность, лимитативность,

кратность, перфектность, статальность темпоральная структура
Summary. The analysis of functional macrocategories are held in this
investigation. They represent the fundamental system of text structure
formation.


Функционально-семанти?еская макрокатегория представляет собой компонент
общей текстовой категориальной системы, репрезентирующий определенный
обобщенный функционально-семанти?еский категориальный смысл на уровне
макроструктурного компонента художественного текста соответствующей
категориальной ситуацией. Базовой категориальной системой, обеспе?ивающей
развора?иваемость темпоральной структуры художественного текста является, с
нашей то?ки зрения, макрокатегория аспектуальности в системе своих
субкатегорий, поскольку именно указанная лингвисти?еская система формирует
внутривременную организацию, а следовательно, специфи?ескую темпоральную
структуру каждого текста в отдельности, обусловливая нали?ие
художественного времени.
Текстовая аспектуальная система формируется вследствие реализации
функционально-семанти?еских макрокатегорий длительности, лимитативности,
статальности, кратности, фазовой реляционности и перфектности.
Указанные категориальные системы, с одной стороны, могут формироваться
вследствие накопления микроситуаций одного категориального плана, ?то в
целом соответствует интерпретации категориальных макроситуаций,
предложенных А. В. Бондарко и его школой [Бондарко] как понятия
категориальной доминанты, а с другой - формироваться как результат их
взаимодействия, который предполагает развора?иваемость категориальной
системы другого, более высокого порядка, ?то в принципе составляет переход
от функционально-семанти?еских макрокатегорий макроструктурных текстовых
компонентов к категориальной системе целого текста. В соответствии с этим
можно говорить о функционировании, развора?иваемости функционально-
семанти?еских макрокатегорий трех уровней. К первому уровню относятся
категориальные системы сформированные в результате накопления функционально-
семанти?еского содержания микроситуаций. Это длительность, лимитативность,
статальность, кратность. Ко второму уровню принадлежит макрокатегория
фазовой реляционности, которая представляет собой результат
внутритемпорального взаимодействия категорий первого уровня. К третьему
относится функционально-семанти?еская макрокатегория перфектности,
обусловленная внешнетемпоральным взаимодействием категориальных систем
первого и второго типов.
На уровень макроструктурного текстового функционирования выходят не все
содержательные категориальные типы функционально-семанти?еских
микроситуаций тех или иных категорий языковой системы, а лишь те
мыслительные категориальные структуры, которые передают более обобщенное
когнитивное граммати?еское содержание, доминирующее во всей текстовой
макроструктуре. Следовательно, происходит актуализация, выдвижение на
первый план одной более зна?ительной функциональной категориальной
семантики, и ?асти?ное нивелирование или переход на второй план другой,
менее зна?ительной.
Отсюда - необходимость разграни?ения в макротекстовых компонентах:
а) инвариантной функционально-семанти?еской макрокатегории,
б) вариантной функционально-семанти?еской макрокатегории, вариантность
которой обусловливается нали?ием модификации отдельным микроситуационным
категориальным содержанием.
Под инвариантом понимается некое, с разли?ной степенью абстракции,
обозна?ение одной и той же сущности, которая проявляется в отвле?ение от ее
конкретных модификаций. В понятии инварианта отображаются общие свойства
класса объектов, образуемые вариантами: каждый вариант, принадлежащий
данному классу или вариантному ряду, несет в себе общие свойства, присущие
каждому ?лену этого ряда или класса. Для инварианта функционально-
семанти?еской категории макроструктурного текстового уровня характерной
является прежде всего репрезентация основного доминирующего категориального
зна?ения, которое охватывет все компоненты полипредикативного комплекса,
представленного в макроструктуре. Вместе с тем такого типа категориальные
текстовые инварианты являются в определенной мере относительными - в
противовес собственно языковым абсолютным функционально-семанти?еским
инвариантным признакам граммати?еской категории вида или способов
глагольного действия в сфере категориальной языковой аспектологии.
Наряду с этим следует отметить, ?то, поскольку функционально-семанти?еские
макрокатегории текстовой системы базируются на аналоги?ных функциональных
категориальных языковых организациях, которые в свою о?ередь основываются
на разли?ных граммати?еских категориях языка (например, на категории вида
или категории способов глагольного действия), функционально-семанти?еские
макрокатегории имеют разные системные языковые основания. Поэтому в
макрокатегориях актуализируются разли?ные категориальные граммати?еские
признаки, связанные либо с граммати?еской категорией вида, либо с
категорией способов глагольного действия, ?то, следовательно, предполагает
выдвижение на первый план не всегда равноправных, равнорядных или
соотносительных категориальных зна?ений для каждого типа функционально-
семанти?еских макрокатегорий.
Наиболее приемлемым структурным компонентом для репрезентации такого типа
категориальной системы следует, с нашей то?ки зрения, с?итать именно абзац,
поскольку этот структурный компонент определяет главный принцип изу?ения
текстовых организаций - прагматико-ре?евой, все более утверждающийся в
современных исследованиях в области изу?ения текста (см. [Чан Нгок Тхем] и
др.), а также является своеобразным связующим звеном, которое обеспе?ивает
трансформационные изменения между граммати?еской системой языка и общей
системно-структурной категориальной организацией текста.
Наряду с этим следует отметить, ?то сам абзац как макроструктурный
текстовый компонент имеет несколько внешних текстовых разновидностей, т. е.
он может быть представлен авторским повествованием, ре?ью персонажей, а
также комплексной системой авторского повествования и ре?и персонажей, ?то,
собственно говоря, обусловливается общей спецификой художественного текста.
У?итывая это, необходимо разграни?ивать как категориальные макроситуации
отдельного типа ре?и, так и те категориальные макросистемы, которые
развора?иваются в результате взаимодействия разли?ных типов ре?и в пределах
одного макроструктурного текстового компонента, такого, как абзац.

Литература
Бондарко А. В. Функциональная грамматика. Л., 1984.
Чан Нгок Тхем. Проблема грамматико-семанти?еской организации текста. Дисс.
. докт. филол. н. Л., 1987.
К вопросу о терминологии лингвисти?еского описания русского гипертекста

(о соотношении понятий гипертекстуальности и интертекстуальности)
О. В. Дедова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

гипертекст, гипертекстуальность, интертекстуальность
Summary. In this paper hypertextual technology is discussed in connection
with intertextual categories.


1. В связи со все большим распространением в России сети Интернет, с
возрастающей ролью сетевых технолгий в современных коммуникационных
процессах особое зна?ение приобретает использование гипертекста как особой
формы хранения и презентации иерархи?ески структурированной текстовой
информации, обладающей специфи?ескими средствами перехода от одного
информационного блока к другому. Именно гипертекст благодаря гибкости его
структуры, использованию средств компьютерных технологий делает возможным
преобразование много?исленных текстов в единое целое, характеризующееся
бесконе?ностью возможных интерпретаций, ?то является воплощением концепции
World Wide Web (WWW). Вместе с тем в оте?ественной лингвистике в настоящее
время практи?ески отсутствуют работы, посвященные теорети?еским и
практи?еским проблемам гипертекста, а в тех слу?аях, когда эти вопросы так
или ина?е затрагиваются, авторы, как правило, ограни?иваются констатацией
того, ?то само по себе не вызывает возражений: гипертекст как объект
лингвисти?еского анализа заслуживает самого пристального внимания [1].
От?асти эту ситуацию следуют объяснять неоднозна?ностью определения самого
термина гипертекст и, как следствие, невыявленностью его лингвисти?еских
категорий и отсутствием единой терминологи?еской парадигмы описания.
2. Гипертекст, позволивший вынести письменный текст за пределы
ограни?енного, геометри?ески организованного пространства с раз и навсегда
заданной последованностью строк, абзацев, страниц, глав и т. д., обладает
целым рядом особенностей, прежде всего структурных. В нем обязательно
должны быть реализованы два элемента, которые можно обозна?ить следующим
образом: 1) отдельная информационная единица; 2) гипертекстовая ссылка -
средство, делающее возможным переход от одной информационной единицы к
другой. При этом сам характер перехода также является специфи?еским
явлением, его можно определить как ска?ок; благодаря использованию
компьютерных технологий в пределах одного гипертекста он реализуется в виде
практи?ески моментальной смены изображений.
3. Необходимость обязательной реализации в гипертексте двух функционально
связанных элементов, вне системы которых он не существует, приводит к целой
совокупности специфи?еских особенностей в структурировании, изложении и
организации доступа к информации, которая может быть обозна?ена как
гипертекстуальность.
4. Фрагментарность и иерархи?еская структурированность отдельных коне?ных
текстов, последовательность воспроизведения которых определяется их
семанти?ескими и ассоциативными связями, составляет суть гипертекстовых
технологий. И именно это делает правомерным сопоставление явлений
гипертекстуальности и интертекстуальности, подразумевающей, ?то 'любой
текст строится как мозаика цитаций' [2]. Ведь по сути дела лексии, термин,
посредством которого Р. Барт обозна?ает единицы ?тения ('лексия - это
произвольный конструкт, это просто сегмент, в рамках которого мы наблюдаем
распределение смыслов'), соотносимы со структурированностью гипертекста, с
его информационными единицами. Связи лексий, из которых, по мнению автора,
рождается смысл, имеют формы ассоциаций и реляций, и это полностью
соответствует идеологии гипертекстовых ссылкок [3].
5. Вместе с тем гипертекст - это не просто некое техни?еское средство,
'облег?ающее' реализацию того, ?то может существовать и вне его
пространства. Принципиальное отли?ие гипертекстуальности от
интертекстуальности, на наш взгляд, состоит в том, ?то гипертекст стремится
к экспликации имплицитно присутствующего в тексте смысла. Его связи
материальны, демонстративны, и вне их системы он не существует. Система
ссылок гипертекста, их объем, формулировка, семанти?еская соотнесенность с
текстами, которые они вызывают, и даже способы их реализации - все это
является ?астью авторского замысла, и именно это отсутствует в традиционном
письменном тексте. Это своего рода 'имплантированная' интертекстуальность,
в отли?ие от естественной, заклю?енной в самом тексте. Кроме этого, как
показывает наша практика создания гипертекстов (у?ебные курсы 'Фонетика
современного русского языка', 'Старославянский язык'), гипертекстуальность
не достигается в результате простого объединения отдельных текстов при
помощи гипертекстовых ссылок, она также не является следствием электронной
формы текста. Линейный текст, как правило, не подвергается
непосредственному ?ленению на отрезки, обладающие смысловой закон?енностью,
целостностью и когерентностью (как внешней, так и внутренней) - теми
требованиями, которые предъявляются к отдельным информационным единицам
гипертекста. Вместе с тем текст остается мертвым, если это просто текст на
экране компьютера. Гипертекстом его делает лишь возможность

манипулирования им при помощи электронного воз-

действия.

Литература
1. Хартунг Ю., Брейдо Е. Гипертекст как объект лингвисти?еского анализа //
Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1996. ? 3. С. 61.
2. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман (1967) // Вестник Моск. ун-та.
Сер. 9. Филология. 1995. ? 1. С. 99.
3. Барт Р. Текстовый анализ одной новеллы Эдгара По // Барт Р. Избранные
работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 427.
Моделирование структуры

и функционально-содержательной направленности текстов по заданным
параметрам

(на примере эпистолярных и официально-деловых текстов)
М. И. Задорожный
Орехово-Зуевский государственный педагоги?еский институт

моделирование, параметр, текст, эпистолярный, официально-деловой,
комбинаторное ис?исление, стилисти?еские фильтры,

дискурсивная (сценарная) рамка
Summary. By means of combinatorial calculation concrete types of texts of a
definite function-content tenor are modelled, which differ or, on the
contrary, approximate with regard to such discursively essential parameters
as the character of the content of the text (or the sphere of its use), the
form of addressing to the addressee, the form of the presentation of the
addresser. In the process of modelling both stylistically marked and
unmarked types are generated. The latter can be either deproduced
(eliminated) with the help of special stylistic filters at any stage of the
generative procedure, or produced and used for creation of definite
communicative-stylistic effects or in heuristic and also didactic purposes.


Эпистолярные тексты и определенные жанры официально-деловых текстов
(заявления ли?ного характера, распоряжения, переписка между у?реждениями и
организациями и т. п.) имеют ряд общих структурных и содержательных ?ерт,
которые могут быть отображены в виде ряда определенной совокупности
параметров, выявляемых путем непосредственного анализа состоявшихся
текстовых продуктов, т. е. ?исто эмпири?ески, индуктивно. Наряду с общими,
параметровыми ?ертами данные типы текстов имеют и существенные отли?ия,
определяемые конкретными состояниями (зна?ениями) параметров и также
выявляемые индуктивно-эмпири?ески.
Комбинации установленных таким образом зна?ений разных параметров - это
сценарии (фреймы, дискурсивные рамки), по которым порождаются тексты
определенного функционально-стилисти?еского типа или его варианта. С
наибольшей рельефностью общие и особенно отли?ительные фреймовые свойства
текстов проявляются в том слу?ае, если они (прежде всего совпадающие по
содержательной информации) помещаются в стилисти?ески не соответствующие им
сценарные рамки либо если при моделировании как ?исто дедуктивной процедуре
комбинируются стилисти?ески разноориентированные зна?ения параметров.
Примером первого рода может служить следующая стилисти?ески
дислокализующая текстовая манипуляция (в непреобразованном виде данные
содержательно тождественные тексты приведены в одном из вузовских у?ебников
по русскому языку):

|Милый Витюша! |Уважаемый товарищ|
|Довожу до Вашего |Иванов! |
|сведения, ?то не |Прости, ?то |
|смогу прибыть к |огор?аю тебя, но |
|месту назна?ения |я не смогу |
|в указанный Вами |приехать, когда |
|срок и приступить|ты хо?ешь, и |
|к исполнению |выйти на работу. |
|своих служебных |Я устала как |
|обязанностей, так|собака, ?увствую |
|как состояние |себя |
|моего здоровья |отвратительно, |
|ухудшилось. Я |еще хуже, ?ем |
|остро нуждаюсь в |раньше. Буду |
|ле?ении. Прошу |просить дать мне |
|предоставить мне |отпуск, ?тобы |
|отпуск за свой |подле?иться. Хоть|
|с?ет. |бы дали, пусть и |
|Ассистент |без оплаты, не |
|Сидорова. |беда! |
| |Целую. Твоя |
| |Гало?ка. |

Анализ текстов со всей о?евидностью показывает, ?то как по характеру
содержания, так и по форме они находятся в явном противоре?ии с
предпосланными им обращениями к адресатам сообщений. Текст в левой колонке
(основная ?асть) - это письмо официального содержания (Довожу до Вашего
сведения...), соответственно оформленное в книжном (официально-деловом)
стиле и должное быть адресованным официальному же лицу. Обращение же к
адресату ориентировано на ?астное лицо (Милый Витюша!). Напротив, текст в
правой колонке (основная ?асть) - ?астное письмо, написанное
соответствующим ему разговорным языком, или разговорным стилем, которое и
должно было быть адресовано ?астному лицу (Прости, ?то огор?аю тебя...),
тогда как форма обращения к его адресату (Уважаемый товарищ Иванов!)
характеризует последнего как официальное лицо. Но достато?но поменять
местами формулы-обращения, т. е. вернуть их на свое 'законное' место, или,
?то то же самое, поменять местами основные ?асти текстов (собственно
сообщения), и нарушенная гармония сразу же восстанавливается: и в том и в
другом слу?ае зна?ения всех трех дискурсивно зна?имых (в данном конкретном
слу?ае) текстопорождающих параметров (сфера коммуникации, или характер
функционально-стилисти?еской маркировки; форма обращения к адресату; форма
представления адресанта) оказываются полностью совместимыми, буду?и
воплощенными в регистре либо только с пометой 'офиц.', либо только с
пометой 'неофиц.', а тексты в целом абсолютно уместными в ситуации их
использования (именно в таком виде они приведены в упоминавшемся вузовском
у?ебнике по современному русскому языку - авторы И. Б. Голуб,
Д. Э. Розенталь и М. А. Теленкова).
Пример другого рода, также основанный на контрастном представлении ?ерт
рассматриваемых функциональных типов текстов (и не только!) и тем самым с
максимально предельной от?етливостью выявляющий их особенности, состоит в
моделировании и соотнесении коммуникатов по названным трем параметрам и
двум зна?ениям каждого из них: офиц., неофиц. (?исло параметров и их
зна?ений может быть и б(льшим) или хотя бы только по двум (без у?ета формы
представления адресанта):
Текст
| |1 |2 |3 |4 |
|I. Офиц. |офиц|офиц|н / |н / |
|форма |. |. |офиц|офиц|
|обращения к | | |. |. |
|адресату | | | | |
|II. Неофиц. |н / |офиц|н / |офиц|
|форма |офиц|. |офиц|. |
|обращения |. | |. | |


1-е соотношение - это слу?ай полного согласования формы обращения к
адресату и передаваемого сообщения, 2-е и 3-е - ?асти?ного согласования
(или, ?то

то же самое, ?асти?ного рассогласования) и, наконец,

4-е - их полного рассогласования, продемонстрированного выше:

|1. Уважаемый |1. Милый |
|товарищ Иванов! |Витюша! |
|Довожу до Вашего |Прости, ?то |
|сведения... |огор?аю тебя...|
|2. Уважаемый |2. Милый |
|товарищ Иванов! |Витюша! |
|Довожу до Вашего |Довожу до |
|сведения... |Вашего |
| |сведения... |
|3. Уважаемый |3. Милый |
|товарищ Иванов! |Витюша! |
|Прости, ?то |Прости, ?то |
|огор?аю тебя... |огор?аю тебя...|
|4. Уважаемый |4. Милый |
|товарищ Иванов! |Витюша! |
|Прости, ?то |Довожу до |
|огор?аю тебя... |Вашего |
| |сведения... |

Лингвисти?еские эксперименты подобного рода, от?етливо высве?ивая
непреложные законы стилисти?еского согласования формы и содержания
сообщений, требующие соблюдения соответствия языковых средств целям и сфере
коммуникации, кроме того, ?то они могут послужить для создания тех или иных
коммуникативно-стилисти?еских эффектов, могут быть использованы также, ?то
более важно, в эвристи?еских и дидакти?еских целях.
В докладе представлены разли?ные аспекты моделирования рассматриваемых
типов текстов, формируемых взаимодействием более ?ем двух параметров и
принимаемых ими состояний.
К понятию теории специального текста
Л. Ю. Иванов
Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН

специальные языки, теория текста
Summary. There exists a need to evaluate voluminous and multifarious
results of Russian special-language research from the unified
methodological point of view. As a discipline being able to provide such a
point of view a theory of specialized text may be taken into consideration.


1. Одной из основных ?ерт развития современной техногенной цивилизации
является постоянное углубление ?астного, детального знания в каждой из
специальных сфер деятельности ?еловека. Специальные сферы - это сферы,
связанные с обладанием необщераспространенными и необщедоступными знаниями,
умениями и навыками, полу?аемыми, как правило, в ходе предварительной
подготовки.
2. Углубление детального знания - специализация - вызывает дробление сфер
специальной деятельности и последующее развитие из отделившихся ?астей
самостоятельных сфер. В каждой из этих сфер с те?ением времени складывается
совокупность текстов, обслуживающих как коммуникацию внутри самой сферы,
так и презентацию этой сферы вовне. Тексты, соотносимые с каждой из таких
сфер деятельности, могут быть определены как специальные тексты.
3. Совокупность текстов, правил их порождения и терминологи?еских
тезаурусов каждой специальной сферы образует соответствующий специальный
язык.
4. Специальные языки и тексты являются традиционным объектом пристального
внимания лингвистов.

В современном русском языкознании проблематика специальных языков на?ала
разрабатываться еще в 1930-е годы, хотя тогда основное внимание уделялось
терминологии. С на?ала 1960-х годов исследователи обратились и к
специальному тексту в целом. На?алось функционально-стилисти?еское описание
специальных языков. Позднее для описания специальных языков и текстов был
мобилизован и инструментарий других дисциплин - в первую о?ередь
лингвистики текста, семантики, прагматики и риторики.
5. Исследования специальных языков и специальных текстов приносят обилие
впе?атляющих результатов. Однако ?ем больше в лингвисти?еском и
стилисти?еском исследовании на?инает приниматься во внимание
экстралингвисти?еская специфика каждой специальной сферы деятельности, тем
больше вероятность выхода за пределы собственно лингвисти?еской
исследовательской парадигмы и сближения с соответствующей специальной
нелингвисти?еской дисциплиной. Два примера последних лет: оформление
юрислингвистики и лингвоюристики в самостоятельные дисциплины на стыке
лингвистики и правоведения, а также выделение лингвисти?еской геогностики в
самостоятельную область исследований (с выходом монографии А. Ильиной).
6. Этот процесс фрагментации по 'экстралингвисти?ескому принципу'
дисциплин, изу?ающих специальные языки, пока не уравновешивается никаким
интеграционным процессом.
7. Вследствие отсутствия внутридисциплинарной координации наблюдается
также асимметрия в степени изу?енности: (а) отдельных групп специальных
языков и текстов (так, если языки науки или юриспруденции изу?ены о?ень
детально, то некоторые специальные языки, тексты и разновидности
специального дискурса - дискурс, в отли?ие от текста, понимается как
длящееся повествование, изложение, не обладающее признаком завершенности, -
все еще остаются на периферии лингвисти?еского внимания, рассматриваясь как
некие экзоти?еские образования, несмотря на их повсеместную
распространенность в социуме; это, например, диалоги вра?а и пациента,
указания по выращиванию комнатных растений или уходу за домашними
животными, инструкции по пользованию бытовой техникой и т. д.); (б)
специальных языков, с одной стороны, и языка художественной литературы, а
также языка публицистики, с другой, - в пользу двух последних.
8. Пере?исленные обстоятельства позволяют поставить вопрос: не пора ли
на?инать поиск интегративного направления, которое смогло бы объединить и
обобщить результаты предыдущих исследований в одних нау?но-дисциплинарных
рамках? Это позволило бы достигнуть нового уровня понимания,
соответствующего степени сложности изу?аемого предмета - совокупности
специальных языков и текстов.
9. Представляется, ?то роль объединяющей дисциплины могла бы сыграть
теория специального текста в широком понимании - не сводимая лишь к методам
лингвистики текста, но вклю?ающая также семантико-прагмати?еские,
стилисти?еские, ритори?еские, герменевти?еские и лингвостатисти?еские
аспекты.
10. Общие зада?и подобного рода объединяющей дисциплины могли бы быть
о?ер?ены, например, следующим образом: (а) своеобразная самоверификация,
т. е. попытка выявления совокупностей (групп, кластеров

и т. п.) внутриязыковых (формальных и семанти?еских) признаков, которые
позволяли бы без привле?ения дополнительных экстралингвисти?еских данных
?етко разграни?ивать специальные и неспециальные тексты, или же
убедительная констатация невозможности классифицирования, построенного
исклю?ительно на внутриязыковых признаках; (б) разработка подробной
классификации сверху вниз - от специальных языков (языков и текстов науки,
техники, профессиональной политики - законодательной, исполнительной и
судебной властей, а также дипломатии, коммерции, разных профессий и
полупрофессиональных занятий и т. д.) до отдельных типов текстов
(Textsorten) и ре?евых жанров.
11. Для решения описанных общих зада? могли бы применяться, в ?астности,
следующие исследовательские методы выявления и сопоставления особенностей
разных типов текстов и на их базе - особенностей таксономи?еских единиц
более высокого уровня (специальных подъязыков, специальных функциональных
разновидностей в целом):
- анализ текстообразующих функций, характеристик целостности и связности,
особенностей выражения оцено?ности (оцено?ных категорий), лекси?еской
экспрессивности и эмотивности;
- инвентаризация наиболее типи?ных моделей строевого синтаксиса (например,
вводных и вставных конструкций) и типи?ных синтакси?еских фигур (например,
параллельных конструкций);
- анализ и сопоставление информационной структуры текстов, сравнение
возможностей переда?и информации при компрессии, декомпрессии и переводе;
- исследование выражения неоцено?ных понятийных категорий
(пространственная и временная ориентация, движение и покой, жизнь и смерть,
и др.);
- анализ форм выражения традиционных культурно-ре?евых параметров (или
оценок ре?и), называемых также функционально-стилисти?ескими или
функциональными семантико-стилисти?ескими категориями: среди них
акцентность, то?ность, логи?ность, диалоги?ность и монологи?ность, полнота
и т. д.; для нау?ных текстов такие группы категорий разрабатывались
М. Н. Кожиной, О. Д. Митрофановой и др. у?еными;
- анализ наборов типи?ных авторских интенций и общих целей создания
текстов (выявление соответствия / несоответствия между ними);
- анализ наборов характерных ре?евых актов и принятых способов маркировки
иллокутивной силы высказывания (по А. Д. Шмелеву);
- анализ преобладающих коммуникативных стратегий и специфи?еских ошибок в
их реализации.
Модальность как организующая категория

текстового пространства газетного номера

(на материале использования ФЕ)
Д. К. Лопарева
Орловский государственный университет

текст, модальность, фразеология
Summary. The theses are devoted to a problem of realization of an author's
modality by means phraseologicin one newspaper number.


Утверждая, ?то газетный номер - это единый текст, мы руководствуемся
следующими соображениями: а) ?еловек, как правило, ?итает всю газету
целиком, как книгу; б) расположение статей в номере под?инено определенному
порядку, как главы в книге; в) газета принадлежит определенному направлению
(демократи?еская пресса, оппозиционная, 'кори?невая', 'желтая' и т. д.), а
это зна?ит, ?то она не только информирует, но и убеждает своего ?итателя в
справедливой оценке информации, воздействуя на него использованием
разли?ных модальных средств, среди которых лидирующее положение занимают
фразеологи?еские единицы.
Для любого текста характерно нали?ие трех модальностей: деонти?еской
(предписывающей), эпистеми?еской (описывающей) и аксиологи?еской
(оценивающей) [1]. Отметим, ?то ФЕ как микротексту (В. Н. Телия) присущи
все три указанных вида модальности, но на языковом уровне они могут быть
'затемнены', особенно это касается деонти?еской и аксиологи?еской
модальности. Попадая в текст и становясь продуктом текстовой деятельности,
семанти?еская структура фразеологизма может 'проясненяться' одной из
модальностей, т. к. ФЕ на?инает под?иняться общетекстовым законам и
реализовывать 'эго' автора.
Авторская модальность - один из основных стилеобразующих компонентов
газеты. В 'Комсомольской правде' (мы представляем анализ номера от
25.03.98) основным языковым модальным средством являются ФЕ (106 единиц на
8 страниц!). По?ему? О?евидно, ?то в отли?ие от слов фразеологизмы
экспрессивны; вклю?енные в специально организованный контекст, они придают
экспрессию всему тексту. Под экспрессивностью нами понимается 'кумулятивный
эффект оцено?ной, мотивационной и эмотивной деятельности языкового сознания
субъекта ре?и, обусловленной его интенцией выразить некоторое ?увство-
отношение по поводу определенного положения дел в мире или свойства лица'
[2].
Практи?ески все использованные в номере ФЕ либо уже имеют в своей
структуре отрицательный оцено?ный макрокомпонент (сбивать с толку,
удовольствие ниже среднего, работать на дядю, расхлебывать кашу, водить за
нос), либо оценка скрыта - оцено?ный компонент амбивалентен (в пику,
заглядывать далеко вперед, лакомый кусо?ек, вставать грудью, как снег на
голову). Анализируемый материал показал, ?то в тексте в подобных слу?аях
проясняется только отрицательная оцено?ность (и это в статьях разных
авторов). Например: 'Первыми отхватили лакомый кусо?ек от золотого русского
пирога ?ехи... В неразберихе первых лет революции они на удивление быстро
разобрались весьма неплохо. Присоединившись к Кол?аку, они приняли у?астие
в захвате русского золота, находившегося в Казани, а затем весьма "успешно"
его охраняли и экскортировали. Полу?илось это у них так здорово, ?то когда
большевики заполу?или эти эшелоны обратно, то обнаружилась недоста?а в 27
вагонов' (Чижиков М. Тайны золотого запаса России, который украли и не
хотят отдавать). ФЕ лакомый кусо?ек - разг. экспрес.: ?то-либо
привлекательное, заман?ивое, соблазнительное [3] - как языковой
фразеологи?еский знак не выражает эмотивно-оцено?ного отношения (в словарях
указание на какую-либо оценку отсутствует; в контексте ФЕ приобретает
отрицательную оценку: золото русское, и оно не может представлять собой ?то-
либо соблазнительное, заман?ивое для русских, то, ?то хотелось бы взять, а
отхватили ?ехи, т. е. для нас - плохо), но в данном слу?ае,
корреспондируясь с семантикой слова отхватить - в 3-м зна?. 'сделать ?то-
нибудь быстро, ловко и т. п.' прост., и с контекстом полу?илось это у них
так здорово (мало того, ?то 27 вагонов золотого запаса России забрали, так
оно до сих пор 'работает' на ?ехов и его не собираются отдавать), ФЕ
выступило эмоциогенным стимулом, и контекст полу?ил 'язвительное'
про?тение, вызывающее, в свою о?ередь, неодобрение и осуждение действий
правительства, которое ни?его не предпринимает для возвращения золотого
запаса, в то время как жизненный уровень россиян постоянно падает.
'Трудно поверить, ?то при нынешнем море разливанном дешевых алкогольных
напитков кто-то всем им предпо?тет самогон. Но есть, оказывается, место,
где искусство самогоноварения снова грозит расцвесть пышным сизым цветом.
Уникальные условия для этого сложились в Мордовии' (Аверкин С. В Москве
самогоноварение изжито. А в Мордовии гонят из свеклы и жита). Море
разливанное - экспрес.; о спиртных напитках: о?ень много. Вторая ФЕ
расцвести пышным цветом - устар. экспрес.: полу?ать большое развитие - за
с?ет расширения компонентного состава словом сизый (у пьющих людей нос
приобретает сизый оттенок), во-первых, полу?ает отрицательную оценку, во-
вторых, акцентируется внимание не только на 'искусстве самогоноварения', но
и на его результате - 'расцвет алкоголизма'. Корреспондируясь, обе ФЕ
выступают эмоциогенным стимулом и вызывают у реципиента отношение
осуждения: делать ?то-либо для активизации алкоголизма - это плохо, т. к.
алкоголики нарушают общепринятые нормы поведения [4].
Ограни?енные рамками тезисов, мы не можем привести большее коли?ество
примеров, но утверждаем, ?то один газетный номер - это единое текстовое
пространство, обладающее общей модальностью, которая в КП передается в
большей степени средствами фразеологии. Авторы статей не высказывают
открыто своего мнения, их позиция 'завуалирована', но она легко
про?итывается именно ?ерез ФЕ . КП более всего интересует политика, и даже
статьи, которые, на первый взгляд, посвящены другим темам, опосредованно
связаны именно с полити?еской жизнью страны: она у редакционного коллектива
(а они едины в своем мнении) не вызывает положительных эмоций, ?то
реализуется ?ерез фразеологизмы. Мы не нашли ни одного контекста в данном
номере, где бы ФЕ реализовывала положительный оцено?ный макрокомпонент и
выступала эмоциогенным стимулом, вызывающим одобрение в широком смысле
поступков полити?еских деятелей, явлений действительности и под.

Литература
1. Баранов А. Г. Функционально-прагмати?еская концепция текста.
Ростов / Д., 1993.
2. Челове?еский фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности / Отв.
ред. В. Н. Телия. М., 1991. С. 136.
3. См.: Фразеологи?еский словарь русского литературного языка: В 2 т. /
Сост. А. И. Федоров. М., 1997; Словарь русского языка С. И. Ожегова. М.,
1981.
4. За основу анализа взята схема, предложенная В. Н. Телия в [2].

Элементы структуры художественно дискурса

( к проблеме описания)
Н. А. Любимова, Л. В. Миллер
Санкт-Петербургский государственный университет

дискурсивная природа порождения художественных смыслов, система
художественных конвенций, присущих национальной эстети?еской традиции,
надтекстовые смысловые образования, разграни?ение между понятиями
художественный текст и художественный дискурс, художественный концепт,
функционально-смысловая единица дискурса, базовое множество художественных
смыслов,

интертекстуальная сфера проявления художественного, художественная картина
мира
Summary. This article is about features of formation of fictional senses in
the intertextual space of the Russian literature. In it there is an attempt
to sign borders and to describe structure of art discourse also.


Интерес к надтекстовым смысловым образованиям, столь о?евидный в настоящее
время, привел к тому, ?то в последних исследованиях художественных
феноменов наметилась тенденция выйти за рамки системати?еского описания
внутритекстовых единиц художественной информации (лингвистика
художественного текста) и попытаться расположить исто?ник наблюдения не
внутри такого единства, как текст, а внутри более масштабной единицы,
?астью которой этот текст является. Весьма знаменательным в этом смысле
является тот факт, ?то Н. Д. Бурвикова даже назвала одну из последних своих
статей 'Прокрустово ложе текста', под?еркивая тем самым, ?то границы текста
уже становятся фактором, сдерживающим развитие нау?ных методов и концепций.
В связи с этим представляется не слу?айным, ?то внимание исследователей все
больше привлекает такое сложное и малоизу?енное образование, как дискурс.
Однако следует отметить, ?то на сегодняшний день термин 'дискурс'
понимается неоднозна?но, ?то приводит к бесконе?ному разнообразию
теорети?еских выкладок, постановок вопроса и интерпретаций связанных с ним
понятий. Ситуация усугубляется, когда ре?ь идет об исследовании
художественных комплексов. Анализ употребления термина художественный
дискурс в соответствующем корпусе исследований обнаруживает весьма пеструю
картину. Имеется даже тенденция рассматривать дискурс как термин, в
принципе неприложимый к последовательностям художественных смыслов.
Создавая определенную путаницу, такая картина, тем не менее, указывает на
то, ?то исследовательской мысли тесно в рамках ?исто лингвисти?еских и
литературовед?еских подходов к произведениям художественной литературы,
которые уже сдерживают процессы исследования институционализации смыслов.
Опираясь на языковую природу художественного дискурса, можно попытаться
сформулировать его рабо?ее определение. Художественный дискурс -
специфи?еская структурированная форма языкового существования разнородных
смыслов, сформированная национальной эстети?еской традицией и
художественной картиной мира, представляющая собой пространство рассеянного
множества высказываний, упорядо?енных на основе темати?еского принципа и
детерминированных эстети?ески. Последнее можно с?итать его конститутивным
признаком. Обращение к художественному дискурсу также предполагает, ?то
субъект высказывания не находится в центре анализа, т. е. не
рассматривается как исто?ник производимого смысла и не с?итается
ответственным за него, хотя и мыслится как составная ?асть процесса
производства смысла. Такое понимание дискурса позволяет, во-первых,
рассмотреть анализ художественного дискурса как исследование
функционирования художественных смыслов в масштабе национальной
эстети?еской традиции, а во-вторых, освободиться от хаоса понятий.
Представляется, ?то наметить границы художественного дискурса и попытаться
определить его структуру оказывается возможным, если рассмотреть механизм
конституирования художественного смысла на фоне особенностей
кросстекстового функционирования художественных высказываний. Наиболее
сущностные ?ерты высказывания, которыми являются функциональность в рамках
некоторого смыслового континуума, рассеяние в пространстве и времени,
свойственны прежде всего такому специфи?ескому художественному
высказыванию, как литературный мотив, который при этом может подвергаться
трансформациям, перераспределениям смысла и вклю?ать в себя систему отсылок
к другим высказываниям. Смысловое содержание мотива актуализируется
адекватно лишь в образовании, превышающем по своим параметрам текст как
таковой, а критерии, используемые при его вы?ленении, всегда много?исленны
и неоднозна?ны (?то применительно к художественным смыслам является скорее
плюсом, нежели минусом). Являясь строевой единицей дискурса, мотив всегда
несет в себе его следы. Он представляет собой то самое 'высказывание-акт',
отли?ающееся в понимании французской школы анализа дискурса от
'высказывания-результата', которое рассматривается как реализованный смысл.
То есть в высказывании (мотиве) осуществляется формулирование смысла,
который уже имеется в художественном дискурсе, т. к. последний обладает
памятью. Это озна?ает, ?то не только особенности восприятия, но и
особенности порождения художественных смыслов находятся в зависимости от
свойств дискурса. При этом переформулируется сама зада?а исследования:
осмысление текстуальных форм художественных смыслов уступает место
исследованию интертекстуальной сферы проявления художественного.
Обращение к художественному дискурсу с этих позиций позволяет преодолеть
узкокоммуникативный подход к проблемам порождения и восприятия
художественных комплексов, основанный на традиционной формуле 'адресант -
текст (произведение) - адресат', и вклю?ить в поле исследования
гуманитарное знание в самом широком смысле этого слова. Таким образом,
однозна?ность текста перестает носить телеологи?еский характер, выявление
закон?енного и единственного зна?ения заменяется возможностью про?тения
множественности и разнообразия смыслов, которые при этом могут быть
соотнесены с другими, как о?евидными, так и со смыслами, проявляющими
ка?ества 'структуры незнания'.
Кроме того, принимая во внимание, ?то ли?ностноцентри?еский и
искусствоцентри?еский подходы при обращении к художественной коммуникации
являются на сегодняшний день общепринятой практикой, предложенный подход
позволит поставить в центр внимания коллективного субъекта эстети?еской
деятельности не одно изолированное 'Я', а некий 'универсальный субъект',
который как раз и является исто?ником коллективных убеждений.
Художественный и журналистский текст

в аспекте функционально-семанти?еских категорий
Н. В. Малы?ева
Ростовский государственный педагоги?еский университет

В. В. Богуславская
Ростовский государственный университет

художественный текст, журналистский текст, функционально-семанти?еские
категории
Summary. This report is devoted to the functions of text categories in
belles-lettres and journalistic texts. The authors try to find the leading
category in the hierarchy of text categories, their correlation and
interrelation.


1. Выявление и описание категорий текста являются одними из важнейших
зада? лингвистики текста. Категории текста не совпадают с категориями
предложения и возникают вместе с текстом как системой высшего ранга. Они
обладают ка?ественно новыми характеристиками, присущими отрезкам большим,
?ем предложение. Необходимо отметить, ?то категории текста носят характер
универсалий и обнаруживаются в связном тексте независимо от языка, на
котором создан данный текст, и независимо от типа текста.
Текстовые категории выделяются по признаку соотношения текста с
экстралингвисти?еской действительностью. В этом слу?ае категория текста -
это 'совокупность определенных лингвисти?еских зна?ений, коррелирующих с
отношениями объективной действительности (или денотативной ситуацией)' [1].
2. Вслед за З. Я. Тураевой мы с?итаем, ?то целесообразно разделить все
категории текста на две основные группы: первая - структурные категории,
вторая - содержательные, или концептуальные. В первую группу войдут такие
категории, как сцепление, интеграция, прогрессия / стагнация, во вторую -
образ автора, художественное пространство и время, информативность,
при?инность, подтекст и некоторые другие.
3. В иерархии категорий ведущее место занимает концептуальная категория -
образ автора, так как картина мира, моделируемая в тексте, оказывается
пропущенной ?ерез индивидуальное сознание автора. Именно субъект ре?и
(говорящий 'Я') выступает в ка?естве организующего центра коммуникативной
деятельности и обеспе?ивает отбор необходимых языковых средств как в
художественном, так и в журналистском текстах.
Художественный текст представляет собой единое ре?евое произведение, но в
то же время текст - это со?етание разнородных высказываний, со?етание
разных субъектно-ре?евых планов, между которыми устанавливаются сложные,
динами?еские отношения.
Контаминация разли?ных субъектно-ре?евых планов в художественном тексте
формирует многоплановую (полифони?ескую) систему модальных отношений.
Ли?ность в структуре художественного текста монологи?еского типа может
проявляться следующими способами: 1) как автор, 2) как персонаж, 3) как
рассказ?ик (повествователь). Именно это создает полимодальность
художественного текста.
Журналистский текст - это особый вид текста, который мы соотносим с
газетным аналити?еским текстом, неоднородным в плане жанровых
разновидностей. Журналистский текст подвергается влиянию художественной,
нау?ной, официально-деловой и разговорной ре?и, 'вбирая в себя достижения
ре?евой культуры всех сфер ре?евой практики общества' [2]. В нем
'используются, систематизируются и сокращаются, перерабатываются и особым
образом оформляются все другие виды текстов, которые с?итаются
"перви?ными"' [3].
В центре ре?евой структуры журналистского текста стоит ли?ность пишущего -
журналиста. Авторская позиция ?асто выражается непосредственно от 1-го
лица. В отли?ие от художественного, журналистский текст обы?но
характеризует монофони?ность и, следовательно, мономодальность. Ли?ность
автора определяет и структуру текста, и характер повествования, и выбор
жанра. Однако в последнее время отме?ается тенденция к полифони?ности. Так,
журналистском тексте могут проявляться несколько субъектно-ре?евых планов,
как то автор и персонаж. В этом слу?ае в тексте появляется прямая или
несобственно-прямая ре?ь. Журналист-автор и персонаж находятся в одной
пространственно-временной плоскости (и одном семиоти?еском пространстве).
Они связаны общей реальностью как ее непосредственные у?астники. В то время
как в художественном тексте персонаж представляет собой со?етание как
минимум двух субъектно-ре?евых планов - автора и своего собственного, в
журналистском тексте автор и персонаж противопоставлены как реально
существующие ли?ности, имеющие свои субъектно-ре?евые планы. Но целостность
текста не разрушается, так как в модальном отношении роль журналиста
является доминантной, решающей.
Одна и та же реальная ситуация может быть представлена с то?ки зрения
внешнего (автор) и внутреннего (персонаж) интерпретаторов. Но если в
художественном тексте автор находится вне описываемой ситуации и может
конструировать ее сам, то в журналистском тексте автор в большинстве
слу?аев находится в центре ситуации и является внутренним интерпретатором.
'Я'-субъект выступает то?кой отс?ета, ориентационным центром идентификации
лиц, то?ек пространства, отрезков времени в тексте и обеспе?ивает селекцию
необходимых языковых средств.
4. Пространство и время являются системой координат журналистского текста.
Журналистский текст ?етко определен во времени, в нем доминирует настоящее
время. Прошедшее и будущее, как правило, ?етко фиксированы, обозна?ены.
Можно говорить о пространственно-временной определенности, конкретности
журналистского текста.
Художественный текст допускает соприкосновение описаний реальных и
воображаемых ситуаций, то есть возможно соприкосновение актуального и
виртуального. В силу полифонии художественного текста контактно
расположенные и связанные своим содержанием компоненты представляют
реальную действительность, отраженную разными сферами ?елове?еского
мышления - репродуктивной, информативно-логи?еской, с одной стороны, и
сферой образного метафори?еского мышления, репродуктивного восприятия
действительности в воспоминаниях или ме?тах о будущем персонажа, с другой.
Обращение к прошлому в ходе повествования, воспоминание, нарушает
когнитивно-семанти?ескую модель события, развора?ивающуюся во времени.
Последовательность событий 'прошлое - настоя-

щее - будущее' в линейном времени соответствует реальной последовательности
событий объективной действительности в реальном времени и является
характерной для журналистского текста. В художественном тексте эта
структура может быть нарушена.
Таким образом, в иерархии функционально-семанти?еских категорий текста
ведущей является категория 'образа автора', которая определяет соотношение
категорий 'пространства' и 'времени' как в художественном, так и в
журналистском текстах.

Литература
1. Звегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и ре?и. М., 1976. С.
171.
2. Коньков В. И. Ре?евая структура газетного текста. СПб.: Изд-во СПбУ,
1995. С. 159.
3. Рождественский Ю. В. Введение в общую филологию. М., 1979. С. 163.
О месте текста в языковой стратификации
В. Г. Миронова
Казахский государственный национальный университет им. аль-Фараби,
Казахстан

текст, языковая стратификация, уровни языка, единицы языка, язык, ре?ь
Summary. In offered materials author considered the questions connected to
texts description as the phenomenon of language and speech, its state in
language stratification, and also texts peculiarities as the language unit.


Одним из нау?ных парадоксов является то, ?то текст в те?ение длительного
времени не входил в ?исло нау?ных объектов лингвистики и воспринимался a
priori. Он служил в основном материалом для извле?ения фактов, которые
актуализировались в ка?естве единиц исследования в языковед?еской науке. И
только в последние десятилетия текст стал рассматриваться как
самостоятельный объект, изу?ение которого осуществляется по разным
направлениям. Более того, на пересе?ении всех этих направлений складывается
нау?ная дисциплина, полу?ившая название 'теории текста', которой, по словам
Е. И. Дибровой, 'принадлежит будущее'.
Становление теории текста выдвигает ряд проблем, без решения которых
данная исследовательская область не может сформироваться как
самостоятельная дисциплина. В ?астности, это касается вопроса определения
лингвисти?еского статуса текста, который до сих пор остается дискуссионным.
Обсуждение этого вопроса строится вокруг нескольких взаимосвязанных тем, а
именно: является ли текст языковой единицей и входит ли он в ?исло единиц
языка, образующих его уровни; какое место занимает текст в языковой
стратификации; каково его отношение к языку (коду) и ре?и и др.
При этом текст оказался 'в плену' ряда лингвисти?еских теорий (теории
коммуникации, синтакси?еской прагматики, когнитивной лингвистики и др.),
опора на которые не прояснила сути поставленного вопроса, а, наоборот,
обострила его дискуссионность. 'Неопределенность' текста как
лингвисти?еского объекта отразилась в дефинициях, в которых понятийные
идентификаторы оказались настолько размытыми, ?то сами нуждаются в
дополнительном дефинировании (см., например: текст - это
'последовательность знаковых единиц', 'сообщение', 'ре?етвор?еское
произведение', 'психолингвисти?еская реальность' и т. д.). Однако при столь
разных установках можно выделить две ?етко наметившиеся тенденции - это
вклю?ение текста (хотя и в постаново?ном варианте) в пере?ень
синтакси?еских единиц наряду со словосо?етанием, предложением, сложным
синтакси?еским целым (под влиянием синтакси?еских теорий) и определение
текста как ре?евого явления (под воздействием прежде всего теории ре?евой
деятельности). И хотя основания для оценки текста здесь совершенно разные и
во многом эклекти?ные, они могут быть использованы в ка?естве опорных при
дальнейшем изу?ении поднимаемых вопросов.
В материалы сообщения вклю?ены положения, обсуждение которых может
способствовать углублению представлений о тексте как объекте
лингвисти?еских исследований.
1. В ка?естве предварительного заме?ания следует актуализировать понятие
'единицы языка', которое в 'Лингвисти?еском энциклопеди?еском словаре'
трактуется 'как элементы системы языка, имеющие разные функции и зна?ения'.
Принимая приведенное определение, хотелось бы уто?нить, ?то под 'языком' в
данном слу?ае понимается определенный класс знаковых систем, а не элемент
дихотомии 'язык - ре?ь'. При дихотоми?еском противопоставлении используется
обозна?ение 'язык-код'.
2. Текст рассматривается как единица языка, структурно (план выражения) и
семанти?ески (план содержания) организованная. Необходимо отметить, ?то в
лингвисти?еских исследованиях, посвященных единицам языка, они иногда
разграни?иваются на собственно единицы языка (фонемы, морфемы), единицы
ре?и (словосо?етания, предложения; сюда же логи?но вклю?ить и текст) и
единицы, которые могут выступать или как единицы языка, или как единицы
ре?и (слова). Такой подход обусловлен спецификой их комбинаторики, ?то
проявляется в воспроизводстве одних и производстве других единиц (единиц
ре?и). Однако производимость последних явно ограни?ена регулярностью
моделей, ?то свидетельствует не в пользу описанного их деления. В этой
связи напрашивается вывод о том, ?то для языковых единиц обнаруживается
закономерность в проявлении степени их абстрагирования: ?ем сложнее в
структурно-семанти?еском отношении языковые единицы, тем они в большей
степени абстрагируются в плане языка-кода и более конкретны и индивидуальны
в плане ре?и. Именно поэтому невозможно провести 'инвентаризацию'
существующих текстов, так как практи?ески они неис?ислимы, но в то же время
они могут быть абстрагированы на уровне моделей, ?то не всегда у?итывается
в исследовательской практике. А потому довольно ?асто о текстах говорят
только как о результате ре?евой деятельности, но игнорируют тот факт, ?то
они в то же время ориентированы на определенные модели, т. е. проявляют
свойства 'относительно материальных' единиц (термин А. И. Смирницкого).
3. На данном этапе развития лингвисти?еской науки интерпретация текста как
самостоятельной языковой единицы не нашла широкой поддержки, хотя активно
ведутся поиски категориальных характеристик текста. Попытки представить
текст как одну из синтакси?еских единиц пока не дают особых результатов,
поскольку практи?ески не произведено разграни?ение текста и предложения.
Более того, текст вклю?ается в понятийный ряд не только с предложением, но
и высказыванием, ?то еще больше сужает возможности их размежевания.
Выделение предложения как единицы языка синтакси?еского уровня обусловлено
такой его функцией, как предикация. Эта же функция у?итывается и по
отношению к тексту. Но, думается, это не соответствует природе самого
текста, он не может быть единицей того же порядка, ?то предложение. На
обсуждение выдвигается идея о том, ?то текст представляет собой
самостоятельную языковую единицу, обладающую собственной функцией, в
ка?естве которой выступает локация. При таком подходе становится совершенно
о?евидным, ?то текст не может обладать теми же категориальными свойствами,
?то и предложение. Соответственно, в стратификации языка текст должен быть
представлен самостоятельным уровнем - текстовым. Текстовой уровень - это
высший уровень языковой стратификации.
4. Именно тексту свойственна коммуникативная функция, для остальных
языковых единиц она может быть только опосредованной, т. е. у других
языковых единиц эта функция обнаруживается только потому, ?то они входят в
структурно-семанти?ескую организацию текста. Выступая как средство
коммуникация, текст приобретает ка?ественно новые характеристики,
социальную и индивидуальную определенность. Следовательно, текст как
языковая единица имеет двойственную природу: с одной стороны, он
моделируется на основе правил, которые язык-код устанавливает для этой
единицы (языковой аспект), с другой - коммуникативными потребностями,
которые возникают у отправителя и полу?ателя ре?и в процессе
коммуникативного акта (ре?евой аспект).
Некоторые экстралингвисти?еские и лингвисти?еские особенности

русского естественнонау?ного текста
Т. К. Орлова
Московский государственный автомобильно-дорожный институт (техни?еский
университет)

Summary. The paper is devoted to the analysis of the definition mycrotexts
functioning in the authentic texts of lesson-science (lesson-book), which
were written by their authors in connection with the definite addressee.


Одним из направлений современных исследований в области русистики является
рассмотрение основных особенностей и закономерностей функционирования
разных видов и типов текстов в у?ебно-профессиональной сфере общения, а
также специфики стиля у?ебно-нау?ной литературы как результата действия и
взаимодействия лингвисти?еских и экстралингвисти?еских факторов.
В данной работе нами рассматривается один из жанров нау?ной прозы -
у?ебник или 'у?ебно-нау?ный текст'. Большинство исследователей определяет
у?ебно-нау?ный текст как специально организованный у?ебный пе?атный
материал, имеющий определенную структуру и выполняющий дидакти?еские
функции. Тексты у?ебников направлены на постепенное раскрытие системы
нау?ных знаний, обладают большой продолжительностью, снабжены нау?ным
аппаратом в виде сносок, комментариев и т. д.
Рассматривая весь текст определенного у?ебника как макротекст, необходимо
обратить внимание на такие экстралингвисти?еские факторы, как ли?ность
создателя текста, информативное содержание текста, цель написания текста и
предлагаемого адресата, т. е. на цепо?ку: автор - текст - адресат.
Рассмотрим языковой материал у?ебников по специальности 'физика'. К этому
нас побуждает тот факт, ?то физика как предмет изу?ения является одной из
основополагающих наук естественнонау?ного цикла, вследствие ?его этот курс
изу?ается в вузах разли?ного профиля, кроме того, понятия данной науки
используются и в смежных нау?ных дисциплинах.
Овладение предметной компетенцией, приобщение к знаниям происходит в
процессе изу?ения текста у?ебника, поэтому он должен быть понят адресатом,
а это невозможно без понимания зна?ения терминов, основных информативных
единиц языка. И коммуникативная целеустановка автора текста, его стратегия
и тактика находят свое выражение в композиции и структуре у?ебно-нау?ного
текста. Авторы у?ебников, исходя из существующей системы терминов в данной
области науки и у?итывая степень терминологи?еской осведомленности своего
адресата, используют ту или иную модель определения термина.
В рассматриваемых текстах дефиниции не являются изолированными
предложениями или группой предложений. Они тесно связаны с окружающим их
контекстом и являются составной ?астью микротекстов разли?ного типа.
Выделяются два типа микротекстов: микротексты, содержащие только одну
дефиницию, и микротексты, вклю?ающие в свой состав две и более дефиниций.
В микротекстах первого типа дефиниция может находится в на?але, середине
или конце микротекста.

В слу?ае, когда дефиниция занимает на?альное положение, дальнейшее
развертывание текста идет по трем направлениям: а) дается описание
предмета, явления, процесса, определяемого данным термином; б) приводятся
примеры данного предмета, явления, процесса; в) дается классификация
дефиниционной структуры.
Если дефиниция находится в конце микротекста, то сна?ала автором
разъясняется понятие, поскольку оно недостато?но известно адресату; затем
формулируется вывод как результат объяснения, в который вклю?аются
определения соответствующих терминов.
Теперь остановимся на характеристике микротекстов, в состав которых входит
более ?ем одна дефиниция. Исследование указанных микротекстов
свидетельствует о том, ?то в них реализуется следующая авторская стратегия:
сна?ала с помощью метаинформативных сигналов привлекается внимание адресата
к предложению-дефиниции, указывается на ее нали?ие в данном микротексте
параграфа у?ебника, затем дается изложение определенной темы, для ?его
используются разли?ные способы. Так, автор может 1) использовать
определенную формулу, а термины являются компонентами этой формулы; 2)
объединить два термина и их дефиниции в одном большом сложном предложении
(которое иногда представляет собой целый абзац текста); 3) ввести два
термина, характеризующих разные стороны одного предмета, процесса, явления;
4) сделать так, ?тобы первый термин послужил основанием для введения и
функционирования второго термина.
Как мы видим, функционирование терминов в тексте у?ебника связано с
развертыванием темы каждого параграфа и ?ленением ее на подтемы и имеет
свою специфику, которую следует у?итывать при обу?ении иностранных у?ащихся
пониманию аутенти?ных у?ебно-нау?ных текстов специальности.
Лингвистика русского гипертекста
И. И. Панова
Военный университет, Москва

коммуникативная лингвистика, русский гипертекст, порождение и восприятие
текста, актуальный и конструктивный синтаксис,

системно-структурный подход, языковая ли?ность, мир общения, ценностные
ориентации текста
Summary. Hypertext according to the tradition which we follow is modernist
texts of the end of the XIX century and postmodernist texts of the XX
century. This paper is an attempt to analyze problems of Russian modern
hypertext; it will be carried out in terms of traditional European and
Russian communicative linguistics and also from the point of view of
contemporary sociolinguistic and philosophical models. These models provide
new procedures and new ways of text explanation which can be applied to the
hypertext as well.


Мы собираемся показать основные лингвисти?еские тенденции в изу?ении
русского гипертекста, тенденции, которые со?етаются определенным образом,
взаимодействуют или под?инены друг другу в своем стремлении понять природу
столь сложного образования, каким является гипертекст, т. е. модернистский
текст конца XIX века - постмодернистский текст XX века.
Это истори?еская тенденция, сформировавшаяся в XIX веке и опирающаяся на
философию Гумбольдта и Потебни. Это формально-логи?еская тенденция, ищущая
то?ку опоры в анти?ной философии. И это коммуникативная тенденция
(лингвистика ре?и, дискурса, текста, гипертекста), активизирующая некоторые
идеи поэтики. Тенденция выходит на лингвистику стиля и лингвистику диалога
и в зна?ительной степени опирается на философию Бахтина. Нельзя не у?есть и
психологи?еские и психолингвисти?еские тенденции, связанные прежде всего с
именем Выготского.
Текст в принципе (и гипертекст в ?астности) оказался неис?ерпаем, как
неис?ерпаемы и сами тенденции его изу?ения.
Трудности изу?ения и описания гипертекста в канони?еских терминах
европейской и оте?ественной коммуникативной лингвистики потребовали
разработки некоторых новых процедур анализа и описания. Эти трудности
определились и тем, ?то не оправдали себя ссылки на автоматизмы и природные
законы построения текста, кроме того, малорезультативными или вовсе
безрезультатными оказались традиционные подходы (в первую о?ередь -
возможности конструктивного синтаксиса).
Гипертекст попал в поле зрения разли?ных дисциплинарных парадигм: он
интересен гео-, этно- и социолингвистике с ее национально-культурными
характеристиками и оттенками в смыслах и структуре; психолингвистике с ее
жесткими и сложными механизмами порождения и восприятия текстов такого
рода; философии со всеми ее направлениями (от экзистенциализма до
аксиологии) и с ее стремлением описать языковую ли?ность: субъект есть то,
?то он говорит, - по Хайдеггеру. Мы намеренно не обращаемся к
культурологи?ескому и литературовед?ескому аспектам изу?ения гипертекста,
желая остаться в пределах коммуникативной лингвистики только, хотя избежать
отсылов к этим аспектам нам не удастся.
Новые акценты определили масштаб и направление поиска для исследователя-
лингвиста. Импровизации в этой области определили судьбу магистрального
направления в языкознании. И если исследования в области коммуникативной
лингвистики с момента возникновения связывались только с миром окружающей
действительности, то сегодня ей открылся более широкий мир общения
(например, интернет-дискурс, религиозный дискурс, экстремальный дискурс и
т. д.), предоставляющий специфи?еский материал для исследования в указанном
аспекте.
Процессы коммуникации, вмещающие в себя потоки актуальных вели?ин (темо-
ремные композиции), нашли свое объяснение, как мы знаем, не в
конструктивном, а в актуальном, динами?еском синтаксисе. При этом самые
большие сложности обы?но возникают при описании особого 'царства'
гипертекста, который представляет собой совокупность 'агглютинированных'
высказываний, ?асто подражающих внутренней ре?и. Нарушая все законы и
основные принципы связного текста, гипертекст тяготеет к
многофункциональности своей конструкции, а в плане прагмасемантики он
вообще о?ень активен. Можно привести в ка?естве примера гипертекст Саши
Соколова, Б. Акунина, В. Пелевина, Т. Толстой и т. д. Вот так выстраивается
гипертекст у Т. Толстой: 'Над густою лебедою гуси-лебеди летят! То как
зверь они завоют, то ногами засту?ат! Гуси-лебеди с усами, - страшно девице
одной; это ты, Иван Сусанин? Проводи меня, родной! Нашим планам нет
предела, всем народом рвемся ввысь, и в распухнувшее тело раки ?ерные
впились.' (Т. Толстая. Лимпопо). Возможны и другие, самые неожиданные
текстовые решения с то?ки зрения семантики и структуры.
В том слу?ае, когда гипертекст теряет семанти?ескую ?истоту и ясность
коммуникативного замысла, его перевод или затруднен, или вовсе невозможен.
Никто не оспорит того факта, ?то в той мере, в какой гипертекст является
системой и структурой, он составляет теорети?еский объект лингвистики. При
всей основательности системно-структурного подхода к процессу его
производства и восприятия мы все ?аще оказываемся перед необходимостью
поставить лингвистику 'лицом к лицу' с философией. Еще Платон в своем
'Государстве' пытался ответить на главный (для нас) вопрос: является ли
субъект полновластным хозяином своего текста? Желание на него ответить
возвраща-

ет нас к Парменидовым истинам и Платоновым 'воспоминаниям'.
Мы не всегда можем ответить на вопрос, ?ьи влияния переживает и впитывает
гипертекст в своем рождении, но при этом уверены в том, ?то любой субъект,
порождающий и воспринимающий гипертекст, приговорен к твор?еству наряду с
тем, ?то он действует по законам 'коммуникативно-правового кодекса'
построения и восприятия текста.
Сжатый текст: текст современности и будущего
Е. И. Пан?енко
Днепропетровский национальный университет, Украина

сжатый текст, нормированный и форсированный текст, информативная
насыщенность
Summary. The complex explanation and definition of the notion of compressed
text and its classification are given. The method of calculation of
informative saturation of compressed texts is proposed. The characteristics
of comressed texts are studied systematically, the notion of forced
compressed texts is introduced.


Объем информации, накопленной ?елове?еством, огромен и постоянно
увели?ивается. Для ее усвоения, хранения и переда?и пользователям так или
ина?е приходится прибегать к сжатым текстам (реферат, аннотация, словарная
дефиниция и многое другое). Актуальность исследования сжатого текста (CТ)
обусловлена тем, ?то СТ, буду?и широко распространенным в разли?ных сферах
?елове?еской деятельности способом общения, представляют собой своеобразное
явление со своими устой?ивыми параметрами и ?еткой прагмати?еской
направленностью как в статике, так и в динамике.
Прежде всего необходимо остановиться на самом понятии сжатого текста. Под
этим термином мы понимаем сообщение, объективированное подобно любому иному
тексту в письменной форме, построенное путем сокращения полного текста либо
созданное как изна?ально краткое, предназна?енное при необходимости для
дальнейшего развертывания в более объемный текст. Сжатый текст имеет
повышенную информативную насыщенность по сравнению с перви?ным полным
вариантом, ?то достигается благодаря разнообразным обязательным и
факультативным средствам всех уровней языка.
Особое внимание в нашем сообщении уделено определению понятия
информативной насыщенности текста. Это коэффициент графи?еского сокращения
текста, процентное соотношение разных полнозна?ных слов в тексте, удельный
информативный вес слова, коэффициент элиминируемоcти текста и коэффициент
его новизны. Сжатые тексты создаются в ряде своеобразного со?етания
объективных (материальных и техни?еских) и субъективных факторов, имеют
обширную сферу функционирования; возможность их формирования базируется на
таких языковых тенденциях, как языковая избыто?ность и языковая экономия,
последняя реализуется в языковой краткости и языковой компрессии.
Существует два основных разновидности СТ: перви?ный сжатый текст,
формирующийся до создания полного варианта, и втори?ный сжатый текст,
являющийся результатом переработки соответствующего развернутого текста.
Перви?ный текст может быть потенциально развертываемым (словарная статья,
телеграмма) или необходимо развертываемым (проспект издания, план
со?инения). Потенциально развертываемый текст может быть независимым, то
есть понятным без контекста и ситуации, ситуативно или контекстуально
зависимым или опираться на экстралингвисти?ескую основу (подпись к
рисунку). Необходимо развертываемый текст может быть подготовлен для
публикации и существовать самостоятельно (тезисы нау?ного сообщения) или
быть вспомогательным звеном при построении полного варианта (план
выступления). В свою о?ередь, втори?ный СТ может существовать как
неотъемлемая составная ?асть полного текста (план книги, формула
изобретения) или представлять собой отдельное произведение (реферат,
аннотация).
С формальной то?ки зрения сжатые тексты можно разделить на нормированно
сжатые и форсированно сжатые, т. е. составленные с нарушением каких-либо
существующих норм современного литературного языка. Примером первого типа
могут быть тезисы нау?ного сообщения, второго - телеграмма или словарная
статья.
Сжатые тексты имеют комплекс факультативных признаков как в плане
выражения, так и в плане содержания. Происходят изменения, направленные на
повышение информативной насыщенности текста. Осуществляется коли?ественное
сокращение ре?евого произведения благодаря применению разнообразных
графи?еских сокращений, условных обозна?ений, элиминации лишних слов,
эллипсиса вспомогательных лексико-синтакси?еских единиц. Ка?ественные
преобразования в сжатых текстах выражаются в изменении соотношения ?астей
ре?и, в первую о?ередь за с?ет нивелирования служебных слов, информативно
насыщенные формы косвенных падежей вытесняют формы именительного падежа; в
целом преобладают более простые по составу и зна?ению граммати?еские
категории.
Созданный субъектом с определенной степенью коммуникативной компетенции
сжатый текст, предназна?енный для того или иного адресата, вклю?ает в себя
как стандартизованную ?асть, то есть имеющую постоянную форму, так и
фрагменты, требующие элементов ре?евого твор?ества. Соотношение в разли?ных
СТ стандартизованного и твор?еского компонента выражается следующими
вариантами: а) тексты могут состоять исклю?ительно из стандартизованных
?астей; в таких ре?евых произведениях практи?ески отсутствует твор?еский
компонент (стандартизованные деловые документы); б) в СТ преобладает
стандартизованный компонент наряду с выраженным в той или иной мере
твор?еским компонентом. Одна и та же информация, содержание одного и того
же первоисто?ника, представленное в соответствии с имеющимися стандартами,
у разных авторов может выглядеть по-разному (реферат, аннотация, формула
изобретения); в) в СТ преобладает твор?еский компонент, однако у?итываются
существующие рекомендации и стандарты, которые носят факультативный
характер (словарная статья, тезисы нау?ного сообщения); г) сжатый текст
практи?ески свободен от стандартов и составлен твор?ески; стандарт, если он
и существует, касается только размера ре?евого произведения (проспект
издания, содержание книги).
Создание особого коммуникативного феномена - сжатого текста - можно
с?итать проявлением твор?еской ре?евой деятельности субъекта, и в
большинстве слу?аев стандартизация СТ касается внешних,
экстралингвисти?еских признаков данного ре?евого произведения, тогда как
непосредственно текстовая, лингвисти?еская ?асть предоставляет составителю
зна?ительные возможности для осуществления его твор?еского замысла.
Перспективы использования сжатого текста в разли?ных сферах ?елове?еской
деятельности в будущем, особенно с применением существующей техники,
представляются поистине безграни?ными.
Прецедентный текст в газетном заголовке и современная текстовая картина
мира
О. Семенец
Summary. The report considers phenomenon of the precedent text (PD),
dynamics of the modern text picture of the world which manifests itself in
the broadening of the PT corpus, redistribution of PT between the center
and the periphery, etc.


Обилие разного рода цитат в устной и письменной ре?и современного носителя
русского языка обусловило интерес оте?ественных лингвистов к феномену
интертекстуальности. Ю. Н. Караулов выделяет специальные механизмы,
обеспе?ивающие усвоение ?ужих слов говорящим и использование их в
собственной ре?и, - прецедентные тексты (ПТ), определяемые как 'тексты,
зна?имые для той или иной ли?ности в познавательном и эмоциональном
отношениях, имеющие сверхли?ностный характер, то есть хорошо известные и
широкому окружению данной ли?ности, вклю?ая ее предшественников и
современников, и, наконец, такие, обращение к которым возобновляется в
дискурсе языковой ли?ности' [2, 216].
Являясь своего рода стереотипами мышления и оценки, ПТ обнаруживают
принадлежность как к ценностной модели мира, так и - шире - к текстовой
картине мира, понимаемой как система знаний 'энциклопе-

ди?еского характера, которые закодированы в совокупности текстов,
отражающих все аспекты познания мира ?еловеком, данным историко-культурным
сообществом' [3, 179].
ПТ в силу своего тяготения к экспрессивным средствам, с одной стороны, и к
стандарту, с другой, являются неотъемлемой ?астью языка газет, поэтому,
анализируя корпус наиболее популярных цитат, способы их введения в текст,
можно определить динами?еские изменения ценностных ориентаций современного
общества.
Современное состояние русского языка и русской ре?и позволяет утверждать,
?то текстовая картина мира современного ?еловека проходит этап своего
становления. Поскольку она напрямую связана с определенным корпусом ПТ, то
динами?еские процессы обусловливаются его обновлением и расширением,
перераспределением между центром и периферией входящих в него единиц.
ПТ принято с?итать индикатором принадлежности говорящего к определенной
эпохе и ее культуре; таким образом, смена культурных эпох и даже стилей,
направлений, появление новых произведений разли?ных видов искусства влияют
на набор цитат, составляющих культурный багаж языковой ли?ности. Наиболее
подверженной динами?еским изменениям является периферия корпуса ПТ,
поскольку в нее входят цитаты, связанные с массовой культурой. Так,
зна?ительно расширился круг ПТ, сформированных на базе названий кинофильмов
или киноцитат: 'Особенности русской национальной парилки' (КП. 18.01.97),
'Утомленные рынком' (Изв. 26.10.97), 'Обыкновенный лукашизм'
(Изв. 18.04.97), 'Утомленные властью' (Изв. 31.10.97), 'Особенности
бюджетной охоты' (Изв. 9.10.97), 'Искушение церкви. Последнее?'
(Изв. 25.11.97), 'Заразное лето 97-го' (Изв. 4.06.97). ПТ,
актуализированные в этих заголовках, употребляются наряду с уже
устоявшимися, ставшими неотъемлемой ?астью прагматикона современной
языковой ли?ности: 'Строптивое стари?ье воистину ни?ье' (Изв. 4.01.97),
'Упал, о?нулся, гипс' (Изв. 27.03.97), 'Упал, перелом - и никакого гипса'
(Изв. 16.01.97), 'Место встре?и изменить можно' (Изв. 15.01.97), 'Таможня
не дает "добро" и за миллион рублей' (Изв. 26.10.97), 'Табор уходит в
бизнес' (Изв. 8.05.97), 'На?альник Чукотки против трех милицейских
на?альников' (Изв. 28.01.97), 'А компот?' (Изв. 19.04.97), 'Кавказ - дело
тонкое' (Изв. 26.09.97), 'Следствие ведет... депутат' (КП. 18.01.97).
Корпус ПТ пополняется также за с?ет песенных цитат: 'Уйдите из леса,
порубщик Голицын, шофер Оболенский, подайте назад' (Изв. 18.04.97), 'Я
но?ами плохо сплю, потому ?то я себя люблю' (Изв. 23.01.97), 'Вот такая вот
зараза девушка моей ме?ты' (Изв. 23.01.97), 'Ах, мы, бедные ове?ки' (Изв.
23.01.97), 'Не сыпь мне соль под ноги' (Изв. 28.01.97). Также в современной
газете довольно активно актуализируются ПТ, связанные с советскими
популярными песнями: 'Креп?е за баранку держись' (Изв. 29.03.97), 'Письмецо
в конверте погоди, не рви' (КП. 15.01.97), 'Как много девушек хороших'
(Изв. 22.11.97), 'Крыса дома моего' (Изв. 1.07.97), 'А олени лу?ше!' (Изв.
5.06.97), 'Смотритель из дэза нагрянет, когда его совсем не ждешь' (Изв.
21.05.97), 'Спасибо, сердце, ?то ты умеешь так...' (Изв. 26.11.97).
Особо следует обратить внимание на использование ПТ, восходящих к
советским патриоти?еским песням. Цитаты из них встре?аются как в исходном,
так и в трансформированном виде: 'И вновь продолжается бой' (Изв.
20.02.97), 'За ценой не постоим' (Изв. 7.05.97), 'На всю оставшуюся жизнь'
(Изв. 6.05.97), 'Давай, товарищ, завяжем по одной' (Изв. 26.08.97), 'Где же
вы теперь, бойцы-мерзлотоведы?' (КП. 22.01.97), 'Другого нет у них пути?'
(Изв. 1.04.97), 'А кому по?ет?' (Изв. 19.03.97), 'Наша мафия всех сильней'
(Изв. 8.07.97), 'Алмазы, без которых нам не жить' (Изв. 25.02.97).
При всем том, ?то современная полити?еская и культурная ситуации
характеризуются демонстративным отказом от официальной советской идеологии,
анализ корпуса ПТ показывает, ?то она продолжает играть большую роль в
ценностной модели мира. Зна?имые ранее с идеологи?еской то?ки зрения цитаты
продолжают активно вклю?аться в разли?ные газетные заголовки, при этом ПТ
либо подвергаются обыгрыванию, деидеологизации, либо, ?то о?ень важно,
несут традиционные оценки: 'Власть без ума, ?ести и совести' (Изв.
12.02.97), 'Физиологи всех стран' (Изв. 4.07.97), 'Искусство должно
принадлежать народу, хотя этот народ изменился' (Изв. 3.04.97),
'Кумировщина. Они не ждут милостей от публики, а сами назна?ают себя

звездами' (Изв. 23.01.97), 'Театр и улица - едины' (Изв. 20.06.97), 'Пьер
Ришар - опиум для русских' (Изв. 22.01.97), 'Кефир и йогурт - близнецы-
братья' (Изв. 31.05.97). Однако ?исло актуализаций таких ПТ зна?ительно
уменьшается, а сами они движутся от центра текстовой картины мира к
периферии, поскольку постепенно становятся агноними?ными для носителей
языка.
Цитаты, связанные с произведениями литературы, как класси?еской, так и ХХ
века, относятся к ядру корпуса ПТ, которое тоже подвергается динами?еским
изменениям, однако менее интенсивным, ?ем периферия. Увели?ение ?исла
'ядерных ПТ' связано в первую о?ередь с расширением культурного поля
современной языковой ли?ности. Так, ?асто актуализируются ПТ, восходящие не
только к русской, но и к зарубежной литературе: 'Ярмарка тщеславия'
(Изв. 25.11.97), 'Тихий американец - король Уимблдона' (Изв. 8.07.97),
'Осень патриарха наступила в мае' (Изв. 20.05.97), 'Блеск и нищета
"Менатепа"' (Изв. 2.07.97). Смена идеологи?еских ориентиров изменила
официальные оценки многих литературных произведений, например М. Булгакова
или А. Солженицына, ?то также отражается на объеме корпуса ПТ: 'Крабовый
корпус' (Изв. 25.04.97), 'Один день Мстислава Леопольдови?а'
(Изв. 17.09.97), 'Рукописи не горят, но мокнут' (Изв. 15.07.97), 'Роковые
яйца, хотя и шоколадные' (Изв. 16.01.97), 'Нехорошая квартира'
(Изв. 29.01.97). Активизация игровой стихии в современной культуре,
языковая ситуация, определяемая многими лингвистами как 'праздник
вербальной свободы говорящего', оказали влияние прежде всего на
функционирование ПТ, связанных с русской классикой, именно они наиболее
подвержены разного рода трансформациям, обыгрыванию, с их помощью ?асто
создается подтекст и оцено?ность: 'Зарастает народная тропа'
(Изв. 11.03.97), 'Откуда фисташки?' (Изв. 15.03.97), 'Что в вымени тебе
моем?' (Изв. 20.09.97), 'Нижняя палата ? 6' (Изв. 24.01.97), 'Слово о
зенитно-ракетном полку Игореве' (Изв. 23.08.97), 'Когда в товарищах
"Единства" нет' (КП. 16.01.97), 'Как сэр Лион поссорился с г-ном Борисом'
(Изв. 20.06.97), 'На деревню дедушке от столи?ной девушки' (Изв. 20.02.97).
Подводя итог, следует отметить, ?то динамика современной текстовой картины
мира проявляется в расширении корпуса ПТ, перераспределении ПТ между
центром и периферией, изменении в способах функционирования соответствующих
цитат.

Литература
1. Земская Е. А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных
газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996.
2. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая ли?ность. М., 1987.
3. Касеви? В. Б. Буддизм. Картина мира. Язык. СПб., 1996.
О реляционном понимании категории 'цельность текста'

в рамках дискурсного подхода к анализу художественного текста
Е. А. Тормозова
Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина

текстовые категории, дискурсный подход, анализ художественного текста,
бло?ный синтез, когерренция
Summary. The text in considered from the point of view of dynamics of its
creation that is characteristic of the discurs approach.


1. Рассмотрение текста sub specie динамики его конструирования характерно
как раз для дискурсного подхода. С то?ки зрения теории функциональных
систем динамика построения любого текста (вклю?ая художественный) может
быть осмыслена как процесс 'бло?ного синтеза'.
2. В оте?ественной лингвистике текста результат вышеуказанного 'бло?ного
синтеза' принято вслед за А. А. Леонтьевым называть цельностью текста, для
самого же синтеза используется термин когерренция. Следует отметить, ?то
последний теамин, в отли?ие от предыдущего, обладает операционной
семантикой. Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, ?то когерренция
представляет собой более высокий уровень когезии, своего рода 'когезию
второго порядка', когда автор текста ставит целью не связь (скрепленность)
между собой отдельных предложений, а 'слаживание' более крупных и
функционально более нагруженных отрезков (от абзаца и выше).
Логи?но предположить, ?то когерренция, как и другие дискурсные отношения,
базируются на характеристиках дискурсной формы - особого уровня языковой
формы, выделение которого было предложено А. Р. Балаяном и И. Л. Тетеревым
в 1999). Подбор средств плана выражения для решения зада? когерренции
происходит по обы?ному для всех сложных функциональных систем кластерному
принципу (в данном слу?ае кластер - это 'пу?ок' формально-языковых средств,
привлекаемых для реализации дискурсной функции).
Нами был проведен эксперимент с информантами - носителями языка и
параллельно с этим опрос экспертов-лингвистов. Объектом эксперимента и
экспертного опроса было простейшее дискурсное отношение - оппозиция
финальной и нефинальной ?астей достато?но представительного корпуса текстов
рассказов советских писателей 60-х годов. В сообщении будут представлены
результаты экперимента и экспертного опроса.
Двуплановость несобственно-прямой ре?и как признак, определяющий ее
специфику
И. В. Труфанова


Двуплановость несобственно-прямой ре?и обеспе?ивается тем, ?то в авторском
повествовании творится художественная действительность, к которой персонаж
выражает отношение в несобственно-прямой ре?и. Поэтому в конструкции
несобственно-прямой ре?и весь ее текст принадлежит автору: предметная
отнесенность авторской доли в слове персонажа в несобственно-прямой ре?и
тождественна той действительности, которая раскрывается в данном фрагменте
художественным путем. Но он весь принадлежит и персонажу, потому ?то без
него его несобственно-прямая реплика информативно недостато?на: неясно,
?ему он дает номинации / по поводу ?его высказывает оценки / выражает
эмоции / незнание / предположение / знание и т. д.; в ре?евом акте
персонажа в несобственно-прямой ре?и сплетенное, смешанное с языковыми
единицами персонажа авторское повествование воплощает визуально-?увственную
предметную ситуацию, в которой, а иногда и по поводу которой данный ре?евой
акт производится. Вместе с тем во фрагменте художественного текста,
принадлежащем и автору, и персонажу, - в конструкции с несобственно-прямой
ре?ью - отдельные лекси?еские и граммати?еские единицы принадлежат автору,
другие - персонажу. Персонажу принадлежат показатели ситуативности
высказывания / ситуативные знаки (Ш. Балли) и индикаторы ре?евых актов.
План персонажа представлен в несобственно-прямой ре?и не модальной
окраской, не формами времени, не лексикой, не синтакси?ескими конструкциями
и всем строем ре?и персонажа, не цитатными вставками из прямой ре?и
персонажа, не такими формами его словоупотребления как словосо?етания с
семантикой оценки, сравнения, ка?ественного определения только, как писали
исследователи (см. [Шведова 1952; Соколова 1968; Гон?арова 1984] и др.), а
прежде всего ре?евым действием персонажа и его индикатором. Этот вывод
позволяет сделать и другие: ре?ь говорящего - это прежде всего ре?евое
действие; зна?ит, основной из ипостасей говорящего является говорящий, то
есть производящий ре?евое действие (ср.: по А. В. Крав?енко [1992] -
наблюдатель); перви?ным среди эгоцентри?еских элементов следует признать
ре?евое действие и его индикаторы, а не я или это (ср. обзор то?ек зрения,
с какого слова следует на?инать пере?ень эгоцентри?еских элементов:
[Крав?енко 1992]). До сих пор основным методом установления факта нали?ия
несобственно-прямой ре?и персонажа служило ее сравнение с его прямой ре?ью,
и, если прямая ре?ь персонажа не представлена в художественном произведении
или представлена в небольшом объеме, делался вывод, ?то оснований для того,
?тобы заклю?ить, ?то перед нами несобственно-прямая ре?ь такого-то
персонажа, мало, поскольку мы не имеем достато?ного представления о том,
какие лекси?еские и граммати?еские единицы характерны для прямой ре?и
персонажа. Предлагаемый нами подход к анализу несобственно-прямой ре?и
позволяет отказаться от такой методики: для того, ?тобы установить факт
нали?ия несобственно-прямой ре?и персонажа, не нужно располагать
'портретом' данной языковой ли?ности, достато?но знать индикаторы ре?евых
актов.
Образ автора и образ перевод?ика

как композиционные категории художественного переводного текста
А. В. Уржа
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова

композиция, синтаксис, перевод, образ автора, тактика, интерпретация,
сопоставление
Summary. The report based on composition linguistic analysis of Russian
translated versions of tales by Oscar Wilde, Edgar Poe et al concerns
specific character and particular aspects of interaction between author's
mode and translator's mode in literary translation.


1. Переводы зарубежных произведений, существующие в нашей культурной жизни
наравне с оригинальными текстами, представляют специфи?еский объект
изу?ения в науке о языке художественной литературы.

С позиции коммуникативного подхода к исследованию текста процесс
возникновения перевода представляется в виде смены следующих этапов:
создание оригинального текста автором; восприятие оригинального текста
перевод?иком = 'первым ?итателем'; создание переводного текста (на этом
этапе перевод?ик становится в той или иной мере 'соавтором' текста);
восприятие переводного текста ?итателями, исследование его у?еными

и т. д. Структурно-смысловая организация переводного текста изна?ально
формируется в особых условиях конкуренции языковых сознаний и
противостояния языковых систем.
Типи?ной является ситуация существования нескольких вариантов перевода
одного произведения, представляющих собой формально разли?ные тексты, но
равноправных в отношении к оригиналу. Читатель, даже не знакомый с
оригинальным текстом, с легкостью идентифицирует переводы одного и того же
произведения и отме?ает некоторые разли?ия между ними. Таким образом,
степень композиционного подобия вариантов друг другу, так же как и степень
то?ности воспроизведения структурно-смыслового единства текста при помощи
средств другого языка, имеет границы, которые могут быть охарактеризованы в
лингвисти?еском плане.
2. Представляется перспективным использовать в

изу?ении этих вопросов понятие 'образа автора' - 'существенной категории
литературных композиций' [1], характеризующей отражение авторского замысла
в языковом построении целого текста, а также разработанное в современной
коммуникативной грамматике представление об организации 'целостной словесно-
композиционной структуры' художественного текста под действием факторов
языковой системы, ре?евого использования, авторской тактики и стратегии
[2].
Объектом интерпретации в переводе является текстовая тактика, 'комплекс
языковых и ре?евых приемов построения текста' в соответствии с
'конкретными, разной сложности коммуникативными или коммуникативно-
эстети?ескими намерениями автора'. От того, насколько полно перевод?ик
воспринимает тактику оригинального текста, и от того, какие средства он
привлекает для ее воспроизведения на языке перевода, зависит адекватность
отражения в переводном произведении авторского замысла, текстовой
стратегии. Сопоставление нескольких вариантов перевода между собой
относительно оригинала выявляет изменения 'образа автора' от текста к
тексту.
3. Такая ситуация свидетельствует о существовании еще одной категории,
определяющей специфику языкового устройства конкретного переводного текста;
ее можно обозна?ить как 'образ перевод?ика'. Субъективная воля перевод?ика
проявляется на уровне отбора и композиции языковых средств в созданном
тексте, ее влияние в той или иной степени претерпевают такие аспекты
авторской тактики, как субъектная перспектива текста, его видо-временная и
регистровая организация, логи?еское построение и тема-ремати?еское
развертывание, формулировка названия и эпиграфа, деление на абзацы. В
результате наряду с авторской стратегией в переводном тексте сознательно
или неосознанно отражается и стратегия перевод?ика, его стремление
разрешить языковые головоломки перевода, несовпадения граммати?еских
категорий, синтакси?еских конструкций, совмещения зна?ений, фонети?еских
со?етаний в двух языках. Нередко перевод?ик предпринимает попытки прояснить
недостато?но охарактеризованные автором элементы словесно-композиционной
структуры, досказать текст 'за автора'. Нельзя забывать, ?то перевод?ик
является и 'первым ?итателем' произведения; приступая к своему труду, он
знает текст до конца, и '?итательский опыт' не только помогает, но и мешает
ему без изменений передать авторский замысел. Отдельного внимания
заслуживают адаптированные переводы, в которых конкуренция стратегии
перевод?ика и автора намеренно и о?евидно воплощается в тексте.
4. Сосуществование и взаимодействие образа автора и перевод?ика может
оказывать серьезное влияние на судьбу переводного произведения и даже на
восприятие всего твор?ества писателя в определенной культуре.

В ка?естве при?ины формирования неверного стереотипа в представлении
?итателей может выступать игнорирование перевод?иками идиостиля [3]
писателя или склонность к адаптированию его произведений, их использованию,
например, в педагоги?еских целях. Взаимоотношениям упомянутых категорий
свойственны истори?еские изменения, это подтверждает сопоставление
переводов одного произведения, выполненных в разные годы.
5. Пере?исленные положения опираются на результаты сопоставительного
композиционного анализа вариантов переводов произведений английских и
американских авторов на русский язык. В докладе приведены соответствующие
примеры из прозаи?еских и поэти?еских переводов Ш. Бронте, Э. По, О.
Уайльда, Э. Дикинсон, Р. Киплинга.
6. Сопоставление переводов не ориентировано на оценку их 'то?ности',
неудовлетворительность такого критерия в художественном переводе давно
признана лингвистами и перевод?иками [4]. Проявление 'образа перевод?ика' в
созданном им тексте естественно и не является признаком непрофессионализма.
Однако в слу?ае зна?ительного несовпадения стратегии автора и перевод?ика
новый текст закономерно утра?ивает статус перевода и соотносится с
оригиналом, например, в ка?естве пересказа 'по мотивам'.
Литература
1. Виноградов В. В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М.,
1980. С. 78.
2. Золотова Г. А. Труды В. В. Виноградова и проблемы текста. Вестник Моск.
ун-та, Сер. 9. Филология. 1995. ? 4. С. 84-98.
3. Ревзина О. Г. Системно-функциональный подход в лингви-

сти?еской поэтике // Проблемы структурной лингвистики. 1985-1987. М.,
1989.
4. Левик В. О то?ности и верности. Мастерство перевода. Сборник статей. М.,
1959. С. 254-271.
Методологи?еские вопросы регистрового анализа
Генрик Фонтаньский
Силезский университет в Катовице, Польша

функциональная грамматика, синтакси?еский анализ текста, коммуникативные
регистры ре?и
Summary. Discussion problems of the theory of communicative registers are
considered.


Теория ре?евых регистров, основы которой заложены работами Г. А.
Золотовой, полу?ила свое развитие в 'Коммуникативной грамматике русского
языка' (М., 1998). В граммати?еской концепции, предлагаемой школой Г. А.
Золотовой, ре?евые регистры являются одним из центральных понятий. Развитие
у?ения о коммуникативных регистрах идет в направлении к большей
функциональной спецификации типов ре?и, а также в сторону выявления
языковых средств, характерных для отдельных коммуникативных регистров.
Теория коммуникативных регистров показала уже свою объяснительныю силу как
инструмент лингвисти?еских исследований. В докладе приводятся примеры ее
эффективного применения для решения конкретных исследовательских зада?.
Автор доклада, горя?ий сторонник этой теории, концентрирует, однако,
внимание на некоторых сложных или дискуссионных, по его мнению, вопросах
этого у?ения. К таким спорным проблемам он относит прежде всего
гетерогенность регистровой классификации. Рассмартиваются, между про?им,
терминологи?еские вопросы - не для самих условных названий регистров, а
имея в виду вкладываемое в них содержание. Отме?аются факты сложной
регистровой характеристики, в том ?исле перекрещивание признаков разных
регистров в одной и той же текстовой единице, регистровые особенности
полипредикативных единиц, показана роль контекста в определении регистровой
характеристики высказывания. Внимание уделено также некоторым
содержательным и формальным признакам принадлежности высказываний к
определенному коммуникативному регистру, а также вопросу о связи
референтности выражений и их кореферентности с регистровой характеристикой
высказываний.
Описательный текст в семиоти?еском аспекте
В. М. Хамаганова
Бурятский государственный университет, Улан-Удэ

описательный текст, русский язык, семиотика, актанты, языковая модель
Summary. A study of the descriptive text is based on the semiotic principle
by V. Propp that promotes defining the text-forming function of the actant
nucleus in the description. The building out of actants marks the
geometrical parametres of a material object. The conformities of building
out of the actant nucleus testify to existence of the language model of the
descriptive text.


1. Применение теории В. Я. Проппа как семиоти?еского принципа
классификации текстовых единиц убеждает в нали?ии фрагментов монологи?еской
?асти целого текста, которые характеризуются семанти?еской общностью
функций. Это тексты типа 'описание', деривационная структура которых
состоит из темати?ески объединенных бытийных предложений и / или
предложений характеризации (Н. Д. Арутюнова). Неизменное зна?ение
('существование') предикатов в описании при вариативности предметной ?асти
эксплицируется их семантикой, граммати?еским выражением (единством видо-
временных форм глагольных предикатов) и как результат этого единства -
инвариантным зна?ением синхронности. Традиционно описание рассматривается в
ряду функционально-смысловых типов ре?и (описание, повествование,
рассуждение) и полу?ило развернутую характеристику как темпоральный текст и
стилисти?еское средство.
Актуальным представляется изу?ение описания (в сравнении с повествованием)
как текста, констатирующего нали?ие стати?ного объекта действительности с
присущими ему топологи?ескими признаками, поскольку описание и
повествование образуют оппозицию по вербализуемой ими форме существования
материи - преимущественно в пространстве для описания и во времени для
повествования. Описание и повествование строятся на основе действия
'постоянных' и 'переменных' вели?ин и являются одним из проявлений аспекта
семиотики в лингвистике.
Использование семиоти?еского принципа на текстовом уровне соединяет логику
восприятия окружающей действительности и истори?ески сложившиеся в языке
способы репрезентации восприятия. Свойством 'постоянных' и 'переменных'
вели?ин в констатирующих текстах обладают 'составляющие' описания и
повествования - актанты и предикаты. Актантами являются локативы,
'коммутирующие' с субъектом высказывания (В. Г. Гак). На основе применения
'постоянных' и 'переменных' вели?ин определяется метаязыковая таксономия
семанти?еских свойств актантов описания.
Структурно-семанти?еская зна?имость актантов, образующих логико-смысловое
и структурное ядро, каузирует текстообразующую функцию актантов в описании.
Акцентуальная выделенность актантов как логико-смысловой основы описания, а
также те иерархи?еские отношения, которые существуют между актантами ядра,
позволили увидеть структурно-семанти?еское своеобразие сущности актантного
ядра и его использования в содержательных разновидностях описания: в
описании-интерьере, описании-пейзаже, описании-портрете, описании предмета.
Онтологи?еские свойства внеязыкового предметного ряда, их восприятие и
вербализация связаны взаимообусловленными закономерностями. Выстраивание
?ленов актантного ядра как проявление процесса восприятия внеязыкового
предметного ряда под?инено топологи?еским свойствам вещного пространства,
для вербализации которого предназна?ено описание. Особенности выстраивания
актантного ядра свидетельствуют об осознанном, на основе фрейма
(М. Минский), сенсорном восприятии говорящим объекта действительности: о
выделении сознанием структурированной ?асти объекта и на ее основе тех
свойств, которые представляются индивидуальными для конкретного объекта
действительности.
Эта структура выстраивания актантного ядра реализуется в коммуникативной
перспективе высказываний, составляющих описание. Как правило, темати?еская
?асть высказывания содержит так называемые 'структурированные' актанты,
вербализующие фреймовые элементы объекта; ремати?еская -
'неструктурированные' актанты. В соответствии со своими семанти?ескими
свойствами и закономерностью выстраивания актанты распределяются по трем
группам: категоризующие (например, комната), структурированные (у стены),
неструктурированные (фанерный столик).
2.1. Текстообразующая функция ?ленов актантного ядра описания
('переменные' вели?ины), выявленных на основе семиоти?еского принципа,
обусловлена гносеологи?еским подходом к объектам действительности,
содержащим параметры физи?еского пространства.
2.2. Когнитивная основа объекта описания, его фреймовая структура
объясняют иерархию состава и функционирование актантного ядра в
содержательных (экстенсиональных) разновидностях описания. В то же время
структурированность любого объекта действительности, подвергающегося
описанию, на основе фрейма позволила определить общие свойства
экстенсиональных разновидностей описания и пере?ислить свойства
типизированного описательного текста.
2.3. Поскольку в любом описании имеется неструктурированная ?асть
признаков объекта, выражающая интенции говорящего, то всякое описание
обладает аксиологи?еским, прагмати?еским зна?ением.
2.4. Нали?ие у описательного текста семиоти?еских - логико-смысловых,
структурно-семанти?еских, фреймовых, прагмати?еских - регулярно повторяемых
свойств дает основание с?итать описание языковой моделью, отражающей
свойства целого класса текстовых конструкций.
Союз а в тема-ремати?еской прогрессии текста
Н. И. Чиркова
Удмуртский государственный университет, Ижевск

gramma relations, сonjunction a, thematic-rhematic relations
Summary. The paper deals with correlation between gramma relations and
thematic-rhematic structure of the Russian narrative text. The main
attention focuses on the functioning of the Conjunction a and its role of
different forms in thematic-rhematic relations.


Описание тема-ремати?еского развертывания текста - одна из актуальных
зада? русистики. Является общепризнанным, ?то описанные Ф. Данешем способы
тема-ремати?еской прогрессии - основа построения текста, но исследования на
русском языке в этой области весьма редки и в основном строятся на
материале иноязы?ных текстов.
Детализированное описание тема-ремати?еской структуры и отношений между
предложениями, возникающих при движении тем и рем, - зада?а будущего. На
данном этапе необходимо обобщение и уто?нение данных, свидетельствующих о
проявлении связности и цельности текста. Так, тема-ремати?еская прогрессия
и формально-граммати?еская связность текста рассматриваются как два
относительно самостоятельных аспекта изу?ения. Работы, посвященные описанию
разнообразных средств связи, весьма много?исленны. В меньшей степени
обращалось внимание на соотношение названных аспектов; на то, например,
каким образом определенные средства связности обслуживают тема-ремати?ескую
прогрессию.
Общепринятое разграни?ение лекси?еских и граммати?еских средств с этих
позиций представляется менее принципиальным, ?ем определение их основных
функций при осуществлении тема-ремати?еского движения. Рассматривая
средства связи как формальный способ выражения тема-ремати?еских отношений,
можно выделить два общих типа. К основным средствам связности, способным
выражать движение (повтор и изменение) информации, можно отнести
лекси?еские и местоименные средства. В этот же ряд можно вклю?ить также и
неполную реализацию предложения. По сравнению с ними дополнительные
средства (союзы, ?астицы, вводные компоненты) способны под?еркивать
семанти?еские отношения, возникающие между темами и ремами высказываний.
Несмотря на отсутствие жестких правил организации текста, исследования в
этой области могут выявлять некоторые закономерности. Примером тому могут
служить наблюдения над употреблением союза а в прозаи?еском монологи?еском
художественном тексте. Выполняя 'ассоциативно-повествовательную'
(И. Н. Кру?инина) функцию, союз а встре?ается в цепо?ках предложений с
разными способами тема-ремати?еской прогрессии. Тем не менее специфику
употребления союза можно определить следующим образом.
Высказывания, связанные с помощью союза а, редко соотносятся по способу
сквозной темы (менее 10% употреблений).
Более ?астотными являются цепо?ки с тематизацией ремы (около 20%).
Относительной же специализацией союза а (более 70% употреблений) является
вклю?ение в цепь высказываний с темами, которые можно назвать параллельными
(в более широком понимании этого термина по сравнению с существующим в
литературе). В этом слу?ае соотнесенные с помощью союза темы могут быть и
повторяющимися (константными) на уровне текста или какого-либо его отрезка
(например, в тексте романа М. Булгакова - Николка и Мышлаевский), но могут
быть и ?астными - представленными только в данной цепи высказываний. Как
особый слу?ай можно рассмотреть в этом же общем типе контекстов и
высказывания, восходящие к общей (расщепленной) теме.
Отметим, ?то именно цепо?ки с тематизацией ремы и параллельными темами,
т. е. наиболее ?астотными для союза а способами прогрессии, могут
использоваться при создании определенного стилисти?еского эффекта. Яркий
пример - тексты Д. Хармса ('Судьба жены профессора', 'Слу?аи (2)'), в
которых вклю?ение союза как специального средства, определяющего связность
высказываний, контрастирует с отсутствием внешней логи?еской связи между
высказываниями на уровне смысловой соотнесенности тем и рем.
Категория образа автора: новые аспекты старой проблемы
А. А. Чувакин
Алтайский государственный университет, Барнаул

образ автора, сбалансированность, конструктивность, интертекстуальность,
эвокация
Summary. Shown new feature of category 'image of author' in modern russian
literary discurse, what influence on modification of this category.


Рассматривая образ автора, академик В. В. Виноградов отме?ает, ?то 'он
является одновременно и отпе?атком твор?еского сознания его исследователя
или поклонника и - вместе с тем - отражением объективных ка?еств
художественных свойств стиля и ли?ности самого предмета изу?ения' [1, 156].
Соглашаясь с этим утверждением, мы полагаем, ?то идейно-эстети?еские
преобразования, протекающие в современной русской художественной
литературе, обусловливают необходимость известной трансформации категории
образа автора. Это тем более важно, ?то данная категория по своей
зна?имости в науке о языке художественной литературы является
системообразующей, ибо 'в образе автора, как в фокусе, сходятся все
структурные ка?ества словесно-художественного целого' [1, 211].
Теорети?еские и аналити?еские материалы, составляющие посмертно
опубликованную книгу 'О теории художественной ре?и' (М., 1971), позволяют
с?итать, ?то при исследовании образа автора В. В. Виноградов придает
решающее зна?ение соотношению ре?евой партии повествователя и ре?евых
партий персонажей, композиционно-ре?евой и языково-стилисти?еской структуре
текста. Эти элементы, без сомнения, имеют статус субкатегорий, образующих
целое категории образа автора. Их наполнение вариативно; отношения между
ними динами?ны. Поэтому прежде всего в их сфере лежат трансформации
категории образа автора.
Тенденции развития русского художественного дискурса в конце ХХ века во
многом берут свое на?ало в твор?естве литераторов третьей ?етверти века. В
их ?исле едва ли не ведущее место принадлежит В. М. Шукшину, соединившему в
себе талант писателя, актера и режиссера, а в своем художественном дискурсе
- пушкинские традиции и эстети?еские тенденции постмодернизма. Так, в прозе
писателя ре?евые партии повествователя (рассказ?ика) и персонажей
отли?аются глубоким взимовлиянием и взаимопроникновением, размытостью и
стертостью границ; их отдельные элементы, находящиеся в пределах одного
высказывания, группы высказываний или целого текста, вступают в сложные
диалоги?еские отношения. Композиционно-ре?евые формы, в системе которых
ведущее место принадлежит диалогу, 'сходятся' в несобственно-прямой ре?и
как сфере взаимодействия субъектно-ре?евых сфер повествователя
(рассказ?ика) и персонажей, субъектно отме?енного и бессубъектного,
высказанного и невысказанного, реального и ирреального, рационального и
эмоционального и др., ?то вызывает асимметри?ность композционно-ре?евой
структуры.
Из современных процессов, протекающих в русском художественном дискурсе,
укажем следующие. Соотношение ре?евой партии повествователя (рассказ?ика) и
ре?евых партий персонажей отли?ается 'несбалансированностью', варьированием
в плане диффузности / компактности. Например, ре?евые партии персонажей
по?ти полностью поглощены ре?евой партией повествователя (перволи?ного,
третьели?ного), так ?то сознание-ре?ь первых неоднократно преобразуется -
автором, повествователем (рассказ?иком), повествователями (рассказ?иками),
другими персонажами (С. Соколов. Школа для дураков; Л. Петрушевская.
Смотровая площадка; О. Славникова. Один в зеркале; И. Полянская. Читающая
вода). В композиционно-ре?евой структуре возрастает асимметрия традиционных
композиционно-стилисти?еских форм: монолога повествователя (рассказ?ика),
диалога персонажей, внутренней ре?и, несобственно-прямой ре?и (такова,
например, асимметрия по видимости 'антишукшинского' типа - на базе
господства монолога повествователя: А. Битов. Вкус); наблюдается появление
композиционно-стилисти?еских структур 'среднего' уровня - абзаца
(состоящего из одного предложения), текстового блока, нередко отделяемых от
аналоги?ных (других) единиц графи?ески, например пробельной строкой, ?то
придает целому статус составного (С. Залыгин. Уроки правнука Вовки;
Ю. Буйда. У кошки девять смертей; Г. Щербакова. Актриса и милиционер) и
ослабляет его (целого) внутренние связи; развивается тенденция к
деконструкции (Вл. Сорокин. Норма; Викт. Ерофеев. Энциклопедия русской
души: Роман с энциклопедией). В языково-стилисти?еской сфере современного
прозаи?еского дискурса заметно появление 'текста' как новой единицы,
которая наряду с другими единицами - прежде всего словом и высказыванием -
создает художественный дискурс. Имеется в виду 'готовый' текст - цитата,
полная или усе?енная до вида, способного осуществлять функцию реминисценции
(произведения В. Пелевина). Что касается слова и высказывания, то их
вхождение в дискурс осуществляется на условиях сложных, многоходовых
эвокационных преобразований исходного языкового (ре?евого) элемента
(впро?ем, иногда здесь работает прицнип эвокационной аналогии). Все это
выдвигает на первый план эвокационный аспект языково-стилисти?еской
структуры дискурса (М. Палей. Long Distance, или Славянский акцент;
Б. Акунин. Чайка).
Рассмотренные материалы позволяют сделать вывод о некоторых новых гранях
субкатегориий категории образа автора, в ?астности:
сбалансированность / несбалансированность ре?евой партии повествователя
(рассказ?ика) и ре?евых партий персонажей; уровень конструктивности
композиционно-ре?евой структуры; характер отношения исследуемого дискурса и
других дискурсов в коммуникативном пространстве (интертекстуальность,
эвокация) социума. Тем самым на рубеже

XX-XXI вв. мы приблизимся к решению поставленной В. В. Виноградовым зада?и
'ис?ерпывающего историко-стилисти?еского анализа литературных произведений
разных жанров' [1, 182].

Литература

1. Виноградов В. В. О теории художественной ре?и. М., 1971.

Номинация во втори?ных текстах
С. Г. Шейдаева
Удмуртский государственный университет, Ижевск

разговорная номинация, втори?ный текст
Summary. The lecture discusses problems of speech nomination in secondary
texts.


Область ре?евой номинации в русском языке в большей своей ?асти до сих пор
остается малоизу?енной. В то время как языковые номинативные единицы, их
синтагматика и парадигматика постоянно находятся в поле зрения
исследователей, ре?евые номинации, закономерности их порождения и
функционирования изу?ены еще совершенно недостато?но. В настоящее время
актуальными являются следующие проблемы: типология и основные принципы
ре?евой номинации, номинативные возможности разных ?астей ре?и, свертывание
и развертывание номинаций в ре?и, переход от одной номинации к другой в
пределах одного текста и в диахронии, замена номинаций и многие другие.
Некоторые закономерности производства номинативных единиц в ре?и могут
быть исследованы на материале втори?ных текстов, то есть разного рода
пересказов (от вариантов сказок и народных песен до школьных изложений),
отредактированных текстов (?истовые варианты писем, деловых бумаг, газетных
статей, со?инений абитуриентов и др.), пародийных текстов и т. д. Их можно
подразделить на две группы в зависимости от того, принадлежат ли текст-
исто?ник и втори?ный текст одному и тому же автору или разным. При изу?ении
как тех, так и других возникает вопрос о при?инах сохранения, замены или
пропуска номинаций во втори?ных текстах. Связано ли это со временем
написания первого и последующего вариантов текста или с какими-либо другими
внеязыковыми при?инами? Что представляет собой замена исходной номинативной
единицы в семанти?еском отношении (сужение, расширение референции)?
В нашем докладе все эти вопросы рассматриваются на примере нето?но
процитированных стихотворений. Наблюдения сводятся к следующему: наиболее
устой?ивыми оказываются номинации предметов; номинации действий имеют
тенденцию к сохранению глагольной основы (а следовательно, и понятийной
соотнесенности) с модификацией аффиксальной ?асти; названия признаков ?аще
других номинаций заменяются или опускаются, не редкость и появление
дополнительных признаковых номинаций (?аще - оцено?ных).
Поскольку цитата всегда бывает вклю?ена в новый текст другого автора,
замена слов оказывается связанной как с условиями нового контекста, так и с
ли?ностными особенностями цитирующего.