Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://www.pereplet.ru/podiem/n2-06/Seliv.shtml
Дата изменения: Unknown
Дата индексирования: Mon Apr 11 06:06:05 2016
Кодировка: UTF-8

Поисковые слова: внешние планеты
<I>ПРОЗА<I>


Журнальный зал "Русского переплета"
2001
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
2005
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
2004
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
2002
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
2007
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
2003
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
2008
1
2
3
4
5
6
7
8
 
 
 
 
2006
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12

Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.

О нас | Почтовый адрес | Пишите | Новости | Главная | Дискуссия | Портал

 ПРОЗА

 

 Владимир СЕЛИВЕРСТОВ

 

НОВЫЙ ГУБЕРНАТОР

 

 Историческая повесть

 

 

 C багровым закатом догорал и Тамбов. Огромный ненасытный красный петух,

без малого две недели бешено метавшийся из конца в конец горда, издыхал в

глухом проулке тринадцатого квартала на Малой Астраханке.

 

 Порезвился он всласть и вдосталь. Неукротимо вздымался темными ночами до

небес, всплескивая необъятными раскаленными крылами, разбрасывая далеко

вокруг огненные перья.

 

 Днями затаивался, хитренько тлея, прикрыв пеплом ненасытные

глаза-головешки. Но лишь только на город с небесной выси спускалась темь,

подымал красноперую голову, начинал ненасытную охоту, пожирая со всеми

внутренностями и жильцами десятки домов. Неуловимый, непобедимый метался

он по улицам, склевывая, будто семечки, избы, высушенные за долгие годы

зимой гудящими печами, а летом жарким солнышком.

 

  Толпа горемычных горельцев обосновалась на гадском выгоне за Московской

заставою. Будочники с алебардами, более напоминающими стародавние

стрелецкие топоры, пили холодный тминный квас и сокрушались:

 

- Шиш яво потушишь! Бочку вылили, а ее равно што в костер нас...ли.

 

 - Или плюнули.

 

  - Вот то-та, и оно-та! Бранмейсер Мосолов-та будта чертями попутанный,

как у него запой, тык гореть зачинаить, хоть часы проверяй. Первую рюмицу

примет, так считай ночью займеца. Грят, дворов полтораста, не мене

спалились.

 

 - И горожанов с десяток. И хоронить не надось - все дотла.  Был человек и

нетути - улетел дымом в небеса Божьи.

 

 ГОРОДНИЧИЙ АЛАПЕУС

 

 Козловский городничий Алапеус вторую неделю изнемогал под невыносимой

пыткой - ревизией самого начальника губернии действительного статского

советника Безобразова Александра Михайловича.

 

 Чиновным калачом он был тертым и даже истертым за долгие годы службы, но

такого правителя не видывал. Подношенный не принимает. Вино - ни-ни,

только можжевеловой три рюмицы лекарских за обедом, а уж про карты, девок

и охоту... даже весенний лет гусиный и тот пропустил. А главное,

докапывается до самого до нутра, куда и самому-то заглянуть в страсть

несусветную...

 

 - В каких же пределах в вверенных вам пределах, господин советник,

обретется число помещиков?

 

 - По последней сказке 144 благородных семейств, то есть имений именных.

 

 - И сколь же из них имеют в уезде место жительства неизменное?

 

 - По счислению Казенной палаты - 58. Остальные в столицах или других

губерниях, по поместьям. Вон у их сиятельств Голицыных под одной Москвой

три  места под тысячу десятин в кажном.

 

 Про себя Алапеус испугался: "Господи, ведь ясно, что явно к окладным

подбирается... а их попробуй тут собери! К примеру, с управляющего

генерала Бенкендорфа Ивана Христофорыча или князя Потемкина Якова

Петровича - любому из них с городничества сшибить и голову оторвать - раз

плюнуть или подуть - легкое дуновение и как не бывало... улетишь перышком

бестелесным..."

 

 - Вот тут у меня с той же палаты записка по податным сборам. Так из нее

явствует, что в уезде безвыездные больше в казну дают, чем те, что в

отсутствии. Каковы объяснения твои, Иван Терентьич, а?

 

 - Да уж какие оправданья-то, ваше превосходительство? Они меня и в

визитный день на порог не пустуют. Засвидетельствовать почтение и то не

удостоют!

 

 - По Сеньке и шапка! Сам себе цену назначил. Заготовь каждому гербовую

бумагу за моею рукою... с недоимкою и в какие сроки внести надлежит... ну

хоть до 1 ноября сего года. Да предупреди построже: в случае неуплаты

через Сенат Правительствующий взыщется с позором, пеней и распубликованием

через газеты. Там с ними цацкаться не станут! Для казны все равны!

 

  Нерадивость твою и службу неревностную одно спасает - рыльце чисто и

руки не в пушку, тьфу ты, то бишь наоборот. А так гнать тебя надобно

поганой метлой в отставку без прощения, прошения и пенсиона за выслугу.

Награды заградительные имеешь?

 

 - Кавалер, ваше превосходительство. Святой Князь Владимир

Равноапостольский  четвертый и Анна с Лентой...

 

  - Твое счастье. Не задаром ведь награжден был высочайше. Ордена на кого

попало не падают... Городничий ты аховый. У тебя посередь города крепость

древняя бельмом в глазу торчит - ни пройти, ни проехать. Того и гляди

уханет горожанам на головы.

 

 - Срыть не на что. Весь бюджет градский - восемь тыщ с лихвою на мосты

через Каменку и Лесной Воронеж и то не хватает... кажный год латаем. Сваи,

как соломенные, гниют.

 

 - У тебя и Городской Дом того и гляди обвалится. Небось еще при царе

Горохе рубился? В такой завалюхе все сгрудились: магистрат, Дума

Шестигласная, суды сиротский и совестный, казначейство с кладовыми

денежными. Собрал бы со всех по сотне да отгрохал хоромы казенные

каменные...

 

 Городничий сопел, кряхтел, трубно сморкался в большой платок красного

атласа размером с малое полковое знамя, но из возразительных резонов

исторгал, спотыкаясь, лишь невнятное:

 

 - Дык, оно так, конешно, тока...

 

 А Безобразов приступал все ближе.

 

 - Какие в Козлове производства  самые по выгоде?

 

  - Дык ить  скотобойные да салотопенные. За тотошный год на полтора

мильена. Сала натопили 96 тыщ пудов, солонины - 116 тыщ. Кож тож под 24

тыщи... В Питере и Москве козловское сальце с руками рвут. А  солонина с

кожами вся без остатку на Лебедянскую ярмарку уходит к воинским фуражирам.

 

 Губернатор в раздраже перебил:

 

 - Полтора миллиона, говоришь? Это сколько же в градскую казну поступить

должно? На чугунные мосты с серебряными перилами через обе речки хватит и

на каменные заставы во все концы останется!

 

 За окном управы послышались дробный галоп и злой голос чиновника особых

поручений губернского правления коллежского секретаря Жихарева:

 

 - Пропустить! Убери клешни, сволочь! Срочное донесение. Отвороти,

сказано, ствуло, дубина старосовая!

 

 Сверкая белками на темном от пыли, с потеками пота на лице, уляпанный

майской загустевшей дорожной грязью, секретарь, увидев губернатора,

по-бабьи всплеснул руками, попытался вытянуться "во фрунт", но не

сдержался, запричитал:

 

 - Тамбов, ваше превосходительство, весь и всецело горит и полыхает! Посад

почти что подчистую. Живаго места... Первых два квартала, почитай, корова

языком... как под метлу...

 

  Безобразов с силой хлопнул ладонью по столу, выбив облачко серой пыли из

зеленого сукна:

 

 - Вы отчего это, Пал Семеныч, дрожмя труситесь? Трясея напала или дорогой

прохватило?

 

 - Светопреставление и светокончание в столице нашей губернской. Я  от

Московской  заставы еле ноги унес целым и невредимым. Милицейцы из

однодворцев меня за поджигателя злоумышленного приняли, к сообщникам

пробирающегося. Благо, порутчик Лямин на мое счастье случился. Не сносил

бы головы, растерзали в куски и поминай как звали! Тем бо, что у меня с

собой пузырек был со спиртусом.  Подожгли, а он горит! Один веревку тащит,

другой топором машет. Улика! Истинный поджигатор! А в городе, ваше

превосходительство, сухотень и суховень - чудовище огнепожирательное.

Брандмейстера Мосолова от страха и  злости удар хватил, так и сгорел от

недвижимости в собственном дому.

 

 Губернатор хмыкнул:

 

 - У тебя сколько лошадей?

 

 - Ни одной. Обе запалил.

 

  - Так... Алапеус, дай-ка мне двух бегунков порезвее и повыносливее.

 Ежели через четверть часа найдешь, половину вин сниму за расторопие.

 

 БЕЗВЛАСТИЕ

 

 По Московскому тракту то дрожкой рысью, то дробным нервным галопом,

переходя в непросыхающей грязи на ухабистую иноходь, уже четвертый час

трясся губернатор верхами.

 

 По всей необъятной Российской империи скорость жизни в то время была

одинаковой - 15 верст в час. Серединный рысистый пробег обыкновенной

лошади.

 

 Плутать в ночи ему не пришлось. Издали высокое зарево указало путь. На

юге по небу метались громадные всполохи, будто невидимый великан

размахивал факелом.

 

   На берегу Студенца в губернаторском доме никого, кроме караульщика, не

было. Сразу поднялось - губерния и город без головы. Обе сменных лошади от

усталости не слушались ни шенкелей, ни плетки, понуро кланялись, моля об

отдыхе. Губернатор спешился и рысцой припустился к гарнизонным казармам на

Полковую слободу.

 

 Подполковник Трескин, столь образцовый служака, сколь и непременный

пьяница, громогласно командовал драгунами, обливавшими водой из ведер

стены и крыши казенных строений.

 

 Начальник губернии тоже сорвался на рык:

 

 - Ты, полуполковник, запамятовал, для какой надобности русское войско

испокон веку предназначено? На себя, а народ защищать и оборонять от

всякого врага и напасти! Пожар весь город объял, а ты дальше своего носа

не видишь. Ждешь, когда красный петух в гузку клюнет?

 

 - Я ваше превосходительство, могу и претерпеть...

 

 - Кончай рассусоливать, ишь, развесил сусала-то! Времени на обиды нету, я

то я на тебя, дурака, так обижусь... Строй батальон!

 

 На плац со всех сторон стекались чиновники, прознавшие о прибытии

губернатора. Среди нашедшихся, но совершенно потерянных и бездеятельных

служащих губернского правления царило гнетущее молчание. Каждый стыдился

своей вины перед правителем. Полицмейстер Винокуров за то, что прошляпил

неведомых, неуловимых поджигателей. Председатель палаты госимуществ

коллежский асессор Борщов - за неубережение двух запасных магазинов:

хлебного и винного, сооруженных еще при Державине его дальним родичем

вице-губернатором Ушаковым  Михаилом Ивановичем вопреки воле правителя на

высоком берегу Цны, где тогдашний наместник хотел больницу для неимущего

люда построить. Магазины горели два дня и две ночи. Мучной дым застилал

всю округу черным душным смрадом, а винный оглушал окрестности взрывами -

взлетающими в воздух бочками со спиртом, расцветающими в воздухе

бело-розовыми бутонами. Двенадцать тысяч серебром огонь как корова

языком!..

 

 Иные чинишки-шнурки помельче испытывали двоякие, на разрыв тянущие

переживания. С одной стороны, радовались предстоящей нахлобучке, а может,

и дай Бог, отрешению от должности губернатора, а с другой - страшились

нового и невыполнимого с его стороны приказа. Безобразов - правитель

громадной, на три сотни верст губернии от Ельца до Щацка и от Раненбурга

до Борисоглебска. Страна целая с миллионами жильцов. Королевство

тамбовское!

 

 У каждого подканцеляриста и копииста ничтожного безчинного свой интерес

наперед продуман: взяточки, подачки, подаяния, подношения. Дела в

сундуках, медными полосами обитых и на висячий замочек закрытых, зависят,

висят и весят ровно столько, сколько проситель изволит адресовать для пущей

их продвигаемости.

 

 Никто из собравшихся не мог и предположить дерзостных и скорых действий

Безобразова.

 

   - Город, господа, уж вторую неделю горит, а никому и дела нету! Вам,

чем больше сгорит, тем длиннее воровать и делить денежки погорельские.

Господин землемер, каков Тамбов по окружности?

 

 - В двенадцать верст и семьдесят пять сажен, ваше превосходительство.

 

 - Через каждые десять сажен стоять  должен наблюдатель при оружии, чтоб

никто и ни под каким видом из города и в него не проникал. Цепь сторожевую

держать до особого об отмене моего распоряжения. Господин полуполковник, у

вас, кажись, старые ружья с багинетами имеются? Выдайте их всем чинам

губернского правления и канцелярии для несения службы охранительной.

 

СОВЕЩАНИЕ

 

  В служебной зале губернатора собрались прокурор Арнольд, полицмейстер

Винокуров и землемер Новожилов.

 

  - Каковы мнения, господа, о заграждении города от дальнейших пожаров?

 

 - Говорят, огненосную тучу видали, нанесло с юга.

 

 - Тучу видали огненосную? А кто видел старост пожарных от обывателей

выборных с трубами заливными и баграми? Ни одного снаряда

огнегасительного!

 

 - Над городом такой смрад со мглой висят - не продохнуть.

 

  - Да, пожарищные места нынче дешево цениться будут. Больно много

сгорело.

 

 -  А у меня в голове другое вертится. Недаром огненный и гневный - схожи

и буквами, и звуком. Поджигатели тут действуют, поджигатели! Народ не

обманешь. Он правду чует, хоть и не видит. Поджоги эти самые умышленные и

злонамеренные. По сему учреждаю я своей властью комиссию по открытию и

поимке всех подозрительных и беспашпортных людей.

 

 Туча огненосная! Ловко придумано! Пожар от Божьей милости. От грозы, от

молнии! И виноватых нету. Сушь и гладь и Божья благодать. Дождей-то с

марта месяца как нету.

 

 - Хе-хе. Ваше превосходительство, пожар не любовь, потушить можно.

 

 - Недаром я говорил: ведро на Пасху к пожару.

 

 - Я избу горящую у соседа с иконами обошел, своих байстрюков по углам

поставил, да все безтолку - моя тут же занялась. В одночасье спалилась,

токма одна труба хреном закоптелым торчит.

 

 - А я всех белых голубей в полымя побросал. И огонь не унялся, и все

голуби до единого живехонькими ускользнули. Как? Одному Богу вестимо,

через трубу, что ли?

 

 - Что-то я вица нашего бывшего Гороховского не вижу. Где изволит

обретаться сей ловкий господин?

 

 Хитрован прокурор, приглашая в нехорошие сообщники землемера,

ухмыльнулся:

 

 - Вы же видели, председатель Казенной палаты безотлучно в местах

пожарищных пребывает. Потери подсчитывает бюджетные и горожанские.

 

 Полицмейстер ткнул фиолетовую картошину носа в ухо прокурору и зашептал

намеренно громко, донося до губернаторских ушей:

 

 - Не сколько погорельские убытки, сколько свои с казенных денег прибытки.

И к земельке приценивается, погорельцы теперь за бедные деньги продавать ее

зачнут...

 

 Безобразов самолично расставил сторожевые посты по округе города и по

концам каждой улицы:

 

 - Задерживать всех сумнительных и пришлых чужаков!

 

 И закрутились дни быстротечные, завертелись ночи бессонные. Губернатор

успевал лишь менять лошадей на почтовой станции, построенной рядом с

Преображенским собором еще Державиным. Каждые три часа он объезжал вокруг

город, проверяя службу. Еще три часа уходили на ревизию внутренней уличной

стражи.

 

 - Бдить! Не спать! Ходи шибче, гони сон! - кричал он то и дело.

 

 Неудержимо клонило ко сну. Когда сознание грозило потеряться, он доставал

пузырек толстого зеленого стекла и через силу глотал вонючую, густую, как

сметана, кашицу. В г