Кто держит паузу

Его данные: высокий рост, большое, сильное тело, низкий голос, тяжелый взгляд - вели нас по пути прямого выражения физической мощи этого человека. А слова Филицаты 'старенький', 'тихий', 'дряхлый' - это она' чтобы смягчить впечатление, чтоб Зыбкина не и с пугал ас ь. Я полагал, что может быть комический эффект, когда вместо ожидаемого еле дышащего старика явится грозная громада. Но Погоржельсккй тяжело заболел. В работу вступил я сам. Мои данные требовали иного решения. Я полагал, что вошедший в комнату Зыбкиной человек должен даже несколько с перебором оправдать эпитет 'ветхий'. Грозное, ожидая под окном, когда его позовут, слышит разговор, слышит, как его представили, и моментально превращается в такого человека. А через несколько реплик снял маску и превратился в другого. Оставшись наедине с хозяйкой, стал третьим. В столкновении с Мухояровым надел первую маску, а разглядев, что Никандр трус, вдруг рыкнул, да так, что Мухоярова вскинуло вверх - на спинку дивана залетел. Опьянев, Гроэнов оказывается совсем новым для Зыбкиной и для зрителя. Нои пьяный он многолик. И даже многоголосен. Мы в ходе репетиций нашли эффект, который хорошо понимался и принимался зрителями. В зависимости от обстоятельств Грозное может говорить разными голосами. То теноровым, слабым, то старческим баритоном с хрипотцой, то рычащим басом. Кто же он на самом деле? Какой? Он артист? Нет, не подходит к нему это слово. И силы нет в слове. Он оборотень.
Вот мая кое для исполнителя слово. И. очень интересны становятся все повороты в этом характере. И вполне может полниться некая таинственность. Гроз-нов говорит, что дает деньги под проценты-шутит или вправду? Тайна. Но в момент, когда говорит, Зыбкина должна поверить в это и поразиться устрашающей прямолинейности, с которой он это произносит. Почему, запросив, поначалу у Мавры сундук с серебром и полного подчинения ему всех домашних., потом попросил лишь 'угол' - место ундера и жалованье 'четырнадцать рублей двадцать восемь копеек с денежкой'? Что за цифра? Почему так настаивал на ней - тайна. Таких тайн много. А чего же хочет? 'Угла' тихого?
Мне уже в ходе репетиций в практически -действенном исследовании роли показалось, что кочет он многого. Хочет и на старости лет остаться победителем. Чтоб никто не с мел 'обидеть ' без наказ а н но. Хочет верх, взять. Все время проверяет свою силу - есть ли она? Иногда юродствует, прикидывается немощным, но только для того, чтобы ярче сила проявилась, чтобы держать в напряжении. А сила есть! По моему мнению, Островский в этой роли открыл один из весьма примечательных русских характеров. Боюсь испугать читателей слишком вольными сопоставлениями, но именно они помогали мне в работе; корни этого характера просматриваются еще в царе Иване Грозном. И фамилия не без мысли о нем - это отмечал в своих работах Е. Г. Холодов. А продолжение этого характера вижу я в 'Старике' Горького - это п литературе, а в жизни - в Григории Распутине. Во всех случаях это люди с умом, склонные к превращениям - оборотни, с почти гипнотической силон воздействия.
Если так, если Грознов занимает свое место в этом ряду, то вот и возникает здесь отблеск ужаса, судьбы.
Только не забывать нам при этом о жанре. Надо помнить, что все это внутри комедии. Грознов при всем том должен быть обаятелен. Чем же достичь этого? Во-первых, привлекать должно его жизнелюбие. Он в семьдесят лет буен, а не равнодушен. Ум его не назидателен, а парадоксален.
Во-вторых (и тут высокое мастерство Островского), Грознов, может быть, и не добрая сила, но обращена-то она против зла и потому воспринимается положительно (сравним с положительным восприятием Воланда н компании в 'Мастере и Маргарите').
Именно поэтому можно не бояться резких красок. Приятие этого человека заложено в самой конструкции пьесы, н разнообразие проявлений придаст и жизненность и интерес.
Еще до начала репетиций при первой встрече с художником В. Левенталем я просил его иметь в виду в планировке декорации 'Кабинет Мавры' некое укромное место. Там, где человек сам с собой. Именно в таком месте особенно чутко ощутить чужой глаз. Именно здесь, я полагал, должен появиться Грознов, за упокой которого Мавра уже двадцать лет ставит свечки.
В реальности это 'укромное место' не вмонтировалось. Но на одной из репетиций, когда мы примерялись к подвижным стенкам павильона, возникла мысль разрезать эти стенки, чтобы в них могли образоваться Щели любой величины. Стена раздвигается, и за ней в колеблющемся свете - человек. И еще при этом дадим странный трубный звук. Это театрально-условная мета-Фора, выражающая именно нарушение укромности, безопасности, выражающая тревог у. Мы увлеклись приемом, н он прошел через весь спектакль.
Сперва так является подслушивающий вор-садовник Глеб. Когда он возникает сквозь стену во второй и третий раз, зрители начинают смеяться - прием принят. Мавра каждый раз пугается этих явлений.
Таким же образом возникнут молодчики-дворники, преграждая пути бегства нз сада Платону и готовя ему капкан.
Так же не раз появится и сама хозяйка, нарушив секретное уединение Барабошева и Мухоярова.
Но все это только подготовит явление Грознова. Именно так, сквозь стену, шагнет он из далекого ушедшего прошлого Мавры прямо к ней в комнату. И она охнет, обомлеет и прокричит нелепейшую фразу: 'Кто тебя пустил?' И через то, как всевластная Мавра испугалась, мы в полную меру поймем, какая это - Сила Грознов.
Раневская

Режим работы был сложный. Зачастую, закончив репетицию в театре, я с кем-нибудь из партнеров ехал репетировать к Раневской. Уже сделали прогон
всех сцен без нее, а она все еще не решалась начать
работать в репетиционном зале. И снова мне говорили: не прилет. Действительно, Фаина Георгиевна болела, чувствовала себя скверно. На наших: домашних встречах жаловалась на память: 'Сама повторяю - все помню, а вы приходите-не помню. Почему это? Я знаю. Это от отсутствия суфлера. Я ведь старой школы. Имейте в виду, я без суфлера играть не буду. Должна быть будка на сцене и в ней суфлер'.
- Будки не будет, а суфлер будет. Фай ни Георгиевна.
- Где же вы возьмете суфлера? Это исчезнувшая профессия, так же, как домработницы: Все домработницы пошли в актрисы. Интересно, куда пошли суфлеры?
Сколько раз мы читали текст. Фаина Георгиевна особенное внимание обращала на абсолютную точность текста - до звука, как у автора. В Островском это дается трудно. И Фаина Георгиевна критиковала и себя и партнеров. Я пытался перевести центр внимания от точности слов к точности отношений. Но Раневская говорила, что сама любит импровизацию в тексте, но в Островском это недопустимо. И мы день за днем зубрили: 'тебе уж' или 'уж тебе'. Порой удавалось прочитать сцену целиком. И тут случались минуты настоящего вдохновения у Раневской. Сцену Филицаты и Мавры из четвертого акта они с Сошальской сразу прочли великолепно. Фаина Георгиевна сыграла потрясение, гнев, обиду так мощно, что маленькая сценка ошеломила глубиной и содержательностью. Но все это - сидя в кресле. В комнате. С ролью в руках. Моментами это бывало великое искусство (я не преувеличиваю), но не театр. Нет театра без жеста и мизансцены.
Раневская приехала в театр 12 марта. Это была сорок шестая репетиция пьесы.
Я записал в репетиционном дневнике:
'С 11-ти готовлю актеров к встрече. 12-го - Раневская. Проходим ее выходы в первом и втором актах и сцену с Маврой в третьем.
У Фаины Георгиевны тенденция говорить, держа партнера за руку и притягивая к себе. Хорошо, но псе время так нельзя.
Удалось не упустить вожжи репетиции, но художественных достижений мало. Рядом с ней актеры теряются. Мне самому неловко. И она пока теряется. Приглядка'.
В тот же день по телефону у нас вышел спор. Я возражал против монолога Филицаты в четвертом акте 'Эка тишина, точно в гробу. С ума сойдешь от такой жизни! Только что проснутся, да все как и умрут опять' н т. д. Тут ошибка: после громогласного ночного скандала, потрясшего дом, после запрета Поликсене месяц выходить из комнаты, после того, как в дом тайно приведен Грознов, не может Филицата жаловаться на сонную тишину. Если в доме и тихо, то это грозовая тишина, чреватая взрывом. Второе и третье явления четвертого акта кажутся мне сценами, абсолютно чуждыми пьесе. Поликсена запросто ходит по дому. Как о знаемом выслушивает сообщение, что Грознов уже здесь, потом спокойно спрашивает: 'И Платоша здесь?' Филицата отвечает: 'Здесь, у меня в каморке'. И тогда Поликсена с нетерпением: 'Что ж это бабушка-то так долго?'
Что происходит? Это не четвертый акт 'Правды..,'? а начало какой-то другой пьесы. Приснились нам, что ли, ночные страсти и вечные запреты? Вчера илагона за то, что в сад проник, чуть не прибили. А сегодня его, между прочим, в дом ввели. Вчера Поликсена клялась ему в любпи, целовала публично, а сегодня и глянуть на него не спешит. И он не спешит.
Филицата говорит: 'Снарядила я бабушку к обедне…'
Как так? Да бабушка ее не допустит до себя - это ведь нянька 'не доглядела, а то и сама подвела', она сама обвиняемая. Эти два явления должны быть купированы.
- Как вы смеете! - возмущенно басит Раневская.- Это Островский. Он гений! Здесь нельзя менять ни одного слова.
- А логика Островского вам разве не дорога? Ведь начиная со следующего явления все отношения восстанавливаются. Мавра и говорить не хочет с Филицатой, а когда заговорила, сразу же пригвоздила: 'Ну сбирайся!.. Со двора долой. В хорошем доме таких нельзя держать'.
И Поликсена уже не ждет нетерпеливо бабушку, а, напротив, замкнулась и говорить не хочет и с обреченным упрямством твердит: 'Я пойду за того, кого люблю'. А Мавра Тарасовна твердо держит свое слово и режет страшным текстом: 'Только выходов-то тебе немного: либо замуж по нашей воле, либо в монастырь… Хоть и умрешь, боже сохрани, [приданое] за тобой же пойдет,- отдадим в церковь на помин души'.
Вот это все из нашей пьесы. Это согласуется с предыдущим. Тут кульминация и развязка близка.
- Все равно менять нельзя.
- Да вы же сами меняли свою роль в первом акте. Знаете сколько.