Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.philol.msu.ru/~discours/images/stories/essays/kalkuta.doc Дата изменения: Tue Apr 22 11:23:12 2008 Дата индексирования: Sat Sep 6 04:47:01 2008 Кодировка: koi8-r Поисковые слова: закон вина

Проблема власти и слова как власти в новелле Ф. Кафки «В исправительной
колонии».

Новелла «В исправительной колонии» с двумя другими новеллами, «Приговор» и
«Превращение», объединяется единой темой наказания и общим названием
«Кары». В свою очередь, тема наказания восходит к проблеме справедливого
суда и, шире, к проблеме власти.

Цель данной работы - раскрыть идею справедливой власти и проблему власти
слова, заложенные в новелле Ф. Кафки «В исправительной колонии».

Как нам кажется, идея власти показывается в новелле в эволюции. Офицер
описывает порядки, которые были приняты при старом коменданте. Связующим
звеном между прошлым и настоящим является машина и сама процедура казни.
Судебная процедура старого коменданта была такова, что к ней должен
прибегнуть каждый, кто стремится познать свою внутреннюю свободу и достичь
искупления. Поэтому приведение приговора в исполнение было во времена
старого коменданта массовым зрелищем - все видели в этой экзекуции образ их
собственного пути к искуплению через страдание. Дело здесь не в какой-то
конкретной вине, но в той изначальной вине, какой является само
человеческое существование. Конкретное преступление есть лишь эманация этой
глобальной вины, оно реально искупается лишь признанием изначальности вины.
Этим объясняется антигуманность и абсурдность описанной процедуры.
Поэтому офицер не только не рассматривает эту процедуру как антигуманную,
но считает ее «наиболее гуманной и человечной».
Но он вынужден констатировать, что в настоящее время никто уже не может
этого понять. Времена изменились, «смягчились». Новый комендант не
интересуется больше подобного рода экзекуциями, он занят исключительно
«строительством портов». Он хочет вообще отменить этот вид казни, заменив
ее и соответствующую судебную процедуру более гуманной процедурой,
допускающей защиту, гласность разбирательства, презумпцию невиновности и
т.д.
Старый комендант, напротив, хотел установить прочный, вневременный порядок,
«...структура этой колонии настолько целостна, что его преемник, будь у
него в голове хоть тысяча новых планов, никак не сможет изменить старый
порядок по крайней мере в течение многих лет». Новый порядок предлагает
людям более гуманную форму жизни, но она и более анархична, заключается в
борьбе мнений и конфликте интересов.
Европейский путешественник голосует за нового коменданта, потому что для
него несправедливость процедуры и антигуманность экзекуции не подлежат
сомнению. Но «гуманность» нового порядка проявляется в поведении
осужденного, который начинает считать себя отмщенным, как только он видит,
что его место в машине занимает офицер. «Широкая беззвучная усмешка
появилась на его лице и больше уже не сходила с него». Новый судебный
порядок способен формулировать свое «милосердие» в терминах репрессий,
выгод и издержек. Он не осуждает ни людей, ни систем интересов, с которыми
они связаны; при нем битва за взаимное уничтожение продолжается другими
средствами. Его гуманность делает этот порядок источником антигуманности
подобно тому, как откровенная антигуманность старого закона делала его
«гуманной и человечной процедурой».
По этой причине в конце рассказа выражается туманная надежда на
восстановление старого порядка. Кажется странным - и это действительно
странно, - что приверженцы старого коменданта, те, кто ждут его
воскресения, это «бедный, униженный люд», «портовые рабочие» «в драных
рубахах». Лишь они, жертвы «справедливости» высших классов, еще могут
надеяться, что кто-то освободит их от порядка, который подчинил себе весь
мир. Ибо только там, где все считают себя одинаково виновными, может
сохраняться надежда на истинную гуманность. Но эти люди даже не решаются
выразить эту надежду. «У старого коменданта нет явных приверженцев». Они
сами смеются над своими надеждами на воскресение старого коменданта.
Столь же незыблемой, как и преданность офицера порядкам старого коменданта,
является и его вера в силу слова. Он искренне полагает, что слова помогут
вернуться к старым порядкам: «если моя речь не выгонит его [нового
коменданта] из зала, она поставит его на колени заставит признать: старый
комендант, я перед тобой преклоняюсь.».

Однако слово получает в тексте дополнительную нагрузку. Строго
регламентируемые процедуры изуверских убийств сопровождались
нравоучительной наглядностью: железная борона выписывала в течение шести -
двенадцати часов своими зубьями на теле жертвы некое моральное изречение,
например «Чти начальника своего!» Человек должен постигнуть суть заповеди
всем своим телом и потому машина не давала ему возможности умереть слишком
быстро. Ему не сообщают сформулированного приговора; он узнает его своим
телом. Здесь образный мир Кафки перекликается с основоположениями культурно-
исторической антропологии, для которой обретаемое и утрачиваемое человеком
тело выступает подобием особого текста. Социальные воздействия оставляют на
нем свои следы, которые и обязан прочесть антрополог. У Кафки эта метафора
тела-текста предстала в буквальном воплощении.

Таким образом, в данной работе мы попытались прояснить проблемы власти и
слова как власти, поставленные в новелле Ф. Кафки «В исправительной
колонии»










Что такое филолог? - на пути к профессиональной идентичности.

Решение поступать на филологический факультет МГУ я приняла еще в 10
классе. До 9 класса я колебалась, т.к. в школе я увлекалась биологией. На
мой окончательный выбор повлияла моя учительница по русскому языку и
литературе, закончившая Петербургский университет. Она занималась до
поступления в Школе Юного Филолога при Петербургском университете и,
просмотрев мои сочинения, она порекомендовала мне пойти в такую же школу
при МГУ. Я считаю, что именно учеба в этой школе окончательно определила
мой выбор. Меня тогда поразило все: организация занятий, форма подачи
материала, отношение преподавателей к ученикам. Наверно, именно тогда я
решила, что буду поступать именно на филологический факультет.

К началу учебы я уже, конечно, знала, что филология отнюдь не сводится к
изучению иностранных языков. Но на первом курсе оказалось, что мне еще
многое неизвестно об этой науке. И сейчас я нахожусь только в начале своего
пути как филолога.

На мой взгляд, филология как наука переживает сейчас в России кризис, что
связано с общим кризисом науки и системы образования. Как мне кажется,
одним из проявлений кризиса образовательной системы в России является сдача
Единого Государственного Экзамена, результаты которого не всегда являются
показателем знаний. К тому же, проверка знаний учащихся по русскому языку и
литературе в форме тестов не может выявить всех познаний в этих областях
знаний.

Филология имеет большие перспективы в современном мире. И наша задача -
усердно учиться и применять полученные знания на практике.