Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.philol.msu.ru/~rlc2004/files/sec/97.doc Дата изменения: Mon Mar 29 00:00:00 2004 Дата индексирования: Sat Dec 22 05:33:58 2007 Кодировка: Windows-1251 Поисковые слова: воздушные массы

Секция VII.

Русская лексикология


Еще раз о судьбе одного слова,

или динамика соотношения

взаимодействующих компонентов предметности и действия

в семанти?еской структуре синкрети?ных единиц языка
Х. Н. Абдуллаев
Самаркандский государственный университет
abdullaev_hikmat@mail.ru
отглагольное имя существительное, синкрети?ные единицы
Summary. Components of action and object combination are characteristic for
the semantic structure of verbal nouns. The syncretism of a category
meaning causes its periphery position on the transition scale AB. Specific
weight variations of interactive verbal and object components become
clearly apparent in different variants of combinability of above mentioned
linguistic units and demonstrate their hybrid nature which makes a definite
practical value in the process of Russian language teaching.


В нау?ной литературе особо рассматривается вопрос о статусе большой группы
слов, полу?ивших название синкрети?ных, или гибридных, а именно:
инфинитива, отглагольного существительного, отглагольного прилагательного,
при?астия, деепри?астия, нумерализованного существительного и др. ([1],
[2], [3], [4], [5]). Характерной ?ертой этих языковых единиц является
со?етание дифференциальных признаков разных ?астей ре?и в их семанти?еской
структуре, ?то позволяет говорить о двойственной природе синкрети?ных слов,
или о синкретизме категориального зна?ения.
В настоящем сообщении предпринимается попытка анализа функционирования
всего-навсего лишь одного слова - отглагольного имени существительного
зрение, которое в зависимости от характера удельного веса со?етающихся
компонентов предметности и действия реализует особенности семанти?еского
потенциала (См. об этом [6]). Если, например, в современных
лексикографи?еских исто?никах (САН-17, САН-4 и др. - [7], [8], [9]) слово
зрение приводится в со?етании с 'левыми' распространителями (хорошее
зрение, слабое зрение), то сравнительно недавно (в XVIII в.) отме?аются
словосо?етания с управляемым родительным падежом объекта как 'правом'
распространителе отглагольного существительного зрение (Весь день мы
восхищались зрением прекрасных картин. Д. Фонвизин. Письма из третьего
заграни?ного путешествия) - об изменениях в семанти?еском объеме
отглагольных существительных в разли?ные периоды развития языка (в XVI-XX
вв.) см. [10], [11]. Этим самым демонстрируются колебания со?етающихся
компонентов предметности и действия в семанти?еской структуре синкрети?ной
единицы языка.
Проведенное наблюдение позволяет сделать вывод, ?то колеблющийся характер
соотношения семанти?еских компонентов в разные периоды развития языка
обуславливает статус отглагольного имени существительного зрение как
единицы, ярко демонстрирующей передвижение от глагола к имени
существительному, т. е. от дифференциального признака действия к
дифференциальному признаку предметности. Графи?ески это можно изобразить на
схеме, предложенной проф. В. В. Бабайцевой (шкала переходности АБ), где
центр 'А' обозна?ает действие глагола, а центр 'Б' - предметность имени
существительного, Аб и бА - периферию соответственно действия и
предметности [2, 37].
А Аб аб аБ
Б
? ? ? ?
?
|действие |зрение картин | |хорошее |предметность|
|глагола | | |зрение | |
| |(XVIII в.) | |(XX-XXI вв.|существитель|
| | | |) |ного |

Схемати?еское изображение отражает движение отглагольного имени
существительного зрение от периферии действия глагола Аб к периферии
предметности существительного аБ. И если в то?ке Аб наблюдается усиление
действия при одновременном ослаблении предметности, то при переходе в то?ку
аБ в семантике отглагольного имени актуализируется предметный компонент и
параллельно с этим ослабляется зна?ение действия. Этим самым нейтрализация
зна?ения производящего глагола приводит к утрате способности управлять
родительным падежом объекта.
Итак, исходя из результатов наблюдений, можно сделать вывод, ?то в
семанти?еской структуре отглагольного имени существительного зрение
происходят постоянные колебания компонентов предметности и действия, ?то
характерно и для других синкрети?ных единиц языка. Кроме того,
эффективность занятия, а также степень восприятия и усвоения слушателями
изу?аемого материала зна?ительно повышаются при использовании шкалы
переходности АБ, как это было апробировано в практике преподавания русского
языка при ?тении спецкурсов и проведении спецсеминаров по программе
бакалавриата и магистратуры в вузовской аудитории Узбекистана.
Литература
1. Виноградов В. В. Русский язык: Граммати?еское у?ение о слове. М., 1972.
2. Бабайцева В. В. Зона синкретизма в системе ?астей ре?и современного
русского языка // Филологи?еские науки. 1983. ? 5.
3. Бабайцева В. В. Русский язык: Синтаксис и пунктуация. М., 1979.
4. Бабайцева В. В. Явления переходности в грамматике русского языка. М.,
2000.
5. Баудер А. Я. Части ре?и - структурно-семанти?еские классы слов в
современном русском языке. Таллин, 1983.
6. Дорога длиною в столетия, или судьба одного слова // Лингвистика в
на?але XXI века: Материалы региональной конференции, посвященной 80-летию
доктора филологи?еских наук проф. Л. И. Ройзензона. Самарканд, 2001. С. 5-
6.
7. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1964. С. 203
8. Словарь современного русского литературного языка. М., 1955. Т. 4.
С. 1339-1340.
9. Словарь русского языка. Т. 1. М., 1985. С. 622.
10. Левин В. Д. Имена действия в русском языке // У?еные записки
Ивановского пединститута. Иваново, 1941. Т. 1. Вып. 2. С. 13-21.
11. Свердлов Л. Г. Семантика отглагольных имен существительных на -ние,
-тие в русском языке // НДВШ. Филологи?еские науки. 1961. ?2. С. 29-34.
Система контекстуальных факторов актуализации

динами?еского / статального зна?ений у многозна?ных глаголов
Н. В. Белова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
natybelova-msu@yandex.ru
изобразительные предикаты, динами?ность, статальность

Summary. The author singles out main factors of realization of stative /
dynamic meanings of Russian figurative verbs such as белеть. The character
of the interaction between these factors is also analyzed here.


I. Самым общим противопоставлением, делящим предикаты на две большие
группы, обы?но признается противопоставление по признаку динами?ности /
статальности (Ю. Д. Апресян, Т. В. Булыгина и др.). При этом динами?ные и
стати?ные предикаты обы?но представлены разными лексемами, ср.: бежать,
кри?ать и висеть, жить. Однако в русском языке существует группа
предикатов, у которых противопоставленными по призна-

ку динами?ности / статальности являются зна?ения одной лексемы. Это, в
?астности, так называемые изобразительные предикаты цветовой семантики -
синтакси?еские отадъективные дериваты типа белеть. Данные глаголы способны
функционировать только в конструкциях, описывающих конкретную ситуацию, в
которой присутствует говорящий (и - имплицитно - слушающий), и обладают
потенциалом обнаруживать два основных зна?ения: 1. 'становиться
охарактеризованным каким-либо цветом, приобретать данный цвет' -
динами?еское зна?ение (За окном медленно белело) и 2. 'выделяться каким-
либо цветом, виднеться' - статальное зна?ение (Белеет парус одинокий. -
Лермонтов). Анализ языкового материала показывает, ?то в тексте ?аще всего
актуализируется только одно из этих двух зна?ений (становления / проявления
признака) в зависимости от контекстуальных условий. Актуализация
динами?еского / статального зна?ения или их синкретизм обусловлены в каждом
отдельном слу?ае нали?ием определенных факторов и их взаимодействием. В
докладе рассмотрены основные типы контекстуальных факторов - актуализаторов
динами?еского / статального зна?ений и особенности их взаимодействия.
II. Основные факторы - актуализаторы динами?еского / статального зна?ений
относятся к одному из трех типов: 1) синтакси?еские факторы, 2)
семанти?еские факторы, 3) коммуникативные факторы.
1. Синтакси?еские факторы. Наиболее зна?имыми из них являются такие, как
тип распространи-

теля, нали?ие фазисных глаголов [на?ать(ся), на?инать(ся)], нали?ие
однородных сказуемых. Например, нали?ие обстоятельственных
распространителей с ка?ественной семантикой в предложении с глаголами типа
белеть приводит к актуализации у последних статального зна?ения: Изба Глеба
вымазана известкой и слабо белеет (Бунин) (= 'виднеется как белая').
Диапазон зна?ений, выражаемых распространителями ка?ественной семантики,
довольно широк. Они могут указывать на степень интенсивности проявления
цветового признака, выраженного глаголом (небо тускло краснело, ?то-то
смутно серело, волны холодно белели и т. п.) или сообщать добаво?ную
информацию о наблюдаемом цветовом оттенке (окна лилово синели, луна багрово
краснеет).
2. Семанти?еские факторы - это, прежде всего, 1) типи?ность / нетипи?ность
признака, называемого цветовым глаголом, для данного референта, и 2)
способность / неспособность признака, характеризующего данный референт, к
изменению. Например, если глагол типа белеть называет типи?ный для
характеризуемого референта цветовой признак, т. е. признак, являющийся его
сущностной характеристикой, то в предложении реализуется зна?ение
'виднеться каким-либо цветом'. Ср.: Где-то за рекой подвывала собака,
желтел огонек (Шолохов). В свою о?ередь, тип характеризуемого референта
накладывает ограни?ения на коли?ество возможных цветовых признаков,
способных быть представленными глаголом сказуемым, например: ве?ер -
сереет, синеет; береза, облако, парус, пена, стена - белеет и т. п.
3. Коммуникативные факторы. Важным фактором, обусловливающим актуализацию
у глаголов типа белеть статального или динами?еского зна?ения, являются
особенности тема-ремати?еского ?ленения высказывания. В ?астности, если
глагол типа белеть находится в препозиции к подлежащему, то у него
актуализируется статальное зна?ение, например: [По сторонам тянулись
распаханные поля.] темнели курганы и сгнившие ?астоколы времен Вторжения
(А. и Б. Стругацкие). Глагол-сказуемое темнели выносится перед подлежащим с
целью актуализации внимания на том, ?то курганы и сгнившие ?астоколы
'выделялись своим темным цветом, виднелись как темные', при этом вся
конструкция является не?ленимой ремой.
III. Взаимодействие факторов. Вреальных высказываниях преимущественно
представлено со?етание нескольких факторов, динами?еских и статальных, по-
разному взаимодействующих между собой. Например, в предложении Все кругом
быстро ?ернело и утихало, - одни перепела изредка кри?али (Тургенев)
одновременно представлены: один фактор, способствующий актуализации
статального зна?ения (распространитель с локативной семантикой - кругом) и
три актуализатора динами?еского зна?ения (распространитель с темпоральной
семантикой - быстро ?ернело; однородное сказуемое с предельной семантикой -
?ернело и утихало; прямой порядок компонентов предикативного со?етания). В
результате взаимодействия разнопорядковых факторов происходит актуализация
динами?еского зна?ения зна?ения глагола ?ернеть.
Анализ материала показывает, ?то в принципе возможны три варианта
системного взаимодействия факторов реализации семантики глагола.
1. Однопорядковые факторы (т. е. факторы, способствующие актуализации либо
статального, либо динами?еского зна?ения) 'складываются', и в результате
этого у глагольной лексемы актуализуется либо статальное, либо динами?еское
зна?ение.
2. Противоположные по своему воздействию факторы складываются, в
результате ?его актуализуется 'более сильное' для семанти?еской структуры
данного глагола динами?еское либо статальное зна?ение.
3. Противоположные по своему воздействию факторы, объединяясь в одном
контексте, сохраняют свою силу, благодаря ?ему в высказывании выявляется
синкретизм обоих анализируемых зна?енйи одной и той же лексемы.
В докладе рассматриваются все основные типы системного взаимодействия
контекстуальных факторов - актуализаторов статальной / динами?еской
семантики, анализ которых исклю?ительно важен доля решения вопроса о
семанти?еском потенциале синтакси?еских отадъективных дериватов типа белеть
и многозна?ных русских глаголов в целом.
О роли мотивологи?еского подхода в исследовании лекси?еских категорий1
Е. В. Бельская
Томский государственный университет
belskaya@rambler.ru
мотивологи?еский, лекси?еская категория, интенсивность
Summary. In the report is described the role of the motivological approach
in research of lexical categories.


1. В последней трети XX в. зна?ительно возрос интерес лингвистов к
исследованию разли?ных языковых категорий и лекси?еских категорий в
?астности. В центр пристального внимания у?еных попадают категории
экспрессивности, мотивированности, оцено?ности, эмотивности, образности,
метафори?ности, интенсивности, о ?ем свидетельствуют работы Н. Д.
Арутюновой, О. И. Блиновой, Л. В. Васильева, Е. М. Вольф, В. Г. Гака, Н. А.
Лукьяновой, Т. В. Матвеевой, Т. В. Маркеловой, Г. Н. Скляревской, В. Н.
Телия, В. И. Шаховского, Е. И. Шейгал и др.
Многоаспектное исследование категорий лексикологии создало необходимые
предпосылки для появления работ обобщающе-методологи?еского характера, где
проблема нау?ного описания и обоснования категорий лексикологии ставится
непосредственно. К ?ислу такого рода работ относятся исследования О. И.
Блиновой [2] и Н. А. Лукьяновой [4]. Представленная в них концепция
теорети?еского обоснования лекси?еских категорий базируется на следующих
основных постулатах.
Лекси?еские категории наряду с фонети?ескими, словообразовательными и
граммати?ескими относятся к типу языковых категорий. Та или иная языковая
категория представляет собой результат обобщения определенного, обы?но
одного, свойства языковой единицы [3, 215]. Лекси?еская категория как
категория языковая тоже является результатом обобщения того или иного
свойства. Подобным свойством в рамках лексикологии признается свойство
слова - 'такая сторона лекси?еской единицы, которая обусловливает ее
разли?ие или общность с другими лекси?ескими единицами и обнаруживается в
ее отношении к ним' [2, 18]. В разряд свойств, соотносимых с лекси?ескими
категориями, попадают только структурно-семанти?еские, специфика которых
заклю?ается в константной двусторонней сушности - они имеют
взаимообусловленный план содержания и план выражения, ина?е говоря,
реализуются не только в семантике, но и в структуре самой лекси?еской
единицы.
Таким образом, лекси?еская категория, являясь разновидностью категорий
языковых, представляет собой результат обобщения структурно-семанти?еского
свойства слова и характеризуется нали?ием семанти?еского основания и
материальных средств реализации. Весьма зна?имо, ?то онтологи?еская природа
лекси?еской категории не противоре?ит существующим трактовкам других
языковых категорий, выделяемых с у?етом определенной категориальной
семантики и регулярных средств ее реализации.
2. В настоящее время изу?ение лекси?еских категорий осуществляется на базе
ономасиологи?еского, семасиологи?еского и мотивологи?еского подходов,
каждый из которых сформировался в рамках соответствующего раздела
лексикологии и характеризуется своей специальной 'программой действий'.
Перспективным видится использование мотивологи?еского подхода. Его
отли?ительную ?ерту составляют два таких фактора, как двунаправленность
анализа (от зву?ания слова - к его зна?ению и от зна?ения слова - к его
зву?анию) и у?ет показаний метаязыкового сознания (О. И. Блинова). Подобный
подход был предпринят при описании онтологи?еской природы категории
мотивированности (О. И. Блинова), образности (О. И. Блинова, Е. А. Юрина) и
интенсивности (Е. В. Бельская).
Использование мотивологи?еского подхода при изу?ении лекси?еской
интенсивности на материале говоров Среднего Приобья [1] позволило не только
констатировать особенности рассматриваемых слов в системе языка, но и
выявить степень осознания самим носителем диалекта связи зву?ания и
зна?ения интенсивов на основе формально-семанти?еской соотнесенности с
другими лекси?ескими единицами. В результате, применение мотивологи?еского
подхода к анализу интенсивности как категории способствовало выделению ее
семанти?еского основания и регулярных языковых средств выражения.
Семанти?еским основанием категории интенсивности является представление о
ка?ественно-коли?ественном несоответствии объекта реальной действительности
принятой норме (ординарной степени проявления какого-л. действия, признака
и т. п.). Регулярным формальным средством выражения названного
семанти?еского основания служит мотивирующая ?асть, отражающая
метафори?еский перенос, и / или формантная ?асть внутренней формы слова.
Например, свойством интенсивности характеризуются слова грязн / ущий 'о?ень
грязный', жерд / ина '?еловек о?ень высокого, как жердь, роста', ?то
убедительно подтверждают метатекстовые высказывания диалектоносителей:
'Широ?ушша - сильно широка. Есть матерушша - большой, матерый.Ой,
грязнушший какой! О?ень грязный, зна?ит'; 'Когда высокий - оглоблина
называется либо жердь скажут, и жердина назовут'.
Категория интенсивности обобщает соответствующее свойство слова. По своему
типу интенсивность относится к ?ислу структурно-семанти?еских свойств
слова, поскольку а) представляет собой особенность некоторого множества
лекси?еских единиц, отли?ающегося данным признаком от других слов; б)
находит выражение в семантике и структуре слова.
Мотивологи?еский подход способствовал созданию наиболее целостной картины,
дающей представление о специфике внутренней формы интенсивного слова как
'регулярном' внутрисловном способе выражения семантики интенсивности, ее
структуре, распространенных типах, функциональном своеобразии.
Внедрение методики мотивологи?еского анализа в практику лингвисти?еского
описания лекси?еских единиц, подводимых под категорию интенсивности,
породило новизну процедуры по определению состава и границ интенсивного
лекси?еского фонда, классификации интенсивных слов по структурно-
семанти?ескому принципу.
Изу?ение лекси?еской интенсивности в рамках указанного подхода позволило
осветить вопрос о соотношении свойства интенсивности с другими свойствами
слова и в первую о?ередь со свойством мотивированности.
3. Полу?енные при изу?ении категорий мотивированности, образности,
интенсивности результаты, с одной стороны, и наблюдения, сделанные на
данном этапе работы при анализе оцено?ной, эмоциональной лексики, с другой,
позволяют сделать вывод о правомерности использования мотивологи?еского
подхода в исследованиях разли?ных категорий лексикологии.

Литература
1. Бельская Е. В. Интенсивность как категория лексикологии (на материале
говоров Среднего Приобья): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Томск,
2001.
2. Блинова О. И. Лексико-семанти?еская категория и свойство слова //
Русские говоры Сибири: Семантика. Томск, 1995. С. 11-20.
3. Булыгина Т. В., Крылов С. А. Категория // Лингвисти?еский
энциклопеди?еский словарь. М., 1990. С. 215-216.
4. Лукьянова Н. А. Экспрессивность как семанти?еская категория // Языковые
категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск, 1991. С. 3-23.
___________________________________
[?] Статья выполнена при финансовой поддержке Совета по грантам Президента
РФ и государственной поддержке ведущих нау?ных школ (НШ 1736.2003.6) и РГНФ
(грант ? 03-04-00427 а / Т).

Метонимия в аспекте понимания и говорения
Л. И. Богданова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
LIBogdanova@mtu-net.ru
метоними?еский стиль, деталь, восприятие, компрессия
Summary. The paper 'Metonymy in speaking and understanding' considers the
functions of metonymy as a special type of meaning in reception and
production of speech. In the process of generating the text metonymy both
economizes speech efforts and in many cases helps to make the description
impersonal. At the same time metonymy gives a fresh impetus to
understanding the text making its foreground.


Метоними?еский перенос - это не просто проявление лекси?еской
многозна?ности. Глубокое и то?ное осознание природы метонимии имеет
зна?ение и для филологии в целом, и для постижения механизма понимания.
Понимание как процесс метоними?но по своей природе. Нередко, исходя из
зна?ения ?асти, мы догадываемся

о зна?ении целого. Так, мы можем догадаться о зна-

?ении производного слова, основываясь на знании его ?астей: гитарист -
'?еловек, который играет на гитаре', где зна?ение 'играет' не выражено, но
достато?но лег-

ко восстанавливается как наиболее вероятное на осно-

ве наших знаний о мире. По одной выразительной детали (?асти) можно понять
смысл целого текста (ср. зна?ение детали в твор?естве А. П. Чехова, Л. Н.
Толстого). Метонимия в широком смысле может быть представле-

на не только на уровне слова, но и на уровне морфемы

и даже на уровне целого текста - дискурсивная метонимия [3].
Метонимия дает прозе основной импульс к развитию: повествование, как
правило, движется либо от ?асти к целому, либо от целого - к описанию его
?астей, связанных друг с другом в при?инном или пространственно - временном
отношении. Метоними?еский перенос 'уплотняет' текст образами, которые
иногда кажутся ?итателю непонятными и ненужными с то?ки зрения фабулы. В то
же время яркая экспрессивная деталь заставляет ?итателя, говоря словами Ш.
Балли, угадывать больше того, ?ем она говорит, активизируя тем самым
твор?ескую деятельность реципиента. Метоними?еский стиль, выдвигая на
первый план детали, акцентирует на них внимание ?итателя, порождает
'колеблющееся' восприя-

тие. Согласно Р. Якобсону, реалисти?еская литература по преимуществу
метоними?на, т. к. соединяет действия, объединенные при?иной и следствием,
смежные в пространстве и времени. Повествование выбирает одни детали и
устраняет другие. Отобранные детали полу?ают особый вес, напр., о?аг
метоними?ески связан с домом, обжитым ?елове?еским пространством и
символизирует комфорт, тепло, безопасность, интимность и т. п., т. е.
при?ина ассоциируется со следствием. Метонимия - это способ установления
эквивалентности по ассоциации между при?иной и следствием, предметом и
свойством

и т. п.
В продуктивных видах ре?евой деятельности метонимия позволяет экономить
ре?евые усилия, т. к. дает возможность заменять описательный оборот одним
словом или емким со?етанием слов: собрание решило (ср. у?астники собрания
решили); ранний Маяковский (ср. произведения Маяковского в ранний период
его твор?ества). Благодаря свойству обеспе?ивать компрессию высказывания
метонимия ?асто используется в разговорной ре?и и в языке СМИ.
Метоними?еский перенос дает возможность говорящему обобщить информацию,
убрать излишнюю конкретику, сосредото?иться на главном. Перенос по
смежности удобен и тем, ?то позволяет создавать обезли?енные описания, не
называть конкретных лиц в том слу?ае, если это по каким-нибудь при?инам не
входит в зада?и говорящего (пишущего): Россия не выполнила своих
обязательств; Самолет не смог совершить посадку. Ср. также: Медведь и п?ела
объединились, где медведь обозна?ает партию 'Единство', а п?ела - партию
'Оте?ество', его лидера Ю. М. Лужкова.
Метоними?еский перенос, являясь основой для многих перифраз, дает
возможность избегать повторов (особенно в языке СМИ): голубые каски
(миротворцы ООН), краповые береты (бойцы спецназа), первая ракетка ми-

ра (о титулованном теннисисте), золотой голос России

(о Николае Баскове) и т. п. В слу?ае неоднозна?ности подобного рода
перифраз в восприятии может возникнуть сбой из-за множественности
интерпретаций, напр., ?ерные береты - это бойцы ОМОНа или морская пехота?
Метонимия (в том ?исле и синекдоха) может способствовать созданию
коми?еского эффекта: ср. Первые морды страны (о собаках президента США
Буша) по аналогии с перифразой Первые лица страны.
Метоними?еский перенос нередко выполняет оце-

но?ную функцию. Смысловая модель переноса 'пред-

мет внешнего облика ?еловека (одежда, обувь и т. п.) - обозна?ение
представителя определенной социальной (национальной) группы' дает
возможность производи-

телю ре?и выразить свое определенное отношение к

?еловеку (социальной группе). Отношение, выражае-

мое таким образом, ?асто бывает отрицательным, пренебрежительным, ?еловек
при этом как бы 'овеществляется': С?астье, ей богу, этим шиньонам (А. П.
Чехов) - ре?ь идет о женщинах; ср. также: сарафанное радио - о женских
разговорах; малиновые пиджаки - о новых русских и т. п.
Дискурсивная оцено?ная метонимия предполагает несколько уровней
восприятия, а глубина понимания оценки зависит от общей апперцепционной
базы коммуникантов.
Индивидуальная авторская метонимия выполняет изобразительную,
экспрессивную функцию, создает смысловую 'зыбкость', разрушает автоматизм
восприятия: Да, так любить, как любит наша кровь, Никто из вас давно не
любит! (А. Блок). Иногда индивидуальная метонимия представляет собой
загадку, которую ?итателю необходимо разгадать, в таком слу?ае говорят о
'темной' метонимии.
В ре?и, особенно художественной, нередко представлены слу?аи так
называемой реализованной метони-

мии, построенной на игре прямого и метоними?еского зна?ений (см. об этом:
[3]). На реализации метонимии может строиться композиция произведений или
его фрагментов (А. П. Чехов 'Марья Ивановна', В. О. Пелевин 'Принц
Госплана', Б. Л. Пастернак, фрагмент из 'Охранной грамоты' и др.). В
реализованной метонимии проявляется попытка автора снять противоре?ие между
статикой изображения и динамикой изображаемого действия.
Итак, метонимия играет важную роль при восприятии текста и в то же время
является эффективным приемом воздействия на адресата в продуктивных видах
ре?евой деятельности.
Литература
1. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 2001.
2. Королева О. Е. Метонимия как тип зна?ения: семанти?еская характеристика
и сферы употребления. Обнинск, 2002.
3. Раевская О. В. О некоторых типах дискурсивной метонимии // Известия АН
СЛЯ. Т. 58. 1999.
4. Якобсон Р. Заметки о прозе поэта Пастернака // Якобсон Р. Работы по
поэтике. М., 1987.
Структура зна?ения междометий
Е. Г. Борисова
Международный институт рекламы, Москва
Egbor@mail.ru


1. Описание эмотивного компонента лекси?еского зна?ения требует особого
метаязыка и таких средств выявления компонентов зна?ения, которые
отли?аются от приемов, выработанных для денотативного и сигнификативного
компонентов. Это исто?ник дополнительных трудностей для лексикографа.
Вместе с тем, сей?ас эта проблема перестала быть периферийной для
лексикологии и лексикографии из-за новых практи?еских зада? и возникших в
связи с ними направлений языкознания.
В ?астности, для перлокутивной лингвистики (ре?евое воздействие) является
существенным влияние эмоционального состояния говорящего на адресата, ?то
во многом передается ?ерез эмоционально окрашенные слова. Иными словами,
понимание адресатом эмотивного компонента зна?ения сообщения вклю?ает в
себя еще и изменение эмоционального состояния адресата. Это может быть
воспроизведение состояния говорящего (заражающие эмоции) и принятие
состояния как реакции на эмоциональный заряд сообщения (отражающие эмоции,
например, злоба адресата в ответ на выраженное ему презрение говорящего).
2. Особую сложность и в то же время интерес представляет лекси?еская
семантика междометий, поскольку междометия это освоенные языком звуковые
выражения тех эмоций, которые испытывает говорящий. Здесь эмотивный
компонент в большинстве слу?аев бывает единственным составляющим
лекси?еского зна?ения. Поэтому на этом материале яснее всего видны
особенности лекси?еского выражения эмоций.
В то же время междометия находятся на той же стадии описания, на которой
были ?астицы в конце семидесятых годов. Разли?ные слова полу?ают схожее
описание зна?ений, при том ?то интуитивно ?увствуется и разли?ие
передаваемого им смысла, несовпадение условий их употребления. В ?астности,
для первообразных междометий (ох, ой, ах, эх и нек. др.) выделяются такие
зна?ения, как выражение сожаления, досады, неожиданного ?увства, испуга,
порицания. В результате практи?ески все эти междометия в большинстве
слу?аев оказываются синонимами, хотя разница, например, между Ох, надоело!
и Эх, надоело! не вызывает сомнения у носителей русского языка.
3. Кажущееся совпадение зна?ений междометий вызвано структурой
содержательной стороны лексики, которая особенно ?етко проявляется в
семантике служебных слов. Каждое слово, помимо системы зна?ений (простой
или разветвленной, с иерархи?еским соотношением основных и производных,
прямых и переносных зна?ений и т. п.) обладает еще и назна?ением -
способностью употребляться при выражении какого-либо смысла. Это определяет
слово гораздо более обобщенно, т. к. выбор выразительных средств может
происходить не только между синонимами, но и более отдаленными по зна?ению
словами из одной лексико-семанти?еской группы (ср. выбор между словами
у?итель, педагог, тренер, наставник для обозна?ения у?ителя физкультуры).
Здесь можно говорить о выделении у слова функции в понимании
основоположников функционального подхода.
Для служебных слов понятие назна?ения в большей степени связано с какой-
либо ролью в маркировке структуры зна?ения иного уровня. Поэтому для
описания назна?ения и собственно зна?ений служебного слова могут
применяться разные метаязыки. Например, можно говорить, ?то ?астицы -то, и,
ну и некоторые другие могут выражать удивление, восхищение, возмущение.
Однако при описании собственно лекси?еских зна?ений необходимо отражать
связь каждого зна?ения с общим зна?ением соответствующих ?астиц.
4. Мы предполагаем, ?то в общих ?ертах семантика междометий организована
аналоги?ным образом. Можно выделить назна?ения, т. е. те функции, которые
упоминаются в толкованиях, когда ре?ь идет о разли?ных зна?ениях одного
междометия, и которые нередко совпадают у разных слов, например, удивление,
огор?ение, испуг и другие наименования эмоций. Если сравнить эту ситуацию с
полнозна?ными словами, мы увидим, ?то нет ни?его удивительного в совпадении
назна?ений у слов, не являющихся синонимами.
Собственно зна?ения междометий должны быть связаны с общим зна?ением
каждой лексемы таким образом, ?тобы из этого общего зна?ения путем не о?ень
сложных преобразований можно было полу?ить каждое из зна?ений,
соответствующих назна?ениям.
Именно на этом уровне приходится обращаться к о?ень тонким способам
описания эмоций, которые позволили бы уловить взаимосвязь между достато?но
разными эмоциями-назна?ениями. Например, для ?астицы ох надо определить
такую эмоцию, которая бы проглядывала (или, ина?е говоря, была связана) в
таких переживаниях, как испуг (Ох, как это жутко!), удивления (Ох, дела!),
глубокое сожаление (Ох, беда!) и даже радости (Ох, как все заме?ательно
сложилось!). Аналоги?ная зада?а стоит и при описании других многозна?ных
междометий. (Обы?но это первообразные междометия. Сложные междометия-
ре?ения типа Вот так как! или Проклятье! и т. п. более или менее
однозна?ны. Хотя и тут есть исклю?ения, когда Черт побери! или
табуированные восклицания способны передать большую гамму ?увств).
5. Мы предполагаем, ?то выделение общего компонента в разных зна?ениях
междометий можно увязать с физи?ескими ощущениями, лежащими в основе
эмоциональных переживаний. Например, для междометия ох это ощущение
тяжести. От него можно провести связи, соответствующие логи?ескому выводу,
ко всем реальным употреблениям в том или ином назна?ении и таким образом
определить зна?ения этого междометия.
В ?астности, выражение скорби можно связать с вызванным в этом слу?ае
ощущением тяжести, непереносимости переживания Ох, как я настрадался! Идея
непереносимости сильного ?увства связывает общее зна?ение междометия со
зна?ением радости, глубоко и серьезно переживаемой: Ох, как мы наконец
обрадовались! Аналоги?ные выводы можно сделать и для других зна?ений
междометия.
6. Заметим, ?то употребление междометий для наиболее распространенных
назна?ений меняется со временем. В ?астности, для выражения удивления
литературные произведения сохранили в ка?естве наиболее типи?ных реакций
междометия ах, затем о, ну, а в наши дни используется заимствованное вау.
Это показывает, ?то представления об отраженных в языке эмоциях меняются в
ходе развития культуры.
Семанти?еский потенциал слова лошадь в современном русском языке
Е. Н. Булатникова
Уральский государственный университет им. А. М. Горького, г. Екатеринбург
kbulatnikova@yahoo.com
семантика, лингвокультурема, лошадь
Summary. This thesis are devoted to the problem of semantics in aspect of
соnnotation. Connotative semes don't construct main meaning, but they are
contained in of speaker's consiousness as cultural background. The word we
deal with is horse.
Проблема семанти?еского потенциала слова является особенно актуальной для
антропоцентри?еского направления в современном языкознании. Из множества
компонентов лекси?еского зна?ения специфи?ескую зна?имость приобретает
культурный фон как носитель ассоциативных признаков, не входящих в
словарное толкование слова, но присутствующих в сознании носителей языка.
Объем культурно-фоновой информации зависит от зна?имости лексемы для
носителей языка данной культуры. Истори?ески сложившееся отношение русского
?еловека к лошади не ограни?ивается утилитарной сферой (лошадь в ка?естве
средства передвижения и тягловой силы), поэтому нам представляется
продуктивным выявить ассоциативные признаки, связанные с данной лексемой и
формирующие ее семанти?еский потенциал. Под семанти?еским потенциалом мы
подразумеваем способность слова выражать разли?ные смыслы: и языковые, и
культурологи?еские. В этом аспекте слово переходит в статус
лингвокультуремы (Воробьев).
Более полному анализу способствует обращение к культурным представлениям
на разных истори?еских этапах, поэтому мы рассматриваем лингвокультурему
лошадь / конь в контексте русского фольклора (сказки, загадки, пословицы,
поговорки) и фразеологии, а также на материале данных толковых словарей
современного русского языка и ассоциативного эксперимента.
Языковое содержание лексемы лошадь было выявлено методом сплошной выборки
на материале данных толковых и энциклопеди?еских словарей, коли?ество
единиц составило 227 лексико-семанти?еских вариантов разных ?астей ре?и.
Признаки, формирующие культурно-фоновое зна?ение слова лошадь, могут иметь
отражение в дефинициях толковых словарей, а могут бытовать только в
сознании носителей языка. Материалом для выявления искомых признаков
послужило фольклорное твор?ество русского народа и русская фразеология.
В ходе исследования обнаружились две группы признаков:
1) денотативные признаки, фиксирующие основные ка?ества, связанные с
лошадью в сознании русского ?еловека, и совпадающие с системно-языковыми
признаками этого слова (например, 'здоровье': Не бойся дороги, были б кони
здоровы);
2) метафори?еские смыслы, связанные с образом коня / лошади, составляющие
нравственно-эти?еские концепты: 'С?астье - уда?а', 'Достаток - бедность',
'Судьба - надежда' (Нын?е конь конем, а завтра кол колом), 'Путь - дорога',
'Добро - зло', а также особо зна?имый для русского ?еловека смысл 'Бог -
вера' (Добрый конь подо мною, господь надо мною).
Пословицы выявляют и денотативные, и метафори?еские признаки / смыслы, в
загадках отражены денотативные признаки (этот жанр предполагает акцент на
ярких, всем знакомых характеристиках предмета), а в сказках в основном
представлены обобщающие метафори?еские смыслы. Нали?ие последних
свидетельствует о том, ?то образ лошади может обладать ассоциативными
связями не только в границах жизнедеятельности ?еловека, но и на уровне
концептуальных понятий.
Фольклор содержит отражение народного русского сознания, отли?ного от
современных представлений о лошади в связи с изменением ее роли в жизни
?еловека. Для выявления семанти?еских признаков лингвокультуремы
лошадь / конь, закрепленных в сознании современных носителей языка, была
использована методика ассоциативного эксперимента. Испытуемые - школьники и
студенты как группа, наиболее отдаленная во временном отношении от
традиционного народного сознания.
Полу?енные ассоциаты могут быть разбиты на три крупных блока:
1) лекси?еские - реакции, мотивированные словарным зна?ением слова лошадь;
2) когнитивные (фреймовые) - называющие компоненты ситуаций, связанных с
лошадью;
3) культурологи?еские - не ближайшие ассоциации, а оправданные
общекультурным фоном (одна из самых ?астотных ассоциаций в 2002 году - год
проведения эксперимента - символ года).
Культурологи?еские ассоциации затрагивают разли?ные пласты культурно-
фоновых знаний носителей языка: и современную культуру (символ 2002 года,),
и культуру русского крестьянства (труд, плуг, деревня), и эпоху
европейского средневековья (рыцарь, турнир) и другие индивидуальные и
общекультурные знания ('ежик в тумане', 'дето?ка', 'Анна Каренина').
Проведенное исследование позволило выявить тенденцию смены перспективы:
образ лошади теряет свою зна?имость, а слова, идеографи?ески связанные с
лошадью, развивают метафори?еские зна?ения для номинации и характеризации
?еловека.
Концепция электронного у?ебного пособия по лексикологии
Е. Ю. Булыгина, Т. А. Трипольская
Новосибирский государственный педагоги?еский университет
tr_tatiana@ngs.ru, ifmipngpu@mail.ngs.ru
электронное у?ебное пособие, система навигации, лексикология, лексикография
Summary. The principal idea of multimedia textbook is aimed to aspectly
differentiated study of lecsics and includes the main lecsicological and
semasiological theme such as communicative aspect of word study.


Современный уровень лексикологи?еской науки предполагает многоаспектное
изу?ение словаря, которые складывается из системно-структурного,
функционально-семанти?еского, коммуникативно-прагмати?еского,
социолингвисти?еского и других направлений.
Настоящий у?ебный комплекс ориентирован на разноаспектное изу?ение лексики
и вклю?ает все основные лексикологи?еские и семасиологи?еские темы, в том
?исле и коммуникативный аспект изу?ения слова.
В основе лингводидакти?еской концепции комплекса лежит принцип
преемственности: антропоцентри?еское описание лексики строится на
результатах структурно-системного и функционально-семанти?еского изу?ения
русского словаря. Ср.: 'За каждой языковой ли?ностью стоят порождаемые ею
тексты, опирающиеся, в свою о?ередь, на языковую систему' (Ю. Н. Караулов).
Электронный у?ебный комплекс предназна?ен для студентов II курса
специальностей 032900 'Русский язык и литература' и 021700 'Филология' по
базовой дисциплине 'Современный русский литературный язык. Лексикология'.
Методи?еское обеспе?ение у?ебного курса вклю?ает: рабо?ую программу,
соответствующую ГОС второго поколения, электронное у?ебное пособие,
электронную хрестоматию и материалы современных русских словарей разных
типов.
Электронное у?ебное пособие состоит из курса лекций, сборника заданий и
упражнений, блока контрольных вопросов для самопроверки и трех приложений:
первое приложение содержит тексты для аспектного и комплексного
лекси?еского анализа, второе - материалы словарей, третье - список
терминов, принятых в лексикологии, характерных для отдельных направлений и
школ, а также терминологи?еские со?етания, наиболее ?астотные в метаязыке
современной лингвистики.
Хрестоматия содержит фрагменты класси?еских работ, а также работ,
отражающих современное состояние лексикологии, семасиологии и
лексикографии.
Работа со словарными материалами предполагает обращение не только к
приложению электронного у?ебного пособия, но и к словарям, выставленным на
филологи?еских сайтах в Интернете.
Электронное у?ебное пособие содержит две подсистемы: обу?ающую и
контролирующую.
Все содержательные блоки электронного у?ебного комплекса связаны системой
навигации, обеспе?ивающей оперативный поиск информации. Развитая система
гиперссылок позволяет у?ащемуся организовывать самостоятельную
познавательную деятельность: студент нау?ается приобретать знания,
пользуясь разли?ными исто?никами информации (от у?ебной лекции к
современной лингвисти?еской литературе), а также формировать и развивать
практи?еские навыки в анализе языкового материала.
Собственно лексикологи?еские темы, вклю?енные в электронный комплекс,
выводятся за рамки аудиторных занятий, освобождая, с одной стороны, время
для самостоятельной работы студента, с другой стороны, позволяя увели?ить
долю проблемных заданий, выполняемых в аудитории.
Система контроля при организации работы с данным комплексом вклю?ает
автомати?еский контроль (?ерез тестирование) и отсро?енный контроль при
выполнении студентом твор?еских заданий. Для осуществления контроля
твор?еских заданий предполагается создание журнала каждому студенту.
Каждое задание оценивается по пятибалльной системе: '2' - выполнено до
50%; '3' - выполнено от 51% до 70%; '4' - выполнено от 71% до 85%; '5' -
выполнено от 86% до 100%. В результате, выполнив 7-10 упражнений по теме,
студент полу?ает соответствующую отметку.
Упражнения предполагают анализ лекси?еского материала с разных сторон.
Выполнив весь комплекс упражнений по определенной теме, студент полу?ает
целостное представление о данном языковом явлении, ?то, на наш взгляд,
позволяет избежать упрощенного подхода к лекси?еским явлениям и сугубо
репродуктивного освоения теорети?еского материала любой гуманитарной
дисциплины.
В у?ебное пособие вклю?ены упражнения следующих типов: распределение
языковых фактов по заданным группам; отбор лекси?еских единиц, обладающих
определенным набором признаков; выявление признаков и функций языковой
единица; идентификация лекси?ес-

ких единиц; установление языковых связей между единицами и др.
Обу?ающие упражнения снабжены справо?ными материалами и эталонными
ответами; контролирующие упражнения снабжены только эталонными ответами.
Например, выполняя упражнение из раздела 'Лексика активного и пассивного
словаря', студент должен обратиться к лекции 'Лексика русского языка с
то?ки зрения активного и пассивного состава', к хрестоматии, а также к
словарям: Толковому словарю русского языка в 4-х томах, к 'Словарю живого
великорусского языка' В. И. Даля, к 'Словарю русского языка' С. И. Ожегова.
Лекции и справо?ный материал представляют собой html-страницы, задания
flash-приложения, интегрированные в html.
Словарь русского языка XIX века: от проекта к словарю
С. Св. Волков, И. Б. Дягилева, В. Н. Калиновская, М. Н. Приемышева, С. А.
Эзериня
Институт лингвисти?еских исследований РАН, Санкт-Петербург
volkov@SV4494.spb.edu
русский язык, истори?еская лексикология и лексикография, XIX в.
Summary. In the Dictionary Department of the Scientific Institute for
Linguistic Studies in St. Petersburg new dictionary of the Russian language
of the 19th century is now being compiled. The article is dedicated to the
problems concerning this type of dictionary, e. g. vocabulary, structure of
entries, presentation of the word's dynamics.


Проект 'Словаря русского языка XIX века', опубликованный в 2002 г. в Санкт-
Петербурге, представляет концепцию истори?еского словаря нового типа и
характеризует его особенности, структуру и содержание. Авторство идеи этого
словаря принадлежит выдающимся российским лексикологам и лексикографам
Ю. С. Сорокину и Л. Л. Кутиной, разработка этого лексикографи?еского
проекта в настоящее время осуществляется сотрудниками группы истори?еской
лексикологии и лексикографии Словарного отдела Института лингвисти?еских
исследований (СО ИЛИ РАН).
Новизна заявленного проекта состоит в уникальности зада?, поставленных
перед составителями словаря. Словарь задуман как дифференциальный и
историко-культурный, это будет словарь не только фиксирующий динамику
изменений в составе лексики русского литературного языка, но и 'динамику
культуры', показывающий 'движущие силы' эволюционных процессов, приведших к
ка?ественной перестройке всей лексико-семанти?еской системы письменного
языка.
Историко-культурный и социокультурный компоненты в структуре словарной
статьи потребуют от составителей особой подготовительной работы по изу?ению
текстов XIX в. Создание эмпири?еской базы будущего Словаря - одна из
первоо?ередных зада?, стоящих перед его авторским коллективом. В настоящее
время в его распоряжении находится Большая картотека Словарного отдела ИЛИ
РАН (БКСО) и особая картотека 'Словаря русского языка XIX века', на?ало
которой было положено еще создателями концепции. Кроме того ведется работа
по формированию электронной базы Словаря. Предстоит существенно расширить
круг исто?ников в плане жанрово-стилисти?еского разнообразия текстов и с
то?ки зрения идеологи?ески непредвзятого к ним отношения, вклю?ив в их круг
в первую о?ередь то, ?то отсутствует в БКСО: церковную проповедь, памятники
народно-разговорной ре?и, описания путешествий, тексты многих незаслуженно
забытых писателей, у?еных и общественных деятелей.
Культурно-истори?еский и социокультурный аспекты потребуют от составителей
серьезных культурологи?еских разысканий. Такого рода информация будет
отражена по-разному в структуре словарной статьи: в определении семантики
лекси?еской единицы, с помощью шкалы особых помет, при иллюстрировании
употребления слова, и, кроме того, в специальных разделах - историко-
культурном комментарии к словарной единице (в т. ?. предполагается
использование рисунков и фотографий при словах-обозна?ениях конкретных
реалий XIX в.) и справо?ном отделе.
Приступая к работе над таким фундаментальным проектом, авторы будущего
словаря отдают себе от?ет в том, ?то при описании словарного материала
предстоит преодолеть не только практи?еские трудности, обусловленные
дифференциальным характером Словаря, но и решать одновременно вопросы
теорети?еского характера.
Одной из наиболее сложных и существенных проблем является проблема
семанти?еского описания словарной единицы. Отказ от системного
представления лексики в словаре не только лишит семантизацию зна?ения опоры
на прямое, непроизводное зна?ение слова, но и ограни?ит возможности
определения ?ерез синонимы, использования традиционных формул представления
зна?ения. Перевод специфики языкового сознания XIX в. на современный язык
(а истори?еский словарь всегда в какой-то степени является переводным по
своему характеру) потребует от составителей Словаря особого искусства.
Сложности представления в Словаре зна?ительного ?исла употреблений
заимствованных слов будут связаны с проблемой семанти?еской адаптации этого
разряда неологизмов. Диффузность зна?ений не всегда позволит выделить из
контекста конкретный смысл употребления того или иного слова. Применение
так называемого 'тире Срезневского' в данном слу?ае возможно будет уда?ным
приемом, уже оправдавшим себя в лексикографи?еской практике.
Другую, не менее важную проблему составит аксиологи?еская характеристика
слова. XIX в. - эпоха активной общественной жизни, время горя?их дискуссий
по самым актуальным, жизненно важным для демократи?еских процессов в
обществе, его культуре и языке вопросам. Часто оцено?ный компонент в
семантике слова, существенный в плане социокультурной информации,
имплицитно отражает 'полифонию' общественного мнения относительно того или
иного факта действительности, новых реалий жизни XIX в. Прежде всего, эта
особенность отли?ает слова, относящиеся к разряду общественно-полити?еской
лексики. В ряде слу?аев мы встре?аемся с параллельно формирующимся
терминологи?еским зна?ением слова и его обиходным употреблением (в
публицистике, художественной литературе, в текстах эпистолярного и
мемуарного характера).
Одна из важных зада? Словаря - показ эволюции нормы. В Словаре
предусмотрено в этом отношении со?етание графи?еских приемов, наглядно
демонстрирующих динамику изменений во времени (по десятилетиям) и языковом
пространстве (по сферам употребления), с некоторыми элементами
представления системности ка?ественных преобразований в лексике. Проблема
вариативности языковых форм решается исходя из представлений о норме как
истори?еском процессе, суть которого состоит в выборе лу?шего инварианта из
многих, возникающих в результате развития языка, и в перераспределении
функций между ними, ?то в полном объеме покажет словарная статья.
Поэти?еская ономастика как исто?ник современных городских зоонимов
Е. В. Гусева
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
elvigus@philol.msu.ru, jalpuargus@mtu-net.ru
ономастика, зоонимия, языковая картина мира
Summary. There are many factors affecting the choice of a pet's name:
language standards and rules, the requirements of onomasiology, the
cultural background, various traditions, the personal experience of the
'namer'. The paper concerns one of the factors previously mentioned, namely
the factor of the such cultural background as literature and cinema. The
analysis is based on the research held by the author in 1997-2003 in
Moscow, St. Petersburg and Yaroslavl'.


Выбирая кли?ку для своего домашнего животного (особенно - не официальную,
клубную, а имя для 'домашнего пользования'), владелец руководствуется
многими факторами. Первостепенную роль играют нормы и правила Языка как
системы, языка, родного для именующего, правила Ономастики вообще и
ономастики родного языка. Но такие параметры, как традиции (как
общекультурные, так и традиции микросоциума, например, семьи), ли?ный опыт
дающего имя (например, знание кли?ек животных, принадлежащих друзьям и
знакомым), а также вообще весь культурный фон (литература, кино, политика,
знание иностранных языков и про?.), играют не меньшую роль при номинации.
Оставив в стороне вопрос о том, какие вообще существуют исто?ники для имен
собственных животных (об этом см. [1]) посмотрим, влияет ли и как на
современных городских жителей при выборе кли?ки поэти?еская зоонимия (то
есть имена собственные животных-героев художественных произведений:
литературных произведений, телевизионных, художественных и
мультипликационных фильмов). Анализ будет проводиться на основании
материалов, собранных путем опроса респондентов Москвы, Санкт-Петербурга и
Ярославля в 1997-2003 гг.
Надо сказать, ?то о?ень немногие респонденты указывают в ка?естве
исто?ника кли?ки литературу. Например, кота Мартина так назвали 'в ?есть
гуся из 'Приклю?ений Нильса'', а эрдельтерьера Варе?ку - 'в ?есть
марсианской ящерицы Варе?ки из книги Стругацких'. Кот Пуня полу?ил имя,
произведенное из имени 'литературной' кошки: 'В детстве мама ?итала книжку
про кошку - ее звали Непунька, когда мы взяли своего кота, решили убрать
'не' ( пунька', - поясняет респондентка. Обы?но имена, взятые из книг, -
едини?ные, не повторяющиеся, явления. О?ень ?асто эти имена берутся не
прямо из про?тенного литературного произведения, а из художественного
фильма, по этому произведению поставленного.
Влияние телевидения гораздо сильнее, можно сказать, 'массовее' и порождает
большое коли?ество одинаковых имен. В списках собранных зоонимов о?ень
много Мейсонов, Джин, Джулий, есть Сиси и, по крайней мере, одна из Сант (а
может быть, и Барбара) полу?ила имя в связи с известным телесериалом. Вот
одно из объяснений: собаку Мейсоном (он же Мейс, Муся) назвала 'мама, ей
о?ень нравился 'старый' Мейсон из Санта-Барбары. И у моего пса и у Мейсона
о?ень похожи глаза'. Это мотивация внешностью. Интересно еще и объяснение
появления наименования Кузьми? для кота: 'Есть кот Кузьми?. Ему все
предлагают ВОДКУ. Мне его подарили на днюху, в разгар гуляния придумали
кликуху'. Респондент пишет, ?то имя было мотивировано 'избытком спиртного',
но на самом деле это, коне?но же, опосредованная связь: гулянка с большим
коли?еством спиртного ( ассоциации с сюжетами известных фильмов
('Особенности национальной охоты / рыбалки', 'Операция "С Новым годом"') (
имя одного из героев ( имя для кота-подарка.
Приведенные выше кли?ки - примеры трансонимизации, то есть перехода (в
данном слу?ае) антропонима в зооним. Но кли?ки животных-героев фильмов и
мультфильмов (Мухтар, Джери, Том, Лариска, Дейл, Рома, Кеша), других
художественных произведений (Бим) тоже о?ень ?асто становятся 'модными'
Ввиду того, ?то сей?ас трудно однозна?но разделить как исто?ники
собственно художественную литературу (то есть 'пе?атное слово') и
телевидение, рассмотрим их, не отделяя друг от друга.
Помимо сбора кли?ек реальных животных-носителей был проведен опрос с целью
выявления того, какие имена животных из художественных произведений знакомы
современным городским жителям. Чаще всего в ответах встретились такие
ответы: Каштанка ('Каштанка' А. П. Чехова), Муму ('Муму' И. С. Тургенева),
Белый Бим ?ерное ухо ('Белый Бим ?ерное ухо' Г. Н. Троепольского,
интересно, ?то имя самого автора практи?ески никто не помнит), Белый Клык
('Белый Клык' Дж. Лондона, кстати, некоторые вспоминали еще и героев его
произведений 'Зов предков' и 'Майкл, брат Джерри', иногда путая названия),
кот Бегемот ('Мастер и Маргарита' М. А. Булгакова), Шарик ('Соба?ье сердце'
М. А. Булгакова), пес Шарик и кот Матроскин (а еще и корова Мурка из
произведений Э. Успенского), Монморанси ('Трое в лодке, не с?итая собаки'
Дж. К. Джерома), Мухтар (художественный фильм с Ю. Никулиным в главной роли
'Мухтар, ко мне!'), Бетховен (кли?ка сенбернара из серии одноименных
художественных фильмов), Джерри Ли (имя ов?арки из художественного фильма
'К-9. Соба?ья работа'), Рекс (австрийский телесериал 'Комиссар Рекс), имена
героев известных мультипликационных фильмов Том, Джерри, Леопольд, Гав
('Котенок по имени Гав'), попугай Кеша, дятел Вудди, ?ервяк Джим (многие
называют еще и Волка и Зайца из 'Ну, Погоди!'),

а также имена животных из произведений И. Куприна, Д. Донцовой,
Д. Голсуорси, много указаний на кли?ки из 'Гарри Поттера' и 'Властелина
Колец' и др. Один респондент ответил так: 'Да по?ти во всех художественных
произведениях хоть раз зву?ит кли?ка животного'.
Если проанализировать приведенный выше список, то легко заметить, ?то
кли?ек собак в нем гораздо больше, ?ем кли?ек кошек и других животных.
А теперь посмотрим, какие из этих имен попали в списки ?астотных городских
зоонимов. Среди кинонимов (кли?ек собак) это имена Бим, Джери (или Джерри),
Рекс. Среди ?астотных фелинонимов (кли?ек кошек) нет имен из художественных
произведений (как и среди имен кошек из художественных произведений
практи?ески нет традиционных). А вот попугаев, носящих имя Кеша, - 30% от
всего 'попугайского населения' крупных городов. Это имя с?итается, кстати,
не только ?астотным, но и традиционным, однако, принимая во внимание то,
?то древней традиции именования попугаев на Руси не было, можно сделать
вывод, ?то именно телевидение повлияло на ?астотность орнитонима (кли?ки
птицы) Кеша в современных городах (подробнее см. [2]).
Литература
1. Гусева Е. В. Исто?ники современных городских зоонимов и мотивации при их
выборе // Предложение и Слово: Межвузовский сборник нау?ных трудов / Отв.
ред. Э. П. Кадькалова. Саратов, 2002. С. 339-344.
2. Гусева Е. В. Традиционные и ?астотные кли?ки животных в языковой картине
мира современного горожанина // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9.
Филология. 2002. ? 4. С. 91-104.
О семантике прецедентного имени
О. Н. Долозова
Новосибирский государственный техни?еский университет
olga@lvs.ru
прецедентное имя, перви?ный / втори?ный референт, двуплановость семантики
Summary. The report is devoted to the semantic problems connected with the
special type of the proper names (antroponimics) - names that are well
known and often used in a certain society. These names can not only
identify the person (to whom this very name was given), but also describe
other people, things and situations. The author insist on the importance of
both theoretical and practical aspects of the issue.


Имена собственные долгое время находились на периферии лингвисти?еских
исследований. Общепризнанной с?италась 'теория асеманти?ности' этого типа
словесных знаков, преобладал взгляд на них как на своего рода ярлыки,
которые выполняют лишь функцию идентификации: называют предмет, но не несут
никакой информации о нем, обозна?ают, но не зна?ат. ('.Обладая денотацией,
имена собственные не обладают сигнификацией' [6, 159]).
Однако более тщательное наблюдение за функционированием имен собственных
(ИС), прежде всего антропонимов, в ре?и заставляет исследователей обратить
внимание на такие слу?аи, когда невозможно отрицать их 'содержательность',
например: По?ему же из этих детей не вырастают Эйнштейны, Моцарты, Пушкины?
Грин был о?ень хорошим ?еловеком. По характеру он был Дон Кихотом, но с
ясным умом.
Такое имя собственное, с одной стороны, неразрывно связано со своим
носителем и содержит важную информацию о нем, а с другой, обретает
самостоятельность и способность обозна?ать признак в отвле?ении от своего
носителя.
В рамках теории прецедентности (Ю. Н. Караулов, В. В. Красных, Д. Б.
Гудков и др.), имена такого типа рассматривается как один из прецедентных
феноменов, наряду с текстом, ситуацией, высказыванием и называются
прецедентными именами (ПИ). Д. Б. Гудков [2] говорит о том, ?то обладающие
широкой известностью в рамках определенного языкового коллектива
индивидуальные имена могут обретать понятийное содержание и как следствие
способны не только указывать на конкретного индивида, но и обозна?ать
некоторое множество объектов, приписывая им определенные признаки,
свойства, ка?ества (т. е. функционировать подобно нарицательным). При этом
вовсе не ре?евые условия, не контекст формируют эту способность, напротив,
возможность использования имени в контекстах такого типа является
следствием закрепления за ним определенного 'зна?ения'.
Мы с?итаем, ?то знаковое зна?ение ПИ представляет собой структуру,
состоящую из ?етырех компонентов (на примере имени 'Золушка'):
- перви?ный референт (R1) (или прототип) - героиня сказки Ш. Перро /
Е. Шварца R кинофильма / мультфильма;
- денотат (D) (экстенсионал) - представление о R1, целостный образ,
возникающий в сознании при назывании имени вне контекста: Кто это? -
Бедная пад?ерица, которая вышла замуж за принца;
- сигнификат (S) (иинтенсионал) понятие, или комплекс дифференциальных
признаков, складывающихся на основе инварианта восприятия текста и
денотативно-

го образа (Какой R1? Что делает R1? Что происходит с R1?);
- втори?ный референт (R2) - Х, обладающий признаками (одним из признаков),
входящими в понятие S.
Таким образом, особенностью ПИ является двуплановость его семантики,
которая проявляется в ?етком разграни?ении референтов двух типов. При этом
в ка?естве втори?ных референтов ПИ могут выступать объекты разли?ной
природы. Так нами были зафиксированы слу?аи использования ПИ Золушка при
характеризации:
1) конкретного ?еловека: Жила-была современная Золушка лет пятнадцати.Ее
не заставляли работать с утра до но?и, но и в семье и в школе она всегда
была 'в тени. ('Безликое полюбить нельзя' // Советская Сибирь. 18.10.2002);
2) группы людей: .Золушки были и на российской земле. Вспомним крепостную
актрису Парашу Жем?угову, ставшую графиней Шереметевой. (Internet статья
'Вышла Золушка замуж' 29.08.2002);
3) социальных / культурных феноменов: К сожалению, в Ульяновской области
страхование до последнего времени оставалось ?ужим ребенком, 'Золушкой':
каким-то образом выживает, растет - и ладно. (Internet Страховые новости
Поволжья / Архив газеты / Обзор. 07.11.2002);
4) материальных предметов: Посудомое?ная машина - настоящая Золушка. Она
вымоет буквально все, ?то можно мыть в воде (Internet реклама);
5) ситуаций: Ее история напоминает сказо?ное превращение Золушки в
принцессу только в абсолютно нероманти?еских интерьерах офиса
производственной фирмы: пришла секретарем - стала топ-менеджером крупнейшей
компании. (Золушки и 'железные леди' // Инфобизнес. 2001. ? 9).
Следует также отметить, ?то для прецедентного имени характерно тяготение к
многозна?ности и расширению (размыванию) границ зна?ения (своего рода
семанти?еская диффузия). Особенно ярко проявляется эта тенденция в том
слу?ае, если имя активно функционирует в ре?и.
Таким образом, мы склонны с?итать ПИ особым словесным знаком, совмещающим
в себе свойства собственного и нарицательного имени, но не входящим ни в
один из этих классов. Мы предполагаем, ?то ПИ представляет собой некий
промежуто?ный, переходный слу?ай между этими двумя классами имен.
Исследование особенностей семантики ПИ интересно, на наш взгляд, как с
теорети?еской, так и с прикладной то?ки зрения (лексикографи?еское
описание); и должно идти в двух направлениях.

С одной стороны, анкетирование представителей данного лингвокультурного
сообщества с целью выявления инвариантного представления, которое мы
рассматриваем как денотативный компонент зна?ения прецедентного имени
(образ). С другой стороны, наблюдение за функционированием ПИ в ре?и,
которое позволило бы выявить и описать комплекс переносных зна?ений,
формирующих сигнификативный компонент зна?ения имени (понятие).
Литература
1. Гудков Д. Б. Прецедентное имя в языковом сознании и дискурсе // Доклады
и сообщения российских у?еных - МАПРЯЛ'99.
2. Гудков Д. Б. Прецеднтное имя и проблемы прецедентности. М., 1999.
3. Ермолови? Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. М., 2001.

4. Суперанская А. В. Общая теория имени собственного. М., 1973.
5. Уфимцева А. А. Лекси?еское зна?ение: Принципы семиологи?еского описания
лексики. М., 1986.
6. Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. М., 1974.
7. Шмелев А. Д. 'Нестандартные' употребления ли?ных собственных имен в
современной прессе // Русское слово в языке, тексте и культурной среде.
Екатеринбург, 1997.
Некоторые аспекты оцено?ного и экспрессивно-эмоционального

компонента зна?ения субстантивных единиц
Т. Ю. Клокова
Карагандинский государственный университет им. Е. А. Букетова (Казахстан)
han1@ok.kz
субстантивные единицы, оцено?ный и экспрессивно-эмоциональный компонент
зна?ения, темати?еская группа, контекст
Summary. Several aspects of appraisal and expressively-emotional component
of meaning of subjunctive units a tich characterizi human appearance are
shown in giver reports.


Богатство фразеологи?еского фонда русского языка, многообразие
полифункционального зна?ения фразеологи?еских единиц, безграни?ный объем
лингвисти?еского и экстралингвисти?еского потенциала фразеологизмов
заставило исследователей обратить пристальное внимание на эти единицы
языка.
Если в 1960-1980-е гг. у?еные обращались к проблемам фразеологии в плане
широкого общего исследования, то в последние десятилетия ?етко наметилась
тенденция вы?ленения и описания узкого, конкретного раздела. Нас
заинтересовала одна из таких областей - субстантивные идиомы русского
языка. Данная группа фразеологи?еских единиц весьма обширна, и мы
предпринимаем попытку их лингвисти?еского анализа.
Субстантивные идиомы имеют в основе своего зна?ения понятие субстанции или
предметности и репрезентируется в идиомати?еских субстантивах двумя
субкатегориями - лица и предмета. Основная масса субстантивных единиц - со
зна?ением лица - называет и характеризует социальный облик ?еловека. Как
отме?ает Е. М. Вольф, оцено?ные обозна?ения признаков ?еловека, весьма
разнообразны, а слова, сами по себе лишенные оцено?ного зна?ения,
приобретают его, если объект, которому приписывается признак - ?еловек [1,
72-76]. В связи с этим представляется интересным рассмотреть категории
оценки субстантивных единиц со зна?ением лица.
Выясняя характер оцено?ного и экспрессивно-эмоционального компонента,
зна?ения субстантивных единиц со зна?ением лица мы предприняли попытку
систематизировать собранный факти?еский материал и представить его в виде
темати?еского словаря. Таким образом, субстантивные идиомы со зна?ением
лица можно разбить на следующие темати?еские группы: эмоции ?еловека
(например: ?еловек с большой буквы, звезда первой вели?ины, ни пава, ни
ворона), свойства и ка?ества ?еловека (вольная птица, забубенная голова,
мякинная башка), социальное происхождение (голубая кровь, жеребя?ья порода,
?ерная кость), семейное положение (соломенный вдовец, старая дева),
родственные отношения (плоть и кровь, седьмая вода на киселе), социальное
положение ?еловека, его оценка, основанная на социально- зна?имых ка?ества
(большая рука, важная птица, ноль без пало?ки), внешние физи?еские ка?ества
(косая сажень в пле?ах, коломенская верста), ФЕ со зна?ением лица, не
дифференцированные по признаку пола (бесструнная балалайка, базарная баба,
ненасытная утроба), со зна?ением женского пола (маменькина до?ка, кисейная
барышня, ?ертова кукла), со зна?ением мужского пола (шут гороховый,
покоритель сердец, мышиный жереб?ик).
Сформировавшись как знак, как единица словаря, ФЕ вклю?ается в лекси?ескую
систему и постепенно приобретает все свойства этой системы: ассиметрию,
выражающуюся в возможности полисемии, развитие системы зна?ений, парадигм и
синтагматику.
В основе многозна?ности ФЕ всегда лежит образ. Чаще всего он не связан с
переносным употреблением слов - компонентов ФЕ. Образ - это ассоциация,
которая вызывает у говорящего и у слушающего буквальное понимание
определенного высказывания или ?асти его (например, выжатый лимон, божья
коровка).
Многозна?ность ФЕ обы?но возникает тогда, когда образ способен вызывать
разные ассоциации в зависимости от ситуации, отраженной в высказывании. Как
отме?ает Т. З. Черданцева, 'если образ, лежащий в основе ФЕ, связан с
элементами смысла ее компонентов, такая ФЕ ?аще всего обладает несколькими
зна?ениями, которые соотносятся между собой как основные и втори?ные' [2,
26].
Отдельные у?еные, однако, с?итают, ?то фразеологизмы, в отли?ие от слова,
всегда однозна?ны. Например, Ю. Л. Гепнер утверждает, ?то слово может
обозна?ать более одного явления, понятия, ФЕ же выражает одно смысловое
зна?ение, понятие, единое смысловое зна?ение фразеологизма - это в то же
время и его единственное зна?ение' [3, 39].
Но, как нетрудно убедиться, наиболее важным условием, определяющим
многозна?ность фразеологизма, служит контекст (словесное окружение) и так
называемое фразеологи?еское окружение.
Фразеологизмы вступают в сложные отношения с контекстом. В одних слу?аях
зна?ение ФЕ зависит от всего словесного комплекса, в других - достато?но
одного определяющего указательного слова.
Связь между разными зна?ениями многозна?ного фразеологизма не
утра?ивается. Часто такая связь является результатом переноса зна?ения.
Насекомое божья коровка с?итается в народе безвредным, тихим, никому не
мешающим. Это название было перенесено на ?еловека, а само выражение божья
коровка полу?ило новое зна?ение: 'тихий, безобидный, не умеющий постоять за
себя ?еловек'.
Таким образом, субстантивные единицы, выражающие оценку ?еловеку в
разли?ных проявлениях - эмоциональном, психологи?еском, нравственном,
эти?еском, физи?еском и так далее, обладают специфи?ескими
характеристиками, которые по-разному эксплицируются в ситуации общения.

Литература
1. Вольф Е. М. Варьирование в оцено?ных структурах // Семанти?еское и
оформленное варьирование. М., 1979.
2. Черданцева Т. З. О?ерки по лексикологии итальянского языка, М., 1982. С.
26.
3. Гепнер Ю. П. О?ерки по общему и русскому языкознанию, Харьков, 1956. С.
39.
4. Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. I. Лекси?еская семантика. 2-е изд.,
испр. и доп. М., 1995.
5. Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и
системная лексикография. М., 1995.
6. Мокиенко В. М. Образы русской ре?и: Историко-этимологи?еские о?ерки
фразеологии. СПб., 1999.
7. Универсальный фразеологи?еский словарь русского языка / Под ред.
Т. Волковой. М., 2000.
Взаимопроникновение лексики ЯСЦ
В. М. Лей?ик

Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина, Москва
leitchik@mtu-net.ru
языки для специальных целей (ЯСЦ), лексика, термины, взаимодействие ЯСЦ,
единство языка, нау?ная метафора

Summary. In the article there are described several ways of penetrating of
lexical units - terms of certain Languages for Specific Purposes (LSP) into
others, including particular terms which have undergone the process of
metaphorization and the whole microsystems of terms which preserve their
direct meaning. The causes, conditions and factors which ease the
transference of terms from one LSP into another in the frames of one ethnic
language are shown.


Наряду с тенденцией к демократизации языка со второй половины ХХ в.
реализуется мощная тенденция к интеллектуализации языка (подробнее: [1, 420-
423]). Одним из наиболее ярких проявлений этой тенденции служит
формирование языков для специальных целей (ЯСЦ) - функциональных
разновидностей современных развитых этни?еских языков, обслуживающих
специальные сферы знаний и деятельности - от фундаментальных наук до СМИ, в
том ?исле сферу рекламы.
Основную ?асть лексики ЯСЦ составляют термины разных видов, объединяющиеся
в стихийно складывающиеся и сознательно конструируемые совокупности -
терминологии и терминологи?еские системы. Каждая такая совокупность
специфи?на для соответствующей области знания и / или деятельности,
отображая теорию или концепцию (теории или концепции), описывающие в
определенный период данную область. Термины представляют собой средство
вербализации категорий и концептов, характерных для этой области; поэтому в
ЯСЦ каждой специальной области фигурируют собственные термины и их
совокупности; и если в этой области имеется более одной господствующей
теории или концепции, то в ее ЯСЦ могут сосуществовать две или несколько
параллельных совокупностей терминов (ньютоновская vs эйнштейнианская
физика; сравнительно-истори?еское языкознание vs дескриптивная лингвистика
и т. п.). Термины, входящие в эти совокупности, могут совпадать по форме,
но разли?аться дефинициями; они могут быть и разными - ср. индивидуально-
авторскую терминосистему глосссематики Л. Ельмслева).
В на?але развития новой теории она использует (заимствует) термины прежних
теорий, хотя и видоизменяет их дефиниции (масса у А. Эйнштейна); в
дальнейшем она ?асти?но создает новые термины, ?асти?но переосмысливает
старые. Во всяком слу?ае, по словам Т. Куна, переход от одной нау?ной
парадигмы к другой представляет собой акт обращения у?еного в новую веру
([2], ср. [3]); с то?ки зрения теории ЯСЦ, термины одной терминосистемы
проникают здесь в другую терминосистему того же этни?еского (естественного)
языка, но при этом становятся элементами иного, хотя и близкого по предмету
ЯСЦ. Таков первый вид взаимопроникновения лексики ЯСЦ.
Второй вид наблюдается при использовании терминов одной области (одной
науки) в другой, достато?но далекой от первой. Например, в терминосистеме
ихтиологии встре?аются наименования рыб и других обитателей моря,
совпадающие по форме с названиями животных, птиц и растений: рыба-ящерица,
рыбы-белки, рыба-уто?ка, бы?ок, дракон, красная соба?ка и др. [4].
В этом слу?ае имеют место две разновидности взаимопроникновения лексики
ЯСЦ. Первая разновидность - это использование лишь отдельных единиц одного
ЯСЦ в другом: термин 'цвет' в физике элементарных ?астиц (квантовое ?исло,
характеризующее кварки и глюоны); термины память, шум в терминосистеме
информатики из психологии и физики и т. п. При таком взаимопроникновении
лексики ?аще всего наблюдается метафоризация терминов; нау?ная
(интеллектуальная) метафора типи?на для ЯСЦ последних десятилетий [5].
Вторая разновидность взаимопроникновения лексики разных ЯСЦ - это
перенесение целых микросистем терминов в другой ЯСЦ. Д. С. Лотте писал:
'Языковая комиссия Союза немецких лет?иков в 1907 г. постановила, ?то
вырабатываемые термины по авиации должны иметь базой термины уже
сложившихся специальностей, главным образом термины мореходства' [6, 45,
сноска 1]. И действительно, многие термины авиации (а затем и космонавтики)
сходны с терминами мореплавания и наземного транспорта: экипаж морского
корабля - экипаж воздушного (косми?еского) корабля, пилот (лоцман) - пилот
самолета, порт морской - аэропорт, на борту морского лайнера - на борту
воздушного лайнера (косми?еской станции). Легко заметить, ?то в этих
условиях может не происходить метафоризация терминов. Естественно, в
процессе развития новой терминологии (терминосистемы) на основе
перенесенных в нее терминов другого ЯСЦ создаются необходимые дериваты и
сложные слова, появляются и новые термины, но исходным пунктом остается
процесс взаимопроникновения лексики ЯСЦ.
Этот процесс свидетельствует о единстве соответствующего этни?еского
языка, составляющего естественноязыковой субстрат взаимодействующих друг с
другом ЯСЦ. Можно выделить ряд при?ин, условий и факторов, обеспе?ивающих
их взаимодействие, взаимопроникновение. Это, во-первых, 'модность',
социальная и нау?ная актуальность того или иного ЯСЦ. Так, в последние годы
самые разные ЯСЦ используют термины компьютерного языка: on-line,
онлайновый режим в метаязыках политологии и телевидения, файл в
канцелярском подстиле делового стиля (ЯСЦ). Во-вторых, взаимопроникновению
терминов способствует близость если не объектов, то, по крайней мере,
процессов, характерных для тех или иных областей знания и / или
деятельности. К примеру, по?ти вся терминология сферы информационно-
поисковых систем заимствована mutatis mutandis из библиоте?ной терминологии
(фонд, документ, каталог, картотека). В-третьих, имеют место ЯСЦ, более
поддающиеся внешнему влиянию и более закрытые, термины которых о?ень
специфи?ны (к последним относятся терминосистемы генетики, астрофизики,
некоторых разделов химии, математи?еской логики и др.). Обширная область
языка СМИ легко воспринимает любые воздействия, используя метафори?ески и
метоними?ески переосмысленные термины самых разных ЯСЦ.

Литература
1. Лей?ик В. М. Интеллектуализация и демократизация - противоположные
тенденции в развитии современного русского языка // Русистика на пороге
XXI века: проблемы и перспективы. М.
2. Кун Т. Структура нау?ных революций. М., 1975.
3. Мам?ур Е. А. Проблема выбора теории: К анализу переходных ситуаций в
развитии физи?еского знания. М., 1975.
4. Линдберг Г. У., Герд А. С., Расс Т. С. Словарь названий морских
промысловых рыб. Л., 1980.
5. Алексеева Л. М. Термин-метафора: семанти?еское обоснование
метафоризации. Пермь, 1998.
6. Лотте Д. С. Основы построения нау?но-техни?еской терминологии: Вопросы
теории и методики. М., 1961.
Универсалии и региональная специфика топоними?еской номинации
И. Н. Лекарева
Кубанский государственный университет, Краснодар
rki@phil.kubsu.ru
универсалии, аналогия, гидронимы, этимология, топооснова
Summary. This article deals with the problem of language universals and
regional specific in geographic names.
Одна из региональных особенностей топонимии Краснодарского края - нали?ие
топонимов и топооснов, восходящих к нескольким десяткам разли?ных языков,
древних и современных. С одной стороны, это предполагает большие трудности
для исследователя, ставит перед ним много?исленные дополнительные зада?и
у?ета всевозможных ономасиологи?еских условий и факторов. С другой стороны,
именно многоязы?ная топонимия - благодатная по?ва для изу?ения межъязыковых
корреляций и взаимодействия в сфере географи?еской номинации. Релятивизм
оценок свойств топоними?еского континуума наглядно демонстрирует разли?ие
функциональных подходов к рассмотрению объекта разными социальными
структурами. Так, например, географы и картографы относят к ?ислу
негативных явлений вариантность топонимов, их искажение, многоименность
определенных объектов или, повторяющиеся названия для разных образований.
Негативными пере?исленные характеристики топосистемы могут быть и с то?ки
зрения зада? социального управления (административного, армейского и
т. п.), но для лингвистов именно такие сложности, варианты, 'аномалии' как
раз и представляют нау?ный интерес.
Первый признак, положенный в основу номинации, общепринято с?итать
произвольным, слу?айным. Но, вполне о?евидно, ?то все последующие, или
втори?ные номинации, уже под?иняются определенным закономерностям, в основе
которых лежат языковые универсалии и общие свойства ?елове?еского мышления.
Применения сопоставительного метода и метода аналогии для этимологизации
топооснов позволяет определить область действия языковых универсалий.
Выявление закономерных семасиологи?еских и ономасиологи?еских характеристик
топонимов должно у?итывать их 1) разряд (оронимы, ойконимы, гидронимы и
т. д.); 2) структурно-семанти?ескую разновидность (семантику топоосновы и
способ образования); 3) социолингвисти?ескую функцию, мотивирующую
название. Например, мотивированность ойконимов местными гидронимами и
оронимами или именами владельцев - универсальная закономерность. Так,
бывшие станицы, а ныне поселки Афипский, Ильский - полу?или свои имена от
рек Афипс, Иль, а хутора Рашпиль, Воликов - по именам владельцев-
основателей и т. д. Присвоение имен в идеологи?еских целях также процесс
общетопоними?еский, например, улица Красная, подтверждая статус центральной
улицы города в своих названиях, носила в те?ение ХХ в. попеременно имена
истори?еских ли?ностей-руководителей самого высокого ранга из возможных в
конкретный период истории (Николаевский проспект, ул. имени Сталина).
Гипотезы толкования зна?ений географи?еских наименований с не
установленной документально этимологией (особенно это актуально для древних
топонимов, восходящих к дописьменной эпохе), на наш взгляд может опираться
на аналогию с реконструированными ономасиологи?ескими моделями,
характерными для данного разряда топонимов и для системы номинации данного
языка в данную культурно-истори?ескую эпоху. При конкуренции
'романти?еских' и 'прозаи?еских' версий, на наш взгляд, предпо?тительнее
последние. Пример - название Геленджик. Одна из версий восходит к турецкому
слову 'невестушка', (в русской транскрипции - [гяленджик]) и объясняет
топоним истори?еским фактом - вывозом из бухты пленных ?еркесских девушек
на невольни?ьи рынки Крыма и Турции. Другое объяснение, на наш взгляд,
более правдоподобно, потому ?то оно более простое, связано с повседневными
хозяйственными нуждами ?еловека: на языке автохтонных адыгов Хулэй жи -
'маленькое пастбище, поляна'.
Названия рек Кубань и Карасун заимствованы у народов, проживавших здесь до
прихода казаков-запоржцев. Кубань - одно из более ?ем двухсот названий
главной реки края. По одной из традиционных версий, этот гидроним восходит
к гре?ескому Гипанис - 'конская'. Есть и другие объяснения. Мы предлагаем
версию ираноязы?ного (скифского, сарматского или аланского) происхождения
слова Кубань. Так, в современном курдском языке, родственном древнему
скифскому, слово kuban имеет зна?ение 'исто?ник, родник'. Версия иранского
происхождения гидронима интересна в плане возможного установления его
древнего возраста: скифы (народ легендарного Турана) ко?евали в
При?ерноморских степях в III в. до Р. Х. Для подтверждения версии,
возводящей гидроним Кубань к древнеиранскому обозна?ению исто?ника, можно
привести аргументы, опирающиеся на аналогию в топонимике:
1. Имя реки Иордан переводится на русский язык всего на всего как
'те?ение'. 2. Хорошо известные лингвистам факты, ?то названия крупных рек
Северного При?ерноморья имеют корень *don (Дон, Днепр, Днестр, Дунай,
Донец) и ?то в санскрите слово *danu имело зна?ение просто 'река', а в
языке скифов слово *don озна?ало воду. (В связи с последним примером не
слу?айными, а символи?ескими предстают ассоциации с водой созву?ных имен
некоторых персонажей древнегре?еской мифологии: Зевс посетил Данаю,
спрятанную в подземной темнице, под видом золотого дождя (ср.: подземные
клю?и, а также исто?ники, питающиеся за с?ет дождевых вод), а наказанные
Данаиды (в подземном!) царстве мертвых ве?но носят в кувшинах воду,
наполняя бездонный (дырявый) сосуд - тоже символ текущей воды - реки). 3.
Использование в ка?естве онима родового апеллятива довольно
распространенное явление, например, дубки R лес Дубки, протока R река
Протока.
Название реки Карасун по-тюркски '?ерная вода' связано с ногайцами,
ко?евавшими на правобережье Кубани до XVIII в. Солдаты Архангельского
федьдшанца называли Карасун и место его впадения в протоку Кубани
'Ореховатым озером', а казаки, основавшие город Екатеринодар, вернули
местное название реке Карасун Солдаты-архангелогородцы не были знакомы с
тюркской культурой, поэтому им было удобнее дать реке свое обозна?ение, а
?ерноморские казаки, бывшие запорожцы, хорошо знали и татаро-монгольскую, и
турецкую культуру, возможно, многие из них знали турецкий язык, поэтому они
вернули в употребление исконный гидроним.
Топоним - явление лингвокультурное и одновременно системное. Попадая в
определенную систему на функциональном основании, тот или иной объект
подвергается ассимиляции и унифицируется по ряду формальных и семанти?еских
параметров.
Переходные явления в сфере иноязы?ной лексики
Е. В. Маринова
Нижегородский госуниверситет им. Н. И. Лоба?евского
elenvm@email.nnov.ru
эквивалентная и безэквивалентная иноязы?ная лексика, экзотизмы, иноязы?ные
вкрапления, адаптация иноязы?ного слова
Summary. Borders between different types of new loan-words appear mobile in
modern Russian speech. The paper considers transitive phenomena in the
borrowed vocabulary of Russian language.
Иноязы?ной лексике, как и лекси?еской системе языка в целом, присущи такие
ка?ества, как подвижность, измен?ивость, динами?ность. Однако в данной
сфере лексики эти ка?ества проявляются более интенсивно (по сравнению с
лексикой исконной), т. к. иноязы?ный материал, в особенности новый,
подвергается зна?ительной языковой обработке и с то?ки зрения формальной (с
то?ки зрения фонетики, грамматики, графики, орфографии), и с то?ки зрения
семанти?еской. Иноязы?ное слово некоторое время ищет свое место в системе,
и рано или поздно система либо принимает ?ужеземца, либо отвергает его.
Таким образом, процесс закрепления иноязы?ного слова в языковом узусе
оказывается теку?им, нестабильным, 'переходным'.
В докладе предполагается рассмотреть переходные явления, которые
характерны прежде всего для нового пласта иноязы?ной лексики (в ка?естве
материала для наблюдений использована иноязы?ная лексика русского языка
конца XX в. - на?ала XXI в.).
1. Переход иноязы?ных слов из эквивалентной лексики в лексику
безэквивалентную.
В 'момент' заимствования иностранное слово нередко воспринимается как
полный эквивалент существующему в русском языке слову. Так, слова имидж,
менеджер, мониторинг, ноу-хау, рейтинг, эксклюзивный, электорат в на?але
своего 'вхождения' в русский язык представлялись некоторым лингвистам
избыто?ными, поскольку имели в языке-реципиенте соответствия, эквиваленты
(образ, управляющий, наблюдение, передовые технологии, исклю?ительный,
избиратели). Однако с те?ением времени иноязы?ное слово, вступив в
синтагмати?еские и парадигмати?еские связи с единицами заимствующего языка,
'отталкивается' от своих эквивалентов (развивает оттенки зна?ения или / и
приобретает иную стилисти?ескую окраску) и уже в измененном, уто?ненном
виде занимает свою нишу в лексике языка-реципиента. Такова, например,
история вышеназванных слов.
На наш взгляд, можно говорить о некой тенденции перемещения новых
иноязы?ных заимствований из разряда эквивалентной лексики в лексику
безэквивалентную.
2. Переход экзоти?еской лексики в неэкзоти?ескую (переход экзотизмов в
разряд семанти?еских неологизмов).
Большой пласт иноязы?ных слов, активно употребляющихся в русской ре?и, в
недавнем советском прошлом представляли собой слова-экзотизмы. Например:
бизнесмен, бистро, лен? (лан?), гастарбайтер, детектив, доллар, импи?мент,
импресарио, истэблишмент, колледж, крупье, марка, мафия, пиццерия,
продюсер, спикер, шоу и др. Помимо экзоти?еского номинативного зна?ения,
эти и подобные им слова имели еще и 'идеологи?ескую' окраску (в толковых
словарях они подавались с пометой 'применительно к западному образу
жизни'). В настоящее время многие бывшие экзотизмы, в силу
экстралингвисти?еских при?ин, утратили 'экзоти?ность', а некоторые, кроме
того, развили новые зна?ения.
3. Переход иноязы?ных вкраплений в разряд заимствований (изменение
графи?еского облика иноязы?ного слова или со?етания, т. е. замена
оригинального написания слова на кирилли?еское написание).
Такой путь нередко проходят иноязы?ные вкрапления, становясь постепенно,
уже в написании кириллицей, полноправными единицами лекси?еской системы.
Например, 'свежие' заимствования вип, дежавю, массмедиа, ноу-хау, пиар,
секонд-хенд не сразу полу?или кирилли?еский облик и некоторое время
воспроизводились в русских пе?атных текстах в оригинальном написании, т. е.
имели статус иноязы?ных вкраплений: VIP, dejavu, mass media, know-how, PR,
second hand.
Латинская графика в русском тексте нередко свидетельствует о недостато?ной
освоенности иноязы?ия. Его адаптация сопровождается варьированием:
'?ужеземное' слово употребляется в ре?и в нескольких формальных
разновидностях, т. е. вариантах. См., к примеру, графи?еские варианты
Internet и Интернет.
4. Переход (в процессе освоения) заимствованных иноязы?ных слов из разряда
непроизводных языковых единиц в разряд производных.
Производными в современной лингвисти?еской науке с?итаются слова,
образованные в русском языке (дорожный, пригвоздить, лет?ик) или
представляющиеся образованными (зонтик, фляжка, дрейфовать). Безусловно,
заимствования из ?ужого языка суть непроизводные единицы (с диахрони?еской
то?ки зрения), однако некоторые иноязы?ные лексемы в русском языке, языке-
реципиенте, имеют соотносительные по структуре слова - либо однокоренные
(ср. паркинг и парк (машин), парковать, парковка; татуаж и татуировка),
либо 'одноаффиксные', содержащие один и тот же аффикс (ср.: визажист и
стилист). Эти заимствования (паркинг, татуаж, визажист и др.)
представляются производными, а зна?ит, мотивированными, ?то 'ускоряет' их
адаптацию в языке.
Широкозна?ный глагол 'бить': особенности семанти?еской деривации
А. М. Плотникова
Уральский государственный университет им. А. М. Горького, Екатеринбург
annamp@mail.ru
широкозна?ные глаголы, когнитивный сценарий, семанти?еская деривация
Summary. In the report particularities of semantic derivation of wide-
meaning verb 'бить' (to beat) are analyzed. In the basis of semantic
paradigm of meaning lies cognitive script of physical influence on the
object, which varies in derived meanings of verb.


Термин 'широкозна?ное слово' не является общеупотребительным в
оте?ественной лингвисти?еской традиции, но активно используется по
отношению к языкам с развитым аналитизмом в лексике. Широкозна?ными
называют такие многозна?ные слова, зна?ения которых характеризуются широкой
денотативной отнесенностью и контекстуальной обусловленностью (например,
английские глаголы to give, get, take, put и др.). К широкозна?ным словам
относят также металексику - слова типа 'дело', 'ка?ество', 'свойство',
референтно приложимые к большому коли?еству объектов. В русском языке
широкозна?ными следует с?итать глаголы брать, бить, вести, держать, играть,
стоять, тянуть и др. Широкозна?ными обы?но являются непроизводные глаголы,
относящиеся к основному лекси?ескому фонду и называющие базовые типы
действий и состояний. Широкозна?ные глаголы ?асто обладают высокой
словообразовательной активностью и образуют большие по объему
словообразовательные гнезда.
Понятия 'широко развитая многозна?ность' и 'широкозна?ность' не являются
синоними?ными, поскольку в первом под?еркивается коли?ественный аспект
явления (нали?ие множества зна?ений), а во втором - семанти?еский
(обобщенный характер семантики, зависимость зна?ения от контекста,
эксплицитно не выраженные связи между зна?ениями).
При рассмотрении широкозна?ности как особого семанти?еского явления
лингвисты сталкиваются с традиционной для лексикологии проблемой
разграни?ения полисемии и омонимии: как известно, если происходит утрата
семанти?еских связей между зна?ениями, то следует говорить о распадении
многозна?ного слова на омонимы. Если признавать то?ку зрения, согласно
которой в основе всех зна?ений многозна?ного слова лежит единый когнитивный
сценарий (или прототипи?еская схема), то следует определить, какие условия
контекста и механизмы развития зна?ений обусловливают появление
широкозна?ных слов и как варьируется когнитивный сценарий широкозна?ного
глагола. Под когнитивным сценарием понимается абстрактная ментальная
структура, представляющая собой интерпретацию говорящим ситуации
внеязыковой действительности как динами?еского процесса, состоящего из
совокупности эпизодов.
Говоря о семанти?еском единстве широкозна?ных слов, лексикограф должен
стремиться к последовательному отражению семанти?еских связей в словарях.
Толковый словарь не ставит зада?у отразить семанти?еские связи между ЛСВ.
В последнее время в связи с возросшим интересом к когнитивной семантике
у?еные обратились к исследованию механизмов семанти?еской деривации,
некоторые из механизмов уже полу?или подробное описание (Г. И. Кустова, Е.
В. Паду?ева, Е. В. Рахилина, Р. И. Розина и др.), однако широкозна?ные
глаголы не становились самостоятельным предметом нау?ного исследования.
В ка?естве примера возьмем глагол бить (в МАСе зафиксировано 11 зна?ений и
несколько оттенков). Зна?ения данного глагола относятся к разным ЛСГ (по
данным Толкового словаря русских глаголов: Идеографи?еское описание.
Синонимы. Антонимы. Английские эквиваленты. Под ред. Л. Г. Бабенко. М.,
1999 (далее - ТИСРГ), 4 ЛСВ входят в группу нанесения удара, 3ЛСВ - в
группу зву?ания, остальные ЛСВ относятся к группам лишения жизни живого
существа, разделения, победы и поражения, физиологи?еского состояния,
движения), приложимы к разным типам субъектов (?асы бьют, фонтан бьет) и
направлены на разные объекты (бить противника, бить посуду).
Словообразовательное гнездо с вершиной бить вклю?ает 468 производных, из
них 120 глаголов. В толковых словарях семанти?еские связи между зна?ениями
не эксплицированы. Все это позволяет с?итать глагол бить широкозна?ным.
Исследование семанти?еской парадигмы широкозна?ного глагола бить позволяет
говорить о нали?ии когнитивного сценария физи?еского воздействия на объект,
который варьируется в производных зна?ениях. Развитие зна?ений
многозна?ного глагола идет по модели специализации элементов когнитивного
сценария. Семанти?еская парадигма некоторых многозна?ных глаголов
представляет собой поле с сильно центрированным ядром и с близкими
семанти?ескими расстояниями между зна?ениями, например, большинство ЛСВ
многозна?ного глагола строить репрезентируют сценарий создания,
изготовления какого-либо нового объекта (строить дом, строить суда, строить
куб, строить фразу, строить работу) и развитие зна?ений идет по модели
специализации объекта.
У широкозна?ного глагола бить семанти?еские связи между зна?ениями менее
о?евидны. Думается, ?то это объясняется сложной организацией когнитивного
сценария, состоящего из нескольких сцен: субъект производит какие-либо
повторяющиеся действия (например, заносит руку, палку, другое орудие и
опускает на кого-, ?то-л.), тем самым воздействует на объект, обнаруживая
свою силу, при?ем это воздействие ?асто является для объекта негативным.
Отдельные элементы когнитивного сценария программируют появление
производных зна?ений. К ?ислу наиболее зна?ительных для развития
семанти?еской структуры относятся признаки повторяемости и многократности
однотипных действий, которые присутствует по?ти во всех зна?ениях.
Например: бить - издавать ритми?ные, мелоди?ные звуки ударами в
определенном коли?естве, указывающем на время (о ?асах с боем); бить -
ударяя, производит звуки, многократно сту?ать по одному и тому же месту
(дефиниции взяты из ТИСРГ).

В некоторых зна?ениях глагола бить ('разделять ?то-л. на ?асти',
'умерщвлять, убивать животных, рыб на охоте') также содержится признак
многократности, проявляющийся в характере объекта: данные глаголы могут
употребляться только в со?етании с множественными объектами (ср.: бить
посуду, но *бить тарелку; бить ди?ь, но *бить дикого волка). Данная
особенность отме?ена в дефинициях ТИСРГ, хотя в других словарях не
зафиксирована. Признак активности субъекта и направленности его усилий на
повреждение объекта представлен во многих зна?ениях глагола, в том ?исле и
в ЛСВ, репрезентирующем ситуацию победы (бить противника). Признак
движения, которое сопровождает действия субъекта, выходит на первый план в
зна?ениях глагола бить, реализуемых, например, в следующих контекстах:
фонтан бьет, его бьет лихорадка. Результативный характер действия,
воспринимаемого слухом, обнаруживается в ряде ЛСВ зву?ания (бить в колокол,
бить в барабан).
Таким образом, в производных зна?ениях широкозна?ного глагола бить
происходит актуализация отдельных ?астей когнитивного сценария (сцен),
при?ем варьированию подвергается не только компоненты базовой для данного
глагола ситуации физи?еского воздействия (субъект, объект), но и компоненты
ситуаций, сопутствующих базовой.
О некоторых типах лингвисти?еских терминов (ориентирующий аспект)
И. А. Ребрушкина
Мордовский государственный университет, Саранск
ryobrushkina@list.ru
термин, мотивация, ориентация
Summary. The paper is devoted to orientation of linguistic terms. The
orientation is characteristic which allows to connect configuration of the
term with the concept marked in this term.


Когнитивная функция - одна из важных характеристик нау?но-техни?еского
термина, который не просто называет понятие, но и служит для 'концентрации,
фиксирования, хранения и переда?и профессиональной информации' [1]. Это
предполагает, ?то в любой отрасли нау?ного знания проблемам терминологии
должно уделяться пристальное внимание.
Однако, несмотря на то ?то терминоведение долгое время было одним из
ведущих направлений оте?ественного языкознания, терминология самой
лингвистики до сих пор представляет собой неупорядо?енную и недостато?но
изу?енную область. Существует большое коли?ество проблем, которые здесь
необходимо решить, в том ?исле и вопрос о мотивированности лингвисти?еских
терминов. Проблема мотивированности нау?но-техни?еского термина поднималась
в специальной литературе, однако рассматривалась, во-первых, не на
материале лингвисти?еской терминологии, во-вторых, одноаспектно, а именно в
соответствии с узким, словообразовательным пониманием мотивированности,
тогда как вопрос о мотивированности термина в широком смысле слова остается
без должного рассмотрения. (О разных токованиях термина 'мотивированность'
('мотивация') см., например, [2], [3]) Нали?ие нескольких нау?ных пониманий
термина 'мотивированность' заставляет искать более удобный инструмент для
исследования указанной проблемы. Представляется, ?то таким инструментом
способно быть понятие ориентации, предложенное еще Д. С. Лотте.
Ориентацией (ориентировкой) термина принято называть свойство, выявляющее
степень соответствия буквального зна?ения (внутренней формы) термина его
актуальному зна?ению [4]. Другими словами, ориентация - это способность
термина указывать на выражаемое им понятие, т. е. дефинитивная способность.
Д. С. Лотте и М. Г. Бергер выделяют правильно ориентирующие, ложно
(неправильно) ориентирующие, нейтрально (неопределенно) ориентирующие,
неориентирующие термины. (Так, внутренняя форма первых содержит зна?имые
элементы терминируемых понятий (язык-о-знание, букв. 'знание языка, о
языке'), состав терминов второго типа вклю?ает элементы других понятий, ?то
?асто приводит к неправильному истолкованию термина (гром-о-отвод отводит
не гром) и т. д.) Уто?нив предложенную классификацию, можно выделить
термины полностью ориентирующие, ?асти?но ориентирующие, неориентирующие и
ложно ориентирующие.
Интересно рассмотреть группу ?асти?но ориентирующих терминов.
Части?ность ориентации может заклю?аться в том, ?то:
1) ориентирующей является одна из ?астей многокомпонентного термина (поли-
лог, моно-фтонг, би-лингвизм, повелительное наклонение и др.);
2) на понятие указывают все компоненты термина, однако сумма их зна?ений
не полностью равна зна?ению термина. Ср.: фон-о-логия - буквально 'наука о
звуках' и 'раздел языкознания, изу?ающий звуки ре?и как средство разли?ения
звуковых оболо?ек слов и морфем, иными словами, теория фонем' [5];
3) термин, не ориентирующий сам по себе (рассматриваемый изолированно),
способен иногда развивать ориентирующие свойства в условиях сопоставления с
другими языковыми единицами.
Остановимся на третьем слу?ае. Такого рода ?асти?но ориентирующие термины
распадаются на два типа: системно ориентирующие и межсистемно
ориентирующие.
I. К системно ориентирующим можно отнести:
1) термины, морфемный состав которых указывает на их место в системе.
Прежде всего это так называемые 'алло-эми?еские' термины: алло-фон, фон-
ема, алло-лекса, лекс-ема и под.
2) термины, образующие пары или ряды, т. е. микросистемы: дивергенция -
конвергенция, рекурсия - экскурсия, протеза - метатеза - эпентеза,
синхрония - диахрония и др.
II. Межсистемно ориентирующие термины:
1) термины, имеющие корреляты в общеупотребительном языке (текст, буква,
звук, пауза, словарь и др.). Надо заметить, ?то некоторые из них могут быть
практи?ески полностью ориентирующими, если не принимать во внимание разницу
в объеме терминологи?еского и общеупотребительного зна?ения. Ср.: 'пауза.
Временная остановка зву?ания, разрывающая поток ре?и, вызываемая разными
при?инами и выполняющая разли?ные функции' [5] и 'Пауза. 1. В музыке:
краткий перерыв в зву?ании. 2. перен. Перерыв, приостановка в ре?и, работе,
каких-нибудь действиях' [6];
2) термины, имеющие корреляты в других, нелингвисти?еских,
терминосистемах. Так, если известны из физики термины интерференция,
диффузия, из биологии - конвергенция, ассимиляция, из математики -
асимметрия и т. д., то ?асти?но можно судить о зна?ении соответствующих
лингвисти?еских терминов. (Это касается, коне?но, не всех межсистемных
омонимов, а только тех, которые имеют не?то общее в зна?ениях.) Ср.:
'Валентность. Способность атома (или атомной группы) образовывать
хими?еские связи с другими атомами (или атомными группами)' [6] и
'валентность. - способность слова вступать в словосо?етания с другими
словами' [5].
Рассмотренный материал подтверждает неожиданную мысль о том, ?то, во-
первых, ориентирующими на понятие, семанти?ески ясными способны быть не
только национальные, но и иноязы?ные (или построенные из иноязы?ных
элементов) термины и (следовательно), во-вторых, '.термин, не имея
мотивировки, может быть ориентирующим и, не буду?и ориентирующим, может
быть мотивированным' [1]. Это в корне меняет подход не только к проблеме
мотивированности термина, но и к не менее важному вопросу об исконном и
заимствованном в терминологии.
Таким образом, использование понятийно-терминологи?еской единицы
ориентация (ориентировка) позволяет более продуктивно исследовать область
терминологи?еской лексики.
Литература
1. Лемов А. В. Система, структура и функционирование нау?ного термина.
2000.
2. Ахманова О. С. Словарь лингвисти?еских терминов. 1966.
3. Нем?енко В. Н. Современный русский язык: Словообразование. 1984.
4. Бергер М. Г. Лингвисти?еские требования к термину. 1965.
5. Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справо?ник лингвисти?еских
терминов. 1976.
6. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 1996.
За словом ли 'лезет в карман' говорящий?

(К вопросу о функциональной единице описания русской лексики)
А. Н. Рудяков
Таври?еский национальный университет им. В. И. Вернадского, Симферополь
(Украина)
clc@home.cris.net
язык, слово, субъект ре?и, вариант семантемы
Summary. In the given article we have made an attempt to show that the word
is not a unit but an element of Russian lexical system as well as in the
other languages. While speaking a person chooses a variant of semantem
which is considered to be the most suitable in a particular situation.


Поговорка 'В карман за словом не лезет' известна всем. По данным словаря
С. И. Ожегова так говорят о 'том, кто боек на язык, наход?ив в споре'.
Только ли слова находит ?еловек, который 'за словом в карман не лезет'? А
словосо?етания? Может быть, идиома, вынесенная в название статьи,
характеризует субъекта ре?и, который способен быстро и то?но находить
адекватные способы номинации своих мыслей в ситуациях, когда время на поиск
таких способов ограни?ено.
Что же так быстро находит 'засловомвкарманнелезущий' субъект ре?и и ?то
порой так му?ительно и долго ('мысль изре?енная есть ложь') ищут простые
смертные? Слова ли? Словосо?етания ли? Или все-таки не?то иное по своей
лингвисти?еской сути?
Анализируя прогнозы, сделанные Бодуэном де Куртене в статье 'Языкознание,
или лингвистика XIX века', В. М. Алпатов пишет, ?то 'Понятия предложения,
слова, ?асти ре?и, имени, глагола и др., идущие от греков и римлян,
оказались неустранимыми из лингвисти?еского описания. XX век. прошел под
знаком много?исленных и разнообразных попыток уто?нения этих понятий' [1].
Это несомненно так, но, как представляется, лингвистика XXI в. должна
наконец-то отказаться от преувели?ения зна?имости пере?исленных феноменов
для системы языка. И прежде всего, с нашей то?ки зрения, от преувели?ения
роли слова, к истории изу?ения которого в лингвистике в высшей степени
применима фраза Фердинанда де Соссюра о том, ?то лег?е открыть не?то, ?ем
определить его правильное место.
В предлагаемом докладе сделана попытка показать, ?то слово является не
единицей, а элементом системы лексики русского языка. Ина?е говоря, лексика
русского (как, впро?ем, и любого другого) языка, подобно живому организму,
элементами которого являются клетки, но который из клеток не состоит, а
состоит из органов, тканей и про?их подсистем, не состоит из слов.
Видя, воспринимая лексику русского языка как совокупность слов, лингвисты
'забывают' о том, ?то слово по своей функции есть орудие номинации, орудие
именования. Забываем мы также и том, ?то коли?ество реалий универсума,
которые языковому коллективу нужно именовать, на много порядков превышает
?исло слов, которыми данный языковой коллектив располагает. Поэтому так
называемая 'дыр?атость языка', т. е. невозможность выразить каждый смысл
отдельной, 'своей' формой, которую языковеды привыкли с?итать едва ли не
пороком устройства естественного языка, на самом деле является атрибутом
лексики, понимаемой как совокупность слов: достато?но представить себе
поистине бескрайнее множество реалий покрытое редкими 'островками'
однословных номинаций. Проблема нехватки слов снимается потому, ?то в
распоряжении говорящего субъекта есть еще одно - намного более мощное, ?ем
слово, средство именования - словосо?етание. Хотим мы этого или не хотим,
но большую ?асть системы номинативных средств естественного языка
составляют словосо?етания, 'имя которым легион' и которым никогда не
находилось места в традиционной лексикологии, бывшей по сути своей наукой о
словах, но не наукой о словаре как системе номинативных средств
естественного (в нашем слу?ае - русского) языка. Эта ситуация объяснима:
лингвистика до сих пор не открыла единицу, способную интегрировать слова и
словосо?етания как элементы одной из важнейших подсистем естественного язы-

ка - подсистемы номинации.
Следствием тезиса о том, ?то ярус языка, который традиционно именуется
терминами 'лексика', 'словарь', 'словарный состав (запас)', есть подсистема
номинации, подсистема средств именования, становится поиск функциональной
единицы этой подсистемы [2]. В ка?естве таковой в докладе предлагается
семантема - сложное единство одностороннего языкового (бытового,
лингвисти?еского) понятия (концепта), который может быть описан в виде
стратифицированного набора сем, с одной стороны, и множества двусторонних,
знаковых средств выражения этого понятия в разли?ных позициях номинации.
Языковое понятие выступает как функциональный инвариант по отношению к
своим функционально тождественным вариантам - словам и словосо?етаниям.
Таким образом, лингвисти?еская сущность любого слова и словосо?етания
русского языка - бытие вариантом конкретной семантемы. Варианты семантемы
образуют микрополе, в котором разграни?иваются ядерная и периферийная зоны.
Среди вариантов семантемы выделяется основной вариант - центр микрополя.
Идеальной, но к сожалению, не о?ень распространенной является ситуация,
когда в ка?естве основного варианта семантемы выступает слово.
Рассмотрим микрополе вариантов русской семантемы 'спортсмен, специалист в
беге на средние дистанции':
|центр:| . |
|ядро: |средневик разг., |
| |бегун-средневик, |
| |легкоатлет-средневик, бегун |
| |на средние дистанции и др. |
|перифе|тот, кто бегает средние |
|рия: |дистанции; бегун, |
| |специализирующийся на средних|
| |дистанциях, и др. |
|собств| |
|енно |миттельштреккер |
|перифе| |
|рия: | |


(среди вариантов этой семантемы представляет интерес семема
'миттельштреккер', являющаяся итогом неудавшейся попытки заполнить позицию
центра микрополя путем заимствования; по данным З. Буляжа, слово активно
использовалось в спортивной литературе 50-60 гг. прошлого века [3]).
Лексика русского языка должна быть описана как система семантем. На базе
такого описания могут быть построены словари нового типа - 'активные
словари', устраняющие неопределенность относительно того, какие средства
выражения того или иного языкового понятия предоставляет русский язык в
распоряжение говорящего.
Таким образом, основной вывод предлагаемого доклада - говорящий 'лезет'
или 'не лезет в карман' не только и не столько за словом, сколько за
вариантом семантемы, который представляется ему наиболее уместным в
конкретной позиции номинации.

Литература
1. Алпатов В. М. Сто лет спустя, или Сбываются ли прогнозы? // ВЯ. 2003.
? 2. С. 114-121.
2. Рудяков А. Н. Лингвисти?еский функционализм и функциональная семантика.
Симферополь, 1998.
3. Буляж З. Функционально-семанти?еский анализ русской спортивной лексики
(легкая атлетика). Киев, 1989.
Динамика развития лексем с коли?ественным зна?ением

в русском языке конца XX - на?ала XXI века
Е. Л. Ры?кова
Казанский государственный университет
elena_rychkova@mail.ru
развитие языка, лексика, семантика, коли?ественность
Summary. This report is dedicated to a problem of development of group of
words with value of quantity. In activity the reference directions of this
development are determined, the description of ways of updating
(replenishment) of this group of words, and also bound with it semantic
processes is given.


Категория коли?ественности пронизывает всю жизнь ?еловека. Мы постоянно
сталкиваемся с коли?ественностью не только определяя коли?ество предметов и
их размер - длину, вес, объем, - но и испытывая разли?ные ?увства, эмоции,
говоря: 'я о?ень рад', 'я ужасно зол'; давая оценку явлениям окружающей
действительности (например: 'он ?ертовски красив'); осознавая ход времени и
измеряя его в разли?ных единицах - днях, годах, ?асах, категориях 'много' и
'мало' и т. д.
В русском языке существует огромный круг лексем, выражающих коли?ественные
отношения, образующих единое смысловое поле и активно функционирующих как в
устной, так и в письменной ре?и и составляющих наряду с другими группами
слов (наименованиями объектов, действий и т. д.) основу языка.
Группа коли?ественных лексем постоянно пополняется. В ее развитии можно,
на наш взгляд, выделить два основных направления:
1. Пополнение за с?ет заимствования иноязы?ных лексем. Часто этот процесс
обусловлен факторами экстралингвисти?еского характера. Так, например,
развитие науки и техники способствовало появлению огромного коли?ества
наименований единиц измерения (бэр, ватт, рентген, ом), которые мы склоны
с?итать коли?ественными, поскольку они так или ина?е являются номинациями
определенной 'дозы' материи (силы, энергии и т. д.); в ходе активного
международного общения в русский язык вошли слова - наименования денежных
единиц, специфи?еских национальных мер длины, объема и т. д. Кроме того,
заимствуются и активно используются как в специальной, так и в разговорной
ре?и так называемые '?асти слов', имеющие коли?ественное зна?ение (микро-,
мега-, макро-, мини-, макси- и др.), и связанные с ними образования. Нужно
отметить, ?то указанные аффиксоиды, появившись первона?ально в сфере
нау?ной терминологии, стали ?астью общенародной лексики, вошли в активный
словарный фонд русского языка как общеупотребительные. При этом происходит
процесс их семанти?еского расширения, который, на наш взгляд, и явился
основой их стилисти?еской трансформации. Так, например, аффиксоид микро-,
утратив первона?альное терминологи?еское зна?ение, вошел в круг
общеупотребительной лексики со зна?ением 'о?ень маленький'

(в современном русском языке он у?аствует в образовании огромного
коли?ества лексем: микроавтобус, микрорайон, микромассаж и т. д.). Элемент
мега-, функционируя в разговорной ре?и, также утра?ивает свое исходное
конкретное зна?ение - 'миллион' (например, мегатонна, мегаватт), со?етаясь
с бытовыми, общеупотребительными лексемами и указывая на вели?ину, размер в
широком понимании (например: мегацентр, мегамагазин, мегаве?еринка) и
приобретая при этом ярко выраженный ка?ественный оттенок (мега - всегда
положительная оценка: говоря 'мегамагазин', мы всегда подразумеваем не
только о?ень большой, но и о?ень хороший магазин).
2. Пополнение за с?ет собственных средств русского языка. В результате
семанти?еского переосмысления в группу слов с коли?ественным зна?ением
входят лексемы, не обладающие им изна?ально. Подобные слу?аи ?асто
фиксируются в словарях и справо?никах новых слов. Например, лексема обвал в
зна?ении 'большое коли?ество ?его-либо, возникающее быстро' (обвал звонков,
обвал жалоб - перенос по ассоциации); бюджет - 'общее коли?ество ?его-либо'
(расширение исходного зна?ения); баранка - о ноле о?ков в спортивных
соревнованиях (перенос по внешнему сходству); кассовый - 'дающий большие
денежные сборы' (актуализация изна?ально периферийной семы и осложнение ее
дополнительным семанти?еским элементом - большого коли?ества).
В русском языке последних десятилетий появляется огромное коли?ество
собирательных лексем, преимущественно иноязы?ного происхождения,
указывающих на неопределенное, дискретное коли?ество людей. Большинство из
них относится к сфере общественно-полити?еской жизни (электорат, кворум,
элита, контингент, лобби и т. д.) либо к молодежному сленгу (например,
слово тусовка). Интересно, однако, отметить, ?то указанные лексемы про?но
входят в активный словарный запас носителей языка, ?то, несомненно, связано
с процессами социализации и политизации населения.
Исследуемая группа слов пополняется также за с?ет разговорных слов и
выражений, например, в современной обиходной ре?и активно используются
такие наре?ия коли?ественной характеристики, как навалом, немерено и
другие.
Говоря о развитии группы лексем, выражающих коли?ественность в широком
смысле, необходимо упомянуть не только о процессе ее пополнения, но и об
обратном процессе, который, однако, идет не так активно и потому менее
заметен (мы говорим о семанти?еском сужении зна?ений коли?ественных лексем,
о приобретении ими неколи?ественных зна?ений). Это обусловлено самой
спецификой лекси?еского выражения категории коли?ественности в языке:
коли?ественные характеристики предельно разнообразны и требуют
соответствующих средств выражения. Кроме того, отметим, ?то этот процесс
проявляется прежде всего не в утрате языком лексем как звуко-содержательных
комплексов, он затрагивает в основном семанти?ескую структуру слов. При
этом коли?ественная лексема, развивая неколи?ественное зна?ение, ?асто
продолжает употребляться в языке в своем исходном зна?ении. В ка?естве
примеров можно привести прилагательное безразмерный в зна?ении 'сделанный
из особого волокна' (о ?улках или носках); существительное ящик - о
телевизоре (первона?ально слово ящик обозна?ало емкость, вместилище,
объемно-коли?ественную характеристику ?его-либо, например: ящик песка;

в основе семанти?еского переосмысления - ассоциативный перенос по
сходству).
Таким образом, группа коли?ественных лексем активно функционирует в
современном русском языке, находясь в состоянии непрерывного изменения.
Наблюдения за поведением этой группы слов, на наш взгляд, несомненно,
представляет большой интерес, поскольку способствует изу?ению и определению
тенденций развития лексико-семанти?еской системы русского языка в целом.
Топонимы-компоненты библейских крылатых слов
А. Г. Саркисян
Ереванский государственный лингвисти?еский университет имени В. Брюсова
(Армения)
gevrobsar@yandex.ru, yslu@brusov.am
Summary. Toponymies which are components of biblical sayings, contain great
amount of cultural-historical information. Interpretation of special names
can not be satisfactorily analyzed without extralinguistic information
about denotat. The correct usage of toponymies is of great importance for
the implementation of intercultural communication. Historical onyms of
aphoristics doesn't play the last role either, as the objects they denote
used to be of paramount importance in the history of Christian world.


Интердисциплинарный характер ономастики и лингвисти?еские (лексико-
семанти?еские, граммати?еские, словообразовательные и т. д.) свойства
ономасти?еских единиц обусловливают своеобразное положение топонимов в
системе языка. Никто из лингвистов не отрицает, ?то имена собственные
входят в словарный состав языка, но далеко не всегда делается практи?еский
вывод о необходимости их вклю?ения в двуязы?ные словари (за исклю?ением
географи?еских названий) (см. об этом: [1, 99]). В. П. Берков с?итает, ?то
в двуязы?ный словарь целесообразно вклю?ать определенные группы онимов, в
?исло которых он вклю?ает 'библейские имена' [1, 107]. Лексикографируемый
массив онимов несет большую культурно-истори?ескую информацию. Толкование
собственных имен не может быть удовлетворительно рассмотрено без
экстралингвисти?еских (истори?еских, географи?еских, этнографи?еских и
т. п.) сведений о денотате. Данные ономастики служат как бы связующим
звеном между лингвисти?еским и экстралингвисти?еским аспектами истории
языка.
Во фразеологи?еском фонде любого языка имеется определенное коли?ество
фразеологи?еских единиц с компонентом-именем собственным. По подс?етам
А. И. Молоткова, 'несколько особняком в пере?не прототипов фразеологи?еских
единиц стоят словосо?етания с именем собственным, их немного (около 2% от
общего состава фразеологи?еских единиц): двуликий Янус, петь Лазаря,
Мамаево побоище и т. д.' [2, 193]. По данным нашего 'Русско-армянского
словаря библейских крылатых слов' [Саркисян А. Г. Русско-армянский словарь
библейских крылатых слов. Тула, 2001], процент собственных имен среди
компонентов 234-х БКС составляет около 13%. Более высокий их процент в
составе БКС объясняется самой структурой библейских крылатых слов,
восходящих к текстам Священного Писания, насыщенного антропонимами,
топонимами и пр.
Как отме?ает В. П. Берков, 'топонимы - это единственная группа собственных
имен, которую лексикографы разных стран более или менее единодушно вклю?ают
в переводные словари' [1, 94]. Трудно переоценить символи?еское социально-
психологи?еское и геополити?еское (в культурно-психологи?еском аспекте)
зна?ение топонимов. Библейские топонимы, родившись в лоне семитских языков,
стали лекси?ескими единицами многих языков (в нашем слу?ае - русского),
заимствуясь без перевода. Они проникли в русскую литературу ?ерез тексты
Священного Писания или опосредованно, стали неотъемлемой ?астью лексики
русского литературного языка, несут на себе огромную социальную,
истори?ескую и эмоциональную нагрузку. Корректное употребление топонимов
имеет немаловажное зна?ение для ведения межкультурной коммуникации, и не
последняя роль в этом принадлежит и истори?еским онимам афористики, так как
обозна?аемые ими объекты играли важную роль в истории христианского мира.
Это могут быть названия несохранившихся объектов (Вавилон, Содом, Гоморра,
Магог), названия объектов, которые существуют и поныне, но имеют другие
размеры, особенности географи?еского положения, природно-ресурсный,
демографи?еский, экономи?еский, военный потенциалы и т. п. (Назарет,
Египет, Купель Силоамская).
Среди зарегистрированных компонентов-топонимов БКС выделены: 4 астионима
(термины даны по 'Словарю русской ономасти?еской терминологии' Н. В.
Подольской (М., 1988) - названия городов): Вавилон, Гоморра, Назарет, Содом
(здесь и далее в целях экономии места будет приводиться по одному примеру).
Назарет (в БКС Из Назарета может ли быть ?то доброе?) - город 'в нижней
Галилее, на З. от Фавора, въ Хавулоновом колене' [3, 169]. Жители Галилеи -
одной из самых крупных провинций Палестины, где находились города Назарет,
Кана, Капернаум и др. - были в презрении у остальных евреев из-за их
смешанного происхождения и религии (Иоан. 7, 52), а также их диалекта (Мф.
26, 73; Мк. 14, 70).
Среди русских библейских крылатых слов зафиксированы два: хоронима
(название страны) - Египет, Магог.
Египет - в БКС оно представлено прилагательными (Египетская работа;
Египетская тьма; Египетские казни; Египетский плен). Отметим, ?то от
топонимов образуются прилагательные, которые иной раз полу?ают собственную
жизнь и применяются в словосо?етаниях, характеризуя предметы и явления,
далекие от географи?еского имени (например, тульский самовар, Болдинская
осень и т. п.). Египет - 'страна Северовосто?ной Африки по берегамъ Нила.
Просвещенная при Апостолахъ, славилась просвещенiемъ, множествомъ христ.
подвижниковъ' [3, 87]. Название это перешло из древнегре?еского Айгиптос в
латынь и затем в другие европейские языки в форме Египет или близкой к ней
по зву?анию. Появление эпентезы е в русском, вероятно, можно объяснить
требованиями эвфонии.
Зарегистрирован и один гидроним (собственное имя водного объекта) -
Силоамская (Купель).
Силоамская (в БКС Купель Силоамская) - 'купель Силоамская находилась на
юге отъ Iерус. Храма, или нижний прудъ Гигонскiй. Воды Силоама с?итались
священными и были предметом торговли (Ис. Гл. 55)' [3, 230]. Однако
редакторы 'Новой Женевской у?ебной Библии' (1998, С. 972) видят в первом
стихе 55-й главы лишь метафору: 'к водам. Говоря о новом веке спасения и
царстве милости Божией, Исаия нередко прибегает к метафоре живительной
влаги'. Здесь омылся исцеленный Иисусом Христом слепорожденный (Иоан. 9 :
7).
Зафиксирован среди русских БКС и один ороним (название горы) - Голгофа.
Голгофа - иносказательно: нравственные страдания, му?ения; подвижни?ество.
Голгофа (на арамейском - ?ереп) - холм в окрестностях (на северо-западе)
Иерусалима, на котором был распят на Кресте Иисус Христос. По мнению
у?ителей Церкви, там погребeн Адам и лоб его, поэтому называется еще и
Лобное место, Краниево место (от гре?еского kranion - 'лоб, глава').

Литература
1. Берков В. П. Вопросы двуязы?ной лексикографии. Словник. Л., 1973.
2. Молотков А. И. Этимоны фразеологи?еской единицы // Русский язык и
литература в общении народов мира: Проблемы функционирования и
преподавания. Тезисы докладов и сообщений. Ч. I. М., 1990. С. 193.
3. Справо?ный богословскiй преимущественно церковно-истори?ескiй словарь /
Сост. Протоiерей Леонид Петров. СПб., 1889.
О проблеме взаимодействия лексики омоними?ных этимологи?еских гнезд
В. Н. Субботина
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
vika_soubbotina@list.ru
этимология, этимологи?еское гнездо, лексика, омонимия, взаимодействие
This work is devoted to interaction between lexis of homonymic etymological
lexical families. The problem is investigated on the example of Slavic
lexical families *vьr-, *var- 'to seethe', *ver- / *vьr- 'to tie' and *var-
'to anticipate'.


Одна из наиболее актуальных зада? современной этимологии - дифференциация
целых этимологи?еских гнезд, которые на протяжении истории языка у?аствуют
в процессах взаимосближения и взаимовлияния (см. [1], [2]). Возможность
взаимовлияния лексем разных гнезд обуславливается их семанти?еской и / или
формальной близостью. Эта проблема рассматривается на материале лексики
русских этимологи?еских гнезд, восходящих к омоними?ным праславянским
корням *ver- / *vоr-. В современном русском языке представлено три гнезда.
Первое - с вершиной варить 'готовить еду', второе - верать 'связывать,
совать, запирать' (это гнездо обозна?ается диалектной лексемой, поскольку в
лит. языке не сохранилось глагола с вокализмом е). В лит. языке это гнездо
представлено лексемами отворять, затворять, верея. Опорный глагол третьего
гнезда - лит. предварить. Это гнездо редко вклю?ается в процессы
взаимодействия, поскольку в нем выделяется всего два зна?ения,
представленные небольшим коли?еством лексем, большинство из которых -
древнерусские; в современных диалектах, как и в литературном языке, это
гнездо по?ти не представлено.
В результате семанти?еского и формального анализа производных
рассматриваемых гнезд было выделено несколько типов взаимодействия, в
которые вовлекаются производные рассматриваемых гнезд. В ка?естве примеров
приводятся наиболее яркие слу?аи.
1. Взаимодействие в пределах одного из гнезд
Этот тип взаимовлияния возможен только в том слу?ае, если в гнезде
представлено несколько типов огласовок, закрепленных за разными типами
зна?ений. Такая ситуация имеется только в гнезде варить 'готовить еду'. В
этом гнезде выделяется два базовых зна?ения, для одного из них характерен
вокализм -и- (-ы-), для другого - -а-.
вирето?ек 'кипяток' [7, 4, 292]. Исходной огласовкой корня должно было бы
быть -а- (ср. варятук). Появление корневого и объясняется следующим
примером: 'попить вирето?ка горя?енького самовара', то есть имеется в виду
кипяток, текущий (быстрой) струей, а для этого зна?ения характерен вокализм
-и- (-ы-) - ср. свирить 'проса?иваться (о воде) [3, 10, 23]. Таким образом,
изменяется лекси?еское зна?ение: 'кипяток' R 'кипяток, текущий (быстрой)
струей', и происходит изменение вокализма (а R и).
2. Взаимодействие между гнездами
Выделено ?етыре типа взаимодействия, разли?ающихся степенью
взаимопроникновения.
2.1. Гетерогенные омонимы с разли?ными зна?ениями
В рамках этого типа выделены формально иденти?ные лексемы, принадлежащие к
разным гнездам. Зна?ения этих слов разли?ны. Важно отметить факт
сосуществования в языке структурно тождественных лексем. Ср. вир 'глубокое
место в реке или озере, омут или водоворот'

[7, 4, 291] (гнездо варить 'варить, кипеть, бурлить') и вир 'костяная игла,
с помощью которой плетут корзины',

[5, 2, 113] (гнездо верать 'запирать, связывать, совать').
2.2. Спонтанное появление одинаковых зна?ений, синонимия
Возможно, развитие параллельной семантики подкрепляется фактором
фонети?еского сходства. В результате сравнения семантики гнезд варить
'варить, кипеть, бурлить' и верать 'запирать, связывать, совать' были
обнаружены общие зна?ения: 'есть ?то-либо', 'бить, ударять', 'беспорядо?ное
движение, суматоха', 'делать ?то-либо быстро', 'проворный', 'обманывать',
'красть, воровать', 'толпа, множество', 'водоворот'.
2.3. Совмещение в одной лексеме структуры корня, характерной для одного из
рассматриваемых гнезд, и семантики другого гнезда
Выделение этого типа возможно, поскольку в каждом из гнезд есть ?астотные,
типи?ные корневые огласовки и, напротив, редкие, маргинальные. Для гнезда
варить I характерно корневое -а- и нехарактерно корневое -о-. Для гнезда
верать - наоборот. В собранном материале зафиксировано большое коли?ество
лексем, в которых обнаруживается расхождение между зна?ением и типи?ной для
этого зна?ения огласовкой корня. Яркий пример - диал. заворка 'заварка',
[4, доп., 55]. Гнездовая принадлежность таких лексем определяется по
семанти?ескому критерию.
2.4. Преобразование лексем одного гнезда под воздействием лексем другого
гнезда
Диал. веренина 'каша, приготовленная из муки' [7, 4, 130] имеет семантику,
характерную для гнезда варить 'варить, кипеть, бурлить', однако под
влиянием гнезда верать изменяет свою форму. Ср. веренить 'поспешно делать
?то-либо', 'спешить, торопиться' [7, 4, 130]. Следовательно, *варенина R
веренина. Предпосылкой изменения вокализма можно с?итать семантику глагола
веренить *'приготавливать перемешиванием, кру?ением'.
3. Взаимодействие между лексикой одного из гнезд (варить 'готовить еду',
верать 'связывать', варить 'предварить') и другими гнездами
ирвень 'вырванный клок одежды' [6, 1, 204]. Можно предполагать
преобразование диал. иверень 'щепа, осколок', входящего в гнездо верать.
Т. о., в ирвень произошло народноэтимологи?еское преобразование в
направлении сближения с рвать.

Литература
1. Варбот Ж. Ж. К типологии взаимодействия этимологи?еских гнезд // Studia
etymologica Brunensia. 2. Praha, 2003.
2. Malkiel J. Etymology and the Structure of Word Families / Word. V. 10.
? 2-3. 1954.
3. Новгородский областной словарь / Под ред. В. П. Строговой. Вып. 1-13.
Новгород, 1992-2000.
4. Словарь русских старожиль?еских говоров Среднего Прииртышья / Под ред.
Г. А. Садретдиновой. Т. 1-3, дополнения. Томск, 1992-1998.
5. Словарь говоров русского Севера. Т. 1. Екатеринбург. 2001; Т. 2. 2002.
6. Словарь русских говоров Среднего Урала / Под ред. П. А. Вов?ок (Т. 1),
Н. П. Костина (Т. 2), А. К. Матвеева (Т. 3-7, дополнения). Т. I-VII,
дополнения. Свердловск, 1964-1996.
7. Словарь русских народных говоров // Гл. ред. Ф. П. Филин (Вып. 1-23),
Ф. П. Сороколетов (Вып. 24-27). Вып. 1-28. Л. (СПб.), 1966-1998.
8. Этимологи?еский словарь славянских языков. Праславянский лекси?еский
фонд / Под ред. О. Н. Труба?ева. Вып. 1-25. М., 1974- (издание
продолжается).
Новые слова русского языка конца XX века:

некоторые словообразовательные и системно-коли?ественные характеристики

(на материале 'Компьютерного корпуса текстов русских газет конца ХХ века')
А. Г. Токтонов
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
tokton@mail.ru
словообразование, новые слова, окказионализмы, словообразовательная
продуктивность, категориальная семантика
Summary. The research based on the Computer Corpus of the Texts gives an
opportunity to scrutinize and illustrate those categories and types of
present-day Russian word-formation which are the most productive. Some
peculiarities of word-formation are influenced by basic characteristics of
words like categorial semantics, frequency in speech, grammatical features.


1. Создающиеся в последние годы компьютерные корпусы текстов на русском
языке открывают новые перспективы для лингвисти?еских исследований, в т. ?.
и для анализа новой лексики. Одним из таких корпусов является 'Компьютерный
корпус текстов русских газет конца ХХ века', созданный в Лаборатории общей
и компьютерной лексикологии и лексикографии филологи?еского факультета МГУ
им. Ломоносова. Корпус предоставляет исследователям обширный лекси?еский
материал, репрезентативность которого позволяет делать выводы о системе и
актуальных тенденциях современного русского языка в целом.
На материале Корпуса (примерно 1,4 млн. словоупотреблений) нами было
проведено исследование, ставившее своей зада?ей проанализировать состав
новых лекси?еских единиц русского языка конца 90-х гг. XX столетия,
установить наиболее продуктивные для этого периода единицы
словообразовательной системы (способы, типы, форманты), а также попытаться
выявить некоторые общие закономерности образования новых слов.
2. Коли?ественный анализ материала указал на высокую продуктивность
словообразовательных типов, основанных на аффиксальных способах
словообразования (суффиксация, префиксация и приставо?но-суффиксальный
способ), - в их рамках создано около 37% всех зафиксированных новых слов, а
также разли?ных типов сложных слов - около 47% новообразований.
Был у?тен и еще один путь пополнения лексикона русского языка -
заимствования (около 8%). Анализ этих единиц позволил выделить среди
встретившихся непроизводных слов нерусского происхождения освоенные языком
заимствования, которые можно с?итать новыми словами русского языка, и
неосвоенные единицы. Полу?енные данные позволяют поставить вопрос о роли и
функциях иноязы?ной лексики в некоторых стилисти?еских подсистемах русского
языка.
Материал Корпуса предоставляет уникальную возможность для анализа способов
производства окказиональных слов. Лекси?еский материал иллюстрирует
следующие разли?ающиеся своей продуктивностью способы и модели:
- составные слова, или т. н. 'аналити?еское словообразование' (сумка-
холодильник);
- контаминация (папара?е?ная);
- слияние (вриглиспирминтдаблминтиджусифруктбезсахара);
- междусловное наложение (телеканализация);
- разли?ные способы обратной деривации (словутый от 'пресловутый')
и некоторые другие.
3. В исследовании были выдвинуты и экспериментально обоснованы на
указанном материале гипотезы, касающиеся некоторых аспектов связи процессов
словообразования с категориальной семантикой лекси?еских единиц, ?астотой
их употребления, некоторыми граммати?ескими характеристиками. Гипотезы
основаны на теорети?еских и экспериментальных исследованиях
А. А. Поликарпова. Проанализированный материал позволяет говорить о том,
?то:
? Наиболее высокой активностью в производстве новых лекси?еских единиц
обладают существительные (по сравнению со словами других ?астей ре?и).
Среди непосредственно мотивирующих слов коли?ество существительных (63%)
по?ти в два раза превышает коли?ество слов других ?астей ре?и, а их доля
оказалось на 5% больше, ?ем доля слов этой же ?асти ре?и среди всех слов
Корпуса, словарь которого был взят за узуальный общеязыковой словарь.
? Изменение категориальной семантики, имеющее место при переходе от
непосредственно производящего слова к производному, указывает на т. н.
'категориальный сдвиг' в сторону большей категориальной абстрактности
производных. Среди производных увели?ивается доля слов признаковой
категориальной семантики за с?ет слов предметной категориальной семантики.
Так, при аффиксальном словопроизводстве процент категориально предметных
слов уменьшается с 62,6% до 44,8%, а коли?ество слов с более абстрактной
(признаковой) категориальной семантикой увели?ивается с 36,6% до 50,7%.
Категориальный сдвиг непосредственно связан с продуктивностью
отсубстантивного аффиксального словообразования (более половины новых
слов, образованных от существительных, - это прилагательные, глаголы и
наре?ия), превосходящей продуктивность образования отадъективных и
отглагольных существительных.
? Более высоким словообразовательным потенциалом обладают относительно
более ?астотные слова. Средняя ?астота употребления непосредственно
мотивирующих слов, встре?ающихся в Корпусе (90 словоупотреблений), в
несколько раз превышает среднюю ?астоту всех слов Корпуса (23
словоупотребления).
4. Рассмотрены некоторые аспекты зависимости ряда характеристик новых слов
от жанрового типа газетного текста. Некоторые из полу?енных данных
позволяют противопоставить преимущественно информационные газетные жанры
преимущественно публицисти?еским по их словообразовательному потенциалу.
Например, среди новых глаголов информационных, информационно-
публицисти?еских и художественных жанров коли?ество совершенных зна?ительно
превосходит коли?ество несовершенных (разница от 23% и выше). В
публицисти?еских и художественно-публицисти?еских жанрах ?исло новых
глаголов СВ и НСВ равно или сопоставимо. В официально-деловых текстах
больше глаголов НСВ. (См. диаграмму).
Для сравнения в разли?ных жанровых типах всего Корпуса текстов разница
между лексико-граммати?ескими вариантами глаголов (текстовыми реализациями
глагольных лексем с у?етом их вида и переходности, в т. ?. и т. н.
двувидовых) не превышает 13%. В собственно-информационных и художественных
текстах глаголов СВ больше на 10% и 11% соответственно. В информационно-
публицисти?еских, собственно-публицисти?еских и художественно-
публицисти?еских коли?ество глаголов СВ и НСВ примерно равно.
Диаграмма. Доли глаголов разли?ных видов среди всех новых глаголов каждого
жанрового типа.
[pic]

К вопросу об экспрессивных возможностях

русских относительных прилагательных
Э. Хелман
Стокгольмский университет (Швеция)
ella@slav.su.se
экспрессивные возможности, относительные прилагательные
Summary. Russian relative adjectives possess a great expressive potential
based both on their form (morphemic structure) and meaning (relation
between the object nominated in the stem of the adjective and the object
nominated by the noun the adjective describes). In this paper these
expressive potencies are discussed basing on modern theories of text and
speaker's grammar.


1. Говоря об экспрессивном потенциале адъективных лексем, исследователи
обы?но сосредота?иваются на ка?ественных прилагательных, прежде всего
выражающих эмоционально-оцено?ное зна?ение. Выразительные ресурсы категории
относительных прилагательных, характеризуемых также в русистике как
'информативные', 'рациональные', изу?ены хуже. Тем не менее сама по себе
релятивная семантика создает богатые возможности для экспрессивного
использования относительных прилагательных. Ведь метоними?еский или
метафори?еский перенос, выстраивание ассоциативной цепо?ки (иногда с
пропуском звеньев), эмоционально-оцено?ное переосмысление возможны у этих
лексем на всех трех 'у?астках' их зна?ения: объект Х (названный в корне
слова) - характер отношения ('сделанный из.', 'расположенный в.',
'принадлежащий.) - объект У (определяемое прилагательным слово). Некоторые
типи?ные слу?аи такого экспрессивного употребления, характерные для
художественного текста, публицистики, разговорной ре?и, рассматриваются в
докладе.
2. Экспрессивность возникает прежде всего при употреблениях, выходящих за
рамки стандартных моделей отношений, существующих в системе языка и
прогнозируемых говорящими для данных двух Х и У. Эти модели отношения
описаны в лингвистике еще недостато?но полно, но в реальной ре?евой
деятельности достато?но фиксированны, стандартны: яхтенные издания,
яхтенные сайты, автомобильные издания, автомобильные сайты -
'рассказывающие о.'; маргаритковая клумба, васильковая земля, георгиновый
рай - 'покрытый.' и т. п. Но ?то такое автомобильный рай? Для такого
словосо?етания в сознании носителя языка не существует 'нормальной' модели
отношения. Отсюда и экспрессивность.
3. Поскольку ре?ь идет о лексемах, полная интерпретация зна?ения которых
требует привле?ения одного из компонентов 'извне' (то есть второго ?лена
отношения, первый у?астник которого выражен корнем прилагательного), особую
роль в проявлении выразительных свойств рассматриваемых слов играет
со?етаемость. Роль эта двоякая. Семанти?еское взаимодействие с определяемым
словом может выявлять конкретный тип отношения или оставлять его неясным,
предлагая ?итателю самому додуматься до возможной интерпретации или
обратиться к более широкому контексту. И в том и в другом слу?ае возможны
экспрессивные эффекты: Знакомец свитерный, тоже с рюкзаком и с китайской
программой партии (Е. Из); Наш пионер машинально побежал спасать
переходящую гладиолусовую бабушку ('бабушку, несшую гладиолусы', как это
ясно из предтекста; В. Ценев); Колоколь?ик в степи Отзвенел и замолк.
Хризантемная грусть стала ближе (И. Суханова); Она георгинна. Беспе?но
Дарит свое обаяние (И. Июньцева).
4. Особую позицию для реализации нестандартной со?етаемости относительных
прилагательных и, соответственно, их экспрессивных свойств представляют
собой заголовки: 'Самолетная судьба', 'Помидорная трагедия', 'Мармеладная
сказка', 'Лимонадный Джо'. Такие названия создают 'загадку' текста,
направляя ?итателя на ожидание того, как в тексте будет проясняться не
вполне понятное из названия 'отношение Х к У'.
5. С другой стороны, исто?ник экспрессивности относительного
прилагательного может лежать не в озна?аемом, а в озна?ающем. Сюда
относятся слу?аи образования дублетных прилагательных с нестандартным для
данного корня суффиксом. Чем стабильнее, привы?нее в ре?евом употреблении и
'системнее' стандартный суффикс, тем более выразительным выглядит отказ
говорящего от него в пользу оригинальной словообразовательной модели. Ср.
одинаково употребимые яхтовый и яхтенный (не создающие на фоне друг друга
эффекта остранения, языковой игры, стилисти?еской новизны) и пальтовый
(пальтовая ткань, пальтовый воротник) и пальтошный (Там такой симпати?ный
магазин?ик не магазин?ик, бутик, ?то ли, пальтошный, там я его и купила -
разг.). Интересно, ?то программа проверки орфографии редактора 'Ворд',
действительно, 'узнает' и яхтовый, и яхтенный, а вот пальтошный,
разумеется, нет. Выразительный эффект может создаваться просто на уровне
'нестандартной' лексемы или за с?ет ее проекции на аналоги?ные по
морфемному составу (то есть извле?ения дополнительных смыслов ?ерез
ассоциативную постановку в парадигмати?еский ряд).
6. Указанные формально-смысловые соотношения являются малопредсказуемыми.
Так, например, среди относительных прилагательных, образованных от названий
овощей и фруктов, формы апельсиновый - апельсинный, мандариновый -
мандаринный, ананасовый - ананасный одинаково стандартны. Факт их
конкуренции в иденти?ных контекстах зафиксирован словарями и подтвержден
информантами. На основе такой формальной дуплетности экспрессивность не
возникает. А вот для лимона и помидора единственными признанными в КЛЯ
вариантами служат лимонный и помидорный. Прилагательные лимоновый и
помидоровый зафиксированы нами в контекстах, говорящих не об их претензии
на полную конкурентоспособность с лимонный и помидоровой, а как раз о
желании говорящего-пишущего зна?имо 'оттолкнуться' от кодифицированных
форм, например, указать ?итателю-слушателю на то, ?то основой
прилагательного служит не слово лимон как название фрукта, а его сленговый
омоним лимон = миллион или фамилия известного писателя Э. Лимонова.
7. При рассмотрении функционирования относительных прилагательных в тексте
в свете современных антропоцентри?еских теорий языка, в ?астности
'грамматики говорящего' Б. Нормана, становится о?евидным, ?то для
современного носителя русского языка относительное прилагательное является
предметом языковой рефлексии и языкового твор?ества. В стремлении выразить
свою мысль говорящий готов активно заполнять словообразовательные лакуны,
образовывая такие лексемы, как вареньевый, свингерный, поездатый и т. п. Не
всегда ведущей установкой при этом является экспрессивность. Часто это
бывает стремление к лакони?ности (конденсации смысла) или желание выполнить
заранее задуманную программу высказывания, преодолевая при этом ограни?ения
словообразовательной системы. Тем не менее и в этих слу?аях для ?итателя-
слушателя возникает дополнительный эффект новизны слова, провоцирующий его
на эстети?ескую оценку данного прилагательного с то?ки зрения 'нравится -
не нравится', то есть эффект экспрессивный. Ср. по-разному оцениваемые
информантами: .Повернул клю? в зажигании и 'жигулиный' мотор услужливо и
готовно рокотнул (А. и Г. Вайнеры); Руками загораживая мне путь, стоял этот
модный, бело-жигулевый тип (И. Тка?енко).
Особенности синонимизации заимствованных слов разных ?астей ре?и

в русском языке
Чо Хи Сук
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова / Корея
jimakkachi@hanmail.net
Summary. This paper is about the loan words in the synonymic relation with
native Russian words and other foreign borrowing words from aspect of parts
of speech. As a rule loan words naming concrete concepts and objects are
different from native Russian words in the system of synonyms in the
Russian language.


1. Ни один язык не может обходиться при расширении и видоизменении своих
ресурсов (в первую о?ередь, лекси?еских) без заимствования единиц из других
языков.

В слу?айной выборке из 'Сводного словаря современной русской лексики' Р. П.
Рогожниковой (1991), созданной в ЛОКЛЛ, нас?итывается 1648 слов, 2858
лексико-семанти?еских вариантов (ЛСВ). Среди них представлено 24%
заимствованных (непроизводных 13% и производных 11%) и 76% исконных слов. В
'Словаре синонимов' А. П. Евгеньевой (1975) около 8% (1996 из 26374) ЛСВ,
характеризуется заимствованностью из других языков. Заимствованные единицы
ведут себя особым образом, отли?ным от поведения исконных единиц, входящих
в язык одновременно с ними. Мы полагаем, ?то исходной при?иной специфики
поведения (а также развития) в языке заимствованной лексики является то,
?то заимствования, как правило, обозна?ают явления наиболее периферийные,
нецентральные для культуры народа-носителя языка. В данном докладе мы
рассматриваем особенности синонимизации заимствованных лекси?еских единиц
на основе анализа базы данных указанного словаря А. П. Евгеньевой и
собранных нами дополнительных данных.
2. Известно, ?то синонимизации подвержены преимущественно признаковые
слова (глаголы, прилагательные, наре?ия). Основанием для этого является то,
?то именно ка?ества и процессы могут варьировать по степени обозна?аемого
лекси?еским знаком признака или интенсивности процесса, по разли?ным
аспектам признаков и процессов и т. п. Признаковые же слова - это
преимущественно, те, которые прошли длительный путь семанти?еского развития
в языке от, главным образом, исходной предметности-конкретности до
признаковости-абстрактности [Поликарпов 2001]. Это озна?ает, ?то
заимствованные слова, как слова, относящиеся, как правило, к относительно
новым для данной общности, периферийным, предметным смыслам, должны реже
входить в синоними?еские отношения с уже существующими в языке словами.
Если рассматривать слова из указанной слу?айной выборки, наблюдается, ?то
13% из заимствованных слов представлено в Словаре синонимов, тогда как из
исконных существенно больше - 40%.
3. Среди синонимов, в сравнении со всеми словами словаря литературного
языка, относительно больше признаковых слов. В русском языке в целом (если
судить по слу?айной выборке) существительные составляют около 50% всех
слов, а в синоними?еском словаре - всего 23% из всех синонимов. Что
касается глаголов, то в языке в целом они занимают около 32%, а среди
синонимов - 54%. Прилагательных в языке в целом (по тем же данным) - ок.
14% а в словаре синонимов - 17%. Наре?ия в базе общеязыковых данных и в
Словаре синонимов представлены примерно одинаково - 5.6% и 4,9%. При?иной
слабой представленности наре?ий в словарях может быть то, ?то производные
слова русского языка в целом недостато?но отображены, как в 'Словаре
русского языка в 4-х тт.' под ред. А. П. Евгеньевой [Поликарпов, Курлов, 68-
72], так и в 'Словаре синонимов', созданном тем же автором.
4. Заимствованные слова, вступающие в синоними?еские отношения, ?аще
являются существительными, а не прилагательными или глаголами в сравнении с
остальными синонимами. Среди 1996 ЛСВ заимствованных слов из Словаря
синонимов существительные представлены 1134 ЛСВ (56.8%), прилагательные -
486 ЛСВ (24.3%), глаголы - 307 ЛСВ (15.5%), наре?ия - 64 ЛСВ (3.2%).
5. Как в целом для всех слов Словаря синонимов, так и для заимствованных
слов характерно, ?то признаковые слова (глаголы и прилагательные) входят в
более объемные синоними?еские группы, ?ем непризнаковые (существительные).
При этом самая большая разница между исконными и заимствованными словами
наблюдается в группах минимального объема
6. Как в целом для всех слов Словаря синонимов, так и для заимствованных
слов характерно, ?то признаковые слова (глаголы и прилагательные) в более
широкий круг разных синоними?еских групп, ?ем непризнаковые
(существительные). Однако, синоними?еская активность (СА) заимствованных
слов существенно слабее, ?ем синоними?еская активность слов исконного
состава Словаря синонимов. Исконные слова могут входить в 13 разных
синоними?еских групп, тогда как заимствованные слова - лишь в 5 разных
групп.

О пейоративном зна?ении слов в арго
Н. Н. Шарандина
МОУ лицей ? 29 г. Тамбова
svetik282000@mail.ru
пейоративное зна?ение, арго, оцено?ность, преступная среда
Summary. The article investigates the insultive hint of slang words. The
aspect is sociolinguistic.


Роль отрицательного коннотативного фактора в воровском языке известна.
С. А. Снегов в свое время уда?но назвал арго 'языком, который ненавидит'.
Тем не менее пейоративное зна?ение характерно не для всех слов арго, оно
охватывает всего лишь около 14% всей арготи?еской лексики (по данным
СТЛБЖ). В арготи?еских словарях так называемые пейоративные слова снабжены
особой пометой - презр. Помимо собственно лекси?еского зна?ения, о
специфи?еской направленности которого ре?ь пойдет ?уть ниже, при восприятии
пейоративных арготизмов особую зна?имость имеет 'звукоизобразительный
образ', или 'содержательность зву?ания' (терминология И. М. Кобозевой).
Пейоративные слова в арго распределяются по следующим ЛСГ:
1. Слова, обозна?ающие процесс работы и соответственно ?еловека,
выполняющего работу, - 40% лексики с пейоративным зна?ением (самый высокий
процентный показатель), например: 'брушить' - работать, 'вкалывать' -
добросовестно работать, 'горбить' - добросовестно работать, 'яя?ить' -
предлагать свою кандидатуру на какую-либо должность в хозобслуге ИТУ (т. е.
в придурки; 'придурок' - зэк, работающий в хозобслуге ИТУ); 'бес' -
осужденный, добросовестно работающий на производстве, 'вол' - добросовестно
работающий заклю?енный.
Наибольший процентный показатель презрительного отношения именно к работе
связан, пожалуй, с воровским законом, согласно которому вор не имеет права
работать где-либо, а жить должен только за с?ет совершенных им краж. Также
в этой связи недопустимо сотрудни?ество с администрацией ИТУ. Нарушение
заповедей воровского закона имеет о?ень серьезные и жестокие последствия.
Презрительное отношение к труду подкрепляется и воровскими пословицами,
например, 'Вор ворует, а остальные вкалывают'.
2. Челове?еская глупость - 20%, например: 'баран' - глупый, недалекий
?еловек, 'гнус' - пустой, ник?емный, бестолковый ?еловек.1
3. Отношение к ?еловеку, не принадлежащему к преступной среде, - к
'фраеру', например: 'Асфальт Тротуаты?' - заклю?енный-фраер, ?аще всего
русский по национальности, - 13%.
Подробную классификацию 'фраеров' приводит в своем 'Справо?нике по ГУЛАГу'
Ж. Росси: 'Кли?ка Асфальт Тротуары? ?аще всего применяется к инженеру;
Баклажан Помидоры? - к любому кавказцу; Сидор Поликарпы? - к любому
славянину и другому, имеющему зна?ительные продовольственные запасы (сидор
- мешок с провизией. - Н. Ш.); Уксус Помидоры? - к занос?ивому фраеру.
Приме?.: в 'Сибирской тетради' Достоевского записано под ? 434: 'Эх ты,
Разговор Петрови?'.
Итак, мы видим, ?то ЛСГ 'отношение к 'фраеру' развивается по двум основным
направлениям - социальному и национальному.
4. Отношением к так называемым 'опустившимся' заклю?енным, например,
'помойка' - презираемый, опустившийся заклю?енный, 'тварь' - презираемый
?еловек, ни?тожество, - 13%.
В преступной среде особое презрение вызывают 'опущенные' заклю?енные
(гомосексуалисты - 'петухи'), 'шестерки', которые, независимо от того,
какой статус имеют 'на воле', никогда не будут с?итаться полноценными
людьми среди деклассированных элементов. Это связано с кастовой
дифференциацией 'на зоне'. Как правило, презрительное выражение мозги утри!
('вытри сопли') адресуется именно опустившемуся зэку.
5. Челове?еская хитрость - 6%, например, 'бес' - хитрый, мстительный
?еловек.
Такое ка?ество характера ?еловека, как хитрость, в преступной среде всегда
соотносится с глупостью.
6. Отношение к сотрудникам милиции - 6%, например: 'барбос' - следователь.
Презрительное отношение к сотрудникам правоохранительных органов вполне
понятно. Известно также, ?то милиционеры, попадающие за правонарушение 'на
зону', пополняют ряды 'неприкасаемых' или 'опущенных'. Среди преступников
подобное явление давно стало традицией.
Класс пейоративных слов - оцено?ный класс. Презрительное отношение здесь
выражается только к крайне неприемлемым для преступников реалиям
окружающего мира.
___________________________________
1 Некоторые примеры, приводимые автором в докладе, не публикуются в
настоящем издании по эти?еским соображениям (Ред.)
Региональный антропонимикон (этнолингвисти?еское осмысление)
А. С. Щербак
Тамбовский государственный университет им. Г. Р. Державина
ns@tsu.tmb.ru
региональный ономастикон, семантика антропоними?еской лексемы
Summary. The abstract is devoted to the revelation of the regional
onomastics from the viewpoint of semantics (the means of evaluation of
extra-lingual reality). Illustration materials of onomastic units of the
Tambov region are presented.


Понятие 'русская ментальность' осмысляется как некое единство и является
не национальной системой, а самобытным синтезом (язы?еское и христианское,
западноевропейского и восто?ного, славянского и советского), ?то ярко и
наглядно проявляется в ономасти?еской системе в целом.
Имя собственное - важнейший элемент сознания народа и древняя константа
духовной жизни. Сегодня, как никогда, заметен интерес к изу?ению
регионального ономастикона, которому уже изна?ально присуща краевед?еская
ценность, ?то позволяет судить о таких кардинальных проблемами, как
кумуляция опыта народа в тех ономасти?еских единицах, которыми наполнена
его жизнь.
Антрополексемы, в той или иной степени отражают культурно маркированные
смыслы, несут информацию о коллективной бессознательной памяти, об обрядах
и обы?аях, о мифологи?еских представлениях носителей дано лексики. (ср.:
ОТРЯ@СКИН - прозвищная фамилия. Восходит к прозвищу ОТРЯ@СКА: ОТРЯ@СКА от
'отрясать' (молодых), в тамбовских говорах отме?ается свадебный обы?ай,
когда 'встре?ные трясут молодых за пле?и, пока те не откупятся горстью
орехов или семян подсолне?ника).
Для современного мышления этимологи?еские данные к именам собственных не
релевантны. Ср: антрополексемы, которые восходят к именованию ?еловека по
каким-либо внутрисемейным отношениям. Фамилии ВЛА@ЗНЕВ. ПРИМАКО@В,
ПРИВА@ЛОВ содержат тамбовские диалектные лексемы, семантика которых на
сегодня уже забывается, однако в памяти старожилов еще хранятся слова:
ВЛА@ЗЕНЬ, ПРИМА@К, ПРИВА@Л. Так называли зятьев, живущих в семье тестя.
Основная ?асть мужских, так и женских фамилий имен русского
антропонимикона пришла с принятием христианства. Соединяя в себе две
функции, индивидуальную (назывную) и ритуальную (духовную), имя
собственное, бытующее в современной среде, с то?ки зрения лекси?еской
семантики содержит закодированный культурный смысл и отражает национально-
культурный компонент.
Так, в русской этни?еской среде самый распространенный тип фамилий -
прозвищные, при?ем, на территории Тамбовской области отме?ается обилие
профессиональных прозвищных фамилий, Виду того, ?то территория Тамбовской
области является территорией смешанного позднего этногенеза, в прозвищных
фамилиях в ка?естве фамильных основ отме?аются за?астую многозна?ные
диалектные апеллятивы. Каждое из зна?ений многозна?ного диалектного
апеллятива может стать внутренней формой антропонима, Выбрать зна?ение,
которое легло в основу4 фамильной антрополексемы, о?ень затруднительно.
Н. И. Толстой справедливо под?еркивал, 'понимание 'своего' и '?ужого' не
неизменно, не стабильно, оно изменяется во времени и в своем 'объеме' и во
многом зависит от изменения форм и функций этни?еского и национального
самосознания'.
Стационарное предложение (по А. А. Пешковскому) с фразеологи?еской
структурой типа 'Да иди ты в баню' лежит в основе прозвища БА@ННИ@К,
давшего фамилию БА@ННИКОВ. Как известно, БАНЯ - это место обитания
мифологи?еского персонажа домового, доброго или злого духа, обитающего в
хозяйственных постройках. Прозвище давалось как оберег, ?тобы оградить
ребенка от злых духов.