В.И.Арнольд

Подготовка новой культурной революции

29 ноября 2001 г. я участвовал в многочасовой беседе с собеседниками, которые, по их словам, активно участвуют в подготовке проекта реформы средней школы. Из этой беседы я узнал много для себя нового об этом проекте (за что их благодарю).

1. Мне сообщили, что "распространенное мнение, будто имеется какая-то программа реформирования и заговор для ее осуществления — ложно": на самом деле весь процесс, якобы, "является стихийным ответом общества на падение уровня образования в России ниже уровня большинства африканских стран", особенно вследствие перегруженности действующих школьных программ "сайентифизированностью" (которую я воспринял как излишнее внимание к атомам и электронам, химическим молекулам и логарифмам), причем "сайентифизировались даже уроки физкультуры, где школьники должны теперь писать псевдонаучные рефераты".

Из этого рассказа я сделал для себя вывод, что такой "антинаучный заговор" (о котором я раньше не подозревал), действительно, по-видимому, существует (и, естественно, что его частью является стремление его скрыть).

Пример: при публикации в "Известиях" решения Ученого Совета Математического института им. В.А.Стеклова Российской Академии Наук о проекте школьной реформы, редакция исключила из этого решения ключевую фразу, "ослабление научного образования в стране вредно повлияло бы не только она интеллектуальный, но и на индустриальный, а впоследствии и на военный, уровень России".

2. Мне сообщили, что слабость нашего сегодняшнего школьного обучения, якобы, "выявлена международной комиссией", а в ответ на мой вопрос, как проводилось исследование, меня уведомили, что наши школьники слабо справляются со "стандартными вопросами", вроде: "что общего у ежа с молоком?". Я тоже не знал, что у них общего, и тогда меня обучили правильному ответу: "оба сворачиваются".

А знакомство наших школьников со, скажем, названиями столиц основных европейских государств и с таблицей умножения — не в счет: все это устарело.

При моей попытке сослаться на то, что у нас в школах повсеместно сохраняется даже более высокий уровень, чем был в церковно-приходских школах при царе, выяснилось, что мои собеседники-реформаторы не знают, что это была за школа, да и не ценят отличие наших школьников от, скажем, американских студентов: умение делить 111 на 3 без компьютера и отличать сумму дробей 1/2 + 1/3 от двух пятых, да и четкое понимание того, что половина больше трети.

К "недостаткам" нашей школы реформаторы отнесли также "требование читать много книг" (и Пушкина, и Толстого в том числе), а также требование понимать логарифмы (якобы, сделавшиеся ненужными с приходом компьютеров).

Что касается неоспоримых олимпиадных успехов наших школьников, то они были объявлены представляющими лишь уровень элитарного образования ничтожного меньшинства школьников, большинство из которых, якобы, "вовсе ничему не научаются в школе, разве лишь умению пользоваться шпаргалками". Реформаторы мыслят реалистически и хотят привести уровень школы к уровню двоечников.

3. При моих попытках объяснить экономистам критику тоталитарного экономического режима Великого Могола Аурензеба (публикованную Бернье, одноклассником Мольера), да и значение для экономики логарифмов (оценивающих возраст Евы и закон Мальтуса роста населения Земли и нужных также для вычисления сложных процентов в банке или нынешней стоимости царских долгов, или долговременного эффекта малой ежегодной инфляции) — при этих моих попытках выяснилось, что реформаторы-экономисты ни в одном из указанных предметов (не говоря уже о законах Лотка-Вольтерра конкуренции и борьбы за существование) не разбираются. А ведь понимание логарифмов абсолютно необходимо во всех этих теориях, как и во множестве других, включая, например, барометрический закон изменения давления воздуха с высотой ("вот и нечего высоко подниматься").

Зато школьные уроки "информатики" реформаторы оценили высоко, так как им удавалось запастись на них перфокартами, на которых было удобно писать шпаргалки по всем предметам.

4. Наиболее важной чертой будущей организации реформ мои собеседники считали то, что составление программ по разным дисциплинам не должно быть доверено соответствующим специалистам ("иначе химики станут требовать серьезно изучать химию, математики — математику, и т.д.").

Вероятно, именно эта идея привела к прошлогодней попытке полностью исключить из школьного обучения курс геометрии (чему воспротивились не только математики из РАН, но и представители оборонных предприятий). Сейчас обсуждается новый проект, где исключены всего только логарифмы и синусы, степенные функции и стереометрия. За этим придется исключить из физики законы Кулона и всемирного тяготения, которые основаны на исключаемой математической теории, а из географии — параллели и меридианы. Но реформаторов-двоечников это не смущает, а только радует.

Главная цель реформы, по словам моих собеседников, состоит в том, чтобы осчастливить родителей, сделав их детей-двоечников отличниками, меняя не уровень их знаний и умений, а просто уровень требований к ним.

5. Крайне отрицательно "реформаторы" отнеслись к моим словам о необходимости повысить зарплату учителям. По их мнению, "это только закрепило бы нынешнюю оккупацию школ малокомпетентными старушками".

Мне трудно понять, почему наша страна все это терпит, доверяя руководство своей образовательной системой сторонникам такого мракобесия, и почему наш министр до сих пор не подал в отставку: ведь отношение и учителей, и родителей к мракобесным проектам резко отрицательно и все это знают.

6. Одной из важных черт будущей реформы мои собеседники считают введение в перечень основных задач средней школы "обучение практически важным навыкам" (вроде умения въезжать задним ходом в гараж, вверх по обледенелой горке).

Что умение это важнее для киллера, чем знать, кто такие Колумб или Шекспир, Плутарх или Максвелл, трудно оспаривать.

Но мое общее впечатление от всего этого проекта состоит в том, что подготавливается опасное преступление против традиционно высокого образовательного и культурного уровня России — реформа, осуществление которой нанесло бы долговременный и трудно поправимый вред могуществу нашей страны — и интеллектуальному, и индустриальному, и военному, т.е. оборонному; а наших потомков все это реформирование сделало бы несчастными (даже если бы им и разрешили, как это сейчас планируют, писать "вада"): я надеюсь, что не все же школьники России будут готовиться в киллеры!

декабрь 2001