Постсоветское пространство
Главной заботой России на постсоветском пространстве в минувшем полугодии стало предотвращение новых "цветных революций". После того как Москва не смогла предложить альтернативу "оранжевому сценарию" на Украине, эта задача несколько осложнилась, и события в Киргизии и Узбекистане были интерпретированы именно в таком контексте. Хотя финансирование и политическая поддержка "революционных" движений из-за рубежа и со стороны местных олигархов очевидны, нельзя отрицать, что коррумпированность и несменяемость правящих режимов не могут не стимулировать массовое недовольство.
Как представляется, адекватной реакцией на "революционные" события в странах СНГ стало создание в администрации президента Управления по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами во главе с М.Колеровым ("контрреволюционером", по его собственным словам). Остановка за "малым" - преодолеть реактивность российской внешней политики в ближнем зарубежье и сформировать стратегическое видение ситуации здесь.
Следующим объектом "революционного переустройства" называют Белоруссию. Госсекретарь США К.Райс фактически дала к этому сигнал, назвав А.Лукашенко "последним диктатором Европы". "Революционные" режимы на постсоветском пространстве (прежде всего в Грузии), презрев дипломатические приличия, стали открыто призывать к свержению президента Белоруссии. В этой обстановке А.Лукашенко предпринял усилия к нормализации отношений с Россией после затянувшегося период охлаждения. Но, как показали апрельские встречи президентов, процесс формирования Союзного государства по-прежнему увязает в бюрократической рутине и политических амбициях. В частности, введение российского рубля в качестве единого платежного средства опять затягивается.
Украина. Приходится констатировать, что деятельность украинской власти свидетельствует о торжестве "революционной целесообразности" над законностью. Позиционируя себя как либеральную, новая власть прибегла к почти большевистским методам расправы с политическими оппонентами, в первую очередь в восточных регионах (а они "виновны" лишь в том, что в ходе предвыборной кампании поддерживали В.Януковича и неосторожно призывали к федерализации страны). Наиболее показательны в этом отношении "дело" бывшего председателя Донецкого облсовета Б.Колесникова и снятие премьера Крыма С.Куницына. Характерно, что новый руководитель Крыма А.Матвиенко (ставленник премьер-министра Ю.Тимошенко, который никогда не был связан с полуостровом) начал новую волну украинизации этого русскоязычного региона.
Новый режим, и в первую очередь Ю.Тимошенко, под флагом исправления ошибок приватизации, сделал заявку на массовое перераспределение собственности, явно не обнадежив тем самым иностранных инвесторов. Правда, эту кампанию пришлось умерить, чтобы не рисковать отношениями с ЕС и другими влиятельными международными игроками, от которых зависит интеграция Украины в мировую экономику. Скандальная ситуация вокруг попыток реприватизации и национализации крупных предприятий (на первом месте оказалась, как и следовало ожидать, "Криворожсталь") даже вызвала конфликт между В.Ющенко и Ю.Тимошенко, что является показателем отсутствия единства внутри "оранжевой власти" накануне парламентских выборов в будущем году. Режим проявляет все большую нервозность в связи с активизацией оппозиции, неформальным лидером которой стал В.Янукович.
Как и ожидалось, Киев поспешил заявить, что отказывается от "многовекторности" во внешней политике и делает ставку на интеграцию в ЕС и НАТО. Одним из показателей нового курса стало назначение министром иностранных дел "евроатлантиста" Б.Тарасюка. Правда, новые приоритеты не вызвали ожидаемой реакции европейских структур. Хотя западные лидеры считают правилом хорошего тона поддержать "демократические перемены" на Украине, прагматические соображения берут свое. Это особенно заметно именно в позиции Евросоюза, который (несмотря на энергичные лоббистские усилия Польши и республик Прибалтики) не спешит обнадеживать Киев перспективами начала переговоров о присоединении к ЕС. Максимум, на что Украина может рассчитывать в обозримом будущем - ассоциированное членство (тем более - после провала проекта Конституции ЕС на референдумах во Франции и Нидерландах). К тому же произвол новых украинских властей в экономической сфере уже успел охладить энтузиазм Европы в отношении "революционных перемен" в этой стране.
Выполняя собственное обещание, В.Ющенко свой первый зарубежный визит совершил в Россию, на следующий день после инаугурации. Украинский президент назвал Россию "вечным стратегическим партнером". В свою очередь В.Путин, как бы оправдываясь за неосторожные действия в период избирательной кампании, заявил, что на постсоветском пространстве Москва никогда не работает закулисно и в обход существующего руководства.
Остается открытым вопрос, намерена ли Россия и впредь руководствоваться этим принципом. Нелегко преодолеть сомнительную традицию "задабривания" постсоветских режимов, однако уже визит президента В.Путина на Украину в марте продемонстрировал, что отказываться от иллюзий все равно придется. Визит (и вообще весь российско-украинский диалог последнего времени) показал, что Москва хотела бы максимально затянуть обсуждение вопроса о создании зоны свободной торговли. А это, по сути, единственный проект в рамках Единого экономического пространства (ЕЭП), к которому проявляет интерес Украина, отказываясь учреждать какие-либо наднациональные органы. Вообще, практически все совместные (или многосторонние) проекты экономического характера Киев рассчитывает пересмотреть. Это и вопрос о реверсном использовании нефтепровода Одесса - Броды, и планы создания газотранспортного консорциума, где Украина стремится максимально "разбавить" российское участие привлечения других участников (Туркмении, Казахстана, Ирана, европейских стран). Не добившись успеха в сепаратных (в обход России) усилиях на германском направлении, Киев пытается задействовать в газовых проектах Францию, чему, в частности, был посвящен визит Ю.Тимошенко в Париж в июне. Глава украинского правительства предложила представителям "Газ де Франс" стать партнерами в этих проектах, однако французы уклонились от определенного ответа.
Амбиции Киева ограничивает "неуправляемость" Ашхабада. В украино-туркменских отношениях обострился "газовый вопрос". С.Ниязов хочет повысить цену на топливо, а также предъявляет Киеву претензии в связи с тем, что тот не полностью оплачивает поставки газа. Туркменская позиция оказалась для России подспорьем в июне, когда тема "пропажи" газа в украинских подземных хранилищах стала поводом для нового обострения отношений между Москвой (точнее "Газпромом") и Киевом. Российская сторона проявила твердость, стремясь добиться оплаты пропавшего газа постфактум. В конце июня "Газпром" решил в одностороннем порядке зачесть 7,8 млрд. куб. м своего газа, находящегося в хранилищах Украины, в счет оплаты газового транзита через эту страну (что болезненно скажется на ее газовом балансе), однако возможность несанкционированного забора транзитного топлива все равно сохраняется.
Газовый скандал стал своеобразным продолжением "бензинового кризиса", когда украинское правительство обвинило ряд российских компаний - операторов топливного рынка Украины - в том, что они в разгар весенне-полевых работ вступили в картельный сговор с целью завышения цен, и пригрозило им деприватизацией.
Еще одна причина для трений - условия базирования Черноморского флота. Киев дает понять, что его они не устраивают, в первую очередь - низкая арендная плата.
Сохраняются и проблемы в делимитации границы в Азово-Керченской акватории. Киев настаивает на том, чтобы ориентиром была административная граница советского времени, а Москва утверждает, что такая граница в то время не проводилась.
Но все же главным раздражителем в политике Киева для Москвы являются его претензии на роль самостоятельного центра влияния на постсоветском пространстве и "экспортера демократии". Эти новые амбиции Украины проявились в сфере приднестровского урегулирования.
Руководители Молдавии очень надеялись на то, что смена политического режима на Украине поможет им "разрешить" приднестровский кризис, дожав Тирасполь. Ведь 95% приднестровских избирателей, имеющих украинское гражданство, голосовали на украинских президентских выборах за В.Януковича. В.Ющенко, придя к власти, открыто стал заявлять, что он положительно относится к включению США и ЕС в процесс приднестровского урегулирования.
Пикантность ситуации обусловлена тем, что самому режиму В.Воронина грозила "оранжевая революция" наподобие украинской. В начале марта в Молдавии состоялись выборы в парламент, новый состав которого избирает президента. Россия открыто поддерживала оппозиционный Воронину блок "Демократическая Молдова" во главе с мэром Кишинева С.Урекяну (даже несмотря на то, что в его составе преобладали партии, относящиеся к России откровенно враждебно). Кишинев в преддверии выборов пошел на резкое обострение отношений с Москвой (ряд российских граждан, в частности, подвергся задержанию и высылке), а Государственная Дума проголосовала за введение против Молдавии экономических санкций.
"Революционный" сценарий в Молдавии не реализовался. Российские наблюдатели были грубо выдворены или же вообще не допущены на правый берег Днестра. Что же до наблюдателей, представлявших европейские структуры, то они проявили поразительную неосведомленность в том, как реально проходили парламентские выборы.
В.Воронин совместно с новым руководством Украины и Грузии (и при поддержке США) предпринял усилия по реанимации ГУУАМ. Саммит этой организации состоялся в конце апреля в молдавской столице. В нем участвовали не только лидеры государств-членов, но и руководители Румынии и Литвы. Впрочем, отказ президента Узбекистана И.Каримова приехать на саммит продемонстрировал, что геополитический потенциал ГУУАМ стремительно сокращается.
История с ГУУАМ совпала со значительной активизацией усилий по укреплению американских позиций в Черноморском бассейне и на Кавказе. В начале марта главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе генерал Дж.Джоунс представил сенату доклад, в котором подчеркнул особую важность этих регионов для стратегических интересов США.
В.Ющенко представил на саммите ГУУАМ основные тезисы своего плана по Приднестровью, который полностью был обнародован в мае и вызвал противоречивые оценки. Он включал проведение в Приднестровье выборов под международным контролем, решение проблемы в рамках территориальной целостности Молдавии (причем статус Приднестровья не конкретизировался), международный мониторинг молдавских границ, привлечение ЕС и США в качестве посредников. "План Ющенко" дипломатично обходил острые углы, в том числе вопрос о выводе российских военных. Киев не хочет терять позиции ни в Кишиневе, ни в Тирасполе. Вслед за обнародованием плана, между двумя берегами Днестра началась борьба за его интерпретацию.
В.Воронин пытался заручиться поддержкой руководителей НАТО и ЕС в деле ликвидации "криминального" и "диктаторского" режима в Тирасполе. С ЕС была достигнута договоренность о проведении трехсторонних (с участием Украины) консультаций для определения механизма мониторинга границы. НАТО, не желая вмешиваться в данную проблему непосредственно, в то же время настаивает на выполнении Россией стамбульских обязательств. Вслед за возвращением Воронина из Брюсселя молдавский парламент начал очередное "наступление" на Тирасполь и Москву. Он принял решение о ликвидации всех силовых структур ПМР, постановил провести там выборы в Верховный Совет под контролем ОБСЕ и с допуском к ним только тех избирателей, которые имеют молдавское гражданство. Одновременно Кишинев потребовал от Москвы вывести военных из региона до конца 2005 г., а миротворцев - до конца 2006 г., с тем чтобы нынешняя миротворческая операция была заменена международным механизмом гражданских и военных наблюдателей. Тем самым режим Воронина дал понять, что рассматривает свои проблемы и продолжение своего существования как один из ключевых интересов ЕС и НАТО.
Россия негативно отреагировал на этот "ультиматум", заявив, что речь идет фактически об условиях капитуляции Приднестровья. Накануне визита в Москву генерального секретаря НАТО Я. де Хооп Схеффера МИД РФ заявил, что вывод российских войск как раз нарушит условия Стамбульских соглашений, ведь они были подписаны Россией в разгар политических переговоров по Приднестровью. Так как сегодня не ведется никаких переговоров, то отсутствует (по вине молдавской стороны, сорвавшей "план Козака" в ноябре 2003 г.) механизм вывода российских войск, который может быть согласован исключительно в рамках окончательного урегулирования молдавско-приднестровского конфликта.
Тирасполь полагает, что действия Кишинева являются способом избежать реализации "плана Ющенко". Верховный Совет ПМР заявил о готовности его принять в качестве основы для обсуждения, а это значит, что Тирасполь в принципе не исключает возможности возвращения в общее конституционное поле с Молдавией (на федеративной основе), а также международный мониторинг границ. Во многом такая гибкость объясняется сложным внутриполитическим положением в Приднестровье, где Верховный Совет стремится ограничить полномочия президента и превратить ПМР в парламентскую республику (ряд руководителей ПМР предупреждает в связи с этим об опасности "оранжевого" сценария). В любом случае, России придется думать о том, как избежать дальнейшего оттеснения с ведущих ролей в приднестровском урегулировании.
Закавказье. Исправляя собственные ошибки, Россия согласилась на компромиссную модель разрешения политического кризиса в Абхазии. После заключения в декабре 2004 г. своего рода абхазского пакта Монклоа в январе 2005 г. были проведены фактически безальтернативные президентские выборы, на которых прежние соперники - С.Багапш и Р.Хаджимба - шли в тандеме. Таким образом в республике была предотвращена гражданская война, которая дала бы Тбилиси предлог для вмешательства. Итоги абхазских выборов стали для Москвы своего рода утешительным призом за провал на Украине.
Значительно более уязвимой остается Южная Осетия. Не сумев в прошлом году взять ее "нахрапом", М.Саакашвили активизировал дипломатические усилия. В конце января на сессии ПАСЕ он обнародовал предложения, пообещав Южной Осетии больше прав, чем имеет Северная Осетия в составе России, оставив за Тбилиси лишь вопросы обороны, внешней политики и денежной эмиссии. Естественно, в Цхинвали эти инициативы были отвергнуты. В начале 2005 г. Москва решила прекратить миссию ОБСЕ по мониторингу российско-грузинской границы, считая, что эта миссия неэффективна, а ее задачи можно решать силами российских пограничников. Это стало дополнительным предлогом для Тбилиси, чтобы ставить вопрос о привлечении к данной операции западных военно-политических институтов.
Но главной проблемой в российско-грузинских отношениях было достижение договоренности о выводе военных баз. Переломным событием здесь стал фактический ультиматум грузинского парламента в марте. После этого российская сторона постепенно отказалась от своих прежних условий о выводе баз в течение чуть ли не одиннадцати лет и пошла почти на те условия, которые ставил Тбилиси. В соответствии с соглашением, подписанным министрами иностранных дел двух стран в конце мая, базы будут выведены в течение трех с половиной лет. Грузинская сторона заявляет (хотя и не дает обязательств), что войска других иностранных государств на месте выводимых баз размещаться не будут.
Характерно, что в июне российский "Евразхолдинг" отказался от покупки грузинской компании "Чиатурмарганец" и каскада электростанций ВарцихеГЭС. Грузинская оппозиция прямо связывает это со странной смертью премьер-министра З.Жвании, после которой инвестиционный климат для российского бизнеса в республике резко ухудшился.
Вывод российских военных баз из Грузии порождает новую проблему, связанная с передислокацией части выводимых войск в Армению. Естественно, против этого выступает Азербайджан, который так и не добился никаких подвижек в карабахском вопросе и в освобождении своих оккупированных территорий. К тому же у президента И.Алиева появилась еще одна "головная боль". Спонсоров "цветных революций" пока сдерживают лишь важное геостратегическое значение Азербайджана и его роль в обеспечении альтернативных маршрутов транспортировки нефти. Однако в конце июня госдепартамент США в жестком тоне призвал азербайджанские власти соблюдать международные избирательные нормы в ходе парламентских выборов в ноябре нынешнего года.
Одновременно в минувшем полугодии участились сообщения о неминуемом размещении в Азербайджане американских военных баз, предлогом для чего может стать охрана нефтепровода Баку - Тбилиси - Джейхан (БТД). В этих условиях сохранение российских позиций в Армении приобретает особую важность. Конечно, Ереван ввиду своего полублокадного положения1 не собирается пока отказываться от присутствия российской военной базы. Однако нарастание "атлантических" акцентов в его политике налицо (видимо, с учетом "оранжевой" угрозы), свидетельством чего стала отправка в январе армянского воинского контингента в Ирак. Да и в отношении российских военных объектов Армения стала получать от Запада довольно красноречивые "подсказки". В конце июня специальный представитель генерального секретаря НАТО по странам Южного Кавказа и Азии Р.Симонс заявил, что если правительство Армении больше не пожелает присутствия на своей территории российских военных, НАТО окажет в этом содействие Еревану.
Казахстан. Во время визита президента Н.Назарбаева в Россию в середине января был подписан договор о делимитации государственной границы между двумя странами. Казахстан стал первым прикаспийским государством, с которым России удалось разрешить этот вопрос. Были поделены и спорные месторождения нефти. Москва и Астана обсуждали также проблему расширения мощностей Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) с 28 до 67 млн т. Этот вопрос приобрел особую важность в преддверии начала эксплуатации трубопровода БТД. Торжественное открытие нефтепровода состоялось в конце апреля под Баку. Уже ясно, что запасов азербайджанской нефти, под которую задумывался сам проект БТД, не хватит, чтобы заполнить трубопровод. Организаторы БТД надеялись и на казахстанскую, и даже на российскую нефть, однако внятного ответа не получили. Во всяком случае, Н.Назарбаев не дал обязательств относительно заполнения "трубы" нефтью Казахстана.
Попытки "перетянуть" нефть пока неудачны и потому, что в середине апреля был подписан протокол о строительстве нефтепровода Бургас - Александруполис, идущего в обход Босфора и менее затратного, чем БТД. Эксперты предполагают, что казахстанские нефтяные компании удастся привлечь к поставкам сырья для этого проекта.
"Борьба за Казахстан" - один из ключевых элементов в планах создания новых энерготранспортных маршрутов, альтернативных идущим через Россию. Так, Украина пыталась, во-первых, вовлечь Астану в газотранспортный консорциум в качестве самостоятельного участника, во-вторых, привлечь ее к заполнению нефтепровода Одесса - Броды. Астана в подобных случаях предпочитает не давать окончательного ответа, учитывая политические соображения. Одним из таких соображений, бесспорно, является "оранжевая угроза", от которой Н.Назарбаеву приходится искать защиты в первую очередь в Москве. После свержения режима А.Акаева в Киргизии казахстанские руководители чувствуют себя гораздо менее спокойно, чем раньше. Не исключено, что именно после встречи казахстанского и российского президентов в Челябинске в середине мая Астана решила повременить с закачкой своей нефти в трубопровод БТД.
Средняя Азия. Приближение парламентских выборов в Таджикистане и Киргизии усилило обеспокоенность российских властей тем, что украинский сценарий может повториться в этом регионе. В Киргизии выборы в парламент предшествовали президентским, поэтому ставки там были выше. Основной базой оппозиции стал юг страны, который и раньше слабо контролировался из Бишкека. В конце января президент Киргизии приезжал в Москву, чтобы заручиться поддержкой российского руководства. Однако Россия, как впоследствии признал сам В.Путин, поддерживала контакты и с лидерами оппозиции (К.Бакиев, Р.Отунбаева), которых также приглашали в Москву. Понимая, что режим Акаева - с его особой зависимостью от западных институтов и стремлением изобразить себя единственным островком демократии в Средней Азии - более всего податлив к дестабилизирующим воздействиям извне, российское руководство, по-видимому, держало в уме уроки Украины и предполагало вариант, при котором Акаеву придется уйти еще до президентских выборов. Правда, наблюдатели от СНГ (которые, как показывает опыт, отражают прежде всего российскую точку зрения) заявили после парламентских выборов 6 марта, что они прошли без нарушений, однако многие кандидаты от оппозиции к выборам допущены не были.
Захват власти противниками А.Акаева начался с массовых выступлений в Оше и Джелалабаде, и вначале наблюдателям казалось, что клановый антагонизм между севером и югом помешает революции быстро докатиться до Бишкека. К тому же, к начавшимся беспорядкам в Киргизии с явным беспокойством отнесся Запад, который, хотя и высказывал Акаеву претензии по поводу нарушения им демократических норм, не хотел дестабилизации в стратегически важном регионе (в частности, Вашингтон беспокоила судьба базы в Манасе). Молниеносное падение правящего режима 24 марта опередило самые смелые прогнозы.
На 10 июля назначены президентские выборы, на которые два ведущих руководителя новой власти К.Бакиев и Ф.Кулов (представляющие соответственно юг и север Киргизии и еще недавно бывшие соперниками) решили идти в тандеме, причем президентом в случае его победы должен стать Бакиев. В случае мирного развития ситуации реальной альтернативы у этого тандема нет, однако опасность сползания к новой "революции" в республике увеличивается, и сценарий, выстроенный новым режимом, может быть опрокинут.
В отличие от "цветных революций" в Грузии и на Украине, события в Киргизии пока ни в коей мере не затрагивают геополитическую ориентацию страны. Если ведущие деятели бывшей оппозиции и получали помощь от западных фондов, после прихода к власти они стремятся не портить отношения с Россией, США и Китаем и не нарушать баланс сил в регионе. Дестабилизация обстановки в регионе грозит усилить там геополитическое соперничество. После майских событий в Андижане, когда Киргизия приняла беженцев из Узбекистана, она была вынуждена занять более определенную позицию. В мае-июне с подачи киргизских лидеров стал муссироваться вопрос об увеличении иностранного (российского и китайского) военного присутствия в республике в связи с растущей нестабильностью, однако официальные лица РФ пока предпочитают делать вид, что такой проблемы не существует.
События в Узбекистане, связанные с криминальным мятежом в Андижане в середине мая, стимулировали самые значительные перемены в геополитической ориентации этого государства. Еще до этих событий Ташкент объявил о выходе из ГУУАМ, констатировав, что организация приобрела слишком политизированный характер. После того как из западных столиц прозвучали требования провести международное расследование андижанского кровопролития, Ташкент ввел ограничения на использование американской авиацией авиабазы Карши-Ханабад. Военно-транспортные самолеты США начали перебазироваться на базу Баграм в Афганистане, а также на киргизский аэродром Манас.
В июне события в Узбекистане стали поводом для разногласий уже между Россией, с одной стороны, и США, ОБСЕ, НАТО, с другой. Вопрос о международном расследовании поднимался, в частности, Я. де Хооп Схеффером в ходе его июньской поездки в Москву. Кремль поддерживает отказ Ташкента принять западные требования и в то же время утверждает, что мятеж был инспирирован с афганской территории. Поддержка позиции И.Каримова была выражена в ходе его визита в Россию в конце июня. Стороны договорились и о значительном расширении военного сотрудничества (от которого Ташкент старался воздерживаться после выхода из Договора о коллективной безопасности СНГ), в частности о проведении первых совместных военных учений.
Дестабилизация в Средней Азии продемонстрировала отставание интеграционных процессов (в том числе и в сферах безопасности) от стремительно меняющейся ситуации. Достаточно сказать, что ОДКБ никак не смогла ни предупредить события в Киргизии, ни на них отреагировать, хотя руководители этой организации предлагали А.Акаеву свою помощь. На состоявшемся в конце июня саммите ОДКБ, которому предшествовало совещание министров иностранных дел и обороны, страны-участницы искали пути противодействия терроризму и наркотрафику. Российские представители повторили, что считают главным источником угрозы территорию Афганистана, однако очевидно прежде всего другое: эта угроза многократно усиливается ввиду самого характера большинства постсоветских режимов, которые держат большинство населения в нищете. Даже если речь идет о союзниках, Москва не сможет до бесконечности закрывать на это глаза.
Прибалтика. Основные усилия российской дипломатии на прибалтийском направлении были сосредоточены на том, чтобы выйти на подписание пограничных договоров с Эстонией и Латвией (с Литвой подобный договор уже действует). На заключении этих договоров настаивает Евросоюз, ведь ему необходимо, чтобы его члены не имели территориальных проблем с соседями. Естественно, прибалтийским республикам как новым членам ЕС подписание этих договоров необходимо гораздо сильнее, чем России. Но Москва, по-видимому, опасаясь пробуксовки переговоров с ЕС из-за "прибалтийского вопроса", поставила себя в такую позицию, что в сознании прибалтийских элит возникло впечатление, что эти договоры нужны ей чуть ли не любой ценой. Во многом поэтому Рига и Таллин заняли на переговорах жесткую позицию, сопровождая дипломатические усилия на этом направлении кампанией, целью которой было добиться от России признания факта "оккупации" в 1940-1991 гг. Такую же позицию занял и Вильнюс, хотя Литва именно в результате этой "оккупации" получила и свою нынешнюю столицу, и Клайпеду.
Прибалтийские лидеры воспользовались тем, что российское руководство хотело совместить подписание пограничных договоров с мероприятиями по случаю 60-летия Победы. Интрига вокруг их приезда (или неприезда) заняла непомерно большое место в работе российских дипломатов, ведь попытки пересмотра истории Второй мировой войны и реабилитация пособников нацизма в этих странах идут в Прибалтике совершенно открыто и сопровождаются протестами российской стороны. Как ни парадоксально, единственным лидером прибалтийской "тройки", согласившимся приехать в Москву на День Победы, стала президент Латвии В.Вике-Фрейберга, настроенная к России наиболее враждебно. Президенты Литвы и Эстонии В.Адамкус и А.Рюйтель предпочли остаться дома, не желая капитулировать перед "российскими империалистами" (правда, эстонский президент в январе побывал в Москве и получил премию от Патриарха Алексия II за заслуги в деле легализации в Эстонии "промосковской" Православной церкви).
Остается не ясным, почему именно латвийский президент оказалась исключением (тем более что подписывать пограндоговор во время московских мероприятий она все равно не собиралась), однако некоторые наблюдатели высказывают мнение, что причина тому - указания на то, что Москва готова возобновить транзит нефти через вентспилсский порт, прерванный несколько лет назад. В ответ Рига якобы готова предоставить российским компаниям возможность участия в приватизации этого порта. Данная версия подкрепляется высказываниями посла РФ в Латвии В.Калюжного, для которого нефть - сфера основных профессиональных интересов. Кроме того, Латвия получила еще один "стимул": в марте подал в отставку заместитель директора 2-го Европейского департамента МИД РФ (и бывший советник-посланник в Латвии) М.Демурин, который курировал отношения с Прибалтикой и вызывал в Риге особое раздражение из-за своей жесткой позиции.
Причиной отставки дипломата было несогласие с тем, что МИД РФ по соображениям "доброй воли" отказался от первоначальной установки - подписать договоры одновременно с политическими декларациями об основах взаимоотношений. Проекты этих несостоявшихся деклараций были обнародованы российским дипломатическим ведомством в начале февраля, и в них нет даже намека на признание Россией своей "вины" за т.н. "оккупацию". Зато Латвия сделала то, чего согласилась не делать Россия: она сопроводила проект пограндоговора уже своей декларацией, в которой заявлялось о том, что данный договор не лишает Латвию прав, вытекающих из российско-латвийского мирного договора 1920 г. Это теоретически открывало ей право на выдвижение территориальных претензий на Пыталовский район Псковской области. Естественно, Москва не могла согласиться с подобной позицией, и подписание пограничного договора с Латвией не состоялось.
С Эстонией пограничный договор был все же подписан 18 мая (несмотря на столь недружественный шаг как отказ президента А.Рюйтеля приехать на торжества в Москву по случаю 60-летия Победы). Вначале эстонская сторона, в отличие от Латвии, не увязывала договор с какими-либо декларациями, что и дало возможность его подписать. Однако некоторые специалисты по Прибалтике предупреждали, что Таллин держит свой "камень за пазухой", и это стало ясным, когда эстонский парламент в июне ратифицировал договор. По требованию правых партий в преамбулу документа были включены ссылки на Тартуский договор 1920 г. и на декларацию Госсобрания Эстонии о восстановлении конституционной государственной власти от 7 октября 1992 г. В последней содержатся утверждения об "агрессии" и "оккупации" Эстонии Советским Союзом. Как и в случае с Латвией, подобные ссылки открывают возможности для претензий Эстонии на те территории (часть Ленинградской и Псковской областей) которые принадлежали ей до 1945 г. Российское правительство в ответ на этот шаг Таллина отозвало свою подпись под пограничным договором. В результате ситуация с границами вернулась к "нулевому" уровню, и потраченные усилия (равно как и сделанные уступки) оказались напрасными. МИД РФ фактически расписался в том, что исполнительная власть не просчитала поведение партнеров, не провела глубокий анализ всех вероятных действий с эстонской стороны.
Еще одним примером того, чем может обернуться "добрая воля" Москвы, стало требование Литвы о возмещении ущерба от советской "оккупации". Это требование было озвучено премьер-министром А.Бразаускасом вскоре после подписания в конце мая весьма выгодного для Литвы соглашения с Россией о регулировании грузопотоков Калининградского и Клайпедского портов.
Прибалтийским лидерам признание от России "оккупации" нужно не только для того, чтобы требовать компенсации от РФ как правопреемника СССР, но и чтобы закрыть вопрос о правах "неграждан". Они теперь уже на "законном" основании превратятся в "оккупантов", которых можно "законно" депортировать или ограничивать в правах. Это в первую очередь касается Латвии, где "неграждане" составляют пятую часть населения. Как показала ратификация латвийским парламентом Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств, Рига вообще не относит эту категорию людей к меньшинствам и фактически выводит их из-под международно-правовых механизмов защиты.
1 В марте возобновила работу паромная переправа Кавказ (Краснодарский край) - Поти (Грузия), которая призвана упростить доставку грузов в Армению. Кроме того, наметились подвижки в восстановлении железнодорожного сообщения через Абхазию.
