Начальник лифта

Мымриков ('отрезвленно', и уже традиционно переходя к своей истории-заготовке). Ну да… одного моего приятеля, значится, род-ственники в оный раз пригласили к себе. Посидев пару часов за столом, тепло попращавшись с родней, он обнаружил, что лифт мно-гоэтажного дома не работает (бывает же такое!) и решил спуститься пешком. Посредине пути, на площадке седьмого этажа, узрел ангель-ское создание в полупрозрачном халатике. Девушка со слезами в голосе поведала, что захлопнула дверь своей квартиры. Тут еще снизу явился какой-то соседский мальчуган. 'Вот, тетя Даша, нашел…' – и протянул ей молоток и стамеску. Как истинный джентльмен, дружок мой, значит, взялся за дело и через пару минут выдолбил злополучный замок. Девушка на радостях пригласила его на чашечку кофе… Юркнув в соседнюю комнату, она на ходу сбросила халат, открыв на мгновение свои прелести. Парень уже предвкушал результат такого неожиданного знакомства, когда взло-манная дверь внезапно распахнулась… Громадный мужик с чемо-даном в руке оказался мужем той телки. Мой дружок, однако, успел безболезненно ретироваться… 'Это что! – рассказывал он мне позже. – Каково мне было, когда за мной на 'бобике' приехала опер-группа…' Оказалось, что парочка таким образом и с его непо-средственной помощью обчистила чью-то квартиру. Соседи, из любопытсва наблюдавшие в глазок, ни самой сексапильной афе-ристки, ни ее грозного напарника, ни 'услужливого мальчика' раньше никогда в глаза не видели, зато вспомнили, что мой приятель периодически бывает в квартире, которая выше этажами… И когда ему предъявили отпечатки пальцев со сломанного замка, он не на шутку струхнул. Но, слава богу, следователю почерк этих не-стандартных домушников оказался знакомым… И через неделю они вместе с малолетним сообщником окончательно 'погорели' на квартире с сигнализацией в том же районе. (Небольшая пауза.) Или – вот такая история… Возьмем, к примеру, иную ситуацию. Хотя и типичную первой… Как-то вечером, значит, в баре гостиницы, мой приятель обратил пристальное внимание на сидевших напротив очаровательных разномастных милашек. Обмен взглядами между столиками был прерван появлением молодого человека спортивного вида, усевшегося с ним рядом. 'Спортсмен' популярно и вежливо объяснил ему, что работает здешним сутенером, и что девушки сии – его подопечные. В случае, если ему понравились обе, то он будет приятно сговорчив в цене, даже сделает скидку. И – они договорились… Парень получив деньги, отошел к девушкам, о чем-то коротко с ними поговорил, и помахав моему приятелю – дескать, давай действуй, – вышел. Когда ж 'покупатель' вскоре почти по-хозяйски похлопал одну из них по попе, ответом была… пощечина. Тут же откуда не возмись объявился, пылая гневом, ее бойцеватый 'муж'. (Пауза.) И только природная способность к дипломатии, подкрепленная финансовыми возможностями, помогла посрамлен-ному и облапошенному Ромео избежать крупных разборок, привода в милицию и прочих неприятностей. 'Сутенера', конечно же, и след простыл… (Увлекшись 'воспоминаниями', наш многопытный лиф-тер даже не заметил, как его миловидная 'клиентка', будто бы враз вспомнив что-то весьма важное – возможно, назначенное еще на час тому назад свидание с женихом, поднатужась, раздвинула опостылившие дверцы, и самостоятельно упорхнула из душной кабинки.)

…И – последний застрявший – вообще человек без отчества. Просто Аркадий. Или Аркаша Конашкин.

Мымриков (Конашкину). Эй, чего молчишь? Ты ж того, значится… чудик этакий! Давай: кричи… дебоширь… матюгайся…
Конашкин (заученно и как во сне). Я разговариваю символами.
Мымриков (удивленный). С кем? Чем? Как?
Конашкин (явно цитируя). 'Символизм есть сочетание в худо-жественном изображении мира явлений с миром божества…'
Мымриков (закатывая глаза). Чего?
Конашкин (продолжая). 'Символы должны естественно и невольно выливаться из глубины души… Ведь мысль изреченная есть ложь.'
Мымриков (после паузы). А-а, ясненько. Ну-у, валяй символами… Даже любопытно. Так еще никто не ругался. Ну-кась, ну-кась…
Конашкин (будто проснулся. Приняв соответствующую позу, де-кламирует). Юргис Балтрушайтис. 'Вся мысль моя – тоска по тайне звездной. Вся жизнь – стояние над бездной.'
Мымриков (раздосадованно). Тю, так это ж, блин, стихи! Что-нибудь другое давай, этакое…
Конашкин (так же выразительно). Константин Бальмонт. 'Я – внезапный излом, я – играющий гром, я – прозрачный ручей, я – для всех и ничей.'
Мымриков (уже с негодованием). Мурня какая-то. Где тут реалии, где коллизии?.. Ну, блясь, ну, клиент!
Конашкин (не обращая внимания). Федор Сологуб. 'Я – бог таинственного мира, весь мир в одних моих мечтах. Не сотвори себе кумира – ни на земле, ни в небесах.'
Мымриков (взбешенный). Сам ты – сало губатое, кумир хренов! Влез, понимаешь, в приличный лифт. Застрял, бля, еще и пургу гонит! П-шел, давай, на первый этаж!.. (Нажимает нужную кнопку на пульте. Лифт, слегка дернувшись, вместе с 'позирующим' Ко-нашкиным медленно катит вниз. Но вдруг – застряет, сам по себе, и ни с места. Мымриков неоднократно давит на все кнопки подряд – и ничего, лифт стоит меж этажами.) Е-ка-лэ-мэ-нэ какая! Чо делать-то? Ась?.. Эй, символист-онанист… как ты там? Не сдрей-фил?..
Конашкин (уже прозой, да какой). 'Ах, сколько раз я бывал в обли-чьи Тиберия, увенчанный лаврами, защищающими от молний, частенько сидел в саду на Капри и читал бесстыдные книги… а вокруг меня важно прохаживались павлины и карлики, а флейтист все время дразнил кадильщика фимиама. Я был Калигулой, браж-ничал в конюшнях с наездниками в зеленых туниках и ужинал из яслей из слоновой кости вместе со своей лошадью. Был и Доми-цианом, бродя по коридорам замка, облицованных плитами поли-рованного мрамора, угасшим взором искал в них отражения кинжала, которому суждено полоснуть мое горло, и томился тоской - страш-ным недугом тех, кому жизнь ни в чем не отказывала. Сидя в цирке, я любовался кровавой резней на арене, а потом на носилках, влекомых усталыми мулами, возвращался в свой дворец, провожаемый криками толпы, проклинавшей меня… меня – цезаря Нерона! Я был и Филип-по, герцогом Миланским, который убил свою жену и намазал ей губы алым ядом, чтобы ее любовник вкусил смерть с уст той, кого он лас-кал. Ну, а Мартин Висконти, травивший людей собаками – да, да, я тоже им был: и когда его убили, то труп усыпали розами любившие его гетеры… Чезаре Борджиа на белом коне - со мною рядом скакало братоубийство, и на плаще моем была кровь старшего брата Джованни. Молодой кардинал, архиепископ Флоренции, сын и фаво-рит папы Сикста, Пьетро Риарио, чья красота равнялась только его развращенности: я принимал Элеонору Арагонскую в шатре из чис-того шелка… Эззелино, чью меланхолию рассеивало только зрелище смерти, – был одержим страстью к крови, как другие одержимы крас-ным вином, и, по преданию, был сыном дьявола и обманул своего бессмертного отца, играя с ним в кости на собственную душу… Джанбаттиста Чибо, словно в насмешку именовавший себя Невин-ным – в мои истощенные жилы еврей-лекарь влил кровь многих пре-красных юношей. Сиджи Малатеста, сюзеренный властитель Римини, любовник Изотты, задушивший салфеткой Поликсену, поднесший Джиневре яд в изумрудном кубке – и в память о своих постыдных страстях воздвигший языческий храм. И, наконец, Бальони, убийца Асторре и его невесты, а также вельможи Симонетто и его мало-летнего пажа – в тот момент, когда я умирал на желтом плаще Перуджи, то даже те, кто люто ненавидели меня, не могли удер-жаться от слез… Да, да, да! Зло было для меня лишь одним из средств осуществления того, что я считаю истинной красотой жизни!' (И от себя.) Да уж…
Мымриков (стоически дослушав сии 'бредни' до конца). Вай, вай, вай! Мамочка-мамуля, да ведь он того… психический.
Конашкин (в задумчивости, как будто что-то этакое вспоминая). Ага-ага, ну да. Как же… Вел я себя там хорошо. Хотя мне говорили, что я маньяк, что у меня это самое… маниакально-депрессивный синдром – вот. Но я им, беленьким, конечно, не верил. Ведь я не такой, как другие… психи. Я – добрый. Умный я. В технике раз-бираюсь: всякие там штучки, колесики, винтики… Меня даже в самый далекий космос хотели отправить. Послание передать… Но я не согласился – из скромности. Есть более достойные кандидатуры… окончательно излечившиеся. И с положительной репутацией в прошлом… Не то, что я. (Виновато так отводит глаза от во-ображаемого собеседника.) Помню, до больнички еще, сел как-то в свое авто…