Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес
оригинального документа
: http://www.pereplet.ru/podiem/n12-05/Semen.shtml
Дата изменения: Unknown Дата индексирования: Mon Apr 11 06:45:03 2016 Кодировка: UTF-8 Поисковые слова: воздушные массы |
2001 | |||||
---|---|---|---|---|---|
2005 | |||||
2004 | |||||
2002 | |||||
2007 | |||||
2003 | |||||
2008 | |||||
2006 | |||||
Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.
Cветлана СЕМЕНОВА,
доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института мировой
литературы Российской академии наук
РОССИЯ
И ГЛОБАЛИЗАЦИЯ
Глобализация, все большее стяжение мира западным обручем единой
экономической, финансовой, политической, информационной системы,
захватывает мир в своих ценностях, императивах, стратегиях действия.
Захватывает и умы - целой индустрией книг, коллективных сборников,
трудов конференций; на разнообразных интеллектуальных толковищах речь
только и идет о глобализации, о "глобализации и..." (от национальной
экономики и политики до культуры и фольклора...). Россия, эта
страна-континент, средостение и посредник двух миров - Востока и
Запада, до сих пор пространственно самая большая страна мира, как бы
сейчас ни была она обкусана по своим западным и южным бокам, всегда
осознавала себя, свой путь и миссию в некоем универсальном смысле, то как
"Третий Рим", православную державу с особым инстинктом собирания земель и
народов, который лучшие умы раскрывали в высоком общемировом смысле: так
Достоевский видел в славянском единстве "лишь первое собирание",
расширяющееся затем "на всю Европу и мир как христианство", имея в виду,
разумеется, не планетарное завоевание и господство, а торжество
христианского дела и идеала. Это дело, касающееся всех и каждого землянина,
было раскрыто Николаем Федоровым, другими мыслителями активного
христианства. (Вл. Соловьевым, С. Булгаковым, Н. Бердяевым и др.) как
свершение Богочеловеческое, направленное на регуляцию стихийных,
смертоносных сил падшего мира, на преображение несовершенно-смертной
человеческой природы в бессмертную и обоженную. Человечество в нем
становится орудием осуществления Божьей воли, действует с благодатной Ее
помощью. Да, конечно, все эти построения остались пока лишь как
проект в духовный, не вышедшей в жизнь, в акт, национальной
сокровищнице. Да, они прямо не одушевляли русскую православную монархию,
но пока за ней стояла, пусть ею глубоко, до конца не осознанная вселенская
идея, Россия была сильна и влиятельна в мире, хотя неизбежно и пала под
революционным оплотом вследствие непроясненности своей идеи, частичной и
дефекто-искаженной ее реализации.
Второй, еще у многих на собственной памяти, опыт построения великой
цивилизации удался, увы, всего на семь десятилетий - глубинных пороков
идеала, ошибок и преступлений здесь оказалось достаточно для критической
массы ее краха. Но признаем, пусть временный, но фантастический рывок по
шкале успеха мира сего (одна из двух мировых сверхдержав, со своим
военно-политическим блоком государств и огромной сферой влияния на всех
континентах) стал возможен благодаря тому, что идеология ее несла в себе
некую, пусть опять же усеченную и дефектную, универсальность,
касалась опять же всего мира, точнее значительной части его рабочего
населения, бедных и униженных слоев. То есть мысль моя такова: наша страна
может претендовать на мировую роль, может вновь привлечь к себе страны и
народы лишь при наличии у нее великой, насущно-привлекательной идеи,
"творческой идеи России", как выражался Иван Ильин, если она сумеет
выдвинуть альтернативу тому фундаментальному выбору ценностей, который
лежит в основе современной глобализации.
Глобализация, казалось бы, несет в себе идею, и задание, и реализацию
некоего единого мира. Но какого? Мир как единый рынок, рынок труда,
финансов, товаров, услуг, образования, массовой культуры, где выигрывают
наиболее успешные его агенты, торжествует западно-цивилизационный и
корпоративный эгоизм при достаточно спокойном приятии факта упадка или
гибели неуспешных, неумелых, неприспособленных под законным,
исторически обусловленным, глобалистским катком, Причем в эту
стружку, усушку и утруску попадают отдельные сословия и
уклады, прежде всего традиционно-сельский, а то и целые народы и регионы.
О симптомах этого нового цивилизационного расизма писал уже Александр
Панарин. Действительно гуманистический идеал Нового времени, проект
Просвещения и Модерна, при всех его изъянах, глядел в горизонт единого
человечества, неуклонно прогрессирующего к некоему более-менее
гармоническому всеобщему состоянию. Сейчас этот западный идеал сильно
похудел, можно сказать, дистрофически ужался и дегенерировал, вновь
вылезло старое, хоть и под толстым слоем обманно-эстетической косметики,
социал-дарвинистское мурло - появились превзысканные сыны либерального
прогресса, его уверенные лидеры, его ведущие, а с другой стороны -
ведомые, вольно-невольно вовлекаемые и влекомые железной рукой
якобы неотменимой объективности, и, наконец, непослушные, опасные изгои,
достойные крайних мер цивилизационной защиты. Много говорят о
глобализации как о стихийном (читай: неотвратимом) процессе снятия
национальных, государственных барьеров в объединении экономик в одну
мировую систему, в движении капитала, технологий, информации. В тени
остается другой, вполне волевой, четко направленный процесс:
подкупающее воздействие на местные управляющие элиты, тщательно
разработанные техники манипулирования сознанием массы (электората) стран и
народов, кому предоставлена участь быть донорами "передовых", эффективных
лидеров глобализации.
Вновь отчетливо проступает исходная религиозная матрица,
протестантско-кальванистская схема, по которой, как уже не раз отмечалось,
и мог некогда успешно состояться западный капитализм: речь идет о якобы
изначальном и неотменимом Божественном предопределении кого-то к спасению,
а кого-то к гибели, так что можно было со спокойно закрытым сердцем к
страданиям всех неудачников, слабых, ленивых, недостойных потеснять и
давить их на пути к собственной "метафизически" заслуженной экономической
и жизненной победе. И сейчас в глубине души (разумеется, публично не
высказываемой) именно западная цивилизация считает себя полным числом
такой избранной к спасению, и в какой-то дроби тех, кто за ней
поспеет, или, точнее, будет покорнее и эффективнее служить ее процветанию -
природными, энергетическими ресурсами, дешевой рабочей силой,
предоставляемым пространством для ее геополитических нужд, для эвакуации
туда опасных отходов, грязных технологий...
Поставим вопрос: остается ли религия для современного мира высшим
ценностным, идеальным вектором, как это ей присуще по самой ее
природе? Казалось бы, современный мир устроился на сугубо секулярных,
плюралистических началах - как известно, даже из конституции Европейского
союза изъят очевидный пункт о христианских основах западной цивилизации.
Но всем известны боги, точнее идолы общества, недаром, названного
потребительским: экономика, деньги, власть, жизненный успех, довольство и
комфорт, индивидуализм, свобода, права личности... Кстати, все мы помним,
казалось бы, нерасторжимую триаду: свобода - равенство - братство, с
которой горделиво началась буржуазно-либеральная эра. Сейчас же одна
свобода осталась самым громким и напористым слоганом на знамени
либерально-демократических ценностей, с сознанием своего священного права
идущей экспансией на весь мир, и посягнуть на эту высшую ценность, на это
божество расценивается как кощунство и мракобесие: "Вы что, против
свободы?!" Но эта святыня начисто забыла о своих когда-то единоутробных
братьях: равенстве и братстве, и без них она, пустая и
бесплодная, в манящем пакете прелестей западной цивилизации (вкупе с
"правами человека", свободой выбора и т. д.) нередко оборачивается
чертовой мошной, из которой золотые монеты обещанных реальных благ
сыплются пожухлыми листьями.
Соблазняя и разрушая традиционные нравственные устои - на потребу
глобализации - свобода в своем "сакральном", оправдывающем все и вся
ореоле работает безотказно, открывая шлюзы низменных инстинктов:
разнузданно сексуальных, вытесняюще убийственных, эгоистически циничных.
Тут мы и нащупываем тот крючочек, которым зацепляет человека "свободный"
потребительский идеал, а он в наше время включает и предельное
раскрепощение тела, ублажение всех его рецепторов, максимальную
эксплуатацию сластей и острых ощущений, предоставленных человеческим
естеством и его извращением, и уютное устроение на краткое время живота, и
азарт беспощадной борьбы с ближним и дальним, и свободное
экспериментирование с собственной жизнью и природой, развитие ее во все
стороны, вплоть до самых сомнительных и демонических. Как не вспомнить
проницательнейшее замечание Достоевского о том, что безрелигиозная
западная цивилизация "вырабатывает в человеке только многосторонность
ощущений и... решительно ничего больше".
Недаром еще воцарение капитализма было воспринято наиболее чуткими его
критиками как своего рода второе грехопадение рода людского. В
первом, библейском, падении Господь, как мы помним, в наказание
отлучает наших прародителей от райской жизни, бросает их в смертную земную
юдоль, преградив путь к эдемскому древу жизни, дабы не восполнили
они тут же утраченное, не обрели "бесплатной" вечной жизни. Во втором же,
реально-историческом, - люди вообще махнули рукой на такое стремление,
отказались идти тернистым путем искупления и преображения своего смертного
и смертоносного греховного естества к древу бессмертия и высшей природы.
Второе грехопадение тождественно полной секуляризации человека,
утверждению принципиальной отмирности его жизни, неоязыческому
идеалу окончательного устроения в рамках и пределах смертной,
страстно-самостной, падшей его природы. "Мануфактурно-промышленное"
неоязычество, культ "мануфактурных игрушек" служит все тем же языческим
богом эроса, торговли и войны... (новой Венере, Гермесу и Марсу...), любым
страстям и порокам человека, выбравшего, по выражению Федорова. "Последнею
целью жизнь для себя, для настоящего, для комфорта".
Тот или иной религиозный или, если хотите, псевдо-религиозный принцип
всегда лежит в основе фундаментального выбора цивилизации, являясь как бы
структурирующим геном, располагающим ее уклад в достаточно четкой и
определенной конфигурации. И хотя современное неоязычество - это
религия отказа от настоящей религии (ибо последняя по самой
своей сути предполагает превозможение наличного несовершенного человека,
идеал расхождения его к высшей ступени бытия), оно формально не теряет
"религиозного" качества (religio - соединяю), связующего социум и его
членов в единый преобладающий тип и склад, в одну систему ценностей.
Локомотив глобализации, путь которому - и на всех парах - открыло
поражение СССР в холодной войне, крах планово-социалистической системы,
принес в Россию и капитализм, и своекорыстное геополитическое задание, и
стандарты гедонистически-потребительского общества (а они играют, особенно
вовне, на вынос, агрессивную роль, обессиливающую, деградирующую
местное общество и культуру). И во всем этом надо разобраться. С одной
стороны, капитализм, рыночное общество вполне соответствуют
первично-природных инстинктах человека: утверждение своего "я", своей
самости, эрос собственности, борьбы, в которой побеждает сильнейший,
стремление продлить себя в детях, наследующих плоды вашего труда и
стяжательства... Одним словом - это уклад по мерке человека, умело
эксплуатирующий его умения и таланты, страсти и пороки, фобии и
компенсации, и оттого гибкий в своем балансировании, сильный в своей
неустойчивой устойчивости.
С другой стороны, идейные критики и ниспровергатели капитализма
обнаруживают в нем тенденции к отчуждению человека, фетишизации вещи, к
стандартизации труда и человека, наконец, к торжеству массовой культуры,
созидающей легкий вкус к бездумному развлечению, к чувственному комфорту,
а то и к растлению наркотизации сознания... И обе стороны правы - и то, и
это в нем сосуществует: инстинктивная естественность и зверобожие,
но и механистическая отрегулированность, изощренная манипуляция сознанием
всех и каждого, приводящая к созданию человека внедренных, умело
отработанных реакций и вкусов, ощущаемых как "свободно" выбранные, - при
особо тщательном погашении в нем метафизических забот и беспокойств,
любого порыва к онтологическому восхождению. Принципиально не пестуясь,
духовное зрение и дерзание (как важнейший дар, оправдывающий библейское
указание о создании человека "по образу и подобию Божию") вообще не
открываются: невостребованные, они скукоживаются в атрофированный
отросток. Это и есть пресловутое господство бескрылого
буржуазно-мещанского духа, обеспложивание стихийно-творческих,
религиозно-трансцендирующих энергий в человеке, которое так ужасало уже
первых критиков капитализма, западных романтиков, русских славянофилов,
Герцена и Достоевского... Пожалуйста, борись, хитри, развивай те или иные
умения, научные и культурные таланты, бесцельно играй, уходи в свои
фантазии и виртуальность, сладко забывайся или лучше - хватай удачу, не
оглядывайся на отставшего и упавшего, превосходи себя - но только в плане
прагматического, временного земного успеха!
Кстати, вспомним, как в цехах, за станком, на конвейере перемалывали да
и перемалывают до сих пор недавнего крестьянина с его космическим
мироощущением, природосообразным типом труда, врожденной
экологичностью, традиционной моралью, превращая в придаток к машине,
в "нормализованного" работника, как называл его "железный Гастев", один из
крайних пролетарских идеологов инженерно-конструкторского подхода к самому
гегемону, превращаемому в "социальный автомат". В его построениях ярко
обнажается генетическая связь капитализма со своим врагом и близнецом -
пролетарским социализмом, втиснувшим более мягкие и умные, умеющие
при всем при том потакать человеческим слабостям и страстям тенденции
первого в жестко-аскетический тоталитарный каркас. Ни с кем так отчаянно
не боролась пролетарско-социалистическая идеология, как с крестьянством,
его "стихийностью", "неорганизованностью", религиозной "мистикой", с тем
лучшим, что было в идее и практике капитализма - с его священным
правом собственности, инициативы, личной заинтересованности в труде и его
результатах... А вот отчуждение человека, механистическая стандартизация
труда и сознания, те негативные стороны капитализма, на которые так метко
указывали идеологи научного коммунизма Маркс и Энгельс, парадоксально
воцарились в исторической попытке реализации их идей.
Сама революция и последующее строительство нового общества были отмечены
наступлением индустриальной, городской цивилизации с ее духом рационализма
и секул