Читатель! Бывал ли ты когда-нибудь в щекотливой ситуации, когда ужасно хочется расхохотаться, но характер собеседника или сама ситуация не располагают. Разговор идет об Аристотелевой этике, например; хохот будет явно не ко двору... Но до чего же мучительно сдерживать смех! Вот и автор этих строк выходит на дистанцию, из последних сил прикрывая ладонью рот. Боже мой. Господи, помоги! Речь пойдет о методологии истории, о применении количественных методов в социальных исследованиях, одним словом, о серьезнейших предметах. Так что в этой первой главке, посвященной историческому творчеству монстра фольк-хистори А.Т.Фоменко "с товарыщи", будет царить чрезвычайная серьезность. На следующем этапе, когда придется десантировать с заоблачных методологических высот в джунгли конкретики, естество возьмет свое: нервным барышням лучше бы заткнуть уши и не приближаться вплотную. Читатель! Представь себе: если долго-долго сдерживаться, а потом дать волю разности потенциалов -- что получится?

    С 1993 г. приобрели широкую известность сочинения А.Т.Фоменко и Г.В.Носовского, посвященные глобальной корректировке хронологии исторического процесса. К настоящему времени вышло уже немалое количество книг уважаемых авторов: о снижении спроса на них говорить не приходится -- скорее, напротив. Однако отношение к трудам этих ученых резко дифференцированное: широкая публика превратила их работы в бестселлеры, в то время как абсолютное большинство специалистов, принадлежащих к академической науке, отзываются о них пренебрежительно. Всякая известность такого рода приобретает скандальный оттенок, и каждому новому читателю приходится делать выбор: верю -- потому что несколько провидческих талантов бьются против косной и погрязшей в конъюнктурщине науке; не верю -- потому что шарлатаны. Дело здесь, конечно, не в веровании, а в знании. А поскольку корпус сочинений уважаемых авторов уже достаточно велик и вызвал более чем достаточно глубинных и поверхностных споров, пробиться сквозь слой полемики к методологическому ядру довольно сложно. Здесь предпринимается подобная попытка.
    Названный корпус книг и статей А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского четко делится на три составные части. К первой из них относятся статистические исследования, посвященные передатировке известнейших памятников календарно-астрономического характера: Пасхалии и "Альмагеста", а также трудов средневековых составителей всемирной хронологии. Автор этих строк отнюдь не считает себя специалистом в этой сфере и не может компетентно оценить выводы А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского.
    Однако следующие две "части" трудов уважаемых авторов слабо связаны с их вышеуказанными работами. Критическое отношение к традиционной хронологии, почерпнутое в названных исследованиях, подтолкнуло А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского к созданию исправленной "глобальной хронологии" (далее ГХ). Для построения и обоснования ГХ календарно-астрономическое направление исследований имело вспомогательный характер, играло роль подпорок или источника дополнительной аргументации. Сама задача критической проверки традиционной хронологии, само обращение к спорным ее вопросам не могут не вызвать уважения. Вполне логично и обращение уважаемых ученых от критических построений к позитивным. Естественно, подвергнув традиционную хронологию сомнению выдвинуть новую хронологию. И если А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский поставили себе столь высокую планку, то и это заслуживает если не уважения, то хотя бы внимания. Другое дело, насколько "планка" была взята.
    Описание новорожденной ГХ нетрудно разделить на методику и конкретные выводы. Ради одних выводов не стоило бы браться за эту статью: они столь смехотворны, что при чтении в аудитории студентов-историков вызывают гомерический хохот. Журнал "Мурзилка" для юных историков. Весьма критически высказывался в этом плане А. Ч. Козаржевский². Михаил Неборский в недавней рецензии на сочинения А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского дал однозначное определение: "историческое мифотворство"³. Авторы с некоторой даже задиристостью обвиняют своих критиков: критика голословна, аргументируйте! Что аргументировать? По каждому АБЗАЦУ в сочинениях уважаемых авторов, посвященных конкретике новой ГХ, можно написать МОНОГРАФИЮ контраргументов.
    В качестве примера можно бегло откомментировать один пассаж из начала книги Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко "Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима" (М., 1995. Т.1). Вот он: "Существующая сегодня версия русской истории восходит к Миллеру (2-я половина XVIII века). "История" Татищева, написанная будто бы (? "Д-В.) до Миллера, на самом деле исчезла (сгорела), и мы сегодня имеем (под именем Татищева) лишь татищевские "черновики", изданные Миллером (почерк Татищева хорошо известен исследователям; почитать бы уважаемым авторам работы С. Л. Пештича, в которых татищевская палеография представлена достаточно полно, и развеялись бы все их недоумения. "Д-В.). Таким образом, наши сегодняшние сведения о русской истории" весьма позднего происхождения... (Во-первых, конец абзаца по смыслу никак не вытекает из его начала; во-вторых, раз уж взялись упоминать Татищева, то следовало бы сказать и о его предшественниках: М. Стрыйковском, А. Яызяове, А. Манкиеве -- их труды старше татищевских. -- Д.В.)... Как отмечает Ключевский (следует ссылка на: Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М., 1983. С.188-191. Это текст одной из юбилейных речей известного историка, а не научное сочинение. -- Д. В.)... в XVII веке при царе Алексее Михайловиче в Москве по царскому запросу не могли найти источников по истории Руси ни в царской, ни в патриаршей библиотеках (Речь идет о деятельности первого специального государственного учреждения, занимавшегося историческими разысканиями, -- Записного приказа. Современными исследователями установлено, что в Записной приказ передавались материалы по истории дипломатической службы и международных отношений из Посольского приказа⁴. Во второй половине XVII в. летописные книги в патриаршей библиотеке бесспорно были, о чем свидетельствуют их упоминания в описи патриаршего домового имущества 1677 г.⁵ --Д.В.) ... В XVIII веке, когда Миллер получил заказ на написание русской истории, он также не смог найти источников по истории Руси в столицах (надо же, возглавлял Московский архив Коллегии иностранных дел, где скопилась в XVIII в. громадная масса старомосковского приказного делопроизводства, а источников не нашел! --Д.В.} и был вынужден, якобы, отправиться в путешествие по провинциям (в Сибирь!). Следовательно, имеющиеся сегодня летописи, лежащие в основе нашей истории, "привезены" Миллером якобы из Сибири (т. н. "сибирские портфели Миллера" набиты были не летописями, а документами. Притом подавляющее большинство летописей вошли в научное обращение значительно позже Миллера. --Д.В.). В то же время хорошо известно, что они носят явные следы юго-западно-русского стиля (Факт этот "хорошо известен" только уважаемым авторам. Между белорусско-литовской летописной традицией и летописанием Северо-Восточной Руси -- бездна разницы и крайне мало сходных черт. -- Д.В.). Древнейшая наша летопись -- Радзивилловская (а на самом деле древнейшей крупной летописью считается Суздальская по Лаврентьевскому списку. -- Д.В.) "была обнаружена в Кенигсберге"⁶. Продолжать ли далее этот скорбный поход в страну невежества? Комментирование подобного рода весьма поверхностно; оно элементарно могло бы быть и втрое более пространным.
    Однако критика конкретных выводов А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского оставляет в стороне их методику. Надо полагать, исследователей отпугивает "математическая начинка" методики. Поэтому остается место для сомнений: может быть, теория была верна? Оценивая "глобальную хронометрическую карту", созданную уважаемыми учеными на базе анализа 228 источников по эпохе средневековья, другой рецензент, Е. В. Злобин, писал: "Громадный труд по составлению такого единого свода сам по себе достоин высокой оценки и вызывает только один вопрос -- степень репрезентативности собранных в качестве первоисточников материалов⁷. Вряд ли можно говорить о самоценности решения чисто эмпирической задачи вне ее концептуального и методологического обрамления.
    Тот же Е. В. Злобин точно указал на принцип "корреляции максимумов", выступающий в качестве теоретического фундамента для построений А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского. Этот принцип изложен в двух книгах уважаемых авторов: "Критика традиционной хронологии античности и средневековья (Какой сейчас век?). Реферат" (М., 1993) и "Глобальная хронология. Исследования по истории древнего мира и средних веков. Математические методы анализа источников" (М., 1993). И если Е. В. Злобин сетует на то, что А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский не приводят в своих трудах эмпирического, экспериментального подтверждения указанного принципа и даже не дают списка обработанных в соответствии с ним источников, то автор этих строк склонен видеть в концепте "корреляции максимумов" фундаментальную ошибку.
    Изложение принципа "корреляции максимумов" занимает всего 3 страницы вместе с графиками⁸. В сущности он может быть изложен и в нескольких фразах. При отражении информации об исторических процессах в источниках происходит потеря информации. Эта потеря неравномерна: максимумы информации, приходящиеся на изложение событий в памятниках, имеющих хроникально-летописную (погодную, иными словами) структуру, фиксируются достаточно четко. В том случае, когда "Тексты (хроники)... зависимы (т. е. описывают примерно одни и те же события на одном и том же интервале времени... в истории одного и того же региона), то точки локальных максимумов их функций объемов [информации] должны коррелировать... Если тексты (хроники)... независимы (т. е. описывают существенно разные исторические периоды или разные регионы), то точки локальных максимумов их функций объемов не коррелируют".
    Ошибка состоит в том, что предполагаемой корреляционной зависимости заранее придан характер зависимости функциональной. Эта подмена понятия происходит следующим образом: сравнение "локальных максимумов" может давать корреляционную зависимость в самом широком диапазоне колебания соответствующего коэффициента корреляции; но нет оснований предполагать само появление подобной зависимости обязательным. В значительном числе конкретных случаев коэффициенты должны принимать столь низкое значение, что о корреляции даже и говорить не стоит. А у А. Т. Фоменко ожидание корреляционной зависимости имплицитно предполагает соответствие одного элемента другому в системе хронологизированной потери информации. Принцип "корреляции максимумов" принципиально "не работает" из-за отсутствия параметров, во-первых, максимально возможной ошибки в сравнении графиков формализованной информации исторических источников, во-вторых, из-за полного забвения субъективного фактора, который даже при наличии параметра максимальной ошибки может расширить его диапазон до внешнего снятия самой проблемы по причине недостаточной точности итоговых результатов в сравнении с запросами современного уровня исследований в данной области.
    Всякая методика приобретает научный вес только при высокой степени ее фальсифицируемости (имеется в виду возможность экспериментальной проверки). Допустим, принцип "корреляции максимумов", которому А. Т. Фоменко придал универсальное значение, верен. Примем его в качестве рабочей гипотезы. В таком случае теоретически он должен работать на любых средневековых хрониках, а не только на тех, которые были привлечены уважаемыми авторами для проверки эффективности их метода. Почему бы не произвести независимую проверку? Автор этих строк вполне сознает полную бесполезность подобной работы в области конкретных исследований летописей и хроник. Но в данном случае такого рода проверка -- наилучшее подтверждение или опровержение всей концепции ГХ.
    В качестве примера можно взять две хрестоматийные (генетически связанные друг с другом) древнерусские летописи: Никоновскую и Суздальскую по Лаврентьевскому списку (так, как они представлены в Полном собрании русских летописей). Первая из них составлена в XVI в. на Московской митрополичьей кафедре при митрополите Данииле; рукопись второй датируется последней четвертью XIV в. В отличие от А. Т. Фоменко автор этих строк считает необходимым дать описание методики проведения контрольного опыта, сравнивая сведения Лаврентьевской и Никоновской летописей, относящиеся к истории Византийской империи и византийцев в промежутке от 850 до 1200 гг. Таким образом, топохронологически указанные тексты, по терминологии уважаемых ученых, "зависимы"; как в одном, так и в другом случае информация относится к одним и тем же рядам событий (политическая история и церковная жизнь). За счетную единицу объема берется слово. Хронологическая шкала градуируется по десятилетиям (более дробная градуировка не имеет смысла по той причине, что в раннем русском летописании у многих погодных известий "плавающая" хронологическая привязка). Каждый из читателей может без труда построить график распределения объемов информации летописей.
    А теперь давайте сравним два графика: по Лаврентьевской и по Никоновской летописям. Согласно теории Фоменко -- Носовского, максимумы информации должны коррелировать (т. е. между ними устанавливается относительная зависимость даже при полном несходстве абсолютных величин количества информации на единицу градуировки), причем график Никоновской летописи должен показывать более низкие абсолютные значения объема информации, чем график Лаврентьевской летописи: ведь Никоновская летопись составлена заведомо позднее, и, следуя логике уважаемых авторов, процесс "потери информации" должен привести к лакунам в более поздних памятниках по сравнению с более ранними. Реальный же результат совершенно иной. Во-первых, в графике, построенном по известиям Никоновской летописи, абсолютные значения намного выше. Для доказательства этого очевидного факта требуется всего-навсего взглянуть на взаимное расположение графиков: в подавляющем большинстве случаев график Лаврентьевской летописи идет намного ниже. Во-вторых, нетрудно выделить в графике Никоновской летописи три явных максимума, которые не имеют никакого соответствия во втором графике. Корреляция здесь совершенно невозможна: сведения, приходящиеся на 1050-е, 1110-е и 1170-е гг. на графике Никоновской летописи выделяются настоящими "столбами", в то время как график Лаврентьевской летописи не дает ни одного выраженного максимума на всем протяжении от 1040-х гг.
 
 

График распределения объемов информации
о Византийской империи и византийцах
в Лаврентьевской (а) и Никоновской (б) летописях.

С точки зрения традиционного летописеведения этот факт объясняется предельно просто: у сводчиков Никоновской летописи, которые могли пользоваться богатой митрополичьей библиотекой, имелись источники по византийской истории (в настоящее время известные), которых не было в распоряжении летописца, работавшего на полтора столетия раньше. Ничего необычного. Но поскольку сама возможность такого рода никак не заложена в принцип "корреляций максимумов", то он оказывается опрокинутым. В сущности, помимо политической и религиозной конъюнктуры, "естественного расширения текста" за счет замены более краткого стиля на более пространный преобладания локального интереса над региональным или общерусским в местных летописях внутреннего развития летописного жанра, личных предпочтений летописцев и сводчиков найдется еще целый ряд причин все того же "субъективного" хакера, уничтожающих возможность корреляции максимумов количества информации в "зависимых" летописных памятниках. Автор этих строк не отрицает возможности разработки математического аппарата в рамках которого можно было бы учесть все это. Однако подобного рода математический аппарат должен быть значительно более тонким и многократно более подробно описанным, чем методический образец заявленный А. Т. Фоменко. В данном случае читателю предложена не более чем профанация математических методов, используемых в летописеве-дении. Между тем, в современной исторической науке используются статистические методики, успешно справляющиеся с высокой "сопротивляемостью летописных текстов в отношении формализации. Прежде всего на ум приходят методики Б. М. Клосса и Л И Бородкина -- Л. В. Милова.
    В дальнейшем А. Т. Фоменко обнаруживает "зависимые" тексты ("дубликаты") ^тескш^ мятников в самых разных временах и самых разных регионах Поскольку наблюдается "корреляция максимумов", то делается вывод об отражении оными пиками одной и той же информации при ошибочной топохронологической привязке. В результате постулируются хронологические сдвиги на несколько столетий, "очищенных" от источников, "в действительности" отражающих более позднюю историческую реальность. Всемирная история складывается этакой глобальной гармошкой, омолаживаясь в итоге примерно на тысячелетие. Допустим, при неверном базовом методическом принципе исследовательская интуиция вывела А. Т. Фоменко обходным путем на правильные выводы. Тем более что сам уважаемый ученый пишет об удивительном сходстве распределения объемов информации, связанной с определенными эпохами и династиями, выявляющемся при "наложении" некоторых информационных комплексов на более поздние эпохи и династии. В целях аргументации последнего тезиса приводится изрядное количество таблиц. Однако при основательном анализе оных таблиц создается впечатление их неубедительности и даже некорректности. В качестве примера можно привести таблицу 2 в разделе 10.3 уже упоминавшейся книги А. Т. Фоменко "Критика традиционной хронологии..." (См. с. 78--79). Уважаемый ученый произвел синхронизацию династий (и добавленных к династиям политических деятелей), относящихся к Римской империи IV--VI вв. и Священной Римской империи германской нации Х--XIII вв. При составлении таблицы проигнорирован факт разделения Римской империи на два самостоятельных государства и византийские императоры даны вперемешку с правителями Западной Римской империи. В правой части таблицы правления Лициния и Константина I, а также Гонория и Феодосия А. Т. Фоменко поменял местами, видимо, в целях большей наглядности. Смерть Теодориха приравнена чудесным образом к "началу известной готской войны в Италии", хотя резоннее было бы готскую войну отнести к следующему пункту таблицы -- "Династии готов 526-541 гг."; однако в этом случае синхронизации явно не получилось бы. Все та же готская династия оптом приравнена к одному Конраду IV. Генрих IV, человек, мягко говоря, причудливого нрава, получил параллель в виде Св. Василия Великого, поскольку последний хотя "формальным правителем не был", но памятен в качестве "известного религиозного деятеля", да и имя его означает "базилевс", царь. Составление таблицы произведено на различных хронологических промежутках. Правая сторона включает в себя монархов и прочих персон, имевших отношение к политической власти на протяжении 285 лет:
с 983 по 1266 г. Левая сторона короче: всего 260 лет. Неявным образом четверть столетия аннигилировалась. При всем том среди синхронизационных таблиц, представленных в различных сочинениях А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, приведенная здесь в качестве примера -- одна из наиболее точных. Автор этих строк ознакомился со всеми таблицами и в КАЖДОЙ из них обнаружил натяжки и странности подобного рода.
    На основе произведенной проверки исследовательских методик А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского можно сделать следующие выводы: об их валидно-сти не может быть и речи. На наш взгляд, никакой серьезной "математической начинки" в трудах уважаемых авторов нет. Переход к работе с эмпирическим материалом производился некорректно. Базовая методика принципиально ошибочна.
    Поскольку труды уважаемых ученых активно распространяются в околонаучной среде, у широких кругов любителей отечественной истории может сложиться искаженное впечатление о методах и целях исторической информатики. В рамках названной дисциплины работы А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского следует считать маргинальными и периферийными. Любое отождествление материала их публикаций с основным трендом исторической информатики неизбежно ведет к маргинализации последней. Поэтому хотелось бы подчеркнуть: между корпусом работ уважаемых авторов по "глобальной хронологии" и современной научной исторической информатикой мало общего.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Впервые напечатано под названием "Маргинализация исторической информатики (о трудах А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского по "глобальной хронологии")" в 18-м выпуске "Информационного бюллетеня ассоциации "История и компьютер"" за 1996 год.
2. Козаржевский Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. М., 1985. С. 7-8.
3. Неборский М. Иван Грозный был женщиной! // Родина, 1996, +5. С. 10-12.
4. Лукичев М. П., Морозов Б. Н. К истории организации официального летописания XVII в. // Археографический ежегодник за 1992 год. М-- 1994. С. 135.
5. Володихин Д. М. Книжность и просвещение в Московском государстве XVII в. М., 1993. С. 167, 175.
6. Указ. соч. С. 28--29.
7. Злобин Е. В. Машиночитаемые документы в свете "новой хронологии" // Информационный бюллетень ассоциации "История и компьютер". 1996, +16. С. 100.
8. Фоменко А. Т. Критика традиционной хронологии... С. 60--62.
 

    В предыдущем очерке автор этих строк клялся, что нет никаких резонов всерьез спорить с Фоменко. Чтобы дискутировать о чем-либо, нужна хотя бы видимость общей платформы, общей терминологии, иначе полемика уподобится поединку двух фехтовальщиков, отчаянно сражающихся друг с другом, пребывая... один на первом, а другой на третьем этаже. Затруднительно было бы, например, спорить с пациентом из палаты номер шесть, который уверен в том, что родила его жена Ивана Грозного (а то и царь Иван без помощи супруги) и сам он -- убиенный царевич Дмитрий, ненадолго воскресший на пороге двадцать первого века, чтобы затем вновь на века опуститься в царство тьмы. Он бесспорно прав -- со своей точки зрения. Нельзя игнорировать подобного рода уверенность. Да это и небезопасно.
    В обычных условиях мимо оной уверенности постараешься бочком-бочком и подальше; бывают, однако, особые случаи. Внешне совершенно здоровый человек иногда возьмет да и расскажет какую-нибудь завирательную историю. Душа общества! ан нет, он тянет уже другую, третью, десятую... И так агрессивно, знаете ли, начинает выдумывать. "Эге, -- скажешь себе, -- не случилось ли с ним несчастья, не помочь ли ему?" Куда там -- помочь! Нажимает, аж весла гнутся. А из его историй понемногу складывается своеобразная галерея наподобие Кунсткамеры. Роль гида, комментирующего уважаемой публике судьбы разного рода уродцев, время от времени находит душевный отклик у автора этих строк.
    Впрочем, имеет ли это все какое-либо отношение к Фоменко и его славной дружине (Фом-дружина, будем именовать ниже это содружество -- для краткости)? Нет ни малейших сомнений в том, что немыслимо было бы в подобных терминах представлять деятельность уважаемого человека, академика, ученого с международным именем! Не это и не об этом хотелось бы говорить автору этих строк. Так же, как совершенно непозорным является для каждого из героев нашего труда соседство со всеми остальными. Мы не ставили себе задачу показать этих людей в виде собрания монстров. Только, ради Бога, пускай понимают нас правильно! Ведь у всякого алжирского дея, как водится, не без шишки под носом.

БОРЬБА С РУССКИМИ МОНЕТАМИ ЗА ПОБЕДУ "ГЛОБАЛЬНОЙ ХРОНОЛОГИИ"

    В результате напряженных многолетних исследований в области всеобщей и отечественной истории математики Глеб Владимирович Носовский и Анатолий Тимофеевич Фоменко выпустили сводный итоговый труд "Империя" (1997 г.). Чрезвычайно сложно отказаться от критики в адрес примерно каждого второго предложения этой работы. Но для этого придется написать том объемом с "Анну Каренину". Поэтому приходится ограничиться повествованием о нескольких разделах книги, где уважаемые авторы в наибольшей степени старались выглядеть наподобие ученых. Чтобы было похоже на науку.
    Итак, глава "Русская история в монетах". Видимо, полезно будет пробираться через джунгли постранично. Вот цитата из классического труда "Описание древних русских монет" крупного нумизмата прошлого столетия А.Д.Черткова: "Князь Щербатов (известный историк. -- Д-В.  ) в 1780 году делил Русские монеты: А) на незнаемые без надписи, В) на незнаемые с Татарской надписью, С) на незнаемые с Татарскою и Русскою надписями, В) на незнаемые с одною Русскою, Е) на знаемые" (с. 135). После этой цитаты следует патетическое восклицание: "Надо ли говорить, что "знаемые монеты" начинаются, как это хорошо видно из описания Черткова, только с конца XVI в. н. э.?"! Ах вот как! Несмотря на то что двумя абзацами выше дана другая цитата из Черткова, которая никак не согласуется с фоменковской патетикой: "Несколько строк у Герберштейна -- доселе Ариаднина нить в лабиринтах нашей нумизматики, -- относится к деньгам только его времени (в начале XVI века)" (с. 134). Так начало или конец столетия? Для торжества "глобальной хронологии" необходимо, чтобы это был рубеж XVI-XVII вв., ведь примерно тогда династия Романовых, с точки зрения Фоменко, гнусно извратила и сфальсифицировала русскую историю; поэтому все то, что было столетием раньше, известным быть не способно по определению. Исходя из того, что теория не может быть неверна, далее уважаемые авторы придерживаются факта, установленного в приведенном выше пафосном восклицании.
    Нет чтобы почитать книги! Существует весьма основательное исследование А.С. Мельниковой по русским монетам XVI-XVII столетий, там история монет прослеживается на уровне преемственности инструментов, которыми эти монеты делали, проанализирована каждая царапинка и бороздка, выстроена точнейшая хронология. Зря писала Мельникова свой труд, зря. Всегда можно взять первую попавшуюся книгу, процитировать из нее "дважды два -- четыре" и с торжеством заявить: вот видите, трижды три -- восемь!
    Далее приводится арабская надпись на монетах великого князя Дмитрия Донского и его сына Василия Дмитриевича: "Султан Токтамыш хан, да продлится его жизнью. Существует колоссальная литература, где определено, что до освобождения от тесной политической зависимости в отношении Орды московские князья чеканили на монетах двойную, русскую и арабскую, легенду, а затем от арабской отказались. Знакомы ли с этой литературой уважаемые авторы?
    Далее сравнивается изображение тамги на монетах Золотой Орды и декоративные украшения в форме особого рода плетенки на столпах Успенского собора и в галереях Благовещенского собора в Московском Кремле. Рисунки похожи, но в точности не совпадают. Уважаемые авторы ставят очень аккуратную формулировку: "практически то же самое" (с. 136). Между тем подобного типа элементы декора без труда можно обнаружить и в более раннее время, и в более позднее -- в рукописях, в архитектурном убранстве храмов, на монетах, никак не связанных между собой во времени и пространстве. Да и Успенский собор, признаться, совершенно не коррелирует с Золотой Ордой. Он был построен значительно позже ее распада. А Благовещенский собор -- еще позже. И какая может быть связь между изображениями на монетах и на столпах собора?
    Можно провести аналогию, которая проиллюстрирует реальную доказательную силу выкладок уважаемых авторов. На российских бумажных деньгах времен гражданской войны можно обнаружить крупные изображения свастики, которая впоследствии получила гораздо большую популярность по мотивам изображений на фашистских танках и самолетах. Свастика -- древний индоевропейский символ с весьма многогранной и сложной трактовкой. Но поскольку свастика налицо и в Третьем рейхе, и в России-матушке, напрашивается вывод: Адольф Гитлер скрывался в молодости под именами Керенский, Буденный и Врангель.
    По итогам тех фундаментальных фактов, которые приведены выше, делается вывод: естественным образом все это можно объяснить в рамках реконструкции русской истории по правилам глобальной хронологии. И -- вот оно, золото слово: "Ханы и великие князья -- это одно и то же".
    Это "действительно начало реальной чеканки... Вывод. Реальное начало русской чеканки датируется XIV веком. Ранее этого времени Русь если и чеканила монету, то очень грубую и примитивную" (с. 138-139). Действительно "прекрасные монеты" уважаемые авторы обнаруживают лишь в эпоху Петра Великого, а на протяжении всего предыдущего промежутка времени от периода правления Дмитрия Донского чеканка продолжала быть "безобразной" или чуть лучше. "Роскошная чеканка" сребреников и златников принадлежит, как ни странно, тому же периоду XIV" XVII вв., допетровской эпохе. И тут как не закрасться сомнениям в логике уважаемых исследователей. Если одна чеканка роскошна, а другая безобразна, если техника исполнения "клепанок" и крупных "великолепных" монет столь различна, каким же образом могли они сосуществовать в одно и то же время? То есть сбой тут явный: если не работает схема чем-раньше-тем-грубее, то как может работать схема одновременной безобразно-великолепной чеканки?
    Логика уважаемых авторов имеет коренные отличия от математической стройности, столь присущей первой и главной их специальности. В основу отстаиваемой ими модели истории русского монетного дела положен простейший и притом чисто умозрительный принцип: монетное дело постоянно совершенствуется, более поздние монеты обязаны быть совершеннее более ранних. А ларчик просто открывается -- как общая закономерность, развернутая в тысячелетних масштабах, этот принцип, видимо, правилен, однако на пятачке нескольких столетий он дает многочисленные сбои, обусловленные массой экономических, культурных и социальных факторов.
    Простейший пример. Монетная система Московского государства XVI-XVII столетий хорошо изучена, и не вызывает ни малейших сомнений, что своего наиболее полного выражения, расцвета, она достигла во времена Федора Иоанновича и Бориса Годунова, причем самые "великолепные" (пользуясь терминологией уважаемых авторов), т.е. наиболее совершенные в художественном смысле монеты принадлежат именно этим годам. А вот монеты Романовых, в особенности Алексея Михайловича и Петра Алексеевича, стали меньше размером, хуже пробой (т. е. их чеканили из сплава с более низким содержанием чистого серебра), так что на петровских монетах легенда вообще слабо различима. Это результат военных и политических усилий правительства, вызывавших нехватку серебра в казне, как итог -- своеобразную "инфляцию". Еще один пример такого же рода. Ежели положить рядом современную российскую монету -- причем любую -- и любую же ходовую монету Российской империи излюбленного в советское время для сравнений 1913 года, то последняя будет выглядеть истинным совершенством по сравнению с первой. Тонкий рисунок, подробнейшая прорисовка деталей на изображении государственного герба" двуглавого орла, аккуратное гурчение... А рядом -- примитивные безвкусные ромбы "чернобыльского бройлера", жалкие быстростирающиеся ветки неведомого растения вокруг обозначения номинала, дешевый, не имеющий ни малейшей коммерческой ценности металл. Если воспользоваться логической моделью уважаемых исследователей, то монеты времен Николая II отчеканены позже монет Бориса Ельцина; даты на них сфальсифицированы историками; фактически можно считать научно доказанным проникновение довольно большого количества таких монет из будущего, где произошло усовершенствование монетной чеканки, а заодно и создание машины времени.
    Если повнимательнее вчитаться в восторженное описание златников и сребреников и вглядеться в ужасы отвергаемого авторами "Империи" "безмонетного" периода, то столь же очевидными станут и чисто фактические натяжки. Среди трех с половиной сотен златников и сребреников, известных в настоящее время науке, лишь очень небольшое число можно именовать шедевром монетного дела. Столь же много вполне примитивных чеканов, что и во времена Московского государства, не менее часто буквы разобрать совершенно невозможно, а само изображение более или менее сносно читается лишь по одной причине: по размерам златники и сребреники намного превосходят монеты Дмитрия Донского и его преемников на московском престоле. Только очень глазастый человек мог, листая страницы каталога Сотниковой, убедить себя в том, что он видит сплошное великолепие, повторяю, только очень-очень глазастый.
    Положим, несколько монетных типов действительно весьма хороши (незначительное количество относительно общего числа златников и сребреников). Чем объяснить этот феномен? Где же, где "первые пробы, грубые, примитивные"? В глубокой древности. Христианскую цивилизацию Русь приняла от Византийской империи, а та, в свою очередь, имела высокоразвитое монетное дело, уже давным давно переступившее через порог "первых проб" древнегреческой, древнеримской и восточной цивилизаций. Кто чеканил златники и сребреники -- византийцы или уроженцы Руси? Вряд ли наука может дать сейчас твердый ответ на этот вопрос. Но совершенно очевидно ученичество киевских и новгородских мастеров от византийцев; более того, само расположение надписей и элементов изображения на древнерусских монетах чуть ли не скопировано с византийских образцов; уместно говорить также о влиянии византийской традиции и на сам характер изображений, их сюжеты, семантику и символику.
    "Хорошо, -- могут возразить уважаемые оппоненты, -- но чем тогда объяснить столь скорое прекращение чеканки?" О! Если бы уважаемые авторы "Империи" не только пролистали бы каталог Сотниковой, но и прочитали вступительную статью, проблем с объяснениями подобного рода не возникло бы совершенно. Русских князей с чисто финансовой точки зрения монеты интересовали мало, "обслуживать свое население монетами" у них не было необходимости. Европа и Азия, от Ирландии до Индии, были прекрасно обеспечены высококачественной звонкой монетой, которую чеканили византийцы и арабы (собственно европейская чеканка дополняла их в очень небольшой степени). Византийские золотые солиды и арабские серебряные дирхемы выполняли роль современной твердой валюты, которую ценили и парижские горожане, и свирепые викинги, и еврейские ростовщики, и русские князья. На территории Руси археологами обнаружено столь много византийских, а особенно арабских монет, что совокупное число златников и сребреников уступает им в десятки раз (если не больше). Для князей Древней Руси чеканка собственной монеты была одновременно небольшой спекуляцией(проба сребреников произвольна, проще говоря, серебро в них чаще всего "недокладывали") и утверждением собственного державного имени путем создания нового атрибута власти -- государственной монеты. С наступлением периода политической раздробленности идея общегосударственной атрибутики утратила популярность. Ничто не свидетельствует о сколько-нибудь развитой системе внутренней торговли в киевские времена; напротив, внешняя торговля развита была чрезвычайно. Однако для решения внешнеторговых проблем довольно было и дирхемов с солидами.
    И последнее. "Безмонетный период" -- это условное название; монеты еще довольно долго использовались на Руси, только не собственные, а привозные. Вслед за этим монеты действительно исчезли из экономического быта, в том числе византийские и арабские. Но не исчезли деньги. Деньги совершенно не обязательно существуют в форме монет, и совершенно не обязательно говорить о "натуральном обмене" при отсутствии монет. Эквивалентом монеты стали клеймленые слитки серебра определенного веса и формы -- гривны. Общеизвестны в среде историков древнерусской культуры типы киевских, черниговских и новгородских гривен. Автор этих строк не находит удовлетворительного объяснения тому факту, что эти доступные даже для неспециалиста сведения оказались за пределами внимания уважаемых исследователей.
    Фактически вся глава о русской монетной системе с лихвой полна подобного рода изувековечивающими трактовками. Нет смысла анализировать здесь последующие параграфы, поскольку в них мысль уважаемых авторов столь далеко отрывается от наукопо-добия, что и комментирование их "открытий" примет формы чистого анекдота. Вот на странице 142 делаются выводы из сходства слов "алтын" и "гульден" (и то, и другое переводится как "золотой", и это симптоматично). Здесь же звучит широковещательное и многошумящее заявление, что русская и татарская денежные системы едины, а объяснять это надо тем, что Русь и есть Орда, а термины деньга и алтын, заимствованные из тюркского языка в русский, на самом деле не заимствованы, поскольку трудно заимствовать что-либо у самого себя. Жаль только, что никаких золотых алтынов, как, впрочем, и серебряных, на Руси в ордынское время не чеканили, и алтын был не монетой, а единицей счета. И, кстати говоря, если заим-стовать у себя было нечего, то откуда взялись незаимствованные сребреники и златники, с точки зрения уважаемых авторов, бытовавшие одновременно с копейкой, деньгой и алтыном?
    На с. 143 соседствуют изображения двух средневековых русских монет. Одна -- с неправильно прочитанной уважаемыми авторами надписью "государь всеа Руси", другая -- с нечитаемой татарской надписью. Следует комментарий: "Иногда "нечитаемыми" называются монеты, на которых надписи прочитать можно, но при этом возникают противоречия с принятой версией хронологии истории...". Так не те же ли слова "государь всеа Руси" написаны "забытыми сегодня буквами, вязью" на второй монете? Автор этих строк прослезился от умиления: не дать ли крупную премию исследователям, установившим использование вязи на монетах? До сих пор она характерна была для одних только рукописей, да и не забыта никем... Но семимильными шагами устремляется вперед отечественная наука, каждый день сталкиваешься нос к носу с новыми открытиями: сегодня забыта вязь, бесстыдно помолодел сребреник, Орда стала Русью. Завтра окажутся забыты устав, полуустав, скоропись и современное начертание букв; Япония станет Канадой, доллар обнаружат в каменном веке. Но даже если все это случится, то и тогда автор этих строк под микроскопом не прочитает нечитаемую надпись, потому что она нечитаемая, и попытка медитировать над ней скорее приведет к окончательному просветлению и нирване (+ 6), чем к прочтению. Предпочтительнее, право, погадать на кофейной гуще: "государь всеа Руси" или "Аллах акбар". И так далее.

ЛИКВИДАЦИЯ РАДЗИВИЛЛОВСКОЙ ЛЕТОПИСИ

    А.Т.Фоменко искренне убежден, что вся древняя русская история была сфальсифицирована "придворными" историками династии Романовых. Эти ловкие люди прятали и подделывали русские летописи просто в массовом порядке. Они же, надо полагать, наполнили архивы средневековыми документами поздней "сборки" и подсунули советским археологам новгородские берестяные грамоты. Особую роль в теории "романовского фальсификата" играет Радзи-вилловская летопись.
    Фом-дружина придерживается того мнения, что эта летопись "представляет из себя основной, древнейший и первый по времени обнаружения список знаменитой "Повести временных лет"... Все остальные списки "Повести временных лет" являются фактически копиями Радзивилловского" (с. 81). Описания крупных книжных собраний, относящиеся к XVII столетию, буквально пестрят упоминаниями летописей, и совершенно непонятно, почему Радзивиллов-ская летопись занимает первое место в конкурсе на древность "обнаружения". Бог весть почему Лаврентьевская летопись, относящаяся к XIV в. (1377 г.), осталась для уважаемых авторов тайной за семью печатями -- а вместе с нею еще несколько летописных сводов, содержащих текст "Повести временных лет" и традиционно относимых источниковедами к более раннему времени. Радзивилловская летопись изготовлена на бумаге, в то время как имеются пергаментные списки "Повести временных лет" (хотя бы та же Лаврентьевская летопись), ан нет, прихотливое воображение уважаемых авторов пылает странною любовью именно к Радзивилловскому списку. Отчего ж?
    Отчасти, быть может, виной тому несколько неосторожная фраза Я.С.Лурье, написавшего предисловие к академическому изданию Радзивилловской летописи в серии "Полное собрание русских летописей" (том 38): "Радзивилловская летопись"древнейшая, дошедшая до нас, -- текст ее завершается первыми годами ХШ века" (Указ. Соч., с. 3). Но Лурье пишет это в издании, предназначенном для использования историками-профессионалами, и фраза его специалистам вполне понятна. Тем более что сразу вслед за нею идет комментарий, с доброй неизменностью опускаемый во всех трудах Фом-дружины -- непонятно, какого лукавства ради. Вот этот комментарий: "...текст Ипатьевской летописи доходит до 1292 г., Лаврентьевской -- до 1305 г., Новгородской I старшего извода "до 1352 г.". Даже очень "неспециальному неспециалисту" должно быть понятно, что речь идет о формировании текстового комплекса, а не об изготовлении "списков", т. е. самих рукописей, содержащих "Повесть временных лет". Сама ПВЛ создана была в начале XII столетия, а все то, что идет после нее, -- добавления из местных летописей Южной или Владимиро-Суздальской Руси. Логика летописеведа: летописец завершил свой труд в первые годы XIII в., т. е. он пометил в начале своего свода ПВЛ и добавил к ней те сведения, которые он имел дополнительно. Скорее всего разрыв между последним известием в летописи и временем ее написания невелик -- несколько лет или, в крайнем случае, десятилетий. Текст ПВЛ в абсолютном большинстве известных летописей идентичен, с легкими разночтениями (в число "абсолютного большинства" Радзивилловская летопись, между прочим, входит). Отличается то, что стоит в летописи после ПВЛ. И чем раньше обрывается летопись, тем раньше она была, вероятнее всего, создана, а следовательно, тем больше шансов, что летописец имел в своем распоряжении более древние, более достоверные источники. Разумеется, необходимо делать поправку на то, что в распоряжении летописца более позднего времени могли оказаться документальные или опять-таки летописные источники весьма раннего периода. Здесь очень многое зависит от того, насколько богатым было рукописное собрание, которым мог пользоваться летописец в своей работе, каковы были возможности восполнить пробелы в источниках у заказчика летописи -- князя, церковного иерарха, монастыря и т. д. Текст созданной летописи могли переписывать, дополняя и редактируя, многое множество раз на протяжении нескольких столетий. Таким образом, нет никаких оснований приписывать роль древнейшего списка ПВЛ Радзивилловской летописи.
    Тем не менее в глазах уважаемых авторов Радзивилловская летопись -- древнейший список ранней русской летописи. И конечно, ее не могли не подделать пресловутые придворные историки. Доказательству этого тезиса посвящен целый параграф под названием "Датировка Радзивилловской или Кенигсбергской рукописи" (с. 83-84). Этот параграф мог бы стать блестящей рекламой для курса русской палеографии, ибо что, как ни пособие по типичным ошибкам непрофессионала, пытающегося произвести палеографический анализ рукописи, лучше доказывает необходимость приобретения навыков палеографа? Думается, стоит привести здесь обширный фрагмент из фундаментальной "Империи" почти целиком, чтобы последующая полемика не превратилась в бой с тенью: "Историки датируют основной список "Повести временных лет", -- Радзивилловскую летопись, -- последним десятилетием XV века, а листы от переплета, т. е. листы, являющиеся частью переплета, а не самой рукописи, -- восемнадцатым веком. Листы датированы по филиграням... Однако наш анализ рукописи показывает, что этот список в действительности относится не к XV, а к концу XVIII века... Начнем с того, что нумерация листов рукописи идет сначала латинскими буквами: три листа, считая от переплета, помечены буквами "а", "b", "с". Все остальные -- арабскими цифрами; эта нумерация проставлена в правом верхнем углу каждого листа. Таким образом, рукопись пронумерована вполне естественно для XVIII века. Но такая арабская нумерация выглядела бы крайне странно для летописи, составленной на Руси в XV веке. Ведь до середины XVII века в русских рукописях и книгах (а рукописная книга это не рукопись? -- Д-В.) употребляли, как известно, исключительно церковнославянскую нумерацию.
    Историки предлагают считать, что первоначальная, -- самая древняя, якобы XV века, -- нумерация была сделана церковнославянскими буквами-цифрами. И якобы лишь через пару сотен лет на рукописи проставили другую нумерацию -- арабскими цифрами. Но это предположение сразу вызывает недоуменные вопросы. Оказывается, еще А.А.Шахматов установил, что "нумерация церковнославянскими цифрами была сделана после утраты из летописи двух листов... Кроме того, нумерация производилась после того, как листы в конце рукописи были перепутаны. В соответствии с текстом после листа 236 должны следовать листы 239"243, 237, 238, 244 и следующие"... Причем, как читатель может убедиться лично по фотокопии рукописи (ссылка на: Радзивилловская летопись (факсимильное издание). -- М.-СПб., 1995) этой путаницы листов (после листа 236) не замечают обе ее нумерации -- ни церковнославянская, ни арабская.
    Таким образом, и церковнославянская, и арабская нумерации были проставлены уже после того, как рукопись была окончательно переплетена. Но тогда -- вопрос: когда же был изготовлен сам переплет? И тут мы с удивлением вспоминаем, что листы от переплета сами историки датируют по филиграням восемнадцатым веком; см. выше. Отсюда следует, что имеющиеся сегодня в рукописи и церковнославянская нумерация, и арабская были в действительности проставлены не ранее XVIII века, когда делали переплет. И достоверные известия об этой рукописи начинаются именно с XVIII века, когда ее показали Петру (Великому. -- Д-В.) и он приказал изготовить копию в 1711 году... тот факт, что церковнославянская нумерация, как и арабская, появилась лишь после переплета книги в XVIII веке, заставляет заподозрить даже, что настоящая нумерация была арабской. А имеющаяся церковнославянская была проставлена лишь с целью "доказать древность" рукописи... Итак, имеющийся сегодня Радзивилловский список был изготовлен в начале XVIII века".
    А теперь "недоуменный вопрос", обращенный к штудиям Фом-дружины: любопытно, откуда фальсификаторы XVIII века взяли несколько сотен чистых листов с филигранями трехсотпятидесятилетней давности? Ведь именно из них состоит вся рукопись, помимо припереплетных листов. Вероятно, у них там был склад. То есть производство было поставлено на широкую ногу. Более того, рукопись написана почерком XV века, так называемым полууставом. Так что фальсификаторам, видно, пришлось познакомиться со старинной русской палеографией и научиться писать в стиле их пра-пра-прадедушек.
    А вот и другой "недоуменный вопрос": почему нумерации листов (как церковно-славянская, так и арабская) обязательно должны были "заметить" путаницу листов? Существует немало средневековых русских рукописей, где пагинация (т. е. нумерация листов) "ошибается". Это скорее даже правило, а не исключение. Она и в современных-то печатных книгах, особенно если брать какие-нибудь малотиражные академические издания, дает сбои. Так что нет ничего необычного в том, что несколько листов пронумерованы неверно. Как же так, "самая древняя, якобы XV века" кириллическая, или "церковнославянская", как предпочитают ее именовать уважаемые авторы, нумерация -- и с такими упущениями. Они там что, только-только создав рукопись, сразу же потеряли листы? ан нет. Не в этом дело. Фом-дружина черпает все свои сведения о Радзивил-ловской летописи из все того же предисловия Я.С.Лурье к тому 38 "Полного собрания русских летописей", со страницы 3. Автор этих строк побуквенно изучил все оное предисловие и нигде не нашел утверждения о том, что кириллическая нумерация сделана в XV столетии... Вот такой "недоуменный вопрос". Кириллическую пагинацию могли проставить и в XVI, и в XVII веках, и даже в том же XVIII.
    А теперь главный "недоуменный вопрос": почему арабскую и кириллическую ("церковнославянскую") нумерацию должны были непременно поставить "уже после того, как рукопись была окончательно переплетена"? И тут "мы с удивлением вспоминаем", что никаких причин к этому нет. Радзивилловская летопись могла до XVIII столетия просуществовать в тетрадях. Необычный,'конечно, случай, но возможный: на протяжении всего XVII столетия Московский Печатный двор продавал основную часть своей продукции в тетрадях, без переплета. Более вероятно, и скорее всего так и было на самом деле: рукопись поменяла несколько переплетов, была переплетена несколько раз на протяжении долгого своего "жизненного пути" до начала XVIII века.
    Это совершенно обыкновенная история. Чаще всего рукописные книги русского Средневековья были переплетены "досками" (т.е. деревянными пластинами), обтянутыми кожей или каким-нибудь дорогим материалом (реже просто кожей, без всяких досок). Переплет "доски в коже" всегда имел два слабых места: кожа постепенно отрывалась на корешке; обрывались нити или ремни, прикреплявшие "доски" к самому книжному блоку. Если на книгу имелся повышенный читательский "спрос", то переплет ожидала печальная участь. Известно колоссальное количество рукописных книг даже XVII столетия, -- хочется подчеркнуть: XVII, а не XV, -- которые лишились изначальных переплетов и ныне пребывают в новых. Особенно много рукописей и старопечатных книг подобного рода известно по старообрядческой книжной традиции: староверы собирали и бережно хранили древние книги, занимались их реставрацией и весьма часто переплетали заново "под старину" -- в "доски с кожей". Время от времени использовались даже переплеты от погибших по тем или иным причинам книг. Встречаются громоздкие фолианты, на которые буквально "натянуты", как детские рубашонки на взрослого человека, чужие переплеты меньшего размера; иногда наоборот: рукопись или старопечатная книга малого формата теряется в огромном старинном переплете, как жемчужина в раковине. Характерный пример: те же книги Московского Печатного двора, изданные в XVII столетии, носили на переплете особый типографский знак: борющихся льва и единорога. По архивным документам известен процент тех книг, которые были переплетены, и тех, которые остались в тетрадях без переплета. Так вот, в современных музейных и библиотечных собраниях совсем немного книг с переплетом, сохранившим оригинальный типографский знак -- гораздо ниже процента переплетенных на Московском Печатном дворе в XVII веке.
    Итак, у Радзивилловской летописи, созданной в XV веке, по всей вероятности, несколько раз меняли переплет, не трогая листов, не нарушая старой, кириллической нумерации. Если тот переплет, который принадлежит рукописи сейчас, совершенно износится, возможно, будет принято решение вновь переплести ее. В этом случаи припереплетные листы будут уже без каких бы то ни было филиграней и с четкими признаками производства XX века. Любопытно, найдется ли двести лет спустя умная голова, неформальный исследователь, который объявит Радзивилловскую летопись фальсификатом XX столетия на том же "переплетном" основании, на котором перевели ее в разряд фальсификатов XVIII века уважаемые авторы "Империи"? Неожиданно Фом-дружина "с удивлением вспоминает", что у Радзивилловской летописи есть несколько списков. Та рукопись, о которой шла речь до сих пор, -- один из списков, собственно Радзивилловский или Кенигсбергский, давший название летописи. Но есть и другие списки. Один из них -- Московско-Академическая летопись (или, точнее, Московско-Академический список Радзивилловской летописи), текст которой, за исключением незначительных разночтений, идентичен тексту Радзивилловского списка. В особой главке, посвященной Московско-Академическому списку, уважаемые авторы приводят мнение А.А.Шахматова, согласно которому этот список является копией Радзивилловского списка. Заглянем в оригинальный текст Шахматова, на который ссылаются уважаемые авторы. Ба! Да это только первоначальное предположение ученого, от которого он впоследствии отказался в пользу того, что и Радзивилловский, и Московско-Академический списки сделаны с одного протографа, списаны с одной и той же рукописи, но ни одна из них не является копией другой. Это все были неудобные какие-то рассуждения у Шахматова, вероятно, он просто опасался открыть зловещую тайну фальсификатов. Фом-дружина выбирает для себя более подходящий, первый вывод Шахматова, хотя бы и признанный самим ученым ложным. Делается вывод: Московско-Академический список изготовлен в XVIII веке в качестве копии с Радзивилловского, т. е. является еще более поздним фальсификатом (с. 94). Доказательства? Бог мой, какие доказательства, если теория верна? Разве не может логика теории заменить логику жизни с большим на то основанием?
    Попробуем разобраться. По поводу предыдущего списка Радзивилловской летописи уважаемые авторы выставили хоть какую-то аргументацию, приписывая его происхождение позднему периоду. По поводу Московско-Академического списка явлен один аргумент: раз тот список не древний, а этот -- его копия, то уж какая тут древность. Между тем следовало бы обратить хотя бы минимум внимания на палеографические характеристики памятника: они не дают никаких оснований причислять его к XVIII столетию. Тот же самый полуустав XV века. Филиграни XV века. Ах да, мы же договорились, у историков XVIII столетия был склад средневековой русской бумаги (дело, как уже было сказано, поставили на широкую ногу). Возможно, имелся небольшой заводик по выпуску этой самой бумаги; во всяком случае, нет оснований отрицать его наличие. И вероятно, в Академии наук содержали штат писцов, занимавшихся подделкой средневековых почерков. Там было такое секретное подразделение. Своеобразный "ящик" XVIII века. Да. Правда, только что было показано, что и первый, Радзивилловский список не имеет никакого отношения к XVIII столетию...
    Самое время с удивлением вспомнить, что у Радзивилловской летописи есть еще один список, именуемый Летописец Переяславля Суздальского. Об этом списке у Фом-дружины нет ни слова. Полуустав XV века. Филиграни XV века. Следовательно, это тоже фальсификат времен какой-нибудь Екатерины  Великой. С каким все-таки размахом работало секретное бюро Академии наук в XVIII столетии и приписанный к нему комбинат по производству бумаги времен государя Ивана III!
    Квалифицированный специалист по русскому летописанию тратит месяцы и годы на скрупулезный текстологический анализ. Это нормально. Возможно, существуют методы исследования летописей "скорым изгоном", спринтерские, так сказать, методы. Однако автор этих строк, сталкиваясь с попытками применить подобного рода методы на практике, неизменно получает одну и туже ассоциацию: в марафонском забеге по маршруту, который без конца делает петли, некий умный спортсмен движется по кратчайшему расстоянию напрямик, срезая все углы; он экономит половину дистанции и приходит первым; каково же удивление этого бегуна, когда победителем объявляют другого: как же так, ведь мой способ эффективнее!

ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ ЯРОСЛАВЛЬ НА РЕКЕ ВОЛГЛОВЕ

    Сказочно богата сокровищница трепетной исследовательской мысли уважаемых авторов. Хочется полюбить в ней каждый абзац, без малого каждое предложение. Но нельзя объять необъятное. Выше были разобраны две главы из "Империи". Ниже предлагается своеобразное ассорти, состоящее из блестящих открытий, сделанных уважаемыми авторами в разных главах книги, а также комментария к ним.
    В одной из прежних своих книг уважаемые авторы предположили, что Господин Великий Новгород русских летописей это на самом деле Ярославль. В "Империи" Фом-дружина предлагает новые доказательства этого открытия: "Современный Новгород стоит на реке Волхов. Это название реки действительно упоминается, хотя и очень редко, в некоторых летописях, когда речь идет о Великом Новгороде (в действительности Волхов упоминается достаточно часто, да и не только в летописях, а еще и в житиях святых, и в документальных материалах. -- Д-В.  ). Но является ли это доказательством того, что Великий Новгород, описываемый в летописях, -- это современный Новгород на Волхове? Оказывается, -- нет, не является. Летописные упоминания о Волхове не противоречат отождествлению Великого Новгорода с Ярославлем. Дело в том, что название реки Волхов -- это всего лишь слегка искаженное Волга. А Ярославль действительно стоит на реке Волге" (с. 99). Дело в том, что Фом-дружина славна не только историческими подвигами; немало сделано и на ниве отечественной филологии. В свое время уважаемые авторы с полной несомненностью отождествили слова "батька" и "Батый", "орда" и немецкий "ordnung". Этот исследовательский метод можно условно назвать "аналогией по звучанию", т. е. то, что сходно звучит, имеет и сходное значение. Так и с Волгой: "...слово Волга означало, да фактически означает и сегодня, попросту влага, влажный. Отсюда и волглый=влажный" (с. 99).
    Автор этих строк открывает дискуссию, не выходя из рамок исследовательского метода Фом-дружины. Более достоверным, видимо, было бы связывать слово "Волга" со словом "иволга", поскольку гнездовья этой прекрасной птицы во множестве расположены в Средней России, в том числе и в тех областях, через которые протекает Волга. По другой версии, достоверной в неменьшей степени, Волга = воля, поскольку издавна по этой реке селились вольнолюбивые казаки. Менее достоверно утверждение авторов "Империи" о том, что Волхов = Волга, т.к. правильным было бы не Волхов, а Волгов или Волглов. Впрочем, нельзя исключить того факта, что когда-нибудь местные жители так и будут называть Волхов, получивший свое современное название, как выяснилось, лишь по недоразумению.
    Если несколько отойти от филологических построений, то нельзя избавиться от вопроса: ну а нынешний Новгород, неужто он -- случайный замухрышка, жертва исторической ошибки? И то сказать -- странно: каменные соборы строились там с XII века, раскопки археологов каждый год дают богатейший урожай древностей, в том числе и берестяных грамот, новгородское средневековье документировано весьма представительно... Впрочем, если, по мнению уважаемых авторов, всего этого нет, то приходится сделать то, что делают в подобного рода диалогах, -- ответить: ну хорошо, нет так нет, -- ради, так сказать, успокоения собеседника.
    А тут предлагается еще один аргумент: "Все летописи, упоминающие о Волхове, на котором стоит Великий Новгород-Ярославль, отредактированы не ранее XVII века" (с. 99). Опять, стало быть, гнусная фальсификация. Правда, существует целая гроздь древних новгородских летописей, созданных задолго до XVII столетия, целая новгородская летописная традиция, где о Волхове -- предостаточно; но с летописями у Фом-дружины всегда какая-то ерунда получается, право. То Радзивилловскую непутем забракуют, то Новгородские забудут... По мнению уважаемых авторов, нехорошо поступили историки с Ярославлем: "...история Ярославля до XVII века совершенно темна... вся старая история была отнята у Ярославля и отнесена к Новгороду на Волхове" (с. 100). Так иногда бывает: если кто-нибудь не читал ничего, касающегося определенной области знаний, то эта область для него "темна". В действительности же история Ярославля изучена совсем неплохо. Сколько исследовательских сил потрачено на мрачную историю борьбы Ярославля с собственным князем-злодеем Федором Чермным в XIII веке! А сколь скрупулезно исследованы генеалогии князей ярославской земли! Да, признаться, и археологами Ярославль не обижен. Известно, что при Иване Грозном Ярославль был в опричнине; сохранилось немало документов XVII века по истории этого города, имеются о нем известия иностранцев, посещавших Московское государство с торговыми и дипломатическими целями. Так что "темная" ярославская история -- это странное незаконнорожденное дитя Фом-дружины.
    Другое сногсшибательное открытие сделано уважаемыми авторами в истории графики древнерусских букв: "...в старорусских текстах буквы "в", "п" и "к" писались практически одинаково. Это обстоятельство всегда нужно иметь в виду при чтении старых имен, названий и т. п. Кроме того, "в" и "п" еще часто путались и заменяли друг друга по известному в лингвистике закону близкого звучания" (с. 125"126). Как смело! Как по-новаторски! И как не хочется разочаровывать уважаемых авторов -- люди всегда огорчаются, теряя любимые иллюзии. В лингвистике нет закона "близкого звучания". "В" и "п" никогда не путались в средневековых русских названиях, нет ни единого примера. Непонятно, что такое "старорусские тексты". Старорусские -- это когда? Древняя Русь? Московское государство? Петровская эпоха? Все вместе? Графика кириллицы от века к веку изменялась. В XVII -- начале XVIII столетия в документах можно наблюдать отдаленное сходство "в" и "п" -- и никогда "практически одинаково"! Что касается "к", то отыскать этой букве аналоги среди "в" и "п" разных столетий и десятилетий может только очень развитое воображение.
    Уважаемые авторы уделяют особое внимание написанию дат на русских морских картах XVIII века. Кое-где даты обозначены там без разряда тысяч, т. е. не "1740 год", а "740 год" и т. д. В связи с такой важной и таинственной подробностью реанимируется одна гипотеза А.Т.Фоменко, высказанная в прежних фундаментальных трудах: "Первая цифра 1, считающаяся сегодня за обозначение "тысячи", писалась ранее как буква I -- первая буква имени "Иисус"... Поэтому I в записи дат могло означать первоначально не число, а сокращение имени Иисуса. Более того, буква I часто отделялась точкой от остальных цифр, указывающих собственно на дату. А часто буква I вообще отсутствовала, т. е. стояла дата в отсчете от XI века... Другими словами, 1.740 год означал первоначально "Иисуса 740 год", т.е. 740 лет от Иисуса Христа" (с. 122,125). Хотелось бы, конечно, осведомиться: а когда и в связи с чем бросили эту славную и красивую традицию -- ставить имя Иисусово перед датой -- и принялись пошло лепить тысячу? Но дело не в этом. В церковно-славянской системе счета цифры обозначались буквами. Весьма многочисленные документы XVI"XVII столетий, хорошо сохранившиеся в архивах, имеют даты, в которых разряд тысяч пропущен -- для краткости и удобства, -- тот, кому придется обратиться к документу, без труда добавит в уме недостающую цифру. Так что традиция не проставлять тысячи в датах характерна для русского Средневековья. Однако на месте латинской буквы "I" там должны были стоять совершенно другие кириллические литеры. Их при всем желании никак невозможно привязать к имени Христа. Так что и здесь рушится вся затейливая аналогия.
    Когда достославный ученый муж Том Сойер не смог ответить на знаменитый вопрос учителя об апостолах, Марк Твен опустил занавес печали над его невежеством, имевшим, надо полагать, самые плачевные последствия. Думается, наступило время, когда пора занавесом укрыть зрелище невежества, от того еще более нечленораздельного, что с оттенком воинственного триумфа. Любым триумфаторам надо хотя бы иногда отдыхать.