Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.

 ВОЗВРАЩЕНИЕ

 СТРАДИВАРИ

 Подполковник говорил быстро, отрывисто. Он, конечно, еще был возбужден.

Слишком мало часов и минут прошло, как остались позади пять сочинских

суток бесконечных метаний по Черноморскому побережью, бессонных бдений в

кабаках и барах в надежде увидеть это изученное до мелочей по фотографиям

и приметам лицо крупного преступника,  нанесшего потрясающий урон России.

Ах, как он, подполковник, страстно хотел бы с ним крепко-накрепко

обняться, чтобы уж точно не вырвался.

 5 октября у нас, на Петровке, 38, чисто муровский день, который ежегодно

- по круглой  или не круглой дате - отмечается всегда. Это день рождения

Московского уголовного розыска. И было видно, что я к нему не вовремя, в

этот полный деловых (это у них всегда) и предпраздничных хлопот  день. Но

подарок,  что подполковник привез из Сочи, принадлежал не только

празднующим день рождения муровцам, не только ГУВД Москвы и москвичам, но

всей России. И его надо было принимать. Поэтому, чуть-чуть отодвинув

предпраздничные хлопоты, тесня друг друга вопросами и ответами,  мы

восстанавливаем события оставшихся позади пяти лихорадочных дней и ночей и

предшествующих им шестнадцати месяцев тревог и изнурительного труда.

 Да, позади остались слежка и хождение по пятам, погоня и короткая

схватка, экстренное потрошение вора и счастливый в  жизни сыщика, только

ему известный момент истины.  Какой это был момент! Потом, пока ехали к

тайнмку, терзался и сгорал от волнения за сохранность бесценной реликвии.

Потом - встреча у трапа во Внуково с дорогими ему ребятами-муровцами,

блицы репортеров, софиты телевизионщиков и расспросы, расспросы...

 То государево дело, которое совершил он, подполковник милиции Виктор

Государев, если   вглядеться и подумать как следует, достойно и

внеочередного звания, и благодарности президента, и даже всего российского

народа. Он вернул народу бесценный раритет национального достояния. Сыщик,

более года шедший по следу вора, достал-таки его и привез в Москву

похищенную скрипку великого  Страдивари.

 - Начало этой истории еще на слуху, - говорит Виктор Иванович. - О ней

много писалось в газетах и говорилось на телевидении. Эта кража,

последовавшая в ночь на 23 мая 1996 года, потрясла не то что Москву, но

весь культурный мир. Еще бы! Украдена скрипка Страдивари, на которой играл

Давид Ойстрах.

 Солнечным майским утром 23 мая дежуривший по управлению угрозыска

подполковник милиции Виктор Государев принял от дежурного по городу

срочное оперативное сообщение: обворован Государственный музей музыкальной

культуры имени  Глинки, похищены две скрипки ХVII века - работы Антонио

Страдивари и Якоба Штайнера. Первая из них была изготовлена в 1671 году в

Кремоне, вторая - примерно в те же годы - в Тироле. Обе экспонировались на

постоянно действующей выставке "Музыкальные инструменты народов мира",

откуда ночью прямо с витрины исчезли в неизвестном направлении.

 Государев мгновенно выехал к месту происшествия и прибыл на улицу

Фадеева, даже опередив опергруппу. Первичный беглый осмотр места

происшествия показал, что злоумышленники действовали по четко и грамотно

разработанному плану. Прежде всего, они сумели замкнуть на двери

служебного входа охранную сигнализацию таким образом, что она по всем

параметрам была вроде бы в рабочем режиме, а на самом деле оставалась к

взлому глухой. Поэтому входную дверь преступники открыли, сорвав замок.

Вторую дверь, ведущую в зал экспозиции, взламывать не пришлось. По

беспечности ее просто не закрыли.

 Долбанув увесистым гвоздодером по толстому витринному стеклу, ночные

гости сняли со стенда скрипки и удалились. Охранная сигнализация на

демонстрационном стенде сработала, но, приняв тревожный сигнал, охранница

с  первого этажа поспешила на второй по парадной лестнице, постояла у

запертой парадной двери и, не услышав ничего подозрительного, вернулась в

караульное помещение. Лишь утром шофер директорской автомашины поднял

тревогу, увидев взломанную дверь служебного входа. Таким образом, розыска

по горячим следам не получилось.

 Утром был создан оперативный штаб по розыску преступников. Его работу

координировал заместитель начальника управления уголовного розыска

полковник милиции Михаил Заботкин. Ходом поиска постоянно интересовался

начальник ГУВД Москвы генерал-лейтенант милиции Николай Куликов.

 Преступление хотя и не было кровавым, однако, по меткому выражению

известинца Юрия Соколова, наносило большую моральную оплеуху федерального

значения.

 Российская пресса буквально захлебнулась от негодования: это же

Страдивари!

 В мире есть только три фамилии, золотыми буквами сияющие в сонме

скрипичных дел мастеров, - Амати, Гварнери и Страдивари.  И если первые

две фамилии принадлежат династиям скрипичных мастеров, из поколения в

поколение передававшим секреты изготовления скрипок, то Антонио Страдивари,

величайший из всех, было одиночка, сумевший постичь вершины мастерства.

Пожив очень длинную жизнь, он создал малое количество скрипок, но каждая из

них обладала большой силой, широтой и чистотой звука, легкостью и

изяществом.  На инструментах Страдивари играли многие выдающиеся

исполнители, в том числе Крейцер, Сарасате и гениальный Николо Паганини.

 Не только превзойти, но хотя бы повторить работу Страдивари еще никому в

мире не удалось. В Японии попытались и, используя самые высокие технологи,

изготовили десять копий. Но все они имели общий недостаток: они не

звучали. Еще раз убедились: скрипку Страдивари нельзя изготовить, ее

можно купить за миллионы долларов, получить в  наследство или в подарок. В

свое время восхищенная игрой Давида Ойстраха бельгийская королева

Елизавета подарила скрипку Страдивари выдающемуся музыканту, а после его

смерти родственники передали инструмент в музей.

 Обе скрипки были оценены в два миллиона долларов, хотя за одну лишь

скрипку Страдивари на любом аукционе могли бы дать значительно больше. Но

дело тут вовсе не в деньгах. Как могло случиться, что по чьей-то

халатности, слабоумию или злому умыслу музыкальная культура России

лишилась несравненного голоса? Скрипкам работы Страдивари, коих в мире

сохранилось всего несколько штук, всегда приставляется эпитет "бесценные".

И вот обе скрипки, одна из которых очень ценная, другая бесценная,

исчезли.

 Поиск скрипок повел опытный (21 год в розыске) муровец - заместитель

начальника 9-го отдела УУР ГУВД Москвы (по борьбе с преступными

посягательствами на культурные и исторические ценности) подполковник

милиции Виктор Иванович Государев. Почему именно он? Потому: за ним

числились раскрытия 126 преступлений, привлечение к судебной

ответственности 12 авторитетов преступных группировок. Виктор - недавний

спортсмен. Занимался борьбой, осваивал восточные единоборства.

Широкоплечий, коренастый, он и теперь не менее полутора десятков раз

подтянется на перекладине. Хорошо стреляет из охотничьего ружья, ходил на

кабана и медведя. Но оружием карманного ношения, то есть пистолетом,

владеет еще лучше. В розыске - опытный тактик и аналитик. Хороший

организатор поиска: достаточно сказать, что в свое время, он стоял у

истоков Московского регионального управления по борьбе с организованной

преступностью и вместе с генералом Рушайло налаживал это дело. Словом,

МУР следует правилу: сложный и ответственный поиск поручать самым-самым из

основного состава сыщикам.

 Ближайшим помощником Государева в розыске скрипок был определен

оперуполномоченный того же 9-го отдела капитан милиции Владимир Цветков.

Следствие повела старший следователь из УВД Центрального

административного округа майор юстиции Любовь Ивановна Настенко.

Государев о ней сказал: "В округе она "следак N 1", профессионал от  Бога.

В моей многолетней практике не упомню случая, чтобы кто-либо из

следователей так глубоко и заинтересованно проникся поиском. Эти скрипки

она каждую ночь во сне видела".

 На первых порах Государеву везло.  Сложилась отличная дееспособная группа

поиска. Вскоре в музее раздался телефонный звонок: объявился некий Сергей,

утверждавший, что обе скрипки находятся у него, что он получил их в счет

какого-то долга от делового партнера. Таких звонков было несколько,

велись они из телефонов-автоматов, каждый раз переговоры  короткими, и

захватить переговорщика не удавалось. Этот так называемый Сергей требовал

два миллиона долларов выкупа,  потом сделал скидку до одного миллиона.

Подтверждая наличие  скрипок, прислал сначала их фотографию, потом через

ячейку в  камере хранения Белорусского вокзала была получена видеокассета.

Сомнения исчезли: скрипки целы и пока что никем не востребованы. Это

означало, что кража не была заказной, в противном случае раритеты сразу же

уплыли бы в загранку или, выражаясь языком антикварщиков, "попали в яму".

Это когда денежный туз обращает дензнаки в материальные ценности и надолго

упрятывает их в тайник.

 Государев и его команда от имени музейных работников вели переговоры с

Сергеем, каждый раз записывая их на пленку. Уже тогда, в 1996-м они

готовили доказательную базу для изобличения преступников. Миллион долларов

также был приготовлен и лежал в сейфе Виктора  Ивановича. Но встреча не

состоялась: переговорщик Сергей навсегда ушел из телефонной сети, так и не

рискнув на выкупную сделку. Остался его голос на пленке, осталась

видеокассета, которая много позже, после экспертизы, подтвердит, с какого

видеомагнитофона велась запись. Остался еще один фрагмент в выводах

Государева: злоумышленники не имеют категории международных антикварщиков.

Есть такая особь в преступном мире, с хорошо разветвленной агентурной

сетью, четко налаженной службой информации. Скажем так, когда в Вышнем

Волочке приглядывают старинную картину известного художника, то в Париже

об этом уже прекрасно осведомлены и ждут улов. Нет, наш случай явно был

иным. И этот вывод имел свои последствия.

 Полоса  относительного везения закончилась. Потянулись дни и месяцы сбора

информации, тревог и ожиданий. Поиск  затягивался. Государев вокруг музея

"все огороды перекопал", но результатов не было. Глухота и тупиковость.

Прежде чем продолжить рассказ о поиске скрипок, сделаем еще одни экскурс в

1996 год. Вскоре после их кражи было совершено еще одно раритетное

преступление. В ночь на 11 сентября 1996 года из Государственной публичной

исторической библиотеки России воры вынесли сотни редких книг, стоимость

которых оценивалась в 400 тысяч долларов.

 Среди украденных оказались издания XV-XVIII веков: "Апостол" Ивана

Федорова,  рукописное Евангелие 1520, фрагмент коллекции

западноевропейских книг по масонству издания XVII века. Цены,

проставленные в музейном каталоге, весьма условны. Кто может сказать,

сколько на самом деле стоит, к примеру, инкунабула Лопеса де Мендозы

"Пословицы", если она является единственным сохранившимся в мире

экземпляром? "Пословицы" через аукционы не проходили, но вот примерно

такого же порядка коллекционной цены первое издание знаменитых

"Кентерберийских рассказов" английского поэта Джефри Чосера,

основоположника английского  литературного языка и национальной литературы,

шуму в Лондоне наделало. Книга, ставшая "звездным" лотом на аукционе

"Кристиз", была издана в 1746 году английским первопечатником Уильямом

Кэкстоном и в течение последних двух столетий являлась собственностью

аристократического рода Фитцуильямов. Это был последний экземпляр первого

издания "Кентерберийских рассказов",  который находился в частном

владении.

 Результаты торгов превзошли все ожидания. Книга, со стартовой ценой ниже

одного миллиона долларов 8 июля 1998 года ушла с молотка  за 7,3 миллиона.

 Повторюсь: инкунабула Лопеса де Мендозы "Пословицы" - это единственный в

мире сохранившийся экземпляр. Словом, воры знали, что брать.

 Через неделю в МУР поступает информация: в антикварном магазине появлялся

некто с предложением продать пару-тройку старинных книг. Более того,

фигурант назвал раритеты, которые числились среди похищенных из

"публички". И опять напрашивался вывод: у этого также нет выхода на

международную антикварную мафию. Вот тут-то к сыщикам приходит не только

везение, но и озарение. Решив, что между двумя кражами есть какое-то

сходство, начальник 9-го отдела подполковник милиции Василий Сергеевич

Сорокин поручает контроль за розыском книжных воров опять-таки Государеву,

точнее - Виктор Иванович объединил усилия двух оперативных групп,

возглавив их.

  Все букинистические и антикварные точки Москвы были перекрыты. По

опросам продавцов, общавшихся с "книжниками", определились их словесные

портреты. Их ждали в гости. И дождались. В октябре фортуна повернулась

лицом к оперативникам: один из "книжников" вошел в антикварный магазин

гостиницы "Метрополь".  Решив, что вытравливание библиотечных штампов

вполне избавляет от разоблачения, он приступил к переговорам о цене.

Наивно, конечно, но в воровском деле так нередко бывает:  украл гениально,

а влип по беспредельной глупости.

  На выходе из "Метрополя" подозреваемого задерживать не стали, дали

возможность сесть в машину. Уйти он уже не мог. На светофоре,

поравнявшись с "книжником", Государев увидел на заднем сиденье пару

старинных фолиантов. На первом же допросе задержанный назвал себя: Яков

Григорьев, бывший курсант военного училища имени Верховного Совета. Назвал

он и своего коллегу по военному училищу и воровскому ремеслу Игоря

Шайдурова. Все книги были изъяты, но Шайдуров бесследно исчез.

 В ходе расследования выяснилось, что за неделю до кражи один из них по

подложным документам устроился на работу в библиотеку, заранее выяснил,

что наиболее ценно, как устроена система охраны. Государев чувствовал,

почти видел, что почерк двух краж схож, но напрямую вопрос о причастности

к скрипкам не задавал. Руководство торопило: "Качай его, Виктор, качай!

Может, мы вообще пустышку тянем?" Но Государев понял, что идет по очень

тонкому льду. Если Яков запрется, то это будет надолго.

 И Государев пошел на психологический трюк. Усадив Якова в оперативную

автомашину, объявил, что едут в "Историчку" на следственный эксперимент,

но автомобиль как бы невзначай остановился на улице Фадеева, напротив

музея имени Глинки. Заглянув в глаза Григорьева, сыщик спросил: "Знаком

тебе, Яша, этот дом?" Тот встрепенулся, в лице аж переменился, но

забормотал невнятно, что вообще видит в первый раз. Метод оглушения

сработал, глаза говорили одно, а язык другое. Надо было верить глазам. С

этого момента Яков "поплыл". А тут еще и экспертиза определила, что голоса

Якова Григорьева и переговорщика по выкупу скрипок Сергея индентичны.

Словом, вор оказался слишком примитивным сооружением для сыщика, и он его

разрушил. Яков назвал и  место хранения скрипок - офис своей матери. Но

там их, как и следовало ожидать, не оказалось.

 Этим двум делам о похищении скрипок и книг в ГУВД Москвы был придан

статус дел особой важности, их объединили в одно уголовное дело. Старший

следователь следственного управления подполковник юстиции Лидия Васильевна

Захарченко, работавшая по линии книг, объединила свои усилия с действиями

группы Государева.

 Теперь началась разработка криминального сооружения по имени Игорь

Шайдуров. Сооружения, как представлялось Государеву,  более сложного, чем

Григорьев. В самом деле, как он повел себя, когда увидел, что дружок Яша

арестован? Решил облегчить его участь, сдав книги на Петровку. Позвонил и

назвал адрес гаража, где лежали семь синих мешков  с бесценными книжными

раритетами.  А ведь за несколько дней до этого Шайдуров решил разом

избавиться и от ворованных книг, и от ворованного джипа - разогнать

автомашину, на которой в свое время была совершена кража, и сбросить ее в

Яузу. Концы в воду. Знал Игорь, что Яше дадут меньше, если национальные

ценности вернутся на свое место. Такова воровская честь. Не знал Игорь

лишь того, что Яша расколется по делам скрипичным и с милой душой сдаст

своего друга.

 Игорь Шайдуров исчез вместе со скрипками. Надо полагать, что наученный

горьким провалом с книгами, теперь он  либо залег на дно, либо ищет способ

перебросить ценности за рубеж. Но предположения предположениями, а надо

было продолжать поиск.

 Переодевшись в цивильное, Государев начал с бильярдных, ресторанов и

казино. Внедрялся в компании, где знали  или могли знать Игоря. Постепенно

стали просматриваться его устремления, привычки, характер. Как говорится, из

тени в свет перелетая, стала проявляться прежняя жизнь Игоря и Якова. Они

учились в одной группе элитарного военного училища, увлекались

дискотеками, отменно танцевали, особенно брэйк. Их привлекала веселая,

беззаботная, сладкая жизнь, а вовсе не суровая воинская служба.

Лейтенантские погоны оба получили,  но тут же и расстались с ними, избрав

коммерцию. Далее освоили жизнь ночных клубов. Яков увлекся рулеткой, Игорь

- бильярдом. Ну и, конечно, женщины, вино. Позже стали вояжировать по

загранкурортам,  пересели с отечественных "тачек" на иномарки, оделись в

добротные  и модные шмотки. Все это требовало денег, денег, денег.

 Обыск на квартирах приятелей дал еще одну информацию к размышлению: была

изъята отменная техника воров-домушников и медвежатников. От пилочек  и

отмычек до силовых ножниц и малогабаритной газорежущей аппаратуры - все

высокопрофессиональное, исполненное надежно и дорого. Таким арсеналом

обзаводятся всерьез и надолго. Стало быть,  деятельность тандема не

замыкалась на скрипках и книгах. И Государев упорно и настойчиво

отрабатывал ближнее и дальнее окружение Игоря и Якова.

  Постепенно дело обрастало фактиками и фактами. В одном месте друзья

предлагали дорогостоящие шубы, в другом - антиквариат, в третьем -

видеотехнику. И было ясно, что работы для сыщика - непочатый край.

Самые поразительные новости, как всегда, оказались впереди. Виктор

Иванович предполагал лишь очень примерно, в какие регионы мог податься

Шайдуров, и запускал туда соответствующую информацию. Почти год шла эта

игра в жмурки. И вот он, его величество случай. Из Адлера пришла весточка

(спасибо сочинским сотрудникам ГАИ!) о том, что какой-то Шайдуров (имя и

отчество совпадали), управляя автомашиной по доверенности, не пристегнул

ремень безопасности. На него было составлен протокол. И уже позже из

протокола фамилия находящегося в федеральном розыске Шайдурова была

отслежена и попала в оперативные данные. Получив информацию о

существовании в Адлере какого-то Игоря Шайдурова, Виктор Иванович не

раздумывал, он или не он - слишком велика ставка ценою в Страдивари, одно

сегодня стоило двух завтра, и в тот же день и час вылетел в Адлер.

 Пообщавшись с начальником сочинского УВД полковником милиции Владимиром

Яковлевичем Маловым и рассказав ему суть дела, Государев тотчас получил

весь комплекс необходимого содействия. Малов нацелил свой аппарат на

оперативное вмешательство в случае обнаружения Шайдурова, выделил в помощь

старшего оперуполномоченного уголовного розыска старшего лейтенанта

милиции Юрия Мамонова.

 Начались поиски свидетельств подлинности разыскиваемого. Незримо сыщики

вышли на хозяина "Жигулей", на которых "засветился" Шайдуров. От часа к

часу росла уверенность - это он! - Главное, что он был здесь, на

Черноморском побережье. Два сыщика непрерывно мотались по гостиницам,

бильярдным, ресторанам. Еще в Москве Государев заочно изучил все привычки,

повадки Шайдурова и наконец-то 29 сентября получил информацию: Шайдуров

сидит в кафе за столиком на турбазе "Монтажник", в 20 метрах от моря.

 - Я с первого взгляда, с первой секунды его узнал - говорит Виктор

Иванович, - да-да, это был он. Сердце прыгало от нетерпения, но

задерживать его стал, когда он, простившись с  приятелем, покинул кафе.

Игорь шел вдоль берега, ел хурму и смотрел на море, когда мы с Мамоновым

дернули его: "Игорек, привет! Мы к тебе прямо из МУРа!" Его как

электрическим током ударило. Была секунда оцепенения, а потом он бешено

крутился. А как в наручники замкнули, обмяк и притих.

 Сознался Игорь сразу и во всем. Сказал, что скрипки спрятаны в горах, в

тайнике, недалеко от граница с Абхазией, в подворье одного знакомого

старика. Тут же и поехали в гости к старику. Игорь показывал дорогу и

просил, чтобы старика не трогали, поскольку человек порядочный, о тайнике

и его бесценном содержимом и понятия не имеет.

 Скрипки оказались в целости и сохранности. В три часа ночи я звонил шефу

прямо домой. Он приболел и на работу в эти дни не ходил. Шеф был в шоке от

счастья, все переспрашивал: "Не может быть! Ты не шутишь?" К трапу на рейс

Адлер - Москва сочинцы нас подали скованными с Игорем одними наручниками.

В самолете наручники я снял, как положено по международным правилам. Вел

он себя прилично. А в Москве нас встречали муровцы, репортеры,

телевизионщики и представители Государственного музея музыкальной культуры

имени Глинки. Ведущий эксперт с первого взгляда узнал украденные сокровища.

От радости он не сдержал слез.

 Можно было бы поставить точку в рассказе об уникальном раскрытии

уголовного дела. Всеобщий шок от дерзкого ограбления сменился гордостью и

ликованием. Восторжествовали поиск и дознание, сочетающие знания, опыт и

высокий ум, применяющий их. Виктор Государев, безмерно счастливый и

усталый, еще не знал, что в сыскном деле он будет признан человеком N 1

1997 года. По крайней мере, в номинации Управления уголовного розыска,

ГУВД Москвы и Московского клуба юристов. В самом конце 1997 года этот

элитарный клуб присудил Виктору Ивановичу премию "Фемида-97". Выдающийся

мастер сыска первым среди сотрудников угрозыска России удостоен этой

награды. Бронзовую статуэтку богини правосудия работы академика Михаила

Переяславцева ему вручал выдающийся альтист Юрий Башмет. И, как дополнение

к "Фемиде" Виктор Иванович получил еще и современный компьютер.

 Потом в руках мастеров звучала возвращенная в мир искусства скрипка

Страдивари. Может быть, для Виктора Иванович это была самая лучшая музыка

в мире, но он нам об этом ничего не сказал.

 Приказом министра внутренних дел Государеву присвоено специальное звание

полковника милиции, вручена государственная награда - медаль ордена "За

заслуги перед Отечеством" 2-й степени. Различными наградами отмечены

участники розыска и изобличения преступников: начальник 9-го отдела МУРа

Василий Сорокин, оперуполномоченный Владимир Цветков, старшие следователи

Любовь Настенко и Лидия Захарченко.

 Все? Хэппи энд? Не совсем. Точку в этом деле ставить, как мы скоро в этом

убедимся, было ох как преждевременно.

 28 января 1998 года автор телепрограммы "Документальный детектив" Юрий

Краузе представил фильм  режиссера Вахтанга Микеладзе "Страдивари.

Криминальное соло". Фильм был не столько об истории возвращения скрипок,

сколько о проблеме сохранности культурных ценностей России. Очень

своевременный фильм. Но проблема эта возникла вовсе не сегодня. Она

беспощадно и последовательно нарастала и загонялась в тупик все последние

десятилетия. Мы не забыли, как в 70-х годах ограбили Музей Октябрьской

Революции, когда вор-дилетант, спрятавшись за стеллажами в конце рабочего

дня, ночью сделал "ревизию" экспозиции высоких государственных наград и

унес ценнейшие из них, в том числе маршальскую звезду Семена Буденного,

ценившуюся по номиналу в один миллион рублей.

 Тогда же пострадал Музей древнерусского искусства имени Рублева в

Спасо-Андрониковском монастыре. Два опять-таки вора-дилетанта вошли в зал

экспозиции древних икон, сняли со стены одну из них, не торопясь,

аккуратно завернули в газетку и, цыкнув в сторону старушек-смотрительниц:

"Полчаса не двигаться с места, не то вернемся   и всех перебьем!",

спокойно вышли и растворились в московской толчее.

 Взяли они хорошую икону, даже очень хорошую - "Троицу" Андрея Рублева. Не

более, не менее. Взяли как раз там, где Рублев работал последние годы

жизни, где и похоронен. МУР и в этих случаях оказался на высоте.

Преступники найдены, а ценности возвращены. Но вот что было ужаснее самой

кражи. Когда на третий день преступника задержали, а бесценную икону

возвратили в музей, автор этих строк, окрыленный монопольным владением

информацией по действиям сыщиков, бросился к руководству МВД за визой

(тогда все, что исходило от МВД и ГУВД Москвы и предназначалось для

средств массовой информации, в обязательном порядке там же, в МВД, и

визировалось), высокий чин в МВД так мило и с улыбкой  сказал: "Друг мой,

об этом ни на страницах, ни в эфире - ни рукой, ни словом! Не то вышибу из

прессы. Понял?" Нет,  я не понял, и чин снисходительно пояснил, что после

озвучивания грабежа в ЦК наконец-то могут уразуметь, что огромные

национальные богатства практически не охраняемы, и (не приведи Господь!)

навяжут милиции их охрану. Да еще без увеличения численности личного

состава. "Надо блюсти интересы ведомства!" - назидательно сказал чин.

 Вот и получалось, что, бросая огромные национальные ценности на произвол,

государство и общество готовили почву для преступлений, а преступникам

оставалось лишь совершать их.

 Ситуация сегодняшнего дня вызывает еще большую тревогу. Воры и перекупщики

краденого  остервенело бьются в таможенную сеть, находят в ней дыры,

провозя каждый второй (по данным Комитета Госдумы РФ по безопасности)

раритет из частных и музейных коллекций. Это "генерал Дима", к счастью,

оказался за решеткой по делу о хищении редчайших российских фолиантов.  А

сколько безымянных "генералов" охотятся (и не без успеха) за культурным

наследием России! Лишь в 1997 году таможня задержала культурные ценности

на сумму 10  миллионов  долларов по номинальной их стоимости. Если

ориентироваться на данные Госдумы, то в том же 1997 году через кордон

просочилось раритетов на 10 миллионов долларов.  Думается, что эта цифра

на самом деле значительно больше, к тому же потери никакими долларами не

измерить и не возвратить.

 Утечка - это результат уровня финансирования и организации охраны, что,

как известно, оставляет желать лучшего. Охрана Третьяковки,

Государственной публичной библиотеки из-за хронической задолженности то и

дело грозит забастовками. О провинции и вовсе говорить не приходится.

Пройдитесь по европейским антикварным магазинам и лавкам: там - от икон до

Фаберже - все прикладное искусство России в продаже.

 А борется с этим злом в одиночку один отдел УУР ГУВД. И точку не только по

проблеме в целом, но и по делу Игорька с Яшей, томившихся в то время в

Бутырках, ставить рано. Уже сказано, что самые поразительные новости

всегда впереди. Вот они. Уже после ареста Шайдурова группа Государева

установила и доказала, что этот воровской тандем, посетив в 1989 году

элитарный подмосковный санаторий "Суханово", упер из него старинную,

весьма ценную бронзовую статую Афины в человеческий рост и два старинных

бронзовых канделябра. В следующем году эта парочка глубокой ночью

забралась по строительным лесам в Дом офицеров на Суворовской площади и

умыкнула две старинные, почти в метр высотой, фарфоровые вазы.

 В августе 1992-го, в декабре  1993-го и летом 1996 года они удачно

обчистили три крупных меховых магазина: на Кутузовском, Ленинградском и

Ленинском проспектах. Входили в торговые залы очень просто, ломая стены и

отжимая двери. Десятки норковых, песцовых, каракулевых шуб ушли на

толкучку. В фирме "Сфера" злоумышленники похитили профессиональные

видеокамеры. Две из них продали, а третьей снимали на пленку скрипки для

подтверждения их целостности при торговле о выкупе. Эту камеру сыщики

изъяли при обыске в швейном ТОО, которым владела мать Григорьева. Хороша

мамаша! Как говорится, яблоко от яблони... В послужном списке друзей

оказалось ограбление банка на улице Лобачевского, куда они проникли,

сделав пролом в полу и, разрезав автогеном сейф, унесли около двух

миллиардов рублей.

  Почти за десять лет преступной деятельности Шайдуров и Григорьев освоили

самую современную технику медвежатников, стали мастерами  камуфляжа,

актерами в своем деле. Так, прежде  чем совершить налет на "Гермес-Инкорт"

на Малой Трубецкой  улице, они провели очень убедительные переговоры с

коммерсантами о покупке партии облигаций. И в соответствии с договором

облигации завезли туда, куда угодно было воришкам, - в неохраняемый офис.

 - Но теперь-то с этим уловным делом все? Точка? - спросил я у начальника

отдела Василия Сергеевича Сорокина. Оказалось, что впереди маячат другие

криминальные похождения Шайдурова и Григорьева. Надо раскрывать, да вот

времени и оперативных сил недостает, поскольку мафия бешено атакует

российских антиквариат. Не успел Государев до конца распутать клубок

похождений Шайдурова и Григорьева, как на него и отдел в целом свалилась

дюжина не менее запутанных клубков. Вот, к примеру, находится в самой

начальной стадии дело об убийстве очень известного и крупного киевского

антиквара Игоря Дементьева. 50-летний коммерсант в сделках сотнями тысяч

долларов рассчитывался наличными сразу, их кармана. Обыск в его квартире

после убийства показал, что в ней сконцентрировано ценностей (по мелочам)

на полтора миллиона долларов. Это то, что осталось нетронутым. Дементьев

открыл убийце квартиру сам и получил пять пуль  в голову из маленького,

считай антикварного, пистолетика с глушителем.

 Вот теперь Государев ломает голову и выстраивает версию по убийству

антиквара, не выпуская из поля зрения "скрипичных дел мастеров". Что там

было взято? В таких случаях берут две-три вещи, может быть, помещающиеся в

карман, но ценой в целое состояние. Кто взял? Ну, конечно, кто-то из

антикваров или покупателей, словом, из своих. А может, месть? Ведь

Дементьев иногда очень крупно надувал, подсовывая подделку или копию.

 Сам Государев уверен: по кромешным делам обязательно воздастся. Ну, а в

розыске самые поразительные новости всегда  впереди.

Поставьте наш баннер

Солнышко светит. Грачи прилетели.
Тают снега на равнинах безбрежных.
Вот и прошли холода и метели,
Вот и минули три месяца снежных.
Белые хаты стоят над оврагом.
Птицы над ними кругами летают.
Будто каким-то охвачены страхом,
Будто чего-то недопонимают...
Может быть, запах грачей удивляет,
Иль тишина не понравилась птицам?..
Бог его знает, чего их пугает,
Что им мешает на землю садиться...
Может быть, сверху они увидали,
Как копошится в навозе старуха,
Или чуть слышные чьи-то рыданья,
Может, достигли их птичьего слуха...
Нынче никто уж могил не копает.
Нынче никто не кричит, причитая...
Полумертвец на крыльцо выползает...
Господу молится полуживая...
Трупы лежат во дворах и в канавах,
Трупы в домах и в грязи придорожной.
Многие - в полузасыпанных ямах,
Полуистлевшие с осени прошлой...
Смрадом, замешанным с мартовским паром,
Хаты полны и проулки кривые.
Двое детей за колхозным амбаром -
То ли уж мертвые, то ли живые...
А за амбарными теми дверями
Нету ни зернышка вот уж полгода.
Был урожай, и довольно немалый,
Да увезли его "слуги народа".
Гнил он на станциях в кучах огромных,
Денно и нощно его охраняли.
А на днепровских равнинах просторных
Тысячи сел до конца вымирали.
С Буга, с Ингула, с Днепра и с Кубани
Беженцев толпы брели спотыкаясь.
Близких своих зарывая руками,
Женщины выли в снегу, надрываясь...
Те, кто добрались до города все же,
Или до Киева, иль до Полтавы, -
Полуживые, и мертвые тоже, -
Все на подводах свозились в канавы.


Дмитрий Воробьевский (1987 г.).