СВЯЗЬ ВРЕМЕН

Ортостол, пожалуй, единственная из всех проб, перед началом которой врачи не советовали нам просить помощи у господа Бога. 'Христос терпел и вам велел', - то ли шутя, то ли серьезно сказала мне врач Наталья Васильевна Дегтеренкова, наблюдая, как я постепенно исчезаю под сетью научных 'веревок', которыми оплетает мою душу и плоть медсестра Ольга Вержбицкая.

Я согласился с ней: - Внешне похоже.

- Почему же только внешне? Единственное отличие в том, что вам не прибивают руки...

- И умирать не дают,- добавил зашедший к нам на минутку хирург Владимир Соболев.

...Взбесившиеся огоньки пламени победно заплясали, отразившись в огромных карих глазах. И в тот же миг раскаленное клеймо с тупым шипением уперлось в шелковистую девичью грудь, наполнив камеру запахом жженого мяса. Но колдунья не издала даже звука. И только яркая рубиновая капля, сорвавшаяся с плотно сжатых коралловых губ, испортила белый халат палачу.

'Не скажет'.

А раз так, то к столбу ее! К столбу!

Привязали, выпили по чарке, после тяжелой неблагодарной работы и отправились отдыхать. Утром же, вернувшись, поняли: с вопросами опоздали. Так и унесла с собой в могилу колдунья тайну о том, откуда узнала она, что через три дня будет у мира новый бог, молодой, да статный.

А бог, прозванный пока стражниками иудейским царем, умирал в этот миг совсем на другом конце света, пригвожденный к огромному деревянному кресту, который суждено ему нести отныне вечно.

- Все это было, как утверждает в 'Мастере и Маргарите' Михаил Булгаков, 14 числа, весеннего месяца нисана, после того, как пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат приказал казнить некоего Га-Ноцри. Точной даты происшедшего мы, естественно, не имеем, но можем сказать наверняка, что распятие состоялось за три дня до наступления новой эры, которая ознаменовалась воскресением Христа. Конечно, казнили людей подобным образом и раньше, но имена их канули в вечность, поэтому именно Иисуса можно считать первоиспытателем той пробы, которая тебе сейчас предстоит на ортостоле, - заканчивает краткий курс древней истории Владимир Анатольевич.

- А при чем здесь колдунья?

- О! Казнь на столбе ничем не отличается от Голгофы. Причем проводили ее интуитивно, даже не подозревая, какие муки испытывает висящий вертикально человек. Это уже позже, в конце XIX века, после того как медикам разрешили вскрывать трупы приговоренных, стало очевидным все ее иезуитство. 'Столб' - это тебе не повешение и тем более не расстрел. На нем умирают долго и страшно. Он чем-то сродни четвертованию лошадьми.

- Разве смерть наступает не сразу? - холодею я.

- Н-е-е-т! В том-то и суть. Класс палача определялся временем, на протяжении которого он умел заставить жить свою жертву. Иногда система 'Тпру-ну' действовала по 8-10 часов. Сначала рвались капиллярчики, потом нервы, отдельные сухожилия и целые связки, потом лопались более важные кровеносные сосуды, затем вены и артерии. Наступала череда разрушающих организм страшнейших кровоизлияний.

...Нечто подобное обнаружили и на 'столбе'. Разрывы печени, селезенки... Тогда-то и поняли, что пытка на столбе, превращенная позже медиками в ортопробу, - уникальная возможность проверить резистентность сосудов, включая их эластичность, тонус, компенсаторную способность, а также исследовать общий и объемный кровотоки.

- Дело в том, - продолжает мое медицинское образование Наталья Васильевна Дегтеренкова, - что человек практически никогда не бывает в состоянии полного покоя, тем паче в вертикальном положении, поэтому результаты вашего обследования очень важны для оценки состояния всего организма.

- Как не бывает?

- Очень просто.

- А солдаты у Мавзолея, например?

Наталья Васильевна отрицательно качает головой.

- Нет. Во-первых, они движутся...

- ? ? ?

- Да, да. Именно движутся - попеременно напрягают и расслабляют мышцы кистей правой и левой руки. Так же они 'играют' мышцами икр и спины. Выстоять час без этих маленьких хитростей попросту невозможно...

- Спасибо за подсказку.

Она улыбнулась чуть-чуть, уголками глаз.

- А во-вторых, они слегка сутулятся.

- Но для чего?

- Не 'для', а 'почему'. Потому что стоять, да и сидеть прямо людям не свойственно. Заметь, как всегда хочется откинуться на спинку кресла или облокотиться руками о стол. Все что угодно... только не прямо.

- Выходит, неправильно заставлять школьников сидеть 'по стойке смирно'?

- Выходит. От этого дети особенно быстро устают, тем более, что в школе требуют превратиться на уроке в мышку - сидеть, не шевелясь. А организму необходимо постоянное движение. Даже на улице, встретив знакомого и остановившись с ним поболтать, мы не стоим неподвижно на месте: то переступим с ноги на ногу, то повернем голову, то взмахнем рукой. Каждое движение - это подзарядка 'аккумулятора' организма, коим является сердце. Но... пора начинать.

- А не вредно ли обследование на ортостоле? - решаюсь я на последний вопрос.

- Нет. Те несколько десятков минут в вертикальном и отрицательном положении, которые вам предстоят, здоровый организм будущего космонавта должен компенсировать достаточно легко. Не волнуйся...

Легко сказать, не волнуйся, а я уже представляю себя распятым на кресте у въезда в Вечный город, рядом с Сергеем Жуковым и Андреем Филипповым, которых возведут на 'Голгофу' сразу после меня.

Вишу - великомученик конца XX века, облепленный десятками датчиков, 'подслушивающих' тайны моего дыхания, давления и сердцебиения, проникаюсь уважением к покорителям Вселенной, подсчитывая технические характеристики моего истязания. Так, первые 15 минут - горизонтально, для записи фона и определения 'стартового' состояния организма, потом 30 минут- вертикально (пока ногами вниз), вновь 15 минут 'горизонтальной постели' и, наконец, самое существенное, но субъективно для меня самое легкое - с отрицательным наклоном, то есть головой вниз. Пять минут под углом минус 15 градусов и еще пять минут под углом минус 30. Это уже ближе к космическому полету, когда, как в невесомости, перераспределяется кровь и непривычно приливает к голове. А если не минус 30, а еще круче, и не 10 минут, а сутки? Неделю? Месяц? Полгода? Год? И не просто отлеживаться, а активно работать, решать тяжелейшие технические задачи.

По очереди будем мы в течение дня смотреть друг на друга налитыми кровью глазами под наблюдением медсестры Ольги Вержбицкой, которая умеет не только обследовать других. В свое время она тоже прошла через подобные испытания, о чем мы и просим ее рассказать.

- Нас было шесть девушек, отобранных для участия в таком эксперименте перед полетом Светланы Савицкой... Лежали здесь же, в соседнем зале... Тридцать пять суток вниз головой, с наклоном минус 8 градусов. А чтобы попасть на такой 'стол', надо было пройти все космические пробы - и велоэргометр, и кресло Барани, и анализы в полном наборе. От нашего института их успешно прошли еще Тамара Лосева и Валя Шадина.

- Значит, вы доказали свою пригодность к космическому полету?

- Значит, так.

- Почему же тогда не попросились в отряд космонавтов?

- Мы ведь только медсестры, нет высшего образования... 'Только медсестры'.

Но уже другими глазами смотришь на девушек, измеряющих нам каждое утро давление и каждый вечер ставящих градусники, берущих толстым шприцем кровь из вены на очередной биохимический анализ.

'Нет высшего образования'.

Но на передовую в войну посылали сестер, не спрашивая диплома,-- напомнит в своей статье о проблемах 'детского сада' наш друг и коллега Андрей Антонинович Тарасов.- Может, и в космосе до такого дойдем.

Может, может, Андрюша. Только уж если мечтать о совсем несбыточном, то не лучше ли о другом: чтобы не нужны они были там, на орбите и в далеких межзвездных походах, которые, как мне представляется, покорятся землянам лишь после того, как выздоровеют они физически и духовно. Тогда уже и врачей на Земле не будет...

...Выхожу в коридор и тут же упираюсь взглядом в специального корреспондента 'Рабочей трибуны' Шуру Федорова и внештатника 'Советской культуры' Юру Караша, сидящих с градусниками на медицинском КП. Температура - дело серьезное, вдруг убежит коварная ртуть за предательскую красную черту, стоп-сигналом закроющую доступ к медосмотру, все-таки грипп по столице гуляет. А мы тут все ужас какие стерильные. Нет, к счастью все в пределах нормы. Новобранцам разрешают вселяться, и наше общежитие превращается в казарму, приютившую теперь уже шесть человек. И хотя мы все оптимисты, зараженные вирусом космического полета, с ужасом думаем о том, что же будет дальше в отсутствие свободных кроватей. Изыщут ли в клинике, скажем, раскладушки, которые можно бочком поставить в комнате вместо стола и шкафа, или следующих кандидатов будут подселять прямо под одеяло, на уже занятое кем-то из нас койко-место!

Далее: